— Вы Сергей Михайлович Воронцов? — женщина на пороге держала за руку девочку лет семи. — Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно.
Сергей смотрел на незнакомку и не понимал, что происходит. Суббота, десять утра, он только кофе заварил, а тут звонок в дверь.
— Я вас не знаю, — сказал он, придерживая дверь.
— Меня зовут Степанида Петровна. Я мать Ани Кравцовой. Вы помните Аню?
Что-то екнуло в груди. Аня. Восемь лет назад, Сочи, две недели счастья. Потом он вернулся в Москву, к своей жизни, а она осталась там, в солнечном городе у моря.
— Помню, — голос сел. — Что-то случилось?
— Аня умерла месяц назад. Рак. А это… — женщина слегка подтолкнула девочку вперед, — это Римма. Ваша дочь.
Мир закачался. Сергей схватился за косяк.
— Что? Какая дочь? Вы с ума сошли?
— Пустите нас, пожалуйста. Ребенку холодно стоять на лестнице.
Он машинально отступил. Женщина с девочкой прошли в прихожую. Римма — так её звали — смотрела на него огромными карими глазами. Точь-в-точь как у Ани.
— Анфиса! — крикнул Сергей. — Иди сюда!
Жена вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.
— Что случилось? О, у нас гости?
— Это… — Сергей не знал, как объяснить. — Садитесь в гостиную. Сейчас разберемся.
Они расселись. Степанида Петровна достала из сумки папку с документами.
— Вот свидетельство о рождении. Отец не указан, но Аня всегда говорила, что это вы. Вот её письмо, она написала перед смертью.
Сергей взял конверт трясущимися руками. Почерк Ани, неровный, слабый.
«Сережа, прости, что так получилось. Я писала тебе восемь лет назад, когда узнала о беременности, но ты не ответил. Решила — значит, не нужны мы тебе. Растила Римму одна, с мамой. Теперь умираю, а мама сама больная, долго не протянет. Прошу — забери дочку. Она хорошая девочка, умная, послушная. Она твоя, Сережа. Можешь сделать тест, если не веришь.»
— Я ничего не получал, — прошептал он. — Клянусь, никакого письма не было!
Анфиса побледнела.
— Восемь лет назад… Боже, Сергей, я…
— Что? — он повернулся к жене.
— Помнишь, тебе приходило странное сообщение во ВКонтакте? От какой-то девушки из Сочи? Я подумала, что это спам или розыгрыш…
— Ты читала мои сообщения?
— Мы только поженились! Я ревновала! А там было написано про ребенка, про то, что она беременна от тебя… Я удалила. Подумала — мошенница какая-то!
Сергей вскочил.
— Ты удалила? Ты… восемь лет! Восемь лет у меня была дочь, а я не знал!
— Сережа, я не думала…
— Замолчи!
Римма сжалась в кресле. Степанида Петровна обняла внучку.
— Не надо при ребенке, — попросила она. — Римма ни в чем не виновата.
Сергей глубоко вздохнул, сел обратно.
— Простите. Римма… — он не знал, что сказать девочке. — Ты хочешь пить? Или есть?
— Нет, спасибо, — тихо ответила она.
— Сергей Михайлович, — заговорила Степанида Петровна, — я понимаю, это шок. Но у меня последняя стадия диабета, врачи дают максимум полгода. Римме некуда идти. Других родственников нет.
— Подождите, — Анфиса встала. — Вы не можете просто прийти и заявить, что это его дочь! Нужны доказательства!
— Конечно, — кивнула женщина. — Сделайте тест ДНК. Мы готовы.
— И сделаем! — отрезала Анфиса.
Следующие дни были адом. Сергей не мог ни есть, ни спать. Он смотрел на своих детей — пятилетнего Костю и трехлетнюю Машу — и думал о девочке, которая росла без отца.
Тест сделали быстро, за деньги. Результат пришел через три дня: вероятность отцовства 99,9%.
Сергей сидел с бумагой в руках и не знал, плакать или смеяться. У него есть старшая дочь. Римма. Семь лет, и он пропустил всё — первые шаги, первые слова, первый класс.
— Что будем делать? — спросила Анфиса.
Они сидели на кухне поздно вечером. Дети спали.
— Заберем её, — сказал Сергей.
— Сергей, ты понимаешь, что говоришь? У нас двое детей! Трехкомнатная квартира! Как мы…
— Это моя дочь, Анфиса. Моя кровь. Я не могу отправить её в детдом.
— А я? А наши дети? Ты подумал, как это скажется на них?
— Анфиса, это ты виновата! — вырвалось у него. — Если бы не удалила то сообщение…
— Да, виновата! — она заплакала. — Но что теперь? Всю жизнь мне это припоминать?
Они ругались до утра. Потом помирились. Потом снова ругались. До Нового года оставалось две недели.
Степанида Петровна звонила каждый день.
— Как вы решили? Мне нужно знать. Если нет — буду искать другие варианты.
— Какие другие варианты? — спросил Сергей.
— Детский дом. Больше некуда.
Он приезжал к ним в съемную квартиру на окраине. Привозил продукты, игрушки для Риммы. Девочка смотрела на него настороженно, но брала подарки, вежливо благодарила.
— Расскажи о себе, — попросил он однажды.
— А что рассказывать? — пожала плечами Римма. — Учусь во втором классе. Люблю рисовать. У меня была кошка, но она умерла. Как и мама.
Сердце сжалось.
— Римма, я… я не знал о тебе. Правда. Если бы знал…
— Мама говорила, что вы хороший. Просто у вас своя жизнь.
— Твоя мама была замечательной женщиной.
— Была, — кивнула девочка. — А теперь её нет.
Тридцать первое декабря. Утром Анфиса накрывала праздничный стол. Костя и Маша бегали вокруг елки. Сергей сидел в кресле и смотрел в окно.
— Пап, а Дед Мороз точно придет? — Костя дернул его за рукав.
— Конечно, сынок.
— А он мне куклу принесет? — влезла Маша.
— Обязательно.
Телефон зазвонил. Степанида Петровна.
— Сергей Михайлович, я в больнице. Скорая забрала ночью. Римма у соседки. Я… я не знаю, сколько продержусь.
Он вскочил.
— Какая больница? Я сейчас приеду!
— Не надо. Просто… решите уже. Пожалуйста.
Сергей посмотрел на жену. Анфиса застыла с салатником в руках.
— Анфис…
— Езжай за ней, — тихо сказала она.
— Что?
— Езжай за Риммой. Привози домой.
— Ты серьезно?
— Я всю ночь не спала. Думала. Ты прав — она твоя дочь. И моя вина, что… Короче, езжай. Новый год семья должна встречать вместе.
Сергей бросился к жене, обнял.
— Спасибо! Спасибо!
— Езжай уже. И купи ей что-нибудь в подарок по дороге.
Он помчался через весь город. Купил большую куклу, конфеты, мандарины. Соседка — пожилая женщина — открыла не сразу.
— Вы за Риммой? Слава богу! Я уж не знала, что делать. Степанида Петровна совсем плоха.
Римма сидела на кухне. Маленькая фигурка в старом платьице.
— Привет, — Сергей присел перед ней на корточки. — Поедешь со мной?
— Куда?
— Домой. Встречать Новый год. С нами.
— А можно?
— Конечно! Ты же моя дочка.
Римма посмотрела на него своими огромными глазами.
— А тетя Анфиса не будет ругаться?
— Не будет. Она сама позвала тебя. И Костя с Машей будут рады. У тебя теперь есть брат и сестра.
— Правда?
— Правда. Собирай вещи.
Вещей было немного — потертый рюкзачок с одеждой и учебниками. Сергей взял Римму за руку, и они вышли.
В машине девочка молчала, смотрела в окно. Потом тихо спросила:
— А бабушка умрет?
Сергей не знал, что ответить.
— Не знаю, Римма. Но она хочет, чтобы ты была счастлива.
— Мама тоже так говорила. Перед тем как умереть.
Дома Анфиса встретила их с улыбкой. Натянутой, но искренней в попытке.
— Привет, Римма. Проходи. Вот твоя комната — пока будешь жить с Машей, ладно?
— Ладно, — кивнула девочка.
— Это Римма! — закричал Костя. — Папа говорил про тебя! Ты правда моя сестра?
— Правда, — ответил за неё Сергей.
— Здорово! Пойдем, покажу тебе мою железную дорогу!
Дети убежали. Анфиса посмотрела на мужа.
— Она похожа на тебя.
— Да?
— Да. Такая же серьезная.
Новогодний вечер прошел как в тумане. Дети играли, Римма постепенно оттаивала. Когда Маша потащила её наряжать куклу, даже улыбнулась.
За пять минут до полуночи позвонила больница. Степанида Петровна умерла.
Сергей вышел на балкон. Холодный воздух обжигал лицо. Внизу во дворах уже начинали запускать фейерверки.
— Папа? — Римма стояла в дверях. — Бабушка умерла, да?
Он кивнул, не доверяя голосу.
— Я знала. Она утром сказала — прощай. Не до свидания, а прощай.
Сергей присел, обнял дочь.
— Прости меня, Римма. За всё.
— Мама говорила, что вы не виноваты. Что так бывает.
— Твоя мама была мудрой.
— Была.
Они стояли обнявшись. С кухни донеслось:
— Эй, вы где? Сейчас полночь!
Вернулись в комнату. Анфиса разливала шампанское — детям сок.
— Десять! Девять! — считал Костя.
— Восемь! Семь! — подхватила Маша.
— Шесть! Пять! — Сергей взял Римму за руку.
— Четыре! Три! — Анфиса улыбнулась им.
— Два! Один! С Новым годом! — закричали все хором.
За окном взрывались салюты. Костя и Маша прыгали вокруг елки. Анфиса чокнулась с мужем. Римма стояла и смотрела на всё это, словно не веря.
— С Новым годом, доченька, — Сергей поцеловал её в макушку.
— С Новым годом… папа.
Это было первое слово «папа» за семь лет её жизни. И оно прозвучало в первую минуту нового года, который начинался для неё в новом доме, в новой семье, в новой жизни.
Потом были хлопоты с документами, оформлением опеки, переводом в новую школу. Римма привыкала тяжело — слишком много потерь для маленького человека. Но дети есть дети — Костя таскал её играть в футбол, Маша делилась куклами.
Анфиса старалась. Честно старалась. И однажды, месяца через три, Сергей услышал, как Римма сказала соседке:
— Это моя мама. Ну, вторая мама. Она добрая.
В тот вечер Анфиса плакала на кухне.
— Что случилось? — испугался Сергей.
— Она назвала меня мамой. Второй, но мамой.
И он понял — всё будет хорошо. Не сразу, не легко, но будет. Потому что семья — это не только кровь. Это выбор. Выбор любить, принимать, прощать.
Римма осталась с ними навсегда. И каждый Новый год, поднимая бокалы, они вспоминали тот первый — когда их семья стала полной.
