— Он что, совсем с ума сошел? — Марина смотрела на сестру широко раскрытыми глазами. — Аня, ты уверена?
— Абсолютно. Я сама видела документы в регистрационной палате, — Анна присела на краешек кухонного стула. — Папа переписал квартиру на неё месяц назад.
— Но как же так? Это же мамина квартира! Она всю жизнь над ней тряслась, каждую копейку в ремонт вкладывала.
— Формально квартира была записана на папу. Помнишь, мама говорила, что так будет правильнее. Она ему доверяла.
Сестры сидели на кухне их старой квартиры, где выросли. Теперь здесь хозяйничала Вероника, новая жена отца. За три года она полностью изменила интерьер: исчезли мамины любимые занавески с васильками, старый буфет, который достался ещё от бабушки, и даже семейные фотографии со стен.
— Знаешь, что самое противное? — Марина подошла к окну. — Я вчера слышала, как она разговаривала по телефону. Говорила кому-то: «Теперь квартира официально моя, дочерей можно и на порог не пускать».
— Девочек? — Анна усмехнулась. — Мне тридцать два года, тебе двадцать восемь. Какие мы ей девочки?
— Для неё мы именно что девочки. Помнишь, как она в первый раз к нам пришла? «Ах, какие у вас чудесные дочки, Виктор Петрович! Такие милые девочки!»
Анна помнила тот вечер. Отец привел Веронику знакомиться спустя всего полгода после маминых сороковин. Она появилась на пороге с тортом и букетом цветов, вся такая элегантная, в светлом костюме и с идеальной укладкой.
— А ты заметила, что папа совсем другим стал? — тихо спросила Марина. — Раньше он с нами каждые выходные встречался, а теперь только по телефону.
— Ещё бы. У него теперь новая семья.
— Но мы же его родные дочери! Как он мог так поступить с квартирой?
Анна достала из сумки папку с документами.
— Я тут кое-что нашла в старых маминых бумагах. Помнишь тот дом в Озерках, который достался маме от её родителей?
— Конечно. Она его продала, когда мы были совсем маленькими.
— Вот именно. И все деньги вложила в эту квартиру. У меня есть документы о продаже дома и старый договор на эту квартиру. Там четко видно, что первый взнос — это мамины деньги от продажи дома.
Марина оживилась:
— То есть мы можем что-то сделать?
— Возможно. Но есть кое-что ещё.
Анна замолчала, услышав звук открывающейся входной двери.
На пороге кухни появилась Вероника. В дорогом костюме и с новой укладкой она выглядела как бизнес-леди с обложки журнала.
— О, девочки, вы здесь? — она картинно улыбнулась. — Не ожидала вас застать.
— Мы к папе зашли, — спокойно ответила Анна, незаметно убирая папку с документами в сумку.
— Виктора Петровича нет дома, он задерживается на работе. И вообще, — Вероника прошла к холодильнику, — может, стоит предупреждать о визитах заранее? Всё-таки у всех свои дела, планы.
Марина вспыхнула:
— Мы всю жизнь здесь прожили!
— Мариночка, милая, — перебила её Вероника, — давай без этих драм. Вы уже взрослые девочки, у вас своя жизнь. А эта квартира теперь наша с Виктором Петровичем семейная территория.
Анна встала.
— Пойдём, Марина. Папе позвоним позже.
Уже в лифте Марина разрыдалась:
— Как она может так с нами? Это же наш дом!
— Был домом, — тихо поправила Анна. — Теперь придётся что-то решать.
— И что ты предлагаешь?
— Для начала нам нужно увидеться с тётей Тамарой.
— С маминой подругой? Зачем?
— Помнишь, я начала тебе что-то говорить про документы? Так вот, среди маминых бумаг я нашла странную записку. Там упоминалась тётя Тамара и какое-то письмо.
Тамара Сергеевна жила в соседнем районе. Она дружила с их мамой со студенческих лет, и сёстры часто бывали у неё в гостях в детстве. После маминой смерти связь как-то прервалась, хотя тётя Тамара всегда тепло относилась к девочкам.
Звонок в дверь — и на пороге появилась полная женщина с добрыми глазами.
— Анечка? Мариночка? — Она всплеснула руками. — Господи, сколько лет не виделись! Заходите скорее!
В уютной квартире всё осталось как прежде: старое кресло-качалка, книжные полки до потолка, запах свежей выпечки.
— Тётя Тамара, — начала Анна, когда они устроились в гостиной, — мы к вам по важному делу. Скажите, мама оставляла вам письмо для нас?
Тамара Сергеевна внимательно посмотрела на сестёр.
— Значит, время пришло. Я всё ждала, когда вы придёте. — Она поднялась и подошла к старому секретеру: — Ирочка, ваша мама, просила передать это письмо, если Виктор женится или начнёт распоряжаться квартирой. Сказала: «Девочки сами поймут, когда им это понадобится».
Конверт был плотным, в нём угадывалось несколько листов.
— Она принесла его за месяц до того, как слегла, — продолжала Тамара Сергеевна. — Была очень взволнована. Я тогда не придала этому значения.
Анна дрожащими руками открыла конверт. Знакомый мамин почерк — аккуратный, с лёгким наклоном вправо:
«Мои дорогие девочки! Если вы читаете это письмо, значит, мои подозрения оказались не напрасны. Я долго сомневалась, стоит ли писать, но материнское сердце подсказывает: я должна защитить вас даже после своего ухода.
Начну с главного: Вероника не случайно появилась в жизни вашего отца. Я стала замечать что-то неладное примерно год назад, когда она перешла работать в отдел к Виктору. Сначала были совместные проекты, потом корпоративы, потом она начала появляться на всех мероприятиях, где был ваш отец.
Я молчала, не хотела устраивать сцен. Надеялась, что ошибаюсь. Но на всякий случай подготовила документы. В этом конверте вы найдёте:
Договор купли-продажи дома моих родителей.
Банковские выписки, подтверждающие, что именно эти деньги пошли на первый взнос за квартиру.
Расписку вашего отца о том, что половина квартиры фактически принадлежит мне.
Возможно, я зря всё это собрала. Возможно, ваш отец никогда не предаст память о нашей семье. Но если вдруг Вероника добьётся своего, эти документы помогут защитить ваши права.
Простите, что не сказала обо всём раньше. Я не хотела омрачать наши последние дни вместе.
Береги друг друга. Я всегда с вами. Мама».
В конверте действительно лежали все указанные документы, аккуратно разложенные по файлам.
— Я не верю, — прошептала Марина. — Получается, она всё знала? Знала про Веронику?
— Ирочка была очень мудрой женщиной, — вздохнула Тамара Сергеевна. — Она многое видела, но старалась оберегать ваш покой.
Анна перечитывала документы:
— Смотри, здесь расписка датирована тем же годом, когда купили квартиру. Папа официально признал мамину долю.
— И что нам теперь делать?
— Для начала поговорить с юристом. А потом…
— А потом с папой, — твёрдо сказала Марина. — Он должен знать правду о своей новой жене.
Разговор с отцом решили не откладывать. Вечером того же дня Анна позвонила ему на мобильный.
— Папа, нам нужно серьёзно поговорить. Мы можем встретиться?
— Что-то случилось? — в голосе отца послышалось беспокойство.
— Да, случилось. Это касается квартиры.
Повисла пауза.
— Хорошо, — наконец ответил он. — Давайте встретимся завтра в семь вечера. Только…
— Только не дома, да? — горько усмехнулась Анна. — Не волнуйся, мы можем посидеть в кафе.
На следующий день сёстры ждали отца в небольшом кафе недалеко от его работы. Виктор Петрович появился точно в назначенное время — подтянутый, в строгом костюме, но с едва заметной сединой в волосах, которой, кажется, стало больше за последний год.
— Девочки, — он поцеловал дочерей и сел напротив. — О чём вы хотели поговорить?
Анна достала папку с документами.
— Папа, почему ты переписал квартиру на Веронику?
Виктор Петрович напрягся.
— Откуда вы узнали?
— Это не важно. Важно то, что эта квартира — наше общее наследство. Мамино наследство.
— Послушайте, — он начал раздражаться, — я имею право распоряжаться своим имуществом. Вероника теперь моя жена, и я хочу, чтобы она чувствовала себя защищённой.
— А как же мы? — тихо спросила Марина. — Мы должны чувствовать себя защищёнными?
— У вас своя жизнь. Вы взрослые.
— Папа, — перебила его Анна, — ты помнишь, откуда взялись деньги на первый взнос за эту квартиру?
— При чём здесь это? Это было давно.
— Это были мамины деньги от продажи дома её родителей. И у нас есть документы, подтверждающие это. — Анна разложила бумаги на столе. — А ещё есть вот это.
Она протянула отцу его собственную расписку двадцатилетней давности. Виктор Петрович побледнел, узнав свой почерк.
— Где вы это взяли?
— Мама оставила. Вместе с письмом.
Марина достала письмо.
— Хочешь прочитать? Мама всё знала, папа. Про Веронику, про её планы.
Виктор Петрович медленно читал письмо. Его руки едва заметно дрожали.
— Я не знал, — наконец произнёс он. — Не знал, что Ира что-то подозревала.
— Правда не знал? — Анна внимательно посмотрела на отца. — Или не хотел знать?
— Вы не понимаете, — он отложил письмо. — Когда мама заболела, Вероника очень поддерживала меня. Она была рядом, помогала.
— Конечно, была рядом, — Марина едва сдерживала слёзы. — Она же этого и добивалась!
— Папа, — мягко сказала Анна, — мы не хотим с тобой воевать. Но эта квартира — часть маминого наследства. Мы не можем позволить Веронике просто так забрать её себе.
— И что вы предлагаете?
— Для начала отменить дарственную. Потом можно будет поговорить о справедливом разделе имущества.
Виктор Петрович молчал, разглядывая документы.
— А вы уверены… — начал он и замолчал.
— В чём, папа?
— Что Вероника действительно специально?
В этот момент у него зазвонил телефон. На экране высветилось её имя.
— Не отвечай, — попросила Марина. — Давай сначала во всём разберёмся.
Но Виктор Петрович уже поднёс телефон к уху:
— Да, дорогая? Нет, я задерживаюсь. С дочерьми. Да, они самые.
Его лицо вдруг изменилось. Он слушал, и сёстры видели, как желваки ходят на его скулах.
— Понятно, — наконец сказал он. — Нет, не стоит. Я сам разберусь.
Он отключил телефон и посмотрел на дочерей:
— Она сказала, что если я не вернусь через час, мне не стоит возвращаться вообще. И что она уже консультировалась с юристом насчёт раздела имущества в случае развода.
— Но ведь квартира уже переписана на неё, — удивилась Марина.
— Именно, — Виктор Петрович горько усмехнулся. — Похоже, ваша мама была права. А я старый дурак.
Вечер откровений затянулся. Отец впервые за долгое время говорил с дочерьми начистоту.
— После того, как мамы не стало, я как будто потерял почву под ногами, — признался он. — А Вероника была рядом, поддерживала, заботилась…
— Она специально так себя вела, — тихо сказала Анна. — Мама написала в письме, что замечала, как Вероника оказывалась на всех мероприятиях, где был ты.
— Да, теперь я это понимаю. Она очень умело всё рассчитала. Сначала стала незаменимой на работе, потом начала проявлять внимание, заботу.
— А потом предложила пожить вместе, чтобы тебе не было одиноко, — добавила Марина.
— Именно. И знаете, что самое странное? Когда она заговорила про оформление квартиры, она делала это так, будто заботилась обо мне. Говорила, что если с ней что-то случится, её родственники могут претендовать на имущество.
Анна покачала головой:
— И ты поверил?
— Поверил. Потому что хотел верить, — отец вздохнул. — А сейчас, после её звонка, уже не верю. Она даже не спросила, почему я с вами встречаюсь. Сразу начала угрожать.
— Папа, — Марина накрыла его руку своей, — ты же понимаешь, что так продолжаться не может?
— Понимаю. Но что теперь делать? Квартира оформлена на неё.
— У нас есть документы, — напомнила Анна. — Мамина доля в квартире подтверждена и твоей распиской, и банковскими документами. Любой суд признает нашу правоту.
— Нет, — перебил отец. — Никакого суда не будет. Я сам всё решу.
— Как?
— Завтра же пойду к юристу. Дарственную можно оспорить, если доказать, что решение принималось под давлением. А учитывая её сегодняшний звонок, который записался, доказать это будет легко.
В этот момент телефон отца снова зазвонил. На этот раз он не стал отвечать.
— Поехали ко мне, — предложила Анна. — Переночуешь у нас, а завтра решим, что делать дальше.
Следующим утром Виктор Петрович отправился домой за документами. Вероника встретила его в штыки:
— Явился? Где ты был?
— У дочерей.
— Ах, у дочерей! И что же вы там обсуждали?
— Квартиру, — спокойно ответил он. — И твои планы по разделу имущества.
Вероника на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки:
— Какие планы? Я просто забочусь о нашем будущем.
— О нашем? Или о своём? — Виктор Петрович прошёл в кабинет и начал собирать документы. — Знаешь, я тут вспомнил кое-что интересное. Три года назад, когда Ира заболела, ты ведь первая узнала о её диагнозе, правда?
Вероника побледнела:
— О чём ты?
— О том, что ты работала с документами отдела кадров. И именно ты оформляла её больничный. Помнишь?
— Ну и что?
— А то, что диагноз был конфиденциальной информацией. Но почему-то уже через неделю весь отдел знал её диагноз, — он запнулся. — Это ведь ты распространила информацию?
— Виктор, ты с ума сошел! Я бы никогда так не поступила.
— Нет, как раз сейчас я в своём уме. Впервые за долгое время, — он достал из сейфа папку с документами. — И знаешь что? Я подаю на развод.
— Что? — Вероника рассмеялась, но в её смехе слышалась нервозность. — И куда ты пойдёшь? Квартира записана на меня.
— А вот с этим тоже будем разбираться. У меня есть доказательства, что большая часть денег на эту квартиру была внесена Ирой. И есть документы, подтверждающие её право собственности.
— Какие ещё документы? — Вероника подошла ближе. — Ты блефуешь!
— Нисколько. Ира всё предусмотрела. Она оставила дочерям письмо и все необходимые бумаги. Знаешь, она ведь догадывалась о твоих планах.
Вероника опустилась в кресло:
— И что теперь?
— Теперь у тебя есть выбор. Либо мы расторгаем дарственную и расходимся мирно, либо встречаемся в суде. И поверь, огласка тебе не понравится.
— Ты мне угрожаешь?
— Нет, просто ставлю перед фактом. Выбирай.
Через неделю Виктор Петрович пригласил дочерей на чай — в их старую квартиру, где всё так же пахло корицей и ванилью, как в мамины времена.
— Я думал, она будет сопротивляться, — рассказывал он, раскладывая на столе документы. — А она неожиданно легко согласилась расторгнуть дарственную.
— Потому что поняла: иначе будет хуже, — заметила Анна, просматривая бумаги.
— Возможно. Но главное — квартира снова оформлена на меня.
— И что теперь? — спросила Марина.
— Теперь я хочу всё сделать правильно. Вот, смотрите, — он достал новые документы. — Я оформил завещание на вас обеих. Половина квартиры — мамино наследство — будет разделена между вами поровну. А моя половина…
— Папа, не надо сейчас об этом, — перебила его Анна.
— Нет, надо. Я должен быть уверен, что больше никто не сможет вас обидеть.
Марина обняла отца:
— А как же Вероника?
— Она съехала вчера. Сказала, что ей предложили повышение в другом городе.
— Повышение? — удивилась Анна. — Какое?
— Не знаю точно. Да это уже и не важно.
Они сидели на кухне — в той самой кухне, где прошло их детство, где мама пекла свои знаменитые пироги, где они делали уроки, где праздновали дни рождения.
— Девочки, — вдруг сказал отец, — я тут подумал, может, вернём всё как было? Мамины занавески, бабушкин буфет?
— А они сохранились? — оживилась Марина.
— Конечно. Я всё сложил в кладовке. Не смог выбросить.
Анна встала:
— Тогда чего мы ждём?
Весь вечер они разбирали вещи, развешивали старые фотографии, расставляли мамины статуэтки. С каждой вещью были связаны воспоминания, истории, которые они рассказывали друг другу, смеялись и иногда украдкой вытирали слёзы.
— Смотрите, — Марина достала из коробки старый фотоальбом. — Помните этот снимок? Мы на даче, мама в своей любимой шляпе.
— А вот эта фотография, — отец осторожно провёл пальцем по снимку, — наша первая семейная поездка на море. Ира так радовалась.
Под вечер кухня преобразилась. Старый буфет снова занял своё место у окна, на стене появились любимые мамины часы с кукушкой, а на окнах — те самые занавески с васильками.
— Как будто мама вернулась, — тихо сказала Марина.
Отец обнял дочерей:
— Она всегда была с нами. Просто мы об этом забыли.
Через несколько дней Анна случайно встретила соседку с первого этажа — бабу Валю, которая жила в их доме, кажется, целую вечность.
— Я так рада, что у вас всё наладилось, — сказала старушка. — Ирочка бы порадовалась.
— Откуда вы знаете?
— А я твою маму на днях во сне видела. Стоит она у вашего окна, улыбается. И говорит мне: «Всё хорошо теперь, Валечка. Справедливость восторжествовала».
Анна улыбнулась:
— Знаете, баба Валя, а ведь правда — всё хорошо. Теперь точно всё будет хорошо.
Вечером она рассказала об этом разговоре сестре.
— А помнишь, — отозвалась Марина, — мама всегда говорила: «Правда всё равно найдёт свой путь»?
— Помню. И знаешь что? Она как всегда оказалась права.
Теперь в их старой квартире снова пахнет корицей и ванилью. По выходным сёстры приезжают к отцу, пекут мамины пироги по старым рецептам, достают семейный альбом и рассказывают истории из детства. И кажется, что мама незримо присутствует рядом — в каждой любимой вещи, в каждой семейной традиции, в каждом тёплом воспоминании.
А письмо, то самое письмо, они хранят в старом бабушкином буфете. Как напоминание о том, что материнская любовь сильнее любых преград и может защитить даже тогда, когда мамы уже нет рядом.
