Двадцатипятилетняя Полина снимала квартиру одна, работая медсестрой. С детства она мечтала заниматься хирургией. Знакомых и родственников поражало её желание ковыряться в человеческих кишках, но важность этой работы её завораживала.
Поля чувствовала, что у неё есть потенциал — она могла стать выдающейся специалисткой в этой области и принести много пользы тяжело больным людям.
Девушка прилежно училась и посещала дополнительные занятия по нужным для поступления предметам, и с успехом сдала экзамен. Поступление в медицинский она отмечала с отцом и близкими друзьями.
Роман любил дочь. Она была у него одна. Жена скончалась при родах малышки — неудачное положение ребенка привело к внутреннему кровотечению. Спасти удалось только Полину. Отец-одиночка сделал все, чтобы его дочь ни в чем не нуждалась и росла, не горюя о недостатке внимания и заботы. Но иногда приходилось туго. Порой Роману было трудно понять переживания девичьей души.
На втором курсе студентке пришлось отказаться от обучения в ВУЗе мечты в пользу больного папы. В более молодом возрасте он работал на севере, ездил на вахты, где приходилось жить в тяжелых условиях и мириться с некоторыми лишениями. Да и мысли о дочери, оставшейся в одиночестве, сильно его выматывали. Годами позже проявились последствия.
На момент болезни Роману было 65. Они с женой поздно стали родителями. У него осталось мало сил для борьбы с заразой — опухоль была неоперабельная. Ему оставалось несколько месяцев. Класть его в больницу не было смысла. Полина сама могла обеспечить ему уход.
Эти месяцы обоим давались тяжело. Девушка видела, как ее единственный родной и дорогой человек тает на глазах и испытывает жуткие муки, но она была с Романом до конца. Поля тяжело пережила потерю папы. Она до сих пор просыпалась в слезах, видя его истощённое лицо, как тогда, два года назад.
Все знакомые отдалились и оставили ее наедине с проблемами. Справляться пришлось самой. Продолжить учебу не получалось. Девушки еще недоставало сил и денег. Неоконченное медицинское образование стало главным подспорьем в поиске работы. Благодаря рекомендациям университетских преподавателей, не оставлявших надежд на профессиональное восстановление Полины, ей удалось устроиться медсестрой в частную клинику.
Платили там больше, чем она могла ожидать. Поля с теплотой относилась к пациентам, даже к тем, кто придирался и любил повредничать. На то клиника и частная, что с каждым должны возиться и предоставлять высококлассный сервис.
Девушка считала, что этим людям просто не хватает внимания. Дома с ними возятся, но высказывают недовольство разнежившиеся родственники, а здесь они могли получить тот уровень заботы, в котором нуждались.
— Полинушка, солнышко, — обращалась к медсестре одна старушка, постоянная клиентка. — Вечером приедет мой Артем, познакомитесь, наконец. Внучок у меня робкий, но ты к нему присмотрись, не будь строга. Он на хорошей работе работает, умненький.
— Хорошо, Галина Васильевна, — смеясь, отвечала девушка. — Обижать не буду, честное слово.
Многие пожилые пациенты хвалили Полю за добрый открытый характер и умение безболезненно ставить капельницы и уколы. Девушка всегда с большим вниманием относилась к любым изменениям в состоянии больных и передавала это докторам. А Галина Васильевна была не единственной, кто хотел милую медсестру к себе в невестки. Каждый второй сватал ей своих одиноких родственников.
Такая миролюбивая картина вечно улыбчивой Полины выводила из себя старшую медсестру Викторию. Она у всех за спиной крутила роман с заведующим отделением. Он на нее никогда не повышал голос, потому что женщина знала, как его укротить. Да и характер у Виктории был тверже, чем у начальника. По этой причине властная женщина считала себя королевой клиники и, не церемонясь, раздавала замечания и поручения своим подчиненным.
Полину она невзлюбила с первого взгляда, как только девушку прислали на стажировку. Мужская часть персонала, из тех, кто обычно вился около Вики, стала заглядываться на хорошенькую медсестричку. Старшая видела в девушке соперницу и в тайне ото всех желала избавиться от нее. Как женщина ни старалась, не могла поймать подчиненную на ошибке. Та была собраннее и образованнее, чем сама Виктория. Оставалось лишь завидовать Полиному таланту и беситься.
Однажды вечером, когда в клинике остался только дежурный медперсонал, в здание, ковыляя, заявился бездомный лет пятидесяти.
— Помогите, люди добрые, — просипел он, хватаясь за сердце. — Жжет внутри. Не вру я. Помогите.
— Куда вы, мужчина? Вам сюда нельзя, уходите. — Медсёстры подняли шум, не желая приближаться к зловонному незнакомцу.
Вид у него был потрепанный и заспанный. Женщины решили, что он подрался где-нибудь пьяный или валяет дурака, чтобы его приняли на ночь, на улице ведь не лето.
— Помогите, не оставьте. Прошу, больно, — продолжал тот.
— Что за шум? — Из комнаты отдыха показался врач со следами от подушки на лице. — Почему посторонние в клинике? Гоните его на улицу! Нечего простыни пачкать. Пусть ищет ночлежку или идёт к волонтерам. Они на этом специализируются, вот пусть и работают.
Никто не подошел к шатающемуся мужчине, пока Полина не вывернула из-за угла, решив узнать, что произошло. Она увидела, что остальные держатся в стороне от бомжа, как от прокаженного, и подбежала к нему. Девушка успела подхватить больного и удержать на весу.
— Вы как? Что болит? — обеспокоенно спросила она, невзирая на запах немытого тела.
— В груди жжется, — тихо ответил он.
— Никифорова, бросай ты это, там вшей наверно полно, — посоветовали медсёстры, скривившись брезгливо, и разбрелись по сторонам.
Поля медленно повела больного в пустую палату, надеясь, что никто не заметит их присутствие.
Ей было плевать на правила, на платное лечение. Она была готова заплатить из своего кошелька, лишь бы помочь нуждающемуся. Разве могут врачи открещиваться от страдающего человека только потому, что считают его третьесортным? Это жестоко.
Мужчина, не переставая, бормотал благодарности неравнодушной медсестре, сетовал, что из-за него у нее могут быть проблемы с начальством, но девушка не слышала его. Внутри все горело от несправедливости. Где их врачебная этика? Почему все разбежались, как трусы? Испугались проблемного больного?
— Ничего страшного, за меня не беспокойтесь. Вот, осторожно. — Медсестра помогла бездомному забраться на кровать. — Сейчас я вас послушаю.
Девушка надела стетоскоп и принялась за осмотр бомжа.
— Сердцебиение в норме, никаких хрипов. У вас завидное здоровье, как у спортсмена. Давайте-ка померяем давление.
Осмотр не выявил у мужчины никаких отклонений. Тот хотел было уже уйти, боясь, что девушка примет его за самозванца и, разозлившись, погонит обратно на улицу. Но Полина не переставала носиться с ним.
— Ложитесь, я поставлю вам капельницу на всякий случай. Она не повредит. Отдохните немного, а потом решим, что делать.
— Спасибо. Остались ещё у нас добрые доктора, — искренне поблагодарил бездомный.
— Что вы, я просто медсестра. Мечтаю, но вряд ли когда-нибудь осуществлю это. Я загляну позже. У меня еще дела на этаже.
Всю ночь девушка периодически проверяла уснувшего бездомного. Он представился ей Евгением, пока она его осматривала. Глядя на мирно спящего мужчину, Поля не жалела, что позволила ему остаться. Иногда, когда пациент просыпался, они разговаривали.
Девушке почему-то захотелось открыться именно перед ним. Она рассказала, по какой причине бросила учебу в медицинском, и как ей дорога эта работа. Само собой, завели разговор об умершем отце Романе… Поля раньше ни с кем не делилась своими мыслями о его кончине, открещивалась от этого.
Раскрыв душу перед Евгением, она ощутила огромное облегчение и благодарность, что тот ее выслушал. В глубине души девушка знала причину своей откровенности. Евгений был одиноким и забытым. Он оказался брошенным в критической ситуации и был вынужден мириться с ударами жизни. Этим он напоминал девушке отца. О Романе тоже все забыли. Товарищи по службе, мамины родственники, никто не протянул руку помощи, никто не предложил девушке взять на себя часть ее ноши, когда она, так же, как сейчас, ночами сидела у кровати отца и проверяла, дышит ли он.
— Я до сих пор не верю, что его больше нет. Знаете, иногда на меня накатывает это ощущение безнадежности, и я понимаю, что его не вернуть, что это правда, — тихо плача, говорила Полина.
— Это чувство и мне знакомо. Трудно смириться с тем, как с тобой обошлась жизнь. В молодости я и подумать не мог, что настанут дни, когда я буду просить о помощи в лечебном учреждении, а за душой — ни гроша.
Мужчина тоже притих, задумавшись о своем, пока не провалился в сон.
Полина вскочила от жуткого крика за стеной. На улице давно расцвело и врач заглянул в палату с Евгением.
— А ну марш отсюда! Девочки, гоните его! — кричал мужчина, выпроваживая бездомного из клиники.
— Владимир Геннадьевич, это все Полька. Она его сюда притащила, — суетились медсёстры, попавшие под раздачу из-за сердобольной коллеги.
— Никифорова! Где тебя носит? Иди сюда сейчас же, — свирепствовал врач.
Девушка тут же бросилась в палату, загородив собой Евгения.
— Я возьму на себя всю ответственность. Только проверьте его состояние. Владимир Геннадьевич, нельзя его просто так на улицу выставлять. Он живой человек.
— Вот ты и попалась, святоша наша, — вклинилась в разговор Виктория.
Она только что пришла на работу и увидела свою соперницу в гуще событий. Ей выпал шанс покончить с этой выскочкой, наконец. Хорошее начало дня.
— Конечно, ты возьмешь на себя ответственность. Как же ты меня подставила, гадина! Нечего с ней церемониться! На выход! Никифорова, я доложу главному, и тебя попрут отсюда!
Ситуация накалилась до предела, все на взводе. Но Полина стояла на своем, не позволяя выпроводить бездомного на улицу. В этот момент в палату вошел главврач. Все тут же замерли на месте, выпучив глаза от страха. Сейчас начнется.
Мужчина подошел к Евгению и уважительно пожал ему руку.
— Доброе утро, коллега. Вы уже разведку проводите? И как вам коллектив?
Все ахнули, уставившись на начальника.
— Доброе утро. Да вот, имел честь с некоторыми, — ответил Евгений, и что-то в его лице разом поменялось.
Главврач обернулся к изумленному персоналу и объяснил.
— Знакомьтесь, это ваш новый начальник — Пашков Евгений Михайлович. Прошу любить и жаловать. Со следующей недели он займет мое место.
Медики взглянули на будущего начальника, не поднимая головы — такой балаган устроили у него на глазах. У Евгения был свой специфический подход изучения среды в коллективе. Он любил игры и внедрился в жизнь клиники естественным образом, провоцируя конфликтную ситуацию. Реакция персонала о многом ему рассказала.
Первым делом, вступив в должность, новый главврач уволил Владимира Геннадьевича, ведь он дал клятву Гиппократа, но игнорировал симптомы сердечного приступа у бездомного. Он велел отправить его на улицу, где человек с реальной угрозой инфаркта мог умереть. Несмотря на частную организацию, врача должна была волновать помощь человеку, а не имидж.
С того дня Полина стала любимицей нового руководителя. Викторию сместили, а девушку назначили на ее место. Женщина не выдержала такого унижения и уволилась, проклиная Евгения и Полину.
Пациенты обрадовались повышению молодой сердобольной медсестры. Также главврач помог девушке с восстановлением в университете.
— Смотри, Никифорова, жду тебя после учебы на работу в мою клинику в качестве специалистки. Ни шагу к конкурентам.
— Конечно, Евгений Михайлович. Я от вас никуда, — прощебетала счастливая девушка.
С нового года она восстановилась на учебе. Студенты сменились, но страсть к науке у Полины осталась прежней. Преподаватели поздравили её с возвращением и выразили надежду относительно ее будущих профессиональных успехов.
Поступок Евгения девушка запомнила на всю жизнь и, успешно занимаясь кардиохирургией, рассказывала о нем студентам, когда читала им лекции.
