Катя сразу услышала настойчивые звонки в дверь, хотя и была на кухне, где гремела вытяжка. Когда она распахнула дверь, на пороге стояла Мила — бледная, с заплаканным лицом, в мятом пальто и без шапки, хотя был мороз.
— Мила? — растерянно произнесла Катя, делая шаг вперёд.
— Катя! — сорвалось с губ девушки, и в тот же миг она буквально рухнула на колени. — Пожалуйста. Не прогоняй меня
— Господи, что случилось? — Катя инстинктивно схватила Милу за плечи, пытаясь её приподнять, но та продолжала рыдать, заламывая руки. — Вставай, ты что?
— Мне некуда идти! — вскрикнула Мила. — Он меня выгнал. Он сказал, что видеть меня не хочет. И что я сама во всём виновата.
— Кто выгнал? — Катя всё ещё не могла ничего понять. — Ты о ком?
— Я беременна, — всхлипнула Мила, уткнувшись лбом в Катин живот. — Это был просто роман. Ничего серьёзного. А он, как узнал. Просто собрал мои вещи и выставил за дверь. Даже не спросил, как я себя чувствую.
Катя застыла.
— Мила, ты уверена?
— Уверена, — выдохнула девушка. — Я не знала, куда идти. Я не могу сказать Игорю. Он убьёт меня. К родителям отправит! А я не хочу туда!
Катя молчала. В ушах стучала кровь. В голове уже крутились мысли: как Игорь это воспримет, что скажут родители, что будет дальше. Игорь был её мужем, а Мила его глупенькой младшей сестрой.
— Ну всё! Встань. Пойдём в комнату, согреешься, умоешься, — она подняла Милу с пола. — Никто тебя не прогонит.
— Правда? — прошептала Мила, вцепившись в Катю.
— Правда, — кивнула Катя. — Я поговорю с Игорем. Мы что-нибудь придумаем.
Мила кивнула и пошла вслед за Катей в ванную.
***
Конечно, Игорь был зол. Когда Катя, закрыв за собой дверь на кухне, спокойно сказала: «Нам нужно поговорить. Это о Миле», он сразу понял — что-то серьёзное.
— Беременна? — перебил он жену, когда она ему всё объяснила. — Ты серьёзно?
— Тише, — Катя встала между ним и дверью. — Она вся на нервах. Если ты сейчас сорвёшься, она просто убежит в никуда.
— А мне что, радоваться? Моя младшая сестра нагуляла непонятно от кого и припёрлась к нам? — прошипел Игорь, стиснув кулаки.
— Она ребёнок, Игорь, — спокойно ответила Катя. — Испуганный ребёнок. Если ты не поддержишь её сейчас, она сломается. Просто выдохни. Не дави.
Он посмотрел на жену. Катя была очень сильной женщиной, Игорь уважал в ней это больше всего. Её голос звучал твёрдо и спокойно. Это его немного отрезвило.
— Ладно, — буркнул он, — пусть поживёт у нас. Но только ненадолго. И пусть сразу решает, что с этим делать.
Катя не стала спорить. Главное — он согласился.
Комнату Миле выделили ту, что была кабинетом Игоря. Убрали инструменты, притащили диван. Там Мила и разместилась.
— Я записала тебя к своему врачу, — сказала на следующий день Катя, сев рядом. — Просто чтобы точно знать. Всё остальное — потом.
Мила кивнула. В тот момент она была на всё согласна.
Через пару дней Катя повела Милу в клинику. УЗИ подтвердило: шесть недель. Мила заплакала прямо на кушетке.
Вечером на их крохотной кухне Мила подошла к брату.
— Игорь, — её голос дрожал. — Пожалуйста. Я тебя прошу, не говори маме и папе. Пока. Я сама. Обещаю. Только не сейчас.
Он посмотрел на неё. Взгляд был жёстким.
— Ладно, — коротко кивнул он. — Но ты мне обещаешь: никакой беготни, истерик и ничего другого за нашей спиной. Поняла?
— Обещаю, — шепнула Мила.
***
Катя с каждым днём всё больше прикипала к Миле. Она видела не только сестру своего мужа — а по сути, девчонку, потерявшую опору. Катя заботилась о ней так, как, наверное, заботилась бы о младшей сестре, если бы у неё она была. Утром она оставляла на столе записки: «Апельсины в холодильнике, съешь обязательно. Не забудь проветрить комнату. Суп в кастрюле».
По выходным они ходили в магазин вдвоём, и Катя уговаривала Милу взять что-нибудь вкусное:
— Возьми киви. Или персики. Хочешь мандарины?
— Катя, зачем?
— Давай уже, выбирай!
Иногда они пили чай на кухне, и Катя расспрашивала о колледже, друзьях. Мила рассказывала, хотя и не хотела этого делать.
Однажды в середине недели, когда Катя и Игорь ушли на работу, Мила проснулась от тупой боли внизу живота. Сначала подумала — просто тянет. Поднялась, сварила себе овсянку. Но боль усиливалась. Стало трудно стоять.
Мила вернулась к себе и легла на бок, свернувшись калачиком. Сердце билось быстро. Мысли метались в голове: «Что это? Это нормально?»
Страх накрывал, но вдруг — как будто волной его смыло. Наступило странное спокойствие. Когда она встала, на простыне было пятно крови. Мила смотрела на него долго. Потом — на себя в зеркало. Белое лицо. Пустой взгляд. Она не кричала. Не звонила никому. Даже не плакала.
Просто пошла в ванную. Открыла кран. Помылась.
Взяв деньги, которые оставлял брат, Мила вызвала такси и поехала в клинику.
Вернувшись, она спрятала всё, что напоминало о случившемся, легла.
И заснула.
Вечером Катя пришла с работы. На кухне пахло лимонным чаем. Мила сидела у окна, завернувшись в плед.
— Как день прошёл? — спросила Катя, снимая пальто.
— Хорошо, — ответила Мила, не поворачивая головы. — Всё нормально.
Катя подошла, обняла её за плечи. Она не знала, что что-то случилось.
***
Неделя шла за неделей. Катя по-прежнему приносила в комнату ей вкусняшки, читала про развитие плода по неделям и делилась с Милой всякими «мелочами»:
— Представляешь, на этой неделе малыш уже может моргать! Как это вообще возможно?
Игорь держался строже. Он не вмешивался — но его взгляды, сухие фразы вроде «Ты ела сегодня?» и «Катя сказала, что ты весь день в комнате сидела» — давали Миле понять, она под надзором.
Мила кивала, благодарила, старалась быть вежливой, незаметной.
И всё было ровно — пока за ужином в обычный вторник Катя не сказала:
— Мне сегодня врач звонила. Говорит, уже пора на первый скрининг записываться. Вроде как на следующей неделе нужно идти.
Мила замерла.
— Я сама запишусь, — сказала она быстро. — Не надо со мной ходить. Я справлюсь.
Катя отложила вилку.
— Подожди, а что случилось? Ты же говорила, хочешь, чтобы я была рядом. Я просто волнуюсь, Мил.
— Всё в порядке, — отрезала девушка. — Я не хочу вас напрягать.
Катя посмотрела на неё с подозрением.
— Мила, скажи честно… Ты что-то скрываешь?
— Нет, — ответила почти шёпотом.
Тут вмешался Игорь. Он отложил приборы, тяжело вздохнул:
— Не обижай Катю, Мила. Она к тебе, как к родной относится, а ты вот так. Мы просто хотим знать, всё ли с тобой в порядке.
Мила лишь кивнула. Больше за столом никто в тот вечер не говорил.
На следующий день Катя вернулась с работы, зашла в квартиру, позвала Милу — но та не ответила.
— Мила?! — Катя прошла в её комнату.
Кровать аккуратно заправлена. Подоконник пуст. Одежды нет. На тумбочке — записка, сложенная вдвое.
Катя развернула дрожащими пальцами:
«Простите. Я просто не могу больше. Я вам благодарна. Правда. Но не могу здесь оставаться. Со мной всё будет в порядке. Не ищите меня».
Через минуту она позвонила Игорю. Голос её был ровный, почти спокойный:
— Мила ушла.
Игорь выругался и пообещал приехать домой побыстрее.
***
Они искали Милу три дня. Обзвонили всех: одногруппников, старых подруг, соседей по общаге. Были даже у её бывшего — того самого, что выставил её за дверь. Тот только пожал плечами:
— Я здесь ни при чём. Она мне не звонила. Да и не появлялась уже месяца два.
Катя плакала ночами, Игорь злился и ходил по квартире, потому что не мог уснуть. Он знал, что сестра у него с характером, но такое и для неё было слишком.
На четвёртый день раздался звонок. Катя сняла трубку — это была Мила.
— Я поеду домой к маме с папой. Спасибо тебе, Кать… И прости…
Катя не успела ничего сказать — звонок оборвался.
Они поехали на вокзал. Перерыли расписание. Нашли нужный поезд — он отправлялся через полчаса.
Перехватили Милу прямо у вагона. Она стояла с маленьким рюкзаком, одетая не по погоде, бледная и очень уставшая.
— Мила! — выкрикнула Катя и подбежала к ней, схватив за руки. — Подожди! Не уезжай! Пожалуйста…
Мила опустила глаза.
— Не надо, Катя. Так будет лучше.
— Лучше для кого?! — Катя уже рыдала. — Я люблю тебя. Я не сержусь. Я просто боюсь. Боюсь, что ты останешься одна. Что ваши с Игорем родители тебя не примут вот так. Я хотела быть рядом для тебя, для малыша… Я обидела тебя? Прости… Я просто так за ребёнка переживала…
Мила вздрогнула.
— Его больше нет, — прошептала она. — Давно. Я никому не сказала. Не хотела. Не могла. Ты так обо мне заботилась. А потом выкидыш… Прости…
Катя отпрянула. Всё в ней будто сжалось. Она смотрела на Милу, не в силах поверить в услышанное. И вдруг сзади раздался голос проводницы:
— Поезд отправляется. Пассажиры должны занять свои места.
Мила посмотрела на них последний раз. Повернулась и вбежала в вагон.
Катя закрыла лицо руками и уткнулась в плечо Игорю. Слёзы текли ручьём, она больше не могла их сдерживать. Не могла даже стоять. Муж обнял и стал утешать.
— Всё… Всё… — шептал Игорь, прижимая к себе. — Хватит. Мы справимся. У нас всё будет. У нас будут свои дети, слышишь? Будут… Не плачь, Кать… Всё у нас будет хорошо.
Катя кивнула, но не отвечала. Внутри было пусто. Как будто это не Мила, а она потеряла что-то важное.
