— Зря она это сделала, — сказал сидевший по соседству мужчина то ли мне, то ли сам себе, — не надо с мальчиками так, да еще при людях, детей вообще лучше не трогать.
— Да, некрасиво получилось, надо было ему сначала объяснить, — поддержала я.
Было это в аэропорту (год точно не помню, наверное, лет десять прошло). Время позднее. Рейс снова отложили. Сижу, скучаю, разглядываю пассажиров, таких же временных «пленников» аэровокзала, как и я. Рядом сидит мужчина лет сорока — «командировочный», — почему-то подумалось мне.
Мои мысли сбились при виде мальчика лет восьми: он шел впереди мамы, а она в это время просила его остановиться. Потом догнала сына, и тут же, при людях, дала подзатыльника. Вот после этого эпизода и завязался наш разговор, вернее сказать, больше похоже на монолог.
Мужчина повернулся ко мне и, слово за слово, мы разговорились. Звали его Георгий (имя показалось редким в наше время, поэтому запомнилось). Без всякой напускной важности, как будто мы знакомы много лет, мужчина рассказал о своей жизни.
— Нас у матери трое, — начал Георгий, — я – старший. По молодости произошел случай, когда я изменился. А случились эти перемены со мной благодаря дубленке.
— Дубленке?! – переспросила я.
— Да, благодаря хорошей мужской дубленке.
— Как же изменилась ваша жизнь? Может в этой дубленке в карманах миллионы лежали? – попыталась пошутить я. – Или в новой дубленке пошли на свидание и понравились самой красивой девушке?
— Нет, это все не так, — продолжил Георгий. – Все изменилось по иной причине.
Тут я еще больше удивилась и была заинтригована.
— Когда отец умер, мама осталась с двумя детьми: со мной и с моей сестрой. Через два года она влюбилась в мужчину… она вообще доверчивая и добрая, это я уже потом понял. Мужик, на самом деле неплохой, помогал нам, обещал маме жениться. А когда она забеременела, то исчез… оказалось, есть у него уже жена. Вот так и родился Руслан, и стало нас у мамы трое.
Работала она тогда в швейной мастерской простой швеей, а вечерами там же мыла полы, подрабатывала, значит, чтобы нас прокормить. Сколько помню себя, еда у нас была всегда, очень скромные обеды, конечно, но голодом мы не сидели. И все благодаря маме, потому что экономила на себе: одежду старую носила, часто перешивала, латала и в том же ходила.
Ну, а я рос сорвиголова – тот еще хулиган. Матери ничем не помогал, учился плохо, хотя соображал хорошо, уроки не учил, отвечал, что на уроках запомнил. Плохие оценки у меня были из-за пропусков.
Когда был подростком, связался с одной кампанией: там всему «научился». Домой приходил иногда, шатаясь, еле на ногах стоял. Мать ругала, уговаривала взяться за ум, плакала… а я не слушал ее. И не только не слушал, не замечал даже, как ей было трудно «тянуть» нас троих.
Матери постоянно звонили из школы, приглашали на беседы, жаловались на меня, грозились отчислить. Но кое-как я окончил школу, поступил в училище, куда поступали в основном такие же непутевые как я. Там я тоже учился через пень-колоду, больше по подворотням бегал. Однажды с дружками мужика почти раздели: сняли с него куртку кожаную и часы, потом сбыли это все и вырученные деньги прогуляли, чудом нас не нашли…
Когда исполнилось восемнадцать, я уже заканчивал училище, и захотелось мне как-то поприличнее одеться. На девчонок стал засматриваться, а у меня куртка старая, как-то стыдно было перед девчонками. Сказал я матери про старую куртку, чтобы заменить ее, тем более зима впереди.
Не знаю, может тогда матери показалось, что я повзрослел, за ум взялся, раз одеждой озаботился. В общем, собрала она накопленные деньги и купила мне дубленку – хорошую такую, как сейчас помню, шоколадного цвета дубленку. Померил я ее и себя в зеркале не узнал: высокий, широкоплечий, симпатичный парень в классной дубленке. Сосед, когда увидел, какую вещь для меня мать приобрела, присвистнул и сказала: «Я мастером на участке работаю, и то у меня такой дубленки нет».
На другой день собрался с друзьями на дискотеку, пошел, конечно, в новой дубленке — пусть девчонки видят, какой я модный.
Но только в тот вечер не удалось мне потанцевать с девушкой. Рядом с клубом толпа парней стояла с другого квартала, а мы с ними давно враждовали. Стали они нас подначивать, ну и мы схлестнулись с ними. Завязалась драка, и неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы не наряд милиции. С разбитой губой, в синяках и порванной в хлам, грязной дубленке пришел я домой в тот вечер.
Мать увидела меня в прихожей и отшатнулась. Потрогала меня, убедилась, что ничего не сломано, стала дубленку рваную снимать с меня… и расплакалась. Пошла на кухню, села на табурет, закрыла лицо руками и начала рыдать. Я, конечно, видел ее раньше плачущей, но чтобы так… какой-то взрыв отчаяния был. Она не ругала меня, слова не сказала, а только плакала, можно сказать, выла от отчаяния на всю квартиру. Я растерялся тогда, если бы ударила, не удивился бы, хотя она никогда на нас руку не поднимала, ну если только шлепнет какой-раз, но это редко.
Я пробормотал, что попробую зашить дубленку, а она не реагирует, руки на стол положила, голову уронила на них и рыдает, будто умер кто. И тут я начинаю понимать, что не из-за дубленки она плачет, тут что-то другое, будто со мной прощается…
И стало до меня доходить, как тяжело матери с нами, как тяжело далась ей покупка этой дубленки. А что сделал я? чем помог? Ничем!
Потом она успокоилась, и не разговаривала со мной, даже не смотрела на меня. А я в ту ночь долго не мог уснуть: я сам себе был противен. А утром спросил маму, куда устроиться подрабатывать.
Со своими друзьями постепенно расстался, понял, что это не друзья, а камень, который тянет на дно.
А после армии вообще вернулся другим человеком. Сразу устроился на работу, и еще вечерами подрабатывал. Половину зарплаты отдавал матери, потому что младшую сестру и брата надо было кормить и одевать.
На стройке я проработал десять лет, многому научился. Захотелось свое дело открыть, я ведь физически многое умею, а вот теоретически знаний не хватало. Вот тогда и вспомнил и школу, и училище, когда в меня пытались абсолютно бесплатно «впихнуть» знания, а я с уроков сбегал… в общем, получилось у меня поступить заочно, это уже благодаря моей жене, поверила в меня и поддержала. А потом организовал небольшую фирму, и, честно сказать, денег много я еще не заработал, но свою семью обеспечиваю. У нас есть квартира, а недавно в ипотеку взяли еще одну – для подрастающей дочери. И еще сын есть, маленький пока. Матери я постоянно помогаю, не хочу, чтобы она испытывала нехватку денег как раньше, когда растила нас троих.
И дубленку часто вспоминаю, которую порвал в драке. Наверное, тогда и случился переломный момент в моей жизни. А маме спасибо за то, что верила в меня – непутевого сына — до конца, хотя, когда она рыдала после моей драки, наверное, ей казалось, что я стою у самого края пропасти… ничего, удержался, благодаря маме.
