— Убирайся из детской! — Дмитрий Владимирович стоял в дверях, загораживая проход. — Здесь тебе больше не место!
— Это была и моя дочь, — холодно ответила Елена, поправляя волосы. — Ты не имеешь права запрещать мне…
— Еще как имею, — перебил он. — Особенно после того, что я узнал в больнице.
Елена замерла. В ее глазах промелькнуло что-то похожее на страх, но она быстро взяла себя в руки.
— О чем ты говоришь?
Дмитрий прошел в комнату и сел на краешек детской кровати. Здесь все еще пахло лекарствами и детским шампунем. На тумбочке лежали раскраски, которые Машенька так и не успела закончить.
Семь лет назад он впервые держал на руках крошечный комочек в розовом одеяльце. Машка сжимала его палец своими малюсенькими ручками и смотрела такими серьезными глазами, словно уже понимала, какая непростая жизнь ее ждет.
— Дмитрий, мы должны поговорить, — Елена прошла в комнату и села напротив. — Я понимаю, тебе сейчас тяжело, но нельзя же так…
— Тяжело? — он поднял на нее взгляд. — Елена, а ты знаешь, что онкология у детей лечится? Особенно на ранней стадии? Процент выздоровления очень высокий.
— Конечно, знаю. Машенька боролась до последнего…
— Боролась? — Дмитрий встал и подошел к окну. За стеклом качались ветки старой липы, под которой Машка любила играть с куклами. — Ты называешь борьбой то, что последние два года ей только обезболивающие кололи?
Елена побледнела.
— Врачи говорили, что случай тяжелый…
— Врачи говорили правду. Только не всю, — он повернулся к жене. — А вот что сказали мне вчера, когда я пришел за справками. Машеньку лечили по государственной программе. Бесплатно. Базовая терапия, которая не подходила для ее типа опухоли.
В комнате повисла тишина. Елена теребила край блузки и не поднимала глаз.
— Знаешь, что самое интересное? — продолжил Дмитрий. — Я поднял все переводы. За четыре года я отправил тебе больше четырех миллионов рублей. Только на лечение Машки. Где эти деньги, Елена?
— Ты что, с ума сошел? — она вскочила с места. — Какие четыре миллиона? Лечение стоило дорого, но не настолько!
— Не настолько? — Дмитрий достал из кармана распечатки. — Вот выписка из банка. Вот чеки переводов. А вот справка из больницы о том, что за лечение дочери не было заплачено ни копейки.
Елена схватила листы и быстро пробежала глазами цифры. Лицо ее становилось все белее.
— Дмитрий, ты не понимаешь… Я же должна была содержать дом, покупать продукты, одежду для Машеньки…
— На четыре миллиона за четыре года? — он шагнул к ней ближе. — Ты понимаешь, что говоришь? Миллион в год на содержание двоих человек? При том, что коммунальные я оплачивал отдельно?
Елена отступила к стене. В глазах мелькнула паника.
— Я покупала ей лекарства, витамины, специальное питание…
— Елена, — тихо сказал Дмитрий. — Я четыре года работал как проклятый. Видел дочь раз в году. Отказывался от отпусков, брал дополнительные смены, ночевал в офисе. Знаешь зачем?
Она молчала.
— Чтобы Машенька получила лучшее лечение. Чтобы у нее был шанс. А ты… — голос его дрожал. — Ты украла у собственной дочери возможность жить.
— Не смей так говорить! — взвилась Елена. — Я мать! Я любила ее не меньше твоего!
— Мать? — Дмитрий подошел к комоду и достал детскую фотографию. Машенька смеялась, обнимая большого плюшевого медведя. — Мать не станет тратить деньги на лечение ребенка на себя.
— Я не тратила на себя!
— А на что тогда? — он показал на дорогие сумки в углу комнаты. — На новую машину? На ремонт в спальне? На отпуск в Турции, пока дочь лежала в больнице?
Елена сжала губы и не ответила.
— Знаешь, что мне сказал главврач? — Дмитрий сел обратно на кровать. — Что с таким бюджетом Машеньку лечили бы в Германии. Инновационными методами. У нее были все шансы.
— Дмитрий, прошу тебя…
— Все шансы жить, Елена. Учиться в школе, дружить с девочками, влюбляться, выходить замуж, рожать детей. Все это у нее было. Пока ты не решила, что новый автомобиль важнее жизни дочери.
Елена заплакала. Но в этих слезах не было раскаяния — только страх разоблачения.
— Что ты собираешься делать? — прошептала она.
Дмитрий встал и подошел к двери.
— Уже сделал. Вчера подал заявление в прокуратуру. С документами. Завтра приедут следователи.
— Ты не можешь! Я же твоя жена!
— Была женой, — он обернулся на пороге. — А теперь ты убийца моей дочери.
За окном качались ветки липы, и Дмитрию показалось, что он слышит детский смех. Машенька играла с куклами и ждала, когда папа вернется домой. Но он так и не успел вернуться вовремя.
В доме повисла тишина. Елена собирала вещи, понимая, что прежней жизни больше не будет. А Дмитрий сидел в детской комнате и думал о том, что деньги действительно не могут купить счастье. Но иногда они могут купить время. Время, которого у его Машеньки больше не было.
На столе лежала недорисованная раскраска — принцесса в красивом платье. Машенька всегда старательно подбирала цвета и никогда не выходила за контуры. Она была аккуратной девочкой, которая верила в справедливость и любила, когда все было правильно.
— Прости меня, малышка, — прошептал Дмитрий. — Прости, что не уберег тебя.
Завтра начнется другая жизнь. Без дочери, без жены, без иллюзий. Но с пониманием того, что некоторые ошибки непоправимы, а некоторые потери невосполнимы. И что доверие, однажды потерянное, уже никогда не вернется.
