— Мама, ну что ты ревёшь? Все ведь живы, здоровы — разве не это главное?
— Да я не реву, дочь, пыль просто в глаз попала, — Нина Ивановна отвернулась к столу, утерев рукавом глаза.
— Тётя Люда всегда такой была, сколько я её помню. Чего удивляться?
— Так ведь единственная родная сестра, вот и обидно.
Маша помогала маме с обедом и старалась подбодрить болтовней. Но та как будто и не слушала, хоть и кивала в ответ.
Весь последний месяц только и разговоров было, что про юбилей Людмилы
Что надеть, что подарить, во сколько в ресторан нужно приехать. Готовились так, будто на встречу с английской королевой собирались.
Муж Людмилы — важная шишка в городе, гости будут исключительно деловые, сливки общества, как говорила сама Людмила. А так как общались они с сестрой редко последние несколько лет, мать Маши всегда скучала и всё чаще вспоминала детство.
— Люда всегда мечтала стать богатой, — рассказывала Нина Ивановна, — даже когда совсем ребёнком была.
— И у неё получилось, — улыбалась Маша.
— Получилось. Повезло ей с Геной — работящий, хороший мужик. Он на своём заводе чуть ли не жил много лет, прежде чем начальником стать.
— Хорошие люди не зазнаются, мам. А тётя Люда вообще зажралась.
— Да он не зазнался, что ты! Всегда вежливый, учтивый, просто положение обязывает. А Люда просто соответствовать старается, — оправдывала она сестру.
Когда Нине Ивановне было 18, а Людмиле 10, их мать погибла под колесами лихача, который не заметил её на пешеходном переходе. Тяжело тогда пришлось.
Отец давно жил с новой семьёй в другом городе. На похороны приехал, но сразу сказал, что помогать не сможет — у самого двое детей маленьких, и забот полон рот, так что придется Нине одной справляться.
И она, как могла, справлялась. Работу нашла, оформила все документы, чтобы Люду в детский дом не забрали, и жили они не хуже других, не бедствовали.
Потом Нина вышла замуж, и стало полегче. Люду любили, как дочь. Даже когда родились Маша, а потом Андрей, внимания и любви на всех хватало.
— Как только Люда училище закончила и работать пошла, стала одеваться лучше всех в городе. Мы все ею любовались, как картинкой. Мы и не сомневались, что она всего в жизни добьётся.
— Так она ведь только мужа и добилась, тоже мне, достижение, — фыркнула Маша.
— Ну, это ведь тоже уметь надо!
Пока все её одноклассницы замуж повыскакивали, да развестись успели, Люда себя любила и ни на кого внимания не обращала, пока Петра не встретила. Жаль только, детей им Бог не дал.
Как только Людмила вышла замуж, с сестрой стала общаться редко. Всё говорила, что некогда, а Нина скучала и ждала. Обижалась, что сестра на праздники редко приглашает, а их только по телефону поздравляет.
— Мам, да и праздники у них скучные, — утешала её Маша, — не то, что у нас.
— Ну, с этим я согласна.
— Помнишь, как они пригласили нас в ресторан на юбилей дяди Пети?
— Конечно, помню. Ты тогда целый поднос бокалов разбила, когда сбила с ног официанта, — смеялась мама.
— Да, помню, что чуть со стыда тогда не сгорела, — смеялась Маша. — Но скучнее праздника я в жизни не видела. Народу куча, все вроде милые, но никакого веселья. Ходят по залу, шепчутся возле столиков, ухмыляются. Фу! Так что я ещё тогда решила, что на такое веселье я больше ни ногой!
Сестре Нины Ивановны в этом месяце исполнялось 50.
В этот раз Людмила сестру пригласила, отмечать собирались в самом элитном ресторане города. Только с момента приглашения, суеты стало столько, что все были на нервах уже месяц.
Нина Ивановна суетилась и сразу начала думать, что подарить сестре, чтобы той понравилось, и перед гостями стыдно не было. Пришлось ломать голову, потому что дорогой подарок, к каким привыкла сестра, она не могла себе позволить.
Если Людмиле подарок не нравился, она не стеснялась об этом говорить, а Нина всегда чувствовала себя неловко из-за этого.
Нина Ивановна долго выбирала, мотаясь по магазинам, и в итоге купила большой плюшевый плед. Решила, что он напомнит сестре о детстве. Даже огромную подарочную коробку нашла в розовом цвете, который у Людмилы был с детства любимым.
А потом две недели сомневалась и переживала, что той не понравится.
— Дарёному коню в зубы не смотрят, мам, — говорила Маша, — хватит так переживать.
За две недели до праздника, Людмила позвонила сестре, после чего Нина Ивановна стала чернее тучи.
— Нин, забыла тебе сказать, чтобы ты ничего не покупала, — огорошила её Люда. — Всё равно какую-нибудь ерунду подаришь. Поэтому подари деньги — сейчас все так делают, потому что людей с хорошим вкусом очень мало.
— Хорошо, Люда, как скажешь.
— Да, и оденься поприличней, чтобы мне перед людьми стыдно не было!
Я знаю, что вкуса у тебя нет, да и возраст – сама понимаешь. Но ты хоть с Машкой посоветуйся, пусть купит тебе что-нибудь.
Нина Ивановна вздыхала и расстраивалась, глядя на коробку с красивым большим бантом. Хоть дочь и зять сказали, чтобы она не переживала, деньги в конверт они сами положат, но на душе всё равно кошки скребли.
Да ещё и сказала, что ей стыдно за сестру, выглядит, мол, не очень. Разве только по одежке можно судить человека?
Долго Нина Ивановна ходила сама не своя, дочь даже переживать начала, что мать совсем поникла. Так и заболеть недолго. Ещё и отец с вахты вернётся только через месяц, а в такие моменты он лучше всех знал, как поднять ей настроение.
* * *
— А знаете, что, девочки, — сказал зять Нины Ивановны за несколько дней до праздника. — Мне тут отгулы выпали за ударную работу, так что собирайтесь, поедем на дачу!
— Как на дачу, Саш? — удивилась теща. — В субботу ведь в ресторан идти, Люду поздравлять.
— Да нечего нам там делать! Не будем смущать гостей своим присутствием, раз уж считаемся бедными родственниками!
— Так нельзя, юбилей ведь.
— Мы по телефону поздравим, по видеосвязи. А деньги на карту переведём. Раз я остался тут с вами один на хозяйстве, пока тесть не вернется, значит, решаю сам, — как можно серьёзнее сказал Александр, грозно посмотрев на Машу, которая хихикала, глядя на мужа.
Маша заметила, как мама повеселела, собираясь на дачу, как будто гора с плеч свалилась.
Семья решила провести там несколько дней — жарить мясо и париться в бане. Нина Ивановна дачу обожала, там жизнь текла совсем по-другому, как будто замирала красивыми рассветами над озером, оставляя всю суету где-то в городе.
В пятницу Маша с мужем проснулись пораньше, чтобы купить продуктов на несколько дней и ничего из вещей не забыть. Пока тёща готовила завтрак, они отнесли всё необходимое в машину, съездили в магазин, а потом все вместе позавтракали. И через полтора часа уже были на даче.
За день управились по хозяйству: убрали траву, навели порядок в доме и пригласили соседей на завтра, с которыми не виделись с прошлого сезона. А так как весна только начала радовать всех первым теплом, дачники потянулись на огороды, соскучившись по общению и душевным посиделкам.
Вот и решили, что в субботу устроят своё большое застолье, ничем не хуже праздника в ресторане, а наоборот, с душой и весело.
* * *
— Людочка, я лучше тебя наедине поздравлю, когда в город вернусь, — словно извиняясь говорила Нина Ивановна в субботу, поздравив сестру с юбилеем. — А подарок тебе Маша на карту отправила.
— Нина, вот не ожидала я, что ты не придёшь на юбилей ко мне. Что за срочность такая, на дачу ехать?
— Да мне и идти то не в чем было, так и не успела ничего купить подходящего.
— Ладно, ничего страшного. Ты извини, тут гости собираются, мне нужно встречать, — протараторила Людмила. Вздохнув с облегчением, что сестра с семьёй не придет, и ей не придётся краснеть перед богатыми коллегами мужа.
— Конечно, Люда, потом созвонимся.
Нина Ивановна положила телефон на стол и на минуту погрустнела. Но, посмотрев в окно, где весело играли соседские дети с собакой, зять колол дрова для бани, а Маша возилась с цветами, поняла, что для счастья у неё и так всё есть.
За хлопотами день пролетел незаметно и уже катился к закату. Нина Ивановна напекла пирогов, пока все по очереди парились в бане, нарезала салатов и достала свою фирменную вишневую наливку из закромов.
Когда Саша начал жарить шашлык, на запах стали собираться соседи, принося с собой угощения к столу: закрутки с соленьями, варенье, выпечку. Пока жарилось мясо, стол уже ломился от разных блюд.
За весёлыми разговорами, смехом и музыкой, никто не услышал, как подъехала машина и скрипнули ворота, впуская во двор вновь прибывших.
Увидев сестру с мужем, Нина Ивановна ахнула так, что все гости затихли.
Людмила была похожа на кинозвезду: длинное чёрное платье с разрезом до колена, балеро, небрежно накинутое на плечи — она словно сошла с полотна какого-нибудь художника. Муж Людмилы, Геннадий Сергеевич, был в сером деловом костюме и при галстуке.
Дядя Петя, сосед Нины Ивановны по даче, при виде таких гостей, невольно стал приглаживать волосы и зачем-то заправил футболку в спортивные штаны, мгновенно получив за это подзатыльник от жены.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Геннадий Сергеевич, — надеюсь, не прогоните?
— Гена, Людочка, конечно не прогоним, — выйдя из ступора засуетилась Нина Ивановна. — Проходите к столу, как раз вторая партия мяса подоспела.
— Вы уж простите. Если пообщаться с моей женой, можно подумать, что мы снобы, — сказал Геннадий Сергеевич. — Но это совсем не так.
Людмила рассчитывала на пышное торжество и веселье в свою честь, к которому должны были прилагаться деньги и дорогие подарки. Поэтому в ресторан пригласила только коллег мужа с жёнами.
Подругам, с которыми она общалась для души, когда скучно было, сказала, что праздновать не будет, а сестра сама отказалась, поэтому Людмила рассчитывала на изысканный вечер среди элиты.
Но, вместо этого, получилось скучное мероприятие, где все кучковались небольшими группками.
И Людмиле в этих группках места не находилось
Муж с самого начала уговаривал её отметить в кругу семьи, а не с его чопорными коллегами, которых он и на работе не выносил. Но в итоге махнул рукой, чтобы не ссориться с женой перед её юбилеем.
Геннадий Сергеевич видел, что жена с грустью бродила по залу ресторана и неестественно улыбалась. Через полтора часа гости стали расходиться, а ощущение праздника у Людмилы так и не появилось. Тогда он предложил ей сесть в машину, позвонил Маше, чтобы та скинула адрес их дачи, и повёз жену к семье.
— Так что же мы сидим? — громко спросил дядя Петя. — Надо спасать юбилей! Я за гитарой!
— И, правда, — подхватил Саша, — давайте исправлять ситуацию!
Застолье получилось весёлым, с песнями, шутками и дружным хохотом. Людмила вежливо всем отвечала на поздравления, но вид сначала у неё был недовольный, с налётом грусти.
Но, близкие люди и дружные соседи все же растопили эту снежную глыбу, и в конце вечера она уже сама хохотала над шутками дяди Пети и подпевала давно забытым куплетам из детства.
— Ты прости меня, Нина, — сказала Людмила, когда гости уже разошлись. — Я так увлеклась этим образом жены начальника, что только к старости поняла, что мне это совсем не по душе.
— Ну, какая старость, Людочка? Ты ведь такая красивая!
Все давно легли спать, а Нина и Люда проговорили до самого рассвета.
