Дождавшись, когда Вовка, который повсюду сует свой нос, отвлечётся, подружки Таня и Алла ускользнули с детской площадки. У Тани был спрятан «секретик» совсем недалеко, и она хотела показать его только Аллочке.
Расчистив веткой слой песка, девочка показала подружке окошко из бутылочного стекла, под которым находилась композиция из пластиковых незабудок, которые Таня тайком надёргала на клaдбищe из бабушкиного венка.
Пока подруга склонилась над этим чудом и рассматривала его, Танечка исчезла. Только дрогнули заросли орешника.
— Таня, — позвала подружка, — ты где? Та-а-а-аня!
Ей никто не ответил. Потом прибежал запыхавшийся Вовка и с криком:
— Ах, вот вы где! — разбил секретик камнем.
— Таня, Тань! — захныкала Аллочка, — он твой секретик разбил!
Вовка, думая, что девочка отошла по нужде, решил её напугать и юркнул в кусты. Так и не найдя никого, он вернулся на площадку, где Аллочка уже рассказывала женщине с коляской о том, что у неё пропала подружка.
Вскоре на место прибежала мать девочки, Алеся, она работала неподалёку, медсестрой в Хрупинской поликлинике.
Она надеялась, что дочка отыщется, может быть, она просто сбежала от глуповатой Аллочки и пошла к бабушке Ире, которая жила недалеко, в дачном посёлке. Но у бабушки девочки не оказалось.
Стемнело, а Таня так и не вернулась. Неравнодушные люди собирались в группы и осматривали колодцы и подозрительные гаражи, расположенные недалеко от детской площадки.
Алеся, не дождавшись дочери, постоянно плакала и не могла ответить на вопрос, где дочка любила бывать, кроме бабушки Иры.
— У Тани была и вторая бабушка, моя свекровь, — вспомнила она, вытирая слёзы, — к сожалению, недавно её не стало. Танечка очень её любила!
Отец девочки, Олег, пришёл с работы сразу, как только узнал о происшествии. Теперь он пытался успокоить жену.
Он сам отправился на клaдбищe, но и там Танечки не оказалось. Мать девочки не могла сидеть дома и вышла на поиски, попросив побыть в квартире соседку, на случай, если дочка вдруг вернётся.
Алеся верила, что материнское сердце укажет ей кратчайший путь к дочери. Среди добровольцев, вышедших на улицы небольшого городка, Алеся услышала неосторожно брошенную кем-то фразу: «Если ребёнка не нашли по горячим следам, рассчитывать не на что». Женщине стало плохо, её увезли в больницу.
Поиски не прекращались до следующего дня — одни люди уходили, приходили другие. За сутки успели осмотреть все колодцы, почти все гаражи и сараи в районе, где пропала Таня.
И вдруг кто-то вспомнил, что в лесу живёт асоциальный тип. Бродяга, заросший бородой, как Робинзон Крузо. Он соорудил себе дом, который для многих любителей лесных прогулок был как бельмо на глазу.
Вокруг его жилища валялись вещи, которые он раньше использовал в быту, но после того, как они отслужили, не знал куда деть: дырявые кастрюли, сгнившее наполовину одеяла, пустые консервные банки и бутылки.
У грибников и туристов, кто случайно нарывался на лагерь Робинзона, эта картина вызывала удручающее впечатление.
— И думать нечего: это он украл девочку! — уверенно заявила рыжая женщина, скорее мешавшая поискам, чем наоборот. — Какой он Робинзон? Тоже мне! Рецидивист! Мой покойный муж как-то выпивал с ним… и говорил, что он людоед!
— Ха! Ну ты скажешь, ба! Видел я этого бомжару! Да его соплёй перешибёшь! — спорил с ней двухметровый внук-спортсмен, — вряд ли такой дрищ смог бы похитить ребёнка так, чтобы никто ничего не заметил!
Через несколько минут бурных обсуждений, народ, вооружившись кто чем, двинулся напрямки к поляне, где жил бывший зек.
***
Девочка очнулась на кровати. На глазах у неё была тёмная повязка.
Одна рука её была прикована к кованному изголовью и болела. Ворочаясь во сне, она натёрла кожу запястья. А вторая рука была примотана скотчем к телу и онемела — девочка почти не чувствовала её.
Она тихонько заплакала, и позвала маму.
— Не реви, — услышала она механический голос. Словно робот говорил с ней. От этого стало ещё страшнее.
— Отпустите меня, рука болит, — всхлипнула девочка.
— Отпущу, когда надо будет, — сказал голос, — а сейчас лежи, не рыпайся, не то опять придётся тебя колоть.
Девочка шмыгнула носом и затихла. Она слышала, как скрипнула дверь, и по коже прошелся сквозняк.
— Надо уходить, — шепнул вошедший едва слышно.
Кто-то взял её руку и она почувствовала укол, вскоре после опять провалилась в тревожный сон.
Удостоверившись, что ребёнок спит, вошедший, всё равно продолжил шептать:
— Девчонку ищут! Мусора воз-будились, народ набежал… даже эта *ядь рыжая, Лычёва, и та на поиски вышла. Уходить надо! Оставим девчонку и всё. Она нас не видела.. мало ли, кто её украл и зачем. Пошумят и забудут!
— Чего ты стремаешься, Хаски! — без микрофона со встроенным модулятором голос второго похитителя звучал обычно. — Ты же всё сделал, как я сказал?
— Да, да. В точности, — ответил Хаски, стараясь не смотреть на спящую девочку.
— Слышь, тогда, пока до них дойдёт, что бомж не виноват… а может, и вовсе не дойдёт! Никогда! Потом-то и обсуждать будет нечего!
— Извиняй, Пех, мне в натуре стрёмно, — возразил вошедший, — я валю.
— Да не кипишуй ты! — начал раздражаться тот, кого он называл Пехом, — только подозрения вызовешь! Всё дело завалишь!
— Так меня никто не видел. Поеду к тётке, в Витебск. Отсижусь там.
— Ну, как знаешь! — нехотя согласился Пех, и обнял товарища. Хаски вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Выждав несколько секунд, Пех вышел следом.
Отпустить подельника он не мог — тот врать не умел, и главное, не был фартовым. Попадётся ментам — пиши пропало! Слишком опасно.
Он напал сзади, когда Хаски, почуяв его запах, остановился и спросил:
— Пех?
Единственным достоинством парня был его невероятный нюх, за что его так и прозвали — Хаски. Убедившись, что подельник не дышит, Пех взял его за ноги, и поволок в сарай. Завалил тело ветошью и соломой, после чего вернулся к маленькой пленнице.
***
Люди, вооружённые палками и лопатами, шли к жилищу Робинзона. Лес становился всё глуше и темнее. Увидев убогую хижину, мужики окружили её.
— Эй, Михалыч, спишь что ли? Вылазь наружу, разговор есть! — крикнул бывалый охотник Андрей Петрович.
Он был немного знаком с отшельником, и бывая в этих краях всегда заносил ему табак, консервы, пару пачек чая и спиртное. За это бывший зек поил его горячим чаем с лесной малиной, и кланялся, рассыпаясь в благодарностях.
— Молчит, чего-то! — накачанный мужичок, по виду спортсмен, палкой приподнял брезентовую ткань, которой был накрыт деревянный скелет летнего пристанища отшельника.
Поняв, что оно пустует, многие не смогли сдержать возгласа разочарования.
— Сбежал! — охнула рыжая бабка.
— Здесь у него должна быть землянка! — предположил спортсмен, — ищите, мужики!
— Смотрите, он недавно жёг костёр! Угли ещё тёплые! — заметила рыжая, — я ж говорила — людоед!
— Да прекратите уже нести эту чушь, — не выдержал отец девочки, и всматриваясь в дрожащие перед ним ветви деревьев, похолодел.
На одной из веток болталась ленточка с Танечкиного платья.
— Мы нашли его! — услышал мужчина, и повернулся в сторону криков.
Сорвав ленточку, он направился к мужчинам, которые гнали палками пытающегося закрыться от них руками бомжа.
— Говори, па-даль, куда ребёнка дел? — ткнул ему битой в грудь подоспевший спортсмен.
— Ребят, ребят, — лепетал бродяга, — я не понимаю, о чём вы говорите… я не видел, не знаю ни о какой девочке!
— С чего ты взял, что это девочка? Я этого не говорил! — сказал мужчина.
Удар в живот заставил бродягу согнуться пополам.
— Ко мне заходил один, сказал, что девочка пропала, спрашивал, не видел ли я чего! — с трудом выдохнул Робинзон.
— Во, врёт! — возмутилась рыжая бабка, и держась на безопасном расстоянии от бездомного, крикнула: — кто к тебе заходил?
— Я его почти не знаю, — оправдывался Робинзон, — и имени не помню…
— Я те, cyка, ща устрою! — снова замахнулся спортсмен, — ты у меня в два счёта всё вспомнишь!
— Стойте, не надо! — крикнул отец девочки, и спортсмен с удивлением посмотрел на него, но руку опустил.
— Откуда здесь это? — спросил у бомжа Олег, и поднес к его лицу ленточку.
— Не знаю! А… что это? — глаза у бродяги оказались абсолютно голубые, и как-то не вязались с его коричневым, словно высеченным из камня лицом.
— Это ленточка c платья моей дочери, — сказал Олег, и на глазах его задрожали слёзы, — пожалуйста, если знаете, где она, скажите! Я ничего не пожалею!
— Я не знаю, где ваша девочка, — сказал Робинзон, искренне желаю вам найти её!
— Ах ты, cyка, ещё и издевается! — возмутился спортсмен и снова ударил бродягу, на сей раз в солнечное сплетение. Тот стал судорожно хватать ртом воздух и трясти головой.
— Хорош, Толян, ты же убьешь его! — пытались отрезвить драчуна мужики.
— Да я их просто.. …я бы их всех, на xpeн! — спортсмен бросил на бездомного полный ненависти взгляд.
— Может, он и правда, не знает, где девочка, — осторожно предположил кто-то.
— Смотрите! Детские колготы! — охнула молодая женщина, доставая из старого мангала детские колготки — это точно он!
Робинзона били все, кроме Олега. Тому всё ещё казалось, что бомж не виноват.
Он пытался оттащить спортсмена, но едва сам не попал под раздачу. Пнув в последний раз распростёртое тело Робинзона, спортсмен сплюнул и сквозь зубы выругался.
Избитого до полусмерти бродягу доставили в участок, составили протокол, в котором подробно описали найденные в районе его хижины детские вещи.
Колготки отправили на экспертизу, но и так было ясно, что они наврядли Танины — девочка была в гольфах. Туфелька также принадлежала не ей, была совсем детская. Эти вещи лишь вызвали у людей подозрения, что Танечка не единственная жертва бывшего зека, который теперь, благодаря рыжей доброволице, из Робинзона превратился в Людоеда.
Мужчина отрицал, что видел девочку, и найденные у него детские вещи не признавал. Кончилось всё тем, что он потерял сознание, и его были вынуждены отправить в больницу — где у него диагностировали сотрясение мозга и переломы двух рёбер.
Олег вернулся в опустевший дом и одетый рухнул на кровать. Он чувствовал дикую усталость и апатию. Зазвонил телефон.
— Ну что? — голос тёщи звучал глухо, как из бочки: — какие новости?
— Пока не нашли, но поиски идут, — мужчина размышлял, стоит ли рассказать Ирине Наумовне о ленточке, которую он нашел недалеко от лесной хижины Робинзона. И не стал.
— Артём приехал, — сообщила тёща. Сорвался, как узнал про Танечку! Он хотел за вами рвануть, но не знал, куда идти.
— Завтра Андрей Петрович, дай бог ему здоровья, формирует отряд на прочесывание Настасьинских болот, — Олег попытался разлепить слипающиеся глаза, — пусть Артём приходит. В пять. На Светлую.
— Я дам ему трубку, — коротко ответила тёща, — договоритесь с ним.
— Олежа, привет! — услышал он бодрый голос шурина, — ты как там? Я с вами, говори куда подойти.
— Подходи к магазину на Светлой. Сбор в пять утра, — кивнул Олег и посмотрев на часы, добавил: — спать пять часов осталось.
***
— Динарочка! Радость моя, пора спать! — зазывал в постель муж жену. Но та, устроившись в старом кресле, не могла оторваться от очередного детектива.
— Сейчас иду! — который раз отмахивалась она от мужа, и возвращалась в ресторан, к женщине-детективу, которая изображала из себя другую личность — невероятную красотку. Всё это было нужно ей для того, чтобы войти в доверие к убийце и вывести его на чистую воду.
— Как-нибудь возьму и сожгу все эти детективы! — терпение Рината лопнуло, и он решил выйти покурить во двор.
Вокруг не было ни души, поэтому он в одних семейниках вышел на крыльцо, и тут споткнулся о бревно. Выругавшись, он подсветил бревно зажигалкой. Это оказался истекающий кровью человек.
— Динара! — закричал Ринат, — Динара!!!
— Блин, я же сказала: иду! — раздалось из комнаты, — ложись без меня!
— Надо бежать к председателю! Скорую надо! Там у нас на крыльце… человек!
В домике председателя садового товарищества был установлен телефон. Ринат оказался там за считанные минуты и вызвал помощь. Это спасло бедолаге жизнь.
Несчастный находился без сознания, его голова была в кpoви. Ринат поехал с ним до больницы. Когда кровь с лица мужчины стёрли, он узнал его — это был Матвей, один из немногих оставшихся в родных краях молодых мужчин.
Работы не было, и такие, как Матвей, собирали металлолом где придётся и продавали его. Говорили, что парни, случалось, подворовывали: где металлический люк утащат, а где кабель.
Ринат слышал, что на клaдбищe, раскинувшемся неподалёку, недавно обнаружилось, что кто-то оградки режет. Может, Матвея за это наказали?
Ринату хотелось курить, но он боялся отойти — ждал, когда милиция начнёт задавать ему вопросы. Наконец подошёл молоденький милиционер, в накинутом поверх формы халате.
— Это вы нашли пострадавшего? — спросил он, крутя в руках пачку сигарет. Курить в больнице было запрещено.
— Я.
Ринат вытащил зажигалку и они, без слов поняв друг друга, вышли во двор. Ринат обстоятельно рассказал, как нашёл парня. После всё это было записано и подписано.
— Товарищ Хамидуллин, спасибо, — сказал ему милиционер, складывая документы в папку, — вы свободны!
— Я бы хотел дождаться, когда парень очнётся, — ответил тот.
— Зачем? — в глазах милиционера мелькнул интерес.
— Ну, всё-таки он к моему дому пришёл. Хочу спросить, почему.
— Я думаю, он не выбирал. Ваш дом недалеко от дороги.
— Но он не крайний! Почему ко мне? — Рината на самом деле волновал этот вопрос. Вдруг Матвей полз не к нему, а к … Динаре?
Милиционер задумался.
— А кто живёт в крайнем доме?
— Да бабка одна. Древняя, как мамонт, но живенькая. Черненко её фамилия!
— А зовут как? — щёлкнул автоматической ручкой милиционер.
— Да откуда мне знать. Все десять лет, как тут живём, её так и зовут «бабушка Черненко»! — ответил Ринат, — я с ней не общаюсь совсем. Вижу редко, она всё больше в доме сидит, участок время от времени мужик какой-то окашивает. Родственник, наверное.
— Проверим, — сержант закрыл блокнот, — а вы бы всё-таки шли домой. Неизвестно, когда он очнётся.
***
Проснувшись, Танечка поняла, что описалась. На глазах снова была повязка — она видела, как по черному фону расплываются жёлтые и малиновые круги. Девочка покрутила головой вправо-влево, пытаясь освободиться от повязки, но узел оказался крепким. Тогда она громко крикнула: «Воды»!
Она ожидала вновь услышать механический голос, но вокруг всё было тихо. Руки и ноги сильно затекли, но пленница, кусая губы, всё же пыталась снять повязку, наклонив голову к плечу, Наконец, ей это удалось.
В помещении был полумрак, но глазам всё равно стало больно. В окно, закрытое ставнями, проникали лучи солнца, и в этих срезах причудливо кружились пылинки.
Девочка попробовала перевернуться. С третьей попытки ей это удалось. Кровать была старая, металлическая. Оголовье с ножками представляло собой единую конструкцию, на которую с помощью крюков крепилось основание. Ей никогда не выбраться! Всё слишком тяжёлое, а сил у неё не больше, чем у тряпичной куклы!
Послышался скрип двери и тяжёлые шаги. Девочка снова легла и зажмурила от ужаса глаза.
— Есть кто? — крикнул мужской голос. — Хозяева, ау!
— Помогите…— едва слышно сказала девочка, и собрав все силы закричала: — Помогите! Я здесь!
Послышался треск рации. «Кажется, нашел» — услышала она. Вскоре дверь открылась, и Таня увидела человека, показавшегося ей великаном.
— Тсс! — прислонил он палец к губам, — тут кроме тебя есть кто?
— Я не знаю…— пискнула девочка, — дяденька, освободите меня, у меня рука онемела. А я ещё я пить хочу. Очень!
— Сейчас, — было видно, что качок растерялся, — ё-мое, да как тут? — он посмотрел на замок наручников, — Не знаю, как открыть!
Он дёрнул браслет, и девочка заверещала от боли. Тогда спортсмен отцепил от ремня флягу с водой, и дал ребёнку напиться.
— Прости, прости! — твердил он, но попытки снять наручники оставил.
Один за другим подходили люди. Среди прочих, в комнату ворвался отец, и не стесняясь слёз, обнял свою дочурку.
После он искал глазами Артёма, хотел попросить его сообщить радостную весть бабушке Ире, но шурина нигде не было видно. «Наверное, уже помчался», — подумал Олег. Он был уверен, что это так.
Как только удалось снять наручник, Олег поднял дочь на руки и отвёз в больницу.
***
Бабушка Ира второй день лежала с давлением. С тех пор, как милиция приходила к ней искать Танечку, она не находила покоя. Успокоительные таблетки эффекта не давали. Она переживала и за внучку и за дочку Алесю.
Вдруг раздался звонок в дверь. Потом ещё.
— Иду! — крикнула пенсионерка.
Пока она подошла к двери, звонки прекратились. Она открыла и увидела собравшихся уходить двоих мужчин.
— Пехова Ирина Наумовна? — подойдя к двери, мужчины показали ей свои удостоверения.
— Да… — едва не упала она, решив, что Танечку обнаружили неживой.
— Ваш сын, Артём, дома? — следовал вопрос, удививший её. Если они пришли сообщить о внучке, зачем ищут сына?
— Нет его, — она отступила в квартиру, — а почему вы спрашиваете?
— Нам нужно задать ему несколько вопросов, — ответил тот, что постарше, — где мы можем его найти?
— Так он на поиски ушёл. У меня внучка пропала, вы же знаете наверное!
— Мы можем зайти внутрь, поговорить? — спросил оперативник.
— Конечно, — сказала женщина, пропуская их в квартиру, и набравшись смелости, спросила: — Танечку нашли?
— А вы не знаете? — удивился оперативник, — ваш сын разве не сообщил вам?
— Нет… он ушёл ранним утром… боже, умоляю, скажите, что с внучкой? Она жива?!
— Да жива она, жива, — успокоил Ирину Наумовну полицейский, — ваш зять повёз её в больницу, где её осмотрят врачи. Там же, кажется, и ваша дочь?
— Господи, спасибо! — не ответив на вопрос, пенсионерка подошла к иконе Спасителя и широко перекрестилась, — Слава тебе, Боже!
— Ирина Наумовна, у вас есть фотография вашего сына? — не отставал оперативник.
— А да… конечно, — она достала альбом, и положив на стол, открыла его.— Вот, они с Алесей, вот, и вот..
— Нам бы хотелось снимок посвежее. Что у вас есть из последнего? — не выдержал молодой сотрудник, глядя на часы.
— Нет… вот выпускное… последнее. Извините, — Ирина Наумовна вдруг заплакала, — почему вы меня всё об Артёме спрашиваете? С ним что-то случилось? Скажите матери… не юлите.
— Мы просто хотим задать ему несколько вопросов, и не можем его найти, — в голосе оперативника слышалась фальшь, и материнское сердце сразу почуяло её.
Она поняла, что правду ей не скажут.
***
Хаски боролся за жизнь, как мог, и вышел победителем. Костлявая отступила и вскоре он давал показания на человека, хотевшего его убить — на Пехова Артёма Сергеевича, по кличке — «Пех». Мужчина утверждал, что Пех обманом принудил его похитить свою племянницу.
Сказал, что похищение нужно ему для того, чтобы заставить мать изменить завещание. Про то, что за содействие Пех обещал ему денег и свой старый мотоцикл, Матвей стыдливо умолчал.
Спросили Ирину Наумовну. К тому моменту Артём уже был задержан, и ему было предъявлено обвинение.
— Да, я действительно говорила что оставлю его ни с чем, — женщина опустила глаза, — мой сын нapкoмaн. Я пугала его, что оставлю всё своё имущество внучке, надеясь на то, что он бросит своё пристрастие… но я не ожидала, что он способен на такое! Нет… не ожидала!
— Вы изменили завещание?
— Да не было никакого завещания, и нет, — женщина хлопнула себя по коленям и глаза её затуманились: — у меня ничего нет, кроме дома и моих воспоминаний! Боже, вы и представить не можете, каким замечательным ребёнком был Артём… как рисовал! Увлекался радиотехникой, олимпиаду выиграл по химии!
— Дохимичился! — криво усмехнулся следователь.
***
Хаски открыл глаза, и впервые за много дней почувствовал, что хочет есть. На соседней койке лежал мужик в гипсовом корсете.
— Эй, слышь мужик, у тебя есть что пожрать? — Хаски бросил в него таблетку, которую ему надлежало выпить. Таблетка стукнулась о гипсовый доспех, и упав на пол закатилась под кровать.
— Хе-хе, нашёл кого спрашивать! — раздалось с койки, на которой лежал маленький сухонький мужичок с забинтованной головой и зашитой губой, — хе-хе!
— А чего? Он в коме, да? — спросил Хаски, признав в мужике Робинзона. Ещё недавно он беседовал с ним в лесу, после чего подкинул ленточку и детские колготки, украденные с бельевой верёвки в одном из Хрупинских дворов.
— Да нет, какая кома, — пожал тощими плечами мужичок, — просто отделали знатно! Как и всех нас тут, за редким исключением, хе-хе. Тебя вот, говорят, и менты допрашивали?
— Говорят, что кур доят! — огрызнулся Хаски, которому не понравилась такая осведомлённость.
— Да ладно, не злись, — миролюбиво сказал мужчиок, — жратвы у меня нет, зато есть что покурить… возьми в тумбочке. Сам-то я… хе. Пока не курильщик…хе-хе.. врачи запрещают. Но хочется, аж зубы сводит!
— Ну, так пошли. «Врачи запрещают»! Кого это когда останавливало? — подмигнул ему Хаски, пытаясь вдеть ноги в казённые тапочки. Сам он не курил, так, редко, для форсу. Берёг обоняние.
Поддерживая друг друга, они доковыляли до облупленного сортира. Затянувшись предложенной ему сигаретой, Хаски чуть не упал. Никотин стукнул ему в голову так, что его повело.
— Эй, ты чего? Держись! — услышал он голос мужичка откуда-то издали.
— Нет, не могу курить! — Матвей выбросил «Приму» в унитаз, и по стеночке пошёл обратно в палату. Одно хорошо — от затяжки его затошнило, и проснувшийся было аппетит снова заснул.
Открыв дверь, он увидел знакомую фигуру. Рыжие волосы не оставляли сомнений, перед ним — вездесущая соседка Лычёва. Они соседствовали с ней по этажу в хрупинском бараке на улице Коминтерна. И участок, что в семидесятые выдали его родителям под «картошку» тоже находился рядом с участком Лычёвой.
Как-то он украл у неё рулон рабицы, и с тех пор у них были слегка натянутые отношения. Она даже своего внука-качка обещалась на него натравить.
Сейчас «рыжая смepть» как Матвей называл про себя соседку, склонилась над его соседом, и уговаривала его съесть ложку какого-то чудодейственного мумиё.
«Она ведь была на поисках девчонки», — сообразил Хаски, —»небось сама и сломала несчастному ребра, а теперь грехи замаливает»!
Он осторожно лёг на свою койку и отвернулся, чтобы мымра его не узнала. Но не помогло.
— А! И ты здесь, хорёк? — ласково сказала она, — да не укрывайся, видела я тебя. И слышала, что с тобой стряслось.
— Я не хорёк! — хмуро отозвался Матвей.
— А я слышала, тебя так кличут, ну извини.
Матвей повернулся к ней и хотел сказать, что он Хаски, а не хорёк, но вдруг с ужасом обнаружил, что он утратил своё единственное достоинство, выделявшее его вреди всех. Удар по голове лишил его сверхчувствительного обоняния.
— Я нюх, кажется, потерял, — горько сказал он не то Лычёвой, не то самому себе.
— Это точно! Связался с таким ховном! И как тебя не посадили!
— Как и вас! — он многозначительно кивнул на Робинзона.
— За свои грехи, я сама отвечу! — погладила она бродягу по щеке, — вот отмыли, бородищу маленько отчекрыжили, и на человека ж стал похож!
Матвея всё же осудили. В общей сумме за свои преступления он получил бы два года колонии, но учитывая его помощь следствию по делу о похищении Танечки Макаровой, судьи смягчили приговор, и заменили наказание на условное.
Артёму Пехову за похищение ребёнка дали пять лет колонии. Он вернулся оттуда весь больной, и прожив год, умер на руках своей матери в возрасте сорока четырёх лет.
Сестра так и не смогла простить его, и на похороны не пришла.
