Лера места себе не находила – слонялась из угла в угол, поглядывала на часы. Уже много лет ни одно ее утро не проходило без чашечки черного кофе, но сегодня даже он не лез ей в горло. Маме делали операцию – устанавливали кардиостимулятор. Врач уверял, что это очень простая манипуляция и нет никакого риска, но Лера все равно переживала. Прошло больше четырёх часов, должно все уже закончиться, но мама так и не звонила. Лера каждые пять минут проверяла телефон – может, он выключился? Звук отключен? Но все было в порядке.
Наконец, раздался звонок. Мама. Голос бодрый. Операция прошла успешно. Лера выдохнула. Теперь можно успокоиться и позавтракать. Или уже пообедать? Дети были в саду, в кои-то веки никто не болел, так что можно неспешно насладиться чашкой кофе, а потом, может, пожарить себе омлет с грибами.
За кофе она принялась листать ленту инстаграма. Мамина фотография выплыла одной из первых. Она подарила ей смартфон на прошлый день рождения, и та быстро его освоила. Это миф, что пенсионеры далеки от телефонов и соцсетей – у мамы бесед в вацапе было больше, чем у Леры, притом что у Леры было трое детей, которые ходили в сад и каждый еще на пару секций и развивающих кружков.
На фотографии мама была в больничной робе, с пластырем, слабо улыбалась в камеру. В подписи к фотографии Лера прочитала: «Теперь у меня железное сердце, прямо как у Дровосека». Присмотревшись к фотографии, она увидела на тумбочке кружку. На кружке хорошо просматривалось изображение с новогодней фотосессии старшей сестры Леры. Света стояла рядом с улыбающимся мужем и держала на руках белокурую дочку.
Отключив телефон, Лера быстро допила кофе и пошла закинуть стирку. Аппетит у нее опять пропал.
С самого детства они со Светой отчаянно сражались за мамину любовь. Нет, не так. Мама, старший и недолюбленный ребенок, старалась не повторить историю и всю свою любовь отдавала старшей дочери. А Лера изо всех сил старалась вызвать у мамы такую же гордость и восхищение, как сестра. Честно говоря, до Светы ей и правда было далеко. Сестра училась на одни пятерки и поступила в лучший вуз города. Лера зубрила день и ночь, чтобы не получать троек, и специальность выбрала попроще — ветеринаром. Лучше Светы она была только в биологии, но когда принесла маме грамоту за победу в районной олимпиаде, та заметила:
— У Светочки целый ящик таких.
Конечно же, Света сделала прекрасную карьеру. Лера же сразу после вуза и одним за другим родила троих детей. О работе не могло быть и речи. А сестра возглавила отделение банка и только после этого пошла в декрет. Родила дочку и через семь месяцев наняла няню, чтобы выйти на работу.
— Вот и ты так сделай, — каждый раз говорила ей мама. – Дети же ходят в сад, пошла бы давно на работу.
Лера не хотела на работу – она уже забыла все, что учила в аграрном институте, а что еще она может делать – просто не представляла. К тому же дети постоянно болели – какому работодателю это понравиться? Но мама не сдавалась и раз за разом надоедала Лере своими советами, вечно ставя старшую сестру в пример. Вон и кружку сделала с любимой дочкой, а не с ней, с Лерой. Настроение совсем пропало.
Но дети и быт быстро закрутили Леру в привычный круговорот, и вскоре она забыла о своей обиде. Как обычно, каждый день созванивалась с мамой, выслушивала ее наставления и советы, бесилась, успокаивалась.
А потом мама внезапно умерла. Сгорела за пару недель – они с сестрой не отходили от ее постели, искали самых лучших врачей, но все было безрезультатно. Общее горе объединило сестер так, как никогда в их жизни.
Мама уже десять лет жила одна, с тех пор как разошлась с их отцом. Сестры долго не решались взяться за уборку квартиры – слишком это было больно. Только через несколько месяцев, когда горе немного притупилось, они смогли войти туда без слез. Пошли вместе – так было проще. Несколько дней разбирали – что отправить на помойку, что взять себе, что отнести в церковь… В один из дней они добрались до спальни. На тумбочке стояла та самая кружка. Света взяла ее в руки, повертела и сказала:
— Это я ей на новый год дарила. Красивая, правда?
Лера кивнула, а сама подумала – значит, не мама эту кружку заказала. Может, если бы Лера подарила ей такую же кружку, то она и с ней бы фотографировалась…
Пока сестра разбирала документы в письменном столе, Лера вытащила из шифоньера две большие коробки. Раскрыла одну, заглянула. Там были Светины тетрадки, многочисленные грамоты, фотографии… Ну, конечно же, как мама могла выбросить доказательства великолепия своей любимой дочери. У нее даже слезы на глазах выступили, но впервые за долгое время, это были слезы не печали, а злости и обиды. Она закрыла коробку и сказала сестре:
— Тут твои вещи, забери это себе.
Света подошла. Открыла одну коробку, потом другую.
— Моя только одна, — ответила она. – Вторая – твоя.
Лера подошла и заглянула в коробку. Там были ее тетрадки, плюшевый мишка, с которым она спала до второго класса, любимая кукла, целая стопка фотографий и даже та единственная грамота…
Лера расплакалась так, что Света даже испугалась – отпаивала ее валерьянкой и утешала. Она не могла понять, что привело сестру в такое состояние. Это, конечно, трогательно, что мама все это хранило, но…
Лера же с ужасом осознала, что все эти годы потратила на то, чтобы что-то доказать своей маме, ждала от нее какого-то подвоха, а правда всегда была на поверхности – мама любила свою старшую дочь, но не меньше она любила и младшую.
