Когда она была маленькой, Юля часто представляла, как однажды в субботу позвонят в дверь, она откроет и увидит на пороге высокого мужчину с подарочными пакетами. И как он скажет:
-Дочка, как же ты выросла!
В зависимости от возраста, подарки в её воображении менялись: сначала это была кукла, потом Фёрби, следом шли Лего «Гарри Поттер» и телефон. Папа так и не появился, хотя Юля всегда знала, что он существует.
Каждый год мама вела Юлю к фотографу, предварительно купив ей новое платье и час колдуя над непослушными волосами. Фотокарточки печаталось две: одну мама вкладывала в альбом, вторую отправляла в конверте отцу Юли. Когда Юля научилась писать, мама заставляла её выводить буквы на листочке в полоску. «Дорогой мой папа! – писала Юля. – У меня всё хорошо».
Дальше под мамину диктовку Юля писала про оценки, здоровье и прочие достижения. Спрашивала, как сам отец, хотя он сам никогда не отвечал. Юля лет до четырнадцати даже не знала, как он выглядит, пока мама не указала как-то на мужчину, рассказывающего журналистке что-то очень важное и сложное.
-Отец твой.
Юля сначала не поверила. Читала про него в интернете, пересмотрела все его интервью и подолгу рассматривала своё лицо в зеркале, пытаясь отыскать схожие с отцом черты. Иногда находила, иногда нет.
Вообще-то, небольшая вероятность того, что он и правда был её отцом, была: мать числилась актрисой в местном драматическом театре и вполне могла в юности попасть на какой-нибудь фестиваль, где судьба свела её с именитым режиссёром. Юле хотелось в это верить, она всегда считала себя особенной, не такой, как все. И она находила объяснения, почему отец никак не участвует в её жизни, в основном почерпнутые из сериалов: больная жена, деспотичные родители, что-то связанное со шпионами.
В тринадцать лет фотографии прекратились. Спросить у мамы, что случилось, Юля не решилась, но потом услышала, как мама жалуется подружке по телефону:
-Ни одного перевода за год, представляешь? Я чем дочь должна кормить?
В девятом классе Юля придумала, как воссоединиться с отцом – она нашла в интернете, что он преподаёт свой курс, и решила тоже стать режиссёром. Маме говорить об этом не стала: сама не знала, почему, может, боялась, что мама её не отпустит. Юля взялась за учёбу, чем сильно удивила учителей и одноклассников, и экзамены сдала лучше всех в классе.
-Мама, я хочу ехать поступать в Москву, – призналась она, когда выпускной был позади, и пора было подавать документы.
Мама, конечно, была против: денег у неё учить Юлю в Москве не было, и вообще она боялась, что столица «сожрёт» её дочь и не подавится. Юля была готова к маминому сопротивлению: весь год она подрабатывала после школы, выгуливая собак, а деньги, которые мама давала на репетитора, тоже откладывала, занимаясь сама по видеороликам из интернета.
-Ты никуда не поедешь! – говорила мама.
-Поеду! – кричала в ответ Юля.
Они сначала поругались, потом помирились, поплакали вместе, и Юля поехала. Мама сделала ей потайной карман в джинсах и велела прятать деньги там. И ещё много чего велела. Юля послушно кивала – лишь бы мама её отпустила.
На режиссёрский Юля не поступила. Там оказался такой конкурс, что ей даже и не снилось. Творческое задание, к которому она готовилась два года, по сравнению с другими ребятами, с которыми она успела познакомиться, казалось таким детским и нелепым, что Юле стало стыдно.
-Пошли со мной в кофейню работать, – позвала девочка со смешным именем Фёкла. – Нам как раз работники нужны.
-Я не умею, – призналась Юля.
-Научишься!
Оказалось, что кроме всего прочего, Фёкле срочно нужна соседка по комнате, поэтому она и позвала Юлю.
-А то мои прошлые соседки чего только не творили! Одна так вообще мужиков водила прям при мне, я молчу про то, что ни разу ванну за собой не помыла…
Юля была чистоплотная, послушная и работы не боялась. Маме соврала, что поступила в колледж экономический, а сама стала работать и готовиться к поступлению на следующий год – теперь она знала, к чему готовиться, и не собиралась отступать от своей мечты.
Отец зашёл в кофейню вместе со светловолосой девушкой в короткой блестящей курточке.
-Ты что будешь? – спросил он у своей спутницы.
-Раф на банановом.
-Девушка, слышали?
Он упёрся в Юлю взглядом и запнулся. Узнал? Юля застыла, словно статуя, и не могла пошевелиться.
-Глухая, что ли? – капризно проговорила блондинка.
-Извините, – пробормотала Юля. – Что-нибудь ещё?
-Мне латте, пожалуйста, – сказал отец, не отводя взгляда от Юли.
Юля видела, что он боится. Значит, всё-таки узнал? Да как не узнать – много ли девушек её возраста с гетерохромией, ещё и имя на бейджике написано. Глаза у Юли были разного цвета – один голубой, второй карий, словно один ей достался от мамы, второй от отца.
Забрав кофе, они ушли, лишь раз отец оглянулся, закрывая дверь. А Юля подумала: «Вернётся».
Но отец не вернулся. И Юля его возненавидела: трус, права была мама, что перестала фотографии ему отправлять! Но назло ему решила поступить, чтобы в лицо сказать, что она о нём думает. Вот снимет фильм про то, как именитый режиссёр обманул провинциальную актрису и бросил дочь. Пусть все знают, какой он!
Деньги скоро закончились, а тех, что зарабатывала, на комнату, жизнь и курсы не хватало. Хорошо, что Фёкла её подкармливала – ей родители из области соленья да варенья присылали. Несколько раз Юля даже думала вернуться домой к маме, но тут ей повезло – как-то мужчина взял кофе и вдруг спросил:
-Девушка, а вы, случайно, не ищете подработку? Нет, не подумайте ничего такого! У меня мама парализована, ей скучно одной, а я всё время на работе. Нужна девушка, чтобы с ней иногда сидела – разговаривала там, мелкие покупки, помощь бытовая… Ну, понимаете. Платить хорошо буду.
Мужчину звали Георгий. Он выглядел безобидно: в старомодном плаще, шляпе, лицо у него было доброе и почти красивое, его портили только дурацкие тонкие усики. В руках у него был рыжий портфель и зонт-тросточка. Юля согласилась и помогала Глафире Петровне почти до самого выпуска, получая очень хорошие деньги практически ни за что.
-Вот так бывает, – говорила она Фёкле, с которой продолжала дружить, даже когда переехала в общежитие, – что родному отцу на тебя наплевать, а чужие люди помогают.
Юле и правда много кто помогал. Так, летом она всё же поступила, правда, не туда, где отец преподавал, а в МГИК. С этим ей помогла Аврора – она часто приходила за кофе, была болтлива и дружелюбна. Когда узнала о мечте Юли, принесла ей несколько книг для подготовки и сказала:
-Приходи ко мне в МГИК, я тебе помогу поступить.
Уже потом Юля узнала, что Авроре сорок пять лет, а, казалось – не больше тридцати. Она была очень красивая, с ровной, словно бархатной кожей, длинными, блестящими волосами и крошечным носиком, который делал лицо Авроры благородным и немного неземным.
Все годы, что Юля училась, Аврора опекала её, решала мелкие и крупные проблемы, так что Юля называла её ангелом-хранителем.
-Ой, – усмехалась та. – Да какой из меня ангел! Знала бы ты, сколько я грешила…
Юля не могла не наблюдать за отцом: иногда она встречала его на мероприятиях, сразу прячась за спинами других, время от времени видела упоминания в интернете, правда, с каждым годом всё реже. По всему получалось, что талант его иссякал, он всё реже снимал что-то стоящее.
Сначала ей страшно хотелось, чтобы он её заметил. Мечтала, как снимет первый фильм, и он узнает её имя и фамилию… Злилась на него, ненавидела, обижалась, а потом как-то стало не до отца. Влюбилась, лечила разбитое сердце, училась, снимала… Первый фильм был и правда про отца, но его реакции Юля не дождалась – к тому времени он почти пропал, не появлялся на публике. Потом был второй фильм на деньги мецената Валентина, ещё одно разбитое сердце, и счастливый брак… Фильмы Юля не снимала – погрузилась в материнство, увлеклась дизайном… Вот тогда ей и позвонили.
-Ваш отец в больнице. Хочет попрощаться.
Сердце Юли пропустило один удар и успокоилось.
-Я не поеду, – сказала она, решив отплатить ему той же монетой.
И не поехала.
А через две недели ей пришло сообщение о похоронах с неизвестного номера. Муж обнял потерянную Юлю и сказал:
-Надо ехать.
Юля не могла объяснить себе, зачем ей это нужно. Поставить точку в таком долгом ожидании встречи? Теперь он уже не сможет смотреть на неё равнодушно и со страхом в глазах. Теперь Юля снова сможет придумать, что он скажет.
Первой она увидела Аврору. Та была в чёрном, прижимала перчатку к заплаканному лицу. Она стояла поодаль, не подходила близко, и Юлю не замечала. Никого не замечала, словно мир перестал существовать. А две сгорбленные старушки прошептали:
-И не стыдно явиться сюда! Полюбовница евойная!
Юля прошла дальше. И встретилась взглядом с Георгием. Он стоял, опустив шляпу, всё с теми же тонкими усиками. По спине Юли поползли мурашки. Она сразу всё поняла, но не могла в это поверить, даже когда ей кивнул Валентин, утешавший рыдающую вдову. Это было немыслимо. Невозможно. Словно ожили её детские мечты.
«Слишком поздно, папа, – прошептала она. – Слишком поздно».
Ногти впились в ладони, но боли Юля не чувствовала. Она вообще ничего не чувствовала. Чужие голоса, крики птиц, скрип лопат по гравию… Шаг. Ещё шаг. Ещё. Ну, здравствуй, папа! Ты больше не боишься? Я тоже не боюсь, папа. Ничего не боюсь…
