Каково это – отрезать связь с прошлым и с гордостью сказать «нет»?
– Да какие долги! Не будем мы ничего платить, оформляйте отказ, – накинулась Тоня на нотариуса, – еще чего не хватало, чтобы я на детей навешала чужих кредитов. Сколько хоть там?
– Много. Раз вы не наследники, сумму разглашать не имею право, – ответила нотариус. – Ну что, значит, отказываетесь? Точно решили, жалеть не будете?
– Нет, точно решили. Пусть другие родственники, если захотят, его долги платят, – уверенно ответила Антонина.
Антон и Яна подтвердили решение матери кивками. Нотариус начала заполнять документы.
С мужем Антонина развелась много лет назад. За это время дети уже успели вырасти, Антону исполнилось двадцать, старшей, Яне, двадцать пять лет.
Бывший муж снова женился и развелся, потом вступил в брак снова и скоропостижно скончался.
Собственно говоря, о его непростой судьбе Тоня как раз и узнала в связи с этим событием. Дети с отцом не общались. Он тоже не горел желанием с ними видеться.
Тоня тянула все одна, без посторонней помощи. Ни на выпускной к детям в школе, ни на свадьбу дочери бывший муж и его родители приехать не пожелали, хотя жили в том же городе.
Антонина даже видела пару раз бывшую свекровь в автобусе, но та с ней поздороваться не пожелала.
А тут, удивительное дело, сама Виталина Семеновна ей позвонила, спустя лет пятнадцать после их встречи в суде после развода.
Голос бывшей свекрови походил на трубный глас.
– Тонька, ум.ер, сыночек-то мой, кровиночка родная, осиротели мы, – рыдала она в трубку.
– Вы кто? Вы точно мне звоните? – удивилась такой экспрессии Антонина, – что случилось-то?
– Ну вот, ты всегда была безголовая! – хмуро ответила Виталина Семеновна уже своим голосом. – Я это, свекровь твоя бывшая, Витина мать.
– Здравствуйте, – машинально ответила Тоня.
– И тебе не хворать, – парировала бывшая свекровь, – так вот, Тонька, уморила эта стервоза кровиночку мою, сыночка любимого, единственного.
Свела его в могилу, и теперь надеется, что одна всем распоряжаться станет. Но мы же ей этого не позволим, верно?
Я готова с детьми твоими объединиться, лишь бы эта зараза, Анжелка, ничего не получила.
– Вообще-то мои дети, Виталина Семеновна, это ваши родные внуки, – устало ответила Антонина, свекровь всегда быстро ее утомляла. – Я верно понимаю, Виктора не стало?
– Да, закопали уже сыночка моего, нет его на этом свете, – завела снова рыдания Виталина Семеновна, – ой, да ты ж ничего не знаешь, надо нам встретиться и все обсудить.
– А давайте по телефону, – взмолилась Антонина, – у меня на работе завал, вообще минуты свободной нет, вечером ноги домой еле приношу.
– Ишь ты, какая деловая, – фыркнула Виталина Семеновна, – ну, слушай. Витька после тебя был женат трижды. Но две не в счет, он с ними ни детей не прижил, ни имущества.
А вот с Анжелкой, последней его, иначе вышло. Витька получил в наследство квартиру от нашей бабки. Продал ее, да и вложился в ипотеку.
Все мечтал снова отцом стать. А теперь по.мер. И все Анжелка заграбастать хочет. А я так кумекаю, что мне, как матери его престарелой, тоже что-то да полагается.
А твоим детям, Антошке да Янке, тоже. Вот и пощиплем долю-то Анжелкину, сразу поубавится у нее спеси.
– Мы подумаем, – ответила бывшей свекрови Антонина, – нужно все это с детьми обсудить.
– Ну подумай, только недолго, – посоветовала Виталина Семеновна, – А то Анжелка, сте.рва, со мной не больно-то церемонится. И в квартиру законно наследованную не пускает, хотя у нее там вещи Витькины. А они, по совести, мои.
Вечером следующего дня Антон и Яна заехали к матери, была у них такая традиция пятничных ужинов. Она рассказала им последние новости. Дети были удивлены.
– Это какая бабушка, мам, – задумчиво спросила Яна, – которая после суда все орала, что мы не ее внуки и не в их породу пошли?
Как будто мы лабрадоры или пудели. Я ее помню. А чего от нас-то хочет? Чего вдруг вспомнила?
– Зовет вас в союзники. Не хочет наследство сына отдавать последней невестке, – ответила Тоня.
– Мне уже жалко эту отважную женщину, которая рискнула противостоять катку по имени Виталина Семеновна, – засмеялась Яна. – Нет, мам, я лучше в союзники к крокодилу пойду. Он и то более предсказуемый.
– Янка, у тебя профдеформация, – дернул сестру за косу Антон, – ты всех сравниваешь с животными, как настоящий ветеринар.
А мне, как строителю, что выбрать? Бабуля твердая, как бетон самой высшей марки?
Кстати, я ее вообще не помню. Она реально существует?
– Да, – вздохнула Тоня, – и, боюсь, ваш отказ ее не остановит. Тут нужно что-то посерьезнее. И вообще, пока мы эту историю знаем только от одной стороны. Я предлагаю познакомиться с Анжелой и узнать о конфликте от нее.
– Я пас, – сразу сказал Антон, – но могу доверить тебе роль парламентера, мама. Для меня слишком много новых родственников сразу.
А я и отца-то с трудом помню. Это Янка была постарше. А мне в 5 лет вообще особо никто ничего не объяснял.
– Мне тоже некогда, у меня двойные смены, у нас врачи в отпуске, – ответила Яна. – Но тоже не против, чтоб ты все выяснила, если хочешь.
– Не хочу, – вздохнула Тоня, – но придется. Я свою свекровь хорошо помню. Она по нам паровым катком проедется. Тут лучше быть готовыми ко всему.
Они еще долго обсуждали сложившиеся обстоятельства. А в течение следующей недели Антонина искала контакты вдовы.
Обращаться за ними к Виталине Семеновне не хотелось. В итоге Анжела оказалась парикмахером, работавшим рядом с ее домом.
Тоня подумала, что ей уже пора подстричься. И смело записалась в салон на следующий вечер.
***
В парикмахерской ее встретила тихая невысокая женщина с темными волосами, заплетенными в тугую косу.
– Здравствуйте, я ваш мастер Анжела, – поприветствовала она гостью, – администратор уже ушла, ваша запись последняя.
Но не переживайте, я все сделаю на отлично.
– Да я не переживаю. Меня, кстати, Антонина зовут. Я первая жена вашего покойного мужа. И, если вы не против, мы поговорим, пока идет стрижка.
– Ну хорошо, – замялась Анжела, – отменять ваш визит я не буду. Скажите сразу, вас эта гюр.за прислала? Мать его, Витькина, Виталина Семеновна?
– Нет, но она мне звонила, – призналась Тоня, – я поэтому и хочу с вами поговорить.
Анжела замотала ее в специальную парикмахерскую накидку, смочила волосы из пульверизатора, обсудила с клиенткой стрижку. А потом сказала, срезав ножницами первую прядь волос:
– Не боитесь такие разговоры вести сейчас? А вдруг у меня рука дрогнет, прическу вам испорчу?
Да не волнуйтесь, я профессионал, двадцать лет стригу и крашу.
– Анжела, я понимаю, вы меня не знаете, но ведь нужно прояснить ситуацию?
– А что вы хотите знать? Да, Виктор мой муж, теперь уже покойный. У нас совместно купленная в браке квартира, половина ее уже моя.
Остальное наследуется всеми, кому это положено. Вот только Виталина Семеновна вам, наверное, не рассказала про один маленький нюанс.
У Виктора перед см.ертью были огромные долги по кредитам. И мы с ним из-за них собирались разводиться.
А теперь это наследство – палка о двух концах. И я даже не знаю точную сумму, которую нужно выплатить. Вы же в курсе, что долг наследуются, не только имущество?
– И наша прекрасная бывшая свекровь об этом знает? – Уточнила Тоня, чувствуя себя очень неразумным человеком, ступившим на тонкий лед.
– Конечно, мы обе были у нотариуса. Так что, я не удивлена, что она тащит в это дело еще и вас. Кстати, вы там каким боком? Бывшие жены же наследницами не считаются. – усмехнулась Анжела.
– А вы не знаете? – Удивилась Тоня, – у вашего покойного мужа двое детей, 20 и 25 лет.
– Что? У Витьки были дети? Вот это поворот! – неожиданно громко воскликнула Анжела, – а мне он заливал, что бесплодный. Плакался, что так и не стал отцом.
Вы серьезно, двое детей? Но он же ни алименты не платил, ничего.
– Я не подавала, – ответила Тоня, – все равно с их семейкой связываться не хотелось. А добровольно он бы и платить не стал.
– И оборотистая бабуля решила переложить отцовские долги на внуков? Ну Виталина Семеновна, ну дает! – восхитилась Анжела. – Ну вы-то понимаете, что происходит?
Антонина действительно понимала, потому и записала детей к нотариусу на следующую неделю. Они оформили отказ от наследства. А уже вечером в ее дверь начали настойчиво стучать.
За порогом Тоня увидела тучную женщину, отдаленно напоминавшую ее бывшую свекровь. Та бесцеремонно отодвинула хозяйку и прошла в комнату, опираясь на палку.
– А живешь все там же, – констатировала Виталина Семеновна. – Это что за новости? Ты за моей спиной с этой стервой Анжелкой что ли сговорилась?
Я сегодня от нотариуса узнала, что дети твои отказ от наследства оформили. А ну-ка немедленно им звони, пусть решение свое меняют, мы не так договаривались.
– Мы вообще никак не договаривались, Виталина Семеновна, – ответила Тоня, – дети сами так решили. Ничего им от отца не надо.
– Это что же, мне теперь эти долги гигантские платить? – заорала на нее Виталина Семеновна и пошла в атаку, замахиваясь палкой, – ну-ка быстро собирай своих детей. Не буду я одна платить. И стерве этой ничего не отдам.
Вот знала, что не надо с вами, мало.хольными, связываться. А теперь что, уплывает мое наследство из рук.
Ненавижу тебя, Тонька, ты как была непутевая, так и осталась!
– Да хватит уже, пуганая я вами, – огрызнулась Антонина, – вы бы вообще постыдились ко мне обращаться, после того как сына настроили, что дети не его.
Не нравится, ну и идите вон. И судитесь — с кем хотите, сколько угодно.
Нам от сыночка вашего ни от живого, ни от ушедшего ничего не надо. Сами как-то справлялись, и без наследства его проживем.
Извергая проклятья Виталина Семеновна заковыляла к выходу, а потом еще долго проклинала ее и детей, спускаясь по лестнице.
– Твои речи тебе на плечи, — крикнула ей вслед бывшая невестка.
Тоня стояла в дверном проеме, прислонившись к дверному косяку. Она испытывала огромное облегчение от того, что с этой женщиной ее больше ничего не связывает.
