Ты же понимаешь, что она опять придёт?
Диана молча смотрела в чашку, ложечка звякала о керамику.
— Ну, Дин… — Алексей вздохнул, провёл рукой по волосам. — Она просто заботится.
— Заботится? — Диана подняла глаза. — Или контролирует?
Алексей помолчал.
За окном голуби толкались, выпрашивая крошки. Кофе остывал, день начинался, а свекровь уже тенью стояла на пороге.
***
Во дворе шумели голуби, дразня пенсионеров своими наглыми, кругленькими глазками. Ловко подхватывали крошки прямо из-под носа у старичков, а те только махали руками: «Эх, разбойники!». Диана смотрела на это с окна, помешивая остывающий кофе.
На подоконнике, в облупленной глиняной кружке, торчал кактус — однорукий бандит, живой сувенир от бабушки. Наталья Владимировна не раз предлагала его выбросить:
— Дин, ну ты посмотри на этот ужас. Чего ты за него держишься, а?
Но Диана только крепче обнимала кружку ладонями.
На кухне зашипело. Кофе убежал, как стыдливый котёнок. Диана бросилась к плите, замахала тряпкой, но поздно — тёмные потёки уже змеились по белой столешнице.
Из ванной высунулся Алексей, полотенце на плечах, капли по ключицам:
— Что случилось?
— Да задумалась…
— Опять?
Диана скользнула по нему взглядом, промолчала. Будто занавес закрыла.
— Будешь завтракать?
— На работе перекушу.
И уже натягивая куртку, небрежно, как бы между делом:
— Мама сегодня заскочит.
Рука Дианы сжала тряпку.
— Опять? Она же была…
— И что? — Алексей смотрел испытующе, будто не жена перед ним, а первоклассник, забывший уроки.
— Она же предупреждать не любит…
— Дин, ты серьёзно? Она просто хочет помочь.
Помочь. Диана усмехнулась про себя. Свекровь любила помогать. Особенно советами. Не так чашки стоят, не так мебель расставлена, не те занавески.
К трём дням прозвенел звонок.
— Я с гостинцами! — Наталья Владимировна пронеслась на кухню, как хозяйка дома.
Заглянула в шкаф:
— Боже мой, вы всё ещё эти старые полки не поменяли? Сейчас такие шикарные навесные делают…
— Нам и эти нравятся, — Диана поставила на стол чашки.
— Ох, ты всё за бабушку цепляешься? — Наталья Владимировна покачала головой. — Нельзя жить прошлым. Надо смотреть вперёд!
За чаем разговор потёк туда, куда всегда:
— В поликлинике бардак, талонов нет, а тут давление скачет…
Диана сжимала ложку в руке, глядя, как сахар тонет в чае. Хотелось сказать что-то едкое, но смысл? Наталья Владимировна не слушала, она вещала.
Диана посмотрела на окно, где голуби уже свернулись в пушистые комки, греясь друг об друга. Вот ведь счастливые создания.
— Может, к частному врачу? — Диана поставила чашку, вглядываясь в лицо свекрови.
— Нет-нет, мне бы по полису, — Наталья Владимировна пригубила чай, вздохнула. — Вот у вас тут хорошая поликлиника. Кстати… Я тут узнавала… Если бы у меня была прописка в вашем районе, я могла бы к ней прикрепиться.
Диана чуть не подавилась.
— Прописка?
— Ну да, — свекровь улыбнулась так, будто уже всё решила. — Чисто формально. Для удобства. Мы же семья? А я бы приезжала чаще, помогала вам…
Вечером, когда Алексей вернулся с работы, Наталья Владимировна повторила свою идею, на этот раз громче, чтобы уж наверняка.
— Лёшенька, а если я тут пропишусь? Чисто символически.
Алексей разулся, повесил куртку, даже не глядя на Диану.
— А что, хорошая идея! — оживился он. — Правда, Дин?
Диана молча собирала посуду. Что-то внутри закричало: «Берегись!»
На следующий день она отпросилась с работы и поехала к юристу.
— Сама по себе прописка не даёт права собственности, — адвокат поправил очки, разложил бумаги. — Но если человек прописан, выселить его потом — дело небыстрое. Только через суд.
Диана смотрела в окно, на людей, спешащих по своим делам.
— А если этот человек решит претендовать на долю?
— Без дарственной или договора — никак.
Но юрист посмотрел поверх очков и добавил:
— А вот нервы попортить сможет изрядно.
— Ну, раз уж так… Давайте оформим вам прописку.
Диана выдавила из себя эти слова, как прогорклый чай из губ.
Наталья Владимировна засияла:
— Вот и славно! Я, кстати, уже подготовила документы.
И действительно — через пару дней свекровь явилась с целой папкой. Раскладывала бумаги на столе, улыбалась, а потом, будто между делом:
— Я тут подумала… Раз уж мы занялись документами, может, сразу решить вопрос с собственностью? Всё-таки Лёша — мой единственный сын. Ему по праву полагается…
Диана застыла. Вот оно что. Прописка была просто пробным шаром. Теперь карта легла открытым текстом.
После оформления свекровь зачастила. Теперь не спрашивала, не предупреждала — просто приходила, гремела на кухне, перекладывала вещи.
— У меня теперь тут тоже угол есть! — однажды заявила она, распихивая свои чашки по шкафам. — Так что надо как-то обустроиться.
Диана смотрела, как бабушкин сервиз улетел на верхнюю полку. В груди тлело, но ради Лёши она молчала.
А потом пришёл вечер семейного совета.
— Нужно обсудить важное дело, — Наталья Владимировна положила на стол новую папку.
Диана сразу поняла — ничего хорошего.
— Раз уж я прописана, логично оформить на меня половину квартиры.
— Что?! — чашка дрогнула в руках.
— Мам, мы же договаривались… — Алексей смотрел на мать, но в глазах уже сомнение.
— Лёшенька, ну ты же понимаешь? Это правильно! — свекровь подтолкнула бумаги ближе к сыну. — Мы одна семья. А так у тебя будет своя законная доля.
Алексей перевёл взгляд на Диану.
— Может, подумаем? Это ведь просто формальность…
Диана медленно встала из-за стола.
— Формальность? Отдать половину квартиры?
— Но мы же семья! — не сдавался Алексей. — Это только сблизит нас…
Диана посмотрела на мужа. Потом на свекровь.
Кажется, ближе уже некуда.
— Вот, расскажи тёте Вале, как ты над нами издеваешься! — Наталья Владимировна ворвалась в квартиру, словно прокурор в зал суда. — Всей семье жизнь портишь!
За ней семенила Валентина Владимировна — высокая, сутулая, с лицом человека, который знает, как надо жить правильно.
Диана вздохнула.
— Может, вы хоть раз начнёте здороваться, прежде чем обвинять меня во всех грехах?
— Ах, ты ещё и грубишь! — свекровь всплеснула руками. — Вот она, молодёжь! Всё себе, себе! Где уважение?
Валентина Владимировна осуждающе покачала головой:
— Наташа права, деточка. Ты ведь в семье теперь, а значит, надо делиться. Не чужим людям же квартира достанется!
Диана скрестила руки на груди:
— А ничего, что это моя квартира? Что бабушка мне её оставила?
— Бабушка твоя была женщиной пожилой, могла и ошибаться, — протянула Валентина Владимировна. — Молодая девочка одна жить не может, это же очевидно. Неправильное решение!
— То есть вы тут вдвоём собрались решать, как мне жить? — Диана усмехнулась.
Свекровь сложила руки на груди:
— Мы хотим, чтобы было справедливо!
Диана отвернулась к окну. На улице хлопали крыльями голуби, дерясь за корку хлеба. Так же и тут — её жизнь, её квартира, а они рвут, тащат по кускам.
За спиной свекровь всё ещё возмущалась:
— Лёша, ты хоть скажи ей что-нибудь!
Алексей молчал.
Диана обернулась.
— Алексей, ты ведь понимаешь, что это уже не просто разговоры?
Он вздохнул, провёл рукой по лицу.
— Мам, тётя Валя… Давайте не будем давить на Диану.
Наталья Владимировна замерла:
— Ты меня разочаровываешь, сын!
Валентина Владимировна громко фыркнула:
— Совсем подкаблучником стал!
Свекровь схватила пакет и направилась к выходу.
— Всё ясно. Значит, ты выбираешь её, а не родную мать!
Дверь хлопнула.
Диана устало прислонилась к стене.
— Ну, и как тебе семейный совет?
Алексей потер виски.
— Я устал…
— Я тоже, — Диана смотрела в окно.
Голуби разлетелись. Остался только один, нахохлившийся на подоконнике. Точно так же и она — осталась в одиночестве в своей же квартире.
Наталья Владимировна вскинула руки к потолку, словно взывала к высшим силам:
— Ну всё! Дожила! В собственном возрасте чужой стала! Это всё она!
— Мама… — Алексей устало провёл ладонью по лицу.
— Не мама! Не смей меня так называть после такого предательства! — свекровь резко встала, едва не опрокинув стул. — Я ради тебя жила, ночей не спала, здоровье своё угробила! А ты? Меня ради этой…
Она зло ткнула пальцем в сторону Дианы.
— Ой, только без спектаклей! — Диана устало закатила глаза. — Я вас не выгоняю, просто хватит навязывать свои порядки в моей квартире.
— В твоей?! — свекровь аж задохнулась. — Лёша, ты это слышишь? Это я тебя родила, воспитывала, а теперь ты даже слова против сказать не можешь?!
Алексей молчал.
Валентина Владимировна, которая до этого тихо сидела, вдруг шумно вздохнула и поднялась:
— Пойдём, Наташа. Тут всё ясно. Молодёжь пошла неблагодарная.
— Да, давай уйдём. Пусть живут! Посмотрим, как долго протянут без семьи! — Наталья Владимировна подхватила сумку, ещё раз смерила сына взглядом. — Ты ещё пожалеешь, Лёша. Но будет поздно.
Дверь хлопнула.
Диана прислонилась к стене.
— Сколько ещё это будет продолжаться?
Алексей выглядел так, будто из него вынули всю энергию.
— Я не знаю…
На улице уже темнело. За окном кто-то громко смеялся, хлопала дверца машины. Жизнь шла своим чередом, а у них будто земля под ногами шаталась.
Диана вздохнула:
— Ты на чьей стороне?
Алексей посмотрел на неё долгим взглядом.
— На нашей…
Когда родственницы ушли, Диана, словно скисшая игрушка, плюхнулась на диван. Руки опустились, взгляд потух. Алексей присел рядом, взял её за руку, словно та была крохотным, уставшим комочком.
— Прости, что сразу не понял. — его голос был тихий, без привычной уверенности. — Мама всегда любила командовать. А я… я привык быть её послушным мальчиком.
Диана не подняла головы, а только мягко, почти по-детски, спросила:
— И что теперь?
Он обнял её, подёргал за плечо, пытаясь вернуть ей хотя бы часть сил.
— Теперь будем жить своим умом, — Алексей подмигнул, как будто нашел решение всех проблем. — Хватит уже позволять всем решать за нас.
И тут телефон на столе ожил. Алексей мельком посмотрел на экран, где высветилось: «Мама». Он поморщился, как от неприятного запаха, и просто нажал отбой. В первый раз за всё это время он почувствовал, как будто наконец сам в руках держит свою жизнь.
Следующее утро. Диана, как всегда спокойная и собранная, направилась в юридическую консультацию. Там сидел старый адвокат, всегда медленно, словно по частям, объяснявший всё, что нужно. Он развернул перед ней документы и прокомментировал.
— Вот здесь, — указал он на лист бумаги, — чётко написано: регистрация по месту жительства не даёт никаких прав на имущество. Я вам оставлю выдержки из законодательства, чтобы было понятней.
Диана кивнула, собрала бумаги и аккуратно сложила их в папку.
— Можно сделать копии? — попросила она. — Я хочу показать это свекрови.
Вечером, когда на кухне всё было готово, Диана накрыла стол. Настроение было тяжёлое, но она старалась держать лицо. Наталья Владимировна, узнав, что её пригласили на ужин, пришла как по-настоящему оскорблённая. Она сразу села за стол, даже не поздоровавшись.
— Я хочу спокойно всё обсудить. — Диана подала документы. — Вот они, разъясняющие ситуацию с пропиской.
Наталья Владимировна демонстративно отвернулась, словно на столе лежали не бумаги, а какой-то ужас.
— Опять ты за своё… — пробормотала она.
— Мама, послушай, — вмешался Алексей, уже не скрывая раздражения. — Это важно.
Диана вздохнула и мягко продолжила:
— Я уважаю вас как мать Алексея. Но моя квартира — это моя собственность. И я хочу, чтобы все это понимали.
Наталья Владимировна вскочила с места, её лицо исказилось от возмущения:
— Значит, я для тебя чужая? Я-то думала…
Диана перебила её, спокойно, но твёрдо:
— Нет, не чужой. — она сделала паузу, взглянув в глаза свекрови. — Но быть семьёй не значит делить имущество. Это значит уважать друг друга.
В воздухе повисла тяжёлая пауза. Наталья Владимировна сидела, как стиснутая пчела, изо всех сил пытаясь удержаться от эмоций. В конце концов, она тихо, сдержанно сказала:
— Может, я действительно поспешила с этими требованиями… — голос её был мягче. — Но я же хотела как лучше, Лёша…
Алексей подошел и положил руку на плечо матери, его слова теперь были спокойны:
— Мам, мы с Дианой любим друг друга. И тебя любим. Но нам нужно научиться уважать личное пространство каждого.
Позже вечером, когда Наталья Владимировна наконец ушла, Алексей и Диана остались вдвоём. Сели на кухне за чашкой чая и начали обсуждать, как теперь выстраивать отношения с мамой.
— Ну что, как ты думаешь, что нам делать с мамой? — Диана тихо положила ложку в чашку и внимательно посмотрела на мужа.
Алексей поёжился. Он чувствовал, как его собственное терпение на исходе, но попытался взять себя в руки.
— Нужно всё по-другому, это точно. — он выдохнул, как будто сбрасывал тяжёлую ношу с плеч. — Не надо давать ей слишком много прав. Пусть приходит в гости, но пусть это будет по договорённости.
— Да, и никаких разговоров о собственности. Всё, хватит. — Диана говорила спокойно, но с уверенностью, что она больше не допустит никаких манипуляций.
Неделя прошла, и вот наступил день, когда свекровь снова позвонила.
— Лёша, я тут подумала… Может, мне выписаться из вашей квартиры? Всё равно я живу в своей. — голос Натальи Владимировны был немного напряжённым, но всё-таки мягким.
— Спасибо, мам, это правильно, действительно. — Алексей выдохнул, как будто с него свалился огромный камень. — Рад, что ты приняла такое решение.
И вот, жизнь как-то постепенно начала налаживаться. Наталья Владимировна больше не бегала по их квартире, как по своей, а стала приходить по заранее оговорённому времени, даже стала звонить, интересуясь, когда будет удобно. И Диана заметила, что она уже не нервничает, когда свекровь заходит в дом.
Наталья Владимировна перестала вести себя как хозяйка, и это было важно.
Алексей всё больше понимал, что поддержка матери не всегда полезна для их семьи, что ей нужно разрешать жить своей жизнью, а не вмешиваться в каждое их решение. И он, наконец, начал сам выбирать, что правильно, а что нет.
Однажды вечером, когда Диана поливала кактус, бабушкин кактус, который она уже столько лет пыталась сохранить, она заметила крошечный бутон.
— Смотри! — позвала она мужа. — Кажется, он собирается зацвести!
Алексей улыбнулся, глядя на неё.
— Да ну, не может быть, какой ещё бутон? — он наклонился, чтобы рассмотреть, и наконец понял: Значит, он собирается зацвести… Ну, и что?
— Что всё наладится. Нужно только время и терпение. — Диана посмотрела на мужа с нежной улыбкой.
Через некоторое время кактус действительно зацвёл. Нежно-розовый цветок распустился на подоконнике, как знак. И когда Наталья Владимировна пришла в следующий раз, увидела его и, как всегда, молча улыбнулась:
— А ведь красивый, оказывается. Я и не замечала раньше.
И Диана поняла, что действительно главное — это не спешить, не лезть, не пытаться решить всё сразу, а дать жизни время на то, чтобы всё пришло в нужный порядок.
Конец.
