— Четверку получил по математике! — радостно показывает Максим дневник.
Вчера до ночи решал задачки, просил помочь. Я вижу его старания, его гордость. Глаза горят, ждет похвалы. А бабушка тут же:
— А Димка у Светки опять пятерку схватил! Вот умница какой! Максимка, учись у двоюродного братика!
Сын мгновенно тускнеет. Опускает глаза, тихо убирает дневник в портфель. Его радость испаряется, как будто её и не было. «Димка, Димка», — шепчет он себе под нос с такой болью, что сердце сжимается.
— Димка в музыкальную школу ходит — на пианино играет! А этот только в телефоне сидит! — продолжает свекровь, накладывая суп.
— Димка спортом занимается — места призовые берет! А наш только мультики смотрит!
— Димка маме по дому помогает, а Максимка ленивый растет!
Димка, Димка, Димка! Этот идеальный племянник стал проклятием нашего дома. Каждый день это имя звучит как приговор. Максим боится рассказывать о своих успехах — знает, что услышит про Димкины достижения.
Принес вчера поделку из школы — космический корабль из картона. Старался неделю, глаза горели, когда показывал.
— А Димка целую диораму сделал! — тут же отреагировала бабушка. — Учительница в восторге была! На конкурс отправили!
Максим молча унес свой корабль в комнату. Потом я нашла его в мусорном ведре. Разорванный на мелкие кусочки.
Я помню себя в его возрасте. Меня тоже сравнивали с двоюродной сестрой Катей.
«Катя отличница, а ты троечница!» «Катя красивая, а ты неряха!» «Катя послушная, а ты капризная!»
Каждое сравнение било как пощечина. Я старалась, училась, пыталась быть лучше. Бесполезно. Катя всегда была недостижимым идеалом.
Мне сорок лет, а до сих пор, встречая Катю на семейных праздниках, чувствую себя неудачницей. Хотя у меня нормальная работа, семья, квартира. Но детская боль никуда не делась. Сидит где-то глубоко и ноет.
И вот теперь мой сын идет по тому же кругу ада. История повторяется с пугающей точностью. Только теперь вместо Кати — Димка.
Вчера заметила — Максим начал заикаться. Особенно когда бабушка заводит речь о Димке.
— Ба-ба-бабушка, я то-то-тоже умею… — мучительно выдавливает он слова.
А она не слушает, уже рассказывает про очередные подвиги золотого племянника. Как он английский учит. Как на олимпиаде победил. Как бабушке с дедушкой помогает.
— Нина Константиновна, хватит его сравнивать! — взорвалась я на прошлой неделе.
— Что ты! Я же хочу, чтобы он лучше старался! Пример перед глазами! — оправдывается свекровь, всплескивая руками. — В наше время детей воспитывали, а не сюсюкались!
Пример! Этот «пример» уже сломал самооценку моего ребенка. Максим перестал радоваться своим успехам, боится пробовать новое — вдруг не получится лучше, чем у Димки.
Муж молчит. Сергей вообще предпочитает не вмешиваться в воспитание.
— Мама плохого не посоветует, — говорит он. — Она нас с братом так вырастила, и ничего, нормальными людьми стали.
Нормальными? Его брат до сих пор маме каждый день звонит, разрешение спрашивает на любой чих. А сам Сергей? Без мамы шагу ступить не может. Даже машину покупал — с ней советовался, какую марку, какой цвет.
— Серёж, ты видишь, что с Максимом происходит? — спрашиваю его вечером, когда сын уже спит.
— Что происходит? Нормальный ребенок. Мама говорит, мальчик должен стремиться к лучшему.
— Он заикаться начал!
— Пройдет. У меня в детстве тоже было.
У него в детстве! А почему было — не задумывается. Может, потому что его тоже сравнивали? С братом, с соседскими детьми, с кем угодно, только не принимали таким, какой есть.
Вчера был день рождения Максима. Девять лет. Купили торт, подарки. Пригласили его друзей. Думала, хоть в свой праздник ребенок порадуется.
Но нет. Свекровь и тут нашла повод.
— А Димке на день рождения квадрокоптер подарили! — объявила она за праздничным столом. — И в боулинг всем классом ходили! Вот это размах!
Максим посмотрел на свой новый конструктор Лего — мечтал о нем полгода — и отодвинул в сторону. Друзья переглянулись, стало неловко.
— Бабушка, а можно про Димку не надо? — тихо попросил сын.
— Что значит не надо? Я же хорошего мальчика в пример ставлю! Чтобы ты равнялся!
— Я не хо-хо-хочу ра-равняться, — с трудом выговорил Максим.
Гости засуетились, начали быстро доедать торт. Праздник был испорчен.
Сегодня утром нашла в рюкзаке сына записку. Корявым детским почерком: «Я плохой. Димка лучше. Мама, прости.»
Сердце оборвалось. Побежала к нему в комнату — спит. Маленький, худенький, во сне хмурится. О чем снится? О том, как он снова проигрывает идеальному Димке?
Села рядом, глажу по голове. Мой мальчик. Мой хороший, умный, добрый мальчик. Который рисует космические корабли и мечтает стать астронавтом. Который кормит бездомных кошек во дворе. Который засыпает с книжкой в руках.
Но для бабушки все это не важно. Важно только то, что Димка учится лучше, играет на пианино и побеждает на олимпиадах.
— Мам? — сонно открывает глаза Максим. — Ты чего?
Только тут понимаю, что плачу.
— Ничего, солнышко. Просто люблю тебя очень.
— А я тебя, — обнимает меня тонкими ручками. — Мам, а можно я в футбол запишусь? Как Димка?
Сердце снова сжимается.
— Ты хочешь в футбол? Или потому что Димка там?
Молчит. Потом тихо:
— Не знаю. Наверное, чтобы бабушка меня тоже хвалила.
После завтрака иду к свекрови. Решительно настроена поговорить. Она на кухне, готовит обед.
— Нина Константиновна, нам нужно серьезно поговорить.
— О чем это? — удивляется она, помешивая суп.
— О Максиме. И о Димке.
— А что Димка? Хороший мальчик растет! Светка правильно воспитывает!
— Вот именно. Светка воспитывает Димку. А я воспитываю Максима. И мне не нравится, что вы их постоянно сравниваете.
— Да что ты заладила! Я же не со зла! Хочу, чтобы внук лучше был!
— Он и так хороший! Просто другой! У него свои таланты, свои интересы!
— Какие таланты? В телефоне сидеть?
— Он рисует! Читает! Конструирует!
— Димка тоже все это делает, и еще успевает…
— Стоп! — повышаю голос. — Вот! Вот оно! Опять Димка! Мне плевать на Димку! Это не мой ребенок!
Свекровь замирает с половником в руке.
— Как это плевать? Это же твой племянник!
— Нет, это ваш внук от вашего второго сына. К моему ребенку он не имеет никакого отношения. И я больше не позволю тебе ломать моего сына этими сравнениями!
— Ломать? Да я всю жизнь детей воспитываю! Знаю, как надо!
— Знаете? И где результат? Один сын без вас шагу ступить не может, второй жену третью меняет! Это ваш результат?
Она краснеет. В глазах появляются злые искорки.
— А ты-то кто такая, чтобы меня учить? Сама-то идеальная мать?
— Нет, не идеальная. Но я хотя бы пытаюсь принимать своего ребенка таким, какой он есть. А не делаю из него копию чужого!
Вечером семейный совет. Сергей хмурится, мама обиженно поджимает губы. Максим сидит тихо, смотрит в тарелку.
— Мам, может, правда, не надо про Димку? — неуверенно начинает муж.
— Вот и ты туда же! Я же добра хочу!
— Мама, но Максим расстраивается.
— Подумаешь, расстраивается! В жизни еще не то будет! Надо с детства приучать к конкуренции!
— К конкуренции? — не выдерживаю я. — Нина Константиновна, ему девять лет! Какая конкуренция? С двоюродным братом, которого он видит раз в месяц?
— А что плохого? Пусть стремится!
— К чему стремится? Быть не собой, а копией Димки?
Максим поднимает голову:
— Я не хочу быть как Димка. Я хочу быть как папа.
Сергей удивленно смотрит на сына.
— Как я?
— Ага. Ты добрый. И на работе тебя все уважают. И ты умеешь чинить всё.
Муж растерянно улыбается. Кажется, впервые за долгое время слышит что-то хорошее о себе. Не в сравнении с кем-то, а просто так.
— Спасибо, сынок.
— Вот видишь! — торжествует свекровь. — На папу равняется! А я что говорю? На хороший пример!
Я закрываю лицо руками. Бесполезно. Она не понимает. Не хочет понимать.
Ночью не сплю. Думаю. Вспоминаю себя маленькую. Как пряталась в шкафу и плакала после очередного сравнения с Катей. Как порвала свой дневник с пятерками, потому что у Кати были одни пятерки с плюсами. Как в четырнадцать лет пыталась покрасить волосы в блондинку, чтобы быть похожей на идеальную сестру.
Не помогло. Я все равно оставалась «не такой». Второй сорт. Неудачная версия.
Только в университете, уехав в другой город, я наконец смогла вздохнуть свободно. Никто не знал Катю. Никто не сравнивал. Я была просто я. И оказалось, что я вполне неплохая. Умная, интересная, способная.
Но стоит приехать домой — и все возвращается. «А Катя уже второго родила!» «А у Кати муж — директор!» «А Катя в Европу ездила!»
И я снова маленькая девочка, которая никогда не будет достаточно хорошей.
Не хочу, чтобы Максим прошел через это. Не хочу, чтобы через двадцать лет он лежал на кушетке психолога и рассказывал: «Меня всё детство сравнивали. Я до сих пор чувствую себя неудачником…»
Утром принимаю решение. После школы везу Максима не домой, а в парк. Покупаем мороженое, садимся на лавочку.
— Мам, а мы что, прогуливаем?
— Нет. Просто нам нужно поговорить. Без бабушки.
Он настораживается.
— Я что-то натворил?
— Нет, солнышко. Наоборот. Я хочу извиниться.
— За что?
— За то, что позволяла бабушке тебя обижать. За то, что не защищала.
— Бабушка не обижает. Она просто… говорит про Димку.
— И тебе от этого плохо?
Молчит. Ковыряет носком ботинка землю.
— Плохо, — наконец признается. — Как будто я неправильный. Бракованный.
Слово «бракованный» бьет под дых. Девятилетний ребенок чувствует себя бракованным.
— Ты не бракованный. Ты замечательный. Просто другой. И это нормально.
— А почему бабушка так не думает?
Как объяснить ребенку то, что сама не до конца понимаю? Что некоторые люди не умеют любить просто так? Что им обязательно нужно сравнивать, оценивать, ранжировать?
— Бабушка… она по-своему любит. Просто не умеет по-другому показывать.
— Плохо умеет, — вздыхает сын.
Обнимаю его. Маленький, теплый, пахнет шампунем и детством.
— Знаешь что? Давай договоримся. Когда бабушка опять начнет про Димку, ты мне подмигнешь. И мы будем знать — это наш секрет — что ты все равно самый лучший. Для меня.
— Правда?
— Правда. И знаешь что еще? Я уверена, что у Димки тоже есть свои проблемы. Может, его сравнивают с тобой.
— Со мной? — удивляется Максим.
— А почему нет? «Максим такой начитанный!» «Максим так здорово рисует!» «У Максима такая добрая мама!»
Сын смеется. Первый раз за неделю искренне смеется.
Вечером разговор с мужем. Серьезный.
— Либо твоя мама перестает сравнивать Максима с Димкой, либо мы съезжаем.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Я не позволю ей сломать нашего сына, как сломала вас с братом.
— Мы не сломаны!
— Нет? Когда ты последний раз принимал решение без мамы? Когда делал что-то, что ей не нравится?
Молчит. Думает.
— Это другое.
— Это то же самое. Только ты уже привык. А Максим еще нет. И не привыкнет, если я могу это предотвратить.
Сергей тяжело вздыхает.
— Ладно. Я поговорю с ней.
— Нет. Мы поговорим. Вместе.
Разговор получается тяжелым. Свекровь плачет, обижается, манипулирует. Говорит, что мы неблагодарные. Что она всю жизнь для нас. Что без нее мы пропадем.
Но мы стоим на своем. Больше никаких сравнений. Никаких «а вот Димка». Или соблюдает это правило, или мы съезжаем.
— Вы меня шантажируете!
— Нет. Мы защищаем нашего сына.
В конце концов, сдается. Обиженно, со скрипом, но соглашается.
Прошел месяц. Свекровь держится. Иногда срывается, начинает «А вот…» — но осекается под нашими взглядами.
Максим оживает на глазах. Снова приносит свои поделки, рассказывает о школе, смеется. Заикание почти прошло.
Вчера показал новый рисунок — космическая станция.
— Красиво! — неожиданно говорит бабушка. — Талант у тебя, Максимка.
Сын недоверчиво смотрит на нее.
— Правда?
— Правда. Вон какие детали прорисовал! Молодец!
И ни слова про Димку. Маленькая победа.
Вечером свекровь подходит ко мне на кухне.
— Знаешь, я думала… Может, ты и права была. Я просто… я всегда считала, что конкуренция детей развивает.
— Не конкуренция, а постоянное унижение.
— Я не хотела унижать! Я правда хотела как лучше!
Смотрю на нее. Пожилая женщина, всю жизнь прожившая с убеждением, что любовь нужно заслужить. Что нельзя просто быть хорошим — нужно быть лучше других.
— Я знаю. Но Максиму от этого не легче.
— Я постараюсь. Правда. Он хороший мальчик. Просто… другой.
— Да. Другой. И это прекрасно.
Сегодня семейный ужин. Приехал брат мужа с женой и тем самым Димкой.
Димка оказывается обычным ребенком. Не супергероем, не вундеркиндом. Нормальным девятилетним мальчишкой, который ковыряет в носу и смеется над глупыми шутками.
Максим сначала напрягся, но потом расслабился. Они с Димкой уходят играть в приставку.
— Как они похожи! — умиляется свекровь.
Замираю. Неужели опять?
— Оба такие увлеченные! Каждый своим, но с таким азартом!
Выдыхаю. Не сравнение. Просто наблюдение.
Из комнаты доносится смех. Мальчишки что-то обсуждают, спорят, снова смеются.
— Мам, — кричит Максим, — можно Димка завтра к нам придет? Я ему свои рисунки покажу!
— А можно? — высовывается из-за двери Димка. — Максим так здорово рисует! Я тоже хочу научиться!
Переглядываемся со взрослыми. Улыбаемся.
— Конечно, можно.
Может, эта цепочка сломанных детских душ все-таки прервется. Может, наши дети вырастут без этого груза постоянных сравнений.
Может, они просто будут собой.
И этого будет достаточно.
