Да ладно, они всю неделю учатся, да работают, пускай отдохнут, Петя, мы то уже на пенсии, вот сами всё и сделаем потихонечку.
— Ну да, вот доживут до наших годов, тогда поймут, как тяжело! — проворчал муж и пошёл умываться.
Он долго фыркал под холодной водой, потом брился, и когда сел за стол, на котором дымилась рисовая каша с маслом, был уже свежий и не такой сердитый.
— А молодёжь что ела, поди сухомятку, одни бутерброды? Им лень даже кашу сварить, — всё же буркнул Пётр Васильевич, но уже с улыбкой, наелся потому что.
Мария Алексеевна скрыла улыбку, вообще-то муж мухи не обидит, но ворчать любит, на всякий случай, как он говорит.
Дочка Аня с мужем Никитой и внуком Ленькой приехали с прогулки через час. Ленька вбежал довольный, — Ба, а мне папка давал квадрик порулить, когда к дому подъезжали!
— Баловство одно, а делА стоят, — усмехнулся дед.
— Ба, я каши хочу, и сахарком посыпь! — попросил внук, и Мария Алексеевна засуетилась, сразу стала всех спрашивать, — Анечка, Никита, вам кашки положить?
— Засуетилась бабка, «кашки положить?», — передразнил Петр Васильевич, — Сами положат, не маленькие!
— Ба, а мы сейчас за грибами, а потом на рыбалку поедем, — хвастался Ленька, с аппетитом доедая кашу.
— Только о себе и думают, — махнул рукой Петр Васильевич, — А трава во дворе уже выросла, опять самим косить.
— Да вон Никита уже косит, — выглянула в окно Мария Алексеевна.
— А я думал сосед, ну ладно хоть косит, смягчился дед…
За грибами ездили далеко, привезли много, сами чистили, варили, жарили, но Петр Васильевич недовольно поглядывал. Ему ещё в прошлый раз зять обещал для его Нивы кое-какие запчасти привезти. Дед думал, что они их вместе установят, и дело будет сделано, но после грибов они, как заведённые, на рыбалку умчались.
С рыбалки тоже приехали не с пустыми руками, караси были крупные, больше ладони деда, да и он уже устал ворчать и радовался вместе со всеми…
Наутро дочка с зятем и внуком встали поздно, поели и засобирались домой. Уроки у Леньки ещё не деланы, да и к работе надо подготовиться.
Петр Васильевич уже заискивающе спросил зятя, понял, что ворчанием не проймёшь, — Никит, а для машинки то моей, старушки моей, может как-нибудь привезёшь, что обещал? Ну уж когда сможешь, я ведь понимаю, что вам некогда.
— Да я уж, батя, всё привез и поставил, ещё в первый же день, забыл сказать! — рассмеялся Никита, — И фильтры, и бачок поменял, и ремень. Я там тебе ещё две большие канистры бензина налил, когда ездили кататься и квадрик заправляли, вдруг пригодится? Ну мы погнали, дел полно, а то пробки будут.
Никита крепко пожал руку тестю, дочка Анюта обняла отца, — Папка, будь здоров, ты мне звони, если что-то надо!
— Деда, а мы опять приедем, погода хорошая, ты мне лук сделаешь, помнишь обещал? — просил на прощание Ленька.
И они умчались…
И сразу тишина звенящая наступила…
Петр Васильевич обошёл хозяйство своё, и к жене,
— Это ж надо, Маша, он и на задах траву покосил, и когда только успел? И бензинчика привез, и на машине всё поменял, а я ещё ворчал, старый пень!
— И не говори, Петя, они и грибов начистили, отварили, да порциями в морозилку положили. Я тебе завтра лапши куриной с белыми грибами приготовлю. А хочешь — картошки отварю и рыбы нажарю. У нас теперь карасей в морозилке полно, даже два карпа есть, во как! — радовалась Мария Алексеевна.
— Хорошие они у нас, и дочка хорошая, и зять, и внук, ты меня, Маша, иногда останавливай, когда я ворчу!
— Тебя остановишь, — улыбнулась жена, — А ты ведь тоже такой был, даже пошустрее, мы ведь тоже молодые были, да шустрые, а батя твой тоже на нас ворчал да подстёгивал!
— И то верно, тогда ты меня не останавливай, полезно чуток поворчать, да покряхтеть и пожаловаться. Чтобы счастье своё самим не сглазить, — обнял жену Васильевич, — Эх, ну что, пойду лук делать, обещал ведь внуку, а то неделя быстро пролетит, они и нагрянут, шебутные, да золотые наши детки. Готовиться уже пора!
