— Дима, сколько можно таскать в наш дом своих поганых дружков? Вы что, в баре посидеть не можете и отдохнуть

– Димон, да ты совсем! – раздался пьяный голос Макса. – Это ж хрусталь был!

Звон разбитого стакана разрезал тишину квартиры. Ольга вздрогнула и выронила учебные тетради. В гостиной снова громко захохотали.

– Да и чёрт с ним! – ответил муж заплетающимся языком. – Новый купим!

Ольга медленно досчитала до десяти. Это был сервиз её бабушки. Последняя память о ней. С кухни донёсся грохот – кто-то полез в холодильник.

– Дима, сколько можно таскать в наш дом своих поганых дружков? Вы что, в баре посидеть не можете и отдохнуть? – она пришла из спальни и встала в дверном проёме, скрестив руки на груди.

– О, Олечка! – Витёк поднял бутылку пива. – Присоединяйся!

– Не буду я присоединяться. У меня завтра первые уроки, мне тетради проверять надо.

– Зая, не начинай, – Дима попытался её обнять, но она отстранилась. – Мы же тихонько посидим.

– Тихонько? – Ольга подняла с пола осколки. – Это называется тихонько? А то, что Кирюша уже второй час не может уснуть – это нормально?

Из детской комнаты действительно доносилось шебуршание. Семилетний сын ворочался в кровати, прислушиваясь к громким голосам.

– Мам! – позвал он. – Мне страшно!

– Кирюх, не бойся! – заорал Андрей. – Дядя Андрюша тебе сказку расскажет!

– Только попробуй к нему сунуться! – Ольга метнулась к детской. – Вообще с ума сошли?

– Да ладно тебе, – Дима плюхнулся на диван. – Что такого-то? Пацаны зашли на часок.

– На часок? – она выхватила телефон. – Уже одиннадцать вечера! Они тут с шести сидят!

– Дим, твоя что, совсем оборзела? – Максим сплюнул в стакан. – Указывает тут…

– Я тебе сейчас «оборзела» твоё в морду швырну! – Ольга схватила пустую бутылку. – Пошли вон из моего дома!

– Эй-эй, полегче! – Дима вскочил. – Это мой дом тоже!

– Ага, твой! А платить за всё это кто будет? За разбитую посуду, за сожранные продукты? За новые обои в коридоре, которые твой Витёк пивом облил?

В этот момент в дверь постучали. На пороге стояла соседка сверху, Татьяна Николаевна.

– Извините, но у меня маленький ребёнок спит. Может, вы потише будете?

– Всё-всё, извините! – Ольга выскочила на лестничную клетку. – Они уже уходят!

– Никуда мы не уходим! – Дима навалился на дверной косяк. – Правильно, мужики?

– Конечно! – заржал Андрей. – Ночь только начинается!

Ольга почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Последние дни она неважно себя чувствовала, а сегодня утром тест показал две полоски. Как же не вовремя…

– Господи, да что ж такое! – она прислонилась к стене. – Дима, я прошу тебя. Выгони их.

– Не указывай мне! – он погрозил пальцем. – Достала уже своими истериками!

В глазах потемнело. Ольга медленно сползла по стенке, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу.

– Мамочка! – из детской выбежал Кирилл в пижаме с медвежатами. – Тебе плохо?

И тут её вырвало. Прямо на новый ковёр в прихожей.

Прошла неделя. Ольга сидела в учительской, проверяя контрольные, когда телефон разразился трелью.

– Мам, они опять пришли, – дрожащий голос Кирилла заставил её похолодеть. – Дядя Максим уже ругается матом.

– Господи, сынок, закройся в комнате! Я сейчас буду!

Она влетела в квартиру через двадцать минут. В нос ударил запах перегара и сигаретного дыма. На кухне гремели кастрюлями.

– Где моя заначка? – Ольга ворвалась в спальню. – Я под бельём держала конверт!

– А, эти деньги? – Дима развалился на диване. – Так мы пиво купили. И водку.

– Что?! Там было тридцать тысяч на репетитора Кирюше!

– Расслабься, – муж икнул. – Я в пятницу зарплату получу.

– Какую зарплату, врун? – она схватила его за грудки. – Тебя же уволили неделю назад! Думаешь, я не знаю?

В комнату ввалился Витёк с половником в руках:

– О, скандальчик! Димон, твоя бабёнка совсем озверела!

– Заткнись, алкаш! – Ольга запустила в него тапком. – Вы все достали! Из холодильника всё сожрали, да?

– А чё такого? – вступил Андрей. – Не обеднеешь!

– Вон отсюда! Я полицию вызову!

– Только попробуй! – Дима вскочил, пошатываясь. – Я тебе устрою!

– Это ты мне устроишь? – она истерически рассмеялась. – Да ты на ногах не стоишь! Посмотри на себя – во что ты превратился?

– Мама! – закричал Кирилл из своей комнаты. – Они в мои игрушки полезли!

Максим действительно вытряхивал содержимое ящика с конструктором.

– Тут должна была заначка быть, – бормотал он. – Димыч говорил…

– Вы совсем оборзели?! – Ольга бросилась к сыну. – А ну пошёл вон от ребёнка!

– Слышь, ты чего раскомандовалась? – Максим схватил её за руку. – Может, тебя проучить надо?

– Отпусти мою маму! – Кирилл с кулаками бросился на пьяного мужика.

– Кирюша, нет! – она оттолкнула сына. – Уходи в комнату!

– Дим, уйми свою подстилку! – заорал Максим. – Я ей сейчас врежу!

– Только тронь её! – вдруг раздался голос с порога. Там стоял участковый Петров с соседкой Татьяной Николаевной.

– Я вызвала полицию, – пожилая женщина тряслась от волнения. – Там ребёнок, а они…

– Так-так, – участковый оглядел пьяную компанию. – Документики приготовили все?

– Менты! – Андрей метнулся к окну. – Атас!

– Стоять! – рявкнул Петров. – Всем оставаться на местах!

Дима попытался встать, но рухнул обратно на диван:

– Олька, ты чё натворила? Гадина…

– Не сметь! – она размахнулась и влепила мужу пощёчину. – Ты предал нас! Меня, сына! Всё пропил!

Кирилл заплакал, забившись в угол. Ольга обняла его, чувствуя, как подступает тошнота. Беременность давала о себе знать.

– Мама, я больше не могу тут жить, – всхлипывал мальчик. – Поехали к бабушке…

Через месяц Ольга с сыном жили у её матери в соседнем районе. Живот уже начал заметно округляться, скрывать беременность становилось всё сложнее.

– Оля, надо ему сказать, – мать поставила перед ней чашку чая. – Как-никак отец.

– Какой он отец? – она с остервенением намазывала хлеб маслом. – Алкаш проклятый!

Телефон взорвался звонком. Дима.

– Ты когда домой вернёшься? – прохрипел он в трубку. – Я тут один загибаюсь…

– Загибаешься? – она чуть не поперхнулась. – А когда я загибалась от твоих дружков, ты где был?

– Ну прости… Я завязал. Честно. Уже две недели не пью.

– Врёшь! Соседка звонила, сказала, что вчера опять орали всю ночь!

В трубке повисла тишина, потом послышался звон стекла.

– Димка, ты куда пропал? – раздался голос Максима. – О, с бабой своей треплешься?

– Всё ясно, – процедила Ольга. – «Завязал» он…

– Подожди! – заорал муж. – Я сейчас выгоню их! Макс, пошёл вон!

Послышалась возня, грохот, мат. Потом что-то разбилось.

– Мама, – Кирилл прижался к ней. – Папа опять буянит?

– Нет, солнышко, всё хорошо, – она погладила сына по голове, чувствуя, как внутри всё переворачивается от отвращения.

Вечером в дверь позвонили. На пороге стоял помятый Дима с фингалом под глазом.

– Пусти поговорить, – он пошатывался, но был трезв. – Я всё осознал…

– Мама, не пускай его! – закричал Кирилл из комнаты.

– Сынок, я же папка твой! – Дима ввалился в прихожую. – Я всех выгнал, правда! Ремонт начал делать…

– Ремонт? – Ольга скрестила руки на животе. – А деньги откуда?

– Кредит взял, – он гордо выпрямился. – Всё, как ты хотела!

– Кредит?! – она схватилась за голову. – Господи, да ты совсем с ума сошёл! У тебя же долгов по горло!

– Зато теперь заживём! – он потянулся её обнять. – Ты чего такая толстая стала?

Ольга отшатнулась, но было поздно. Дима уставился на её живот.

– Ты что, беременная? – он побледнел. – От кого?!

– От тебя, идиот! – она разрыдалась. – Полтора месяца назад, помнишь? Когда ты ещё трезвый был!

– Врёшь! – он схватил её за плечи. – Ты от любовника залетела, да? Пока я пил…

– Дима, отпусти! – из кухни выбежала мать. – Я полицию вызову!

– Заткнись, старая! – он оттолкнул тёщу. – Говори правду! С кем шлялась?

– Не смей трогать бабушку! – Кирилл вцепился отцу в ногу.

– А ты вообще молчи! – Дима замахнулся на сына. – Может, и ты не мой?!

Звук пощёчины эхом разнёсся по квартире. Ольга стояла, тяжело дыша, глядя на красный след от своей ладони на щеке мужа.

– Пошёл вон, – процедила она. – Я подаю на развод.

– Что?! – он побагровел. – Да я тебя…

– Ты меня что? – она выхватила телефон. – Давай, тронь беременную женщину! На камеру снимаю!

Дима попятился к выходу:

– Ты ещё пожалеешь! Я вас всех… всех…

Дверь захлопнулась. В наступившей тишине было слышно, как всхлипывает Кирилл и тяжело дышит мать.

– Доченька, – старушка обняла Ольгу. – Надо заявление писать. Он же невменяемый совсем…

Роды начались внезапно, на седьмом месяце. Ольга корчилась от боли в больничной палате, когда в коридоре раздался пьяный крик:

– Где эта дрянь?! Я муж! Имею право!

– Господи, – простонала она. – Только не сейчас…

Дверь с грохотом распахнулась. Дима, воняя перегаром, ввалился внутрь.

– А вот и ты! – он пошатнулся. – Думала, спрячешься?

– Немедленно выйдите! – акушерка встала между ними. – Здесь роддом!

– Заткнись! – он отпихнул женщину. – Это моя жена! Пока ещё моя…

– Дима, уйди, – Ольга задыхалась от схваток. – Прошу тебя…

– Не раньше, чем узнаю правду! – он навис над кроватью. – Говори, от кого нагуляла?!

В палату ворвался охранник:

– Так, мужчина, на выход!

– Я никуда не пойду! – Дима вцепился в капельницу. – Пусть признается!

– Вызывайте полицию! – крикнула акушерка в коридор.

– Какую полицию?! – он опрокинул стойку с капельницей. – Я отец! Хочу знать правду!

Ольга закричала от новой схватки. По ногам потекла кровь.

– Срочно в операционную! – заметалась акушерка. – У неё отслойка!

– Видишь, что ты наделал?! – медсестра толкнула Диму. – Вон отсюда!

– Не пойду! – он рухнул на колени, хватаясь за каталку. – Олька, скажи им! Я же люблю тебя!

– Любишь?! – она приподнялась, несмотря на боль. – А когда пропивал всё до копейки – любил? Когда друзей своих уродов в дом водил – любил? Когда сына до слёз доводил – тоже любил?!

– Я исправлюсь! – он разрыдался, размазывая сопли по небритому лицу. – Клянусь!

– Поздно, – простонала она. – Я подала на развод. Бумаги уже…

Новая волна боли скрутила её. Каталку начали выкатывать.

– Стой! – Дима вскочил, выхватывая из кармана нож. – Никуда не поедешь!

– Охрана! – завизжала медсестра. – У него нож!

– Убью! – проревел он, надвигаясь на персонал. – Всех порешу!

В этот момент дверь слетела с петель – ворвался ОМОН. Диму скрутили за секунды, но он продолжал орать:

– Это моя жена! Мой ребёнок! Не имеете права!

– Имеем, – спокойно ответил омоновец, защёлкивая наручники. – Статья 119 УК РФ – угроза убийством. Поехали, голубчик.

– Олька! – он забился в руках полицейских. – Прости! Я люблю тебя!

– Уберите его, – прошептала она, теряя сознание. – Просто уберите…

Последнее, что она услышала, был крик акушерки:

– Пульс падает! Срочно в операционную!

Каталка помчалась по коридору. Где-то вдалеке всё ещё доносились вопли Димы, но они становились всё тише, растворяясь в темноте наступающего забытья…

Прошло три месяца. Ольга сидела в зале суда, прижимая к груди спящую Машеньку. Её чудом спасли тогда, обоих спасли. Рядом застыл бледный Кирилл, вцепившись в руку бабушки.

Дима, осунувшийся, в мятой казённой робе, не сводил глаз с дочери.

– Встать, суд идёт! – раздался голос секретаря.

Судья монотонно зачитывала приговор, но Ольга едва слышала слова, погружённая в воспоминания последних месяцев: больница, реанимация, допросы, экспертизы…

– Признать виновным… Угроза убийством… С учётом предыдущих правонарушений… Три года общего режима…

– Нет! – Дима рванулся к заграждению. – Олька, не губи! У нас же дети!

– Подсудимый, сядьте! – повысила голос судья.

– Это всё ты, старая ведьма! – он ткнул пальцем в тёщу. – Ты настроила её против меня!

– Молодой человек! – судья стукнула молотком. – Ещё одно слово, и я добавлю неуважение к суду!

– Да плевать! – он побагровел. – Олька, опомнись! Я же отец твоих детей!

Маша проснулась и заплакала. Ольга, покачивая дочь, медленно встала:

– Ваша честь, можно обратиться к подсудимому?

– Да, пожалуйста.

– Дима, – её голос дрожал. – Ты спрашивал, от кого ребёнок? Посмотри на неё – твоя копия. Такая же светленькая, глаза твои… Только вот радости нам это не принесло.

– Доченька! – он протянул руки. – Дай хоть подержать!

– Нет, – она прижала малышку крепче. – Ты чуть не убил её ещё в роддоме. Я больше не позволю тебе причинять боль моим детям.

– Нашим детям! – взвыл он. – Они же наши!

– Были нашими, – она смахнула слезу. – А теперь я одна буду их растить. Развод уже оформлен, алименты присудили…

– Какие алименты?! – он забарабанил по заграждению. – Я же в тюрьму иду!

– Вот именно, – она повернулась к выходу. – Пойдём, Кирюша.

– Сынок! – Дима упал на колени. – Скажи маме! Ты же любишь папку?

Мальчик обернулся, сжимая кулачки:

– Ты не папка! Ты злой дядька, который обижал маму!

– Гадёныш неблагодарный! – взревел Дима. – Я тебя растил!

– Выведите подсудимого! – скомандовала судья.

Конвой скрутил бьющегося Диму. Его крики эхом разносились по коридору:

– Убью всех! И тебя, и твою мать, и недоносков твоих!

– Протокольте угрозы, – устало сказала судья. – Это уже рецидив…

На улице моросил дождь. Ольга стояла под козырьком, глядя, как конвойная машина увозит бывшего мужа.

– Мама, – Кирилл дёрнул её за рукав. – Он правда больше не вернётся?

– Нет, солнышко, – она поцеловала сына в макушку. – Теперь мы будем жить втроём. И бабушка рядом.

– А я буду защищать тебя и Машку! – он выпятил грудь. – Я же теперь старший мужчина в семье!

Она улыбнулась сквозь слёзы:

– Конечно, малыш. Ты наш защитник.

Маша агукнула, тянясь к брату пухлой ручкой.

– Смотри, она улыбается! – обрадовался мальчик.

– Да, – Ольга поправила одеяльце. – Теперь всё будет хорошо. Мы справимся.

Они шли по мокрому асфальту, и дождь постепенно стихал, словно смывая всё плохое, что случилось с ними за эти годы. Впереди была новая жизнь – без страха, без криков, без пьяных скандалов, без ненавистных дружков бывшего мужа. Жизнь, в которой они будут по-настоящему счастливы и будут заботиться друг о друге. Лучше втроём, без мужика, чем с таким мужем, как Дима…

источник