Вероника была поздним ребенком. Мать родила её в сорок два. Девочка всегда стеснялась своей немолодой матери. И ещё в детстве решила для себя, что не будет тянуть с замужеством, и выйдет за первого, кто предложит, лишь бы пораньше, чтобы её дети могли ею гордиться.
Все получилось, как она и хотела. Выскочила замуж в восемнадцать лет за одноклассника Никиту, не успев получить никакого профессионального образования.
И к сорока годам уже успела вырастить двоих дочерей, обзавестись внуками и развестись с мужем.
Никита решил почему-то, после двадцати двух лет совместной жизни, что она его не достойна. И в один, не очень прекрасный день, собрал вещи и ушёл к своей молодой секретарше.
— Столько лет вместе, и так легко всё перечеркнуть? — не понимала Вероника. — Никита, у нас же дети, внуки. Столько всего пережили. Только я порадовалась, что можно пожить для себя, спокойно. Попутешествовать, отдохнуть.
Для неё решение мужа оказалось абсолютно неожиданным. А он, как оказалось, давно готовился к разводу, и уже всё продумал.
— Вот и будем жить для себя. По отдельности. Я специально ждал, когда дети вырастут и съедут. Я свой долг выполнил, могу быть свободен.
— И чем она лучше меня? Ты окончательно это решил?
— У неё образование высшее, по крайней мере. А ты… С тобой стыдно на шашлыки даже к друзьям съездить. Перерос я уже тебя. Училище захудалое и то не смогла закончить.
— Вон как заговорил! А ничего, что когда ты учился, я твоих детей нянчила и работала, и тебе курсовые писать помогала? Забыл? Да если б не я, неизвестно ещё, получил бы ты диплом или нет.
— Я получил. И хватит этих бесполезных упрёков. Давай расстанемся, как интеллигентные люди. Хотя, кому я это говорю…
— А ты ещё и хам, к тому же!
— Знаешь что? Хам тебя давно выгнал бы. А я время даю на сборы.
— Какие сборы?
— Надеюсь, ты не забыла, что это моя квартира? Я пока ухожу, чтобы не мучить уже друг друга. Но ты собирайся и найди себе, где жить будешь.
— Что? Ты меня гонишь?
— С девчонками поговори. Может согласятся мать приютить. Или к своим родителям иди. Сама решай.
Вероника поняла, что бесполезно цепляться за то, чего уже нет. Его глаза были холодными, а голос чужим.
И почему она не заметила раньше, что он отдаляется? Только теперь, прокручивая в уме последние месяцы жизни, она начала понимать, что муж давно уже к ней охладел, но она, занятая детьми и внуками, совсем этого не замечала.
Обдумав всё и поплакав в подушку, она решила не мешать детям жить своей жизнью и перебралась в дом родителей.
…
Добротный двухэтажный дом находился в хорошем районе города, с развитой инфраструктурой. Он был построен её отцом, когда Вероники ещё и на свете не было.
Родители мечтали о большой семье и начали строить дом сразу, как поженились. Но детей родить долго не получалось. Лишь на пятом десятке, с большим трудом, родила Надежда Ивановна единственную дочь и на этом остановилась.
Приезду Вероники родители обрадовались. Развод её их совсем не расстроил.
Надежде Ивановне исполнилось недавно восемьдесят два года. Отец, Анатолий Петрович, был на год старше.
Они хоть и справлялись сами с хозяйством, но силы были уже не те, что раньше.
Помощь дочери пришлась как раз кстати.
Первое время казалось, что всё складывается отлично. Вместе жить проще, удобнее и спокойнее.
Но вскоре Вероника поняла, что в одном доме с родителями она долго не выдержит.
Характер у матери с возрастом стал невыносимым.
Надежда Ивановна не оставляла дочь в покое ни на минуту. Она требовала к себе постоянного внимания, жалуясь то на здоровье, то на соседей, то на саму Веронику, и придираясь к каждому её шагу.
— Зачем этот суп сварила, знаешь ведь, терпеть не могу рассольник. Да ещё картошку так крупно крошишь. Как поросятам.
— Сходи к соседям, скажи, полицию вызовем, если опять по ночам их петух орать будет.
— И кефир мне не тот купила. Специально со свету меня сжить хочешь. Ждёшь, когда дом освободится?
— А холодильник чего так гремит? Испортишь, сама покупать будешь. Всё на зло делаешь.
Вероника долго терпела, но чем дальше, тем больше появлялось желание бежать без оглядки, невзирая на почтенный возраст родителей.
— Мама, твои фантазии утомляют. Могу съехать, если мешаю.
— Не смей мне хамить! Уважать обязана. Если б не мы с отцом, тебя и на свете бы не было!
…
— Зря, думаю, ты себя отдала на съедение, — соседка Ирина собирала малину возле забора, невольно подслушивая разговор Вероники с матерью.
Они когда-то дружили, учились в одной школе, но потом разъехались и много лет не встречались.
— Сама не рада уже, — ответила Вероника. — Да после развода деваться некуда. Ну и старикам тоже помощь нужна. А твои как? Ты надолго здесь?
— Мои же молодые ещё, отцу шестьдесят три исполнилось только, мама ещё моложе. А ты со своими все нервы истратишь. У тебя мать и в молодости была скандальная, а сейчас смотрю, вообще невозможная. Лучше найти сиделку, а самой отдельно жить.
— Где у меня деньги на сиделку и на отдельное жильё? Скажешь тоже. Мне бы работу найти нормальную, чтобы зарплата была. У тебя нет ничего на примете?
— А у тебя какая специальность?
— Да никакой. Я ведь почти сразу после школы замуж вышла. Так никуда и не поступала.
— Ну и зря. Хорошо же училась. А кем работала?
— Домохозяйкой.
— Ну так и иди домработницей. В некоторых местах очень хорошо платят.
— Я и тут домработница и сиделка. У себя дома хоть. Ничего хорошего не вижу.
— Тут у родителей, и бесплатно. У чужих платить будут. А для своих сиделку найми. Сделай рокировку такую. С чужими тебе проще будет и выгоднее. И твои меньше будут выделываться перед посторонним.
— Как-то сомнительно…
— А что ты теряешь? Попробуй. Там, конечно, медицинское образование нужно, или педагогическое, но у тебя зато опыт есть.
…
Вероника не сразу решилась. Но, помучившись ещё несколько дней с капризами родителей, наслушавшись от них обвинений и оскорблений, она обратилась в компанию по подбору сиделок.
Оказалось, что спрос на такие услуги довольно высокий. Сиделки требовались и с проживанием и без, с медицинским образованием и без.
В агентстве удивились, когда она объяснила свою ситуацию.
— Такого у нас ещё не было, — рассмеялась веселая девушка. — Но это вполне реально. Вы правильно рассуждаете, с чужими старичками иногда легче дело иметь, чем с родными. Хотя, в любом случае не просто. А насчёт своих родителей в социальную службу обратитесь. К ним бесплатно приходить будут несколько раз в неделю. Продукты покупать, уборку делать.
— Спасибо, схожу.
Для работы ей предложили на выбор сразу три адреса.
— Пообщайтесь с клиентами, с родственниками. Две бабулечки и дедулька. Бабульки с причудами, а у деда с головой всё нормально, только с ногами проблемы. Но вредный.
— Давайте с деда начнём. Если с головой нормально, мне проще будет.
— Ну как хотите. Попробуйте. Но там с проживанием надо.
— Очень хорошо. Меня как раз устраивает.
…
Вероника созвонилась с дочерью клиента, договорилась о встрече.
Инга опоздала и Веронике пришлось полчаса ждать её возле подъезда.
— Я уже хотела уйти, — высказала она своё недовольство.
— Простите, совсем замоталась. Пробки ещё эти. А с отцом не знаю, что делать. Всех нас достал уже. Мама сбежала, не выдержала. После аварии весь переломанный. У него одна правая рука только целая. А он левша. На всех орёт. Уже две сиделки от него отказались.
— Ну вот. Я от родителей ушла из-за их ругани, и у вас то же самое. Интересно, бывают родители с хорошим характером?
— Не встречала.
Они прошли в квартиру. Лохматый небритый седой старик лежал на кровати, уставившись в стену.
— Папа! Я сиделку тебе привела. Пожалуйста, не хами ей, а то опять откажется. Так и будешь один лежать тут. Мне возиться с тобой некогда, сам знаешь.
Только когда за Ингой закрылась дверь, старик повернул голову и посмотрел на Веронику.
Его лицо заросло бородой до самых глаз.
— Зовут вас как? — спросил он сердито.
— Вероника.
— Я Александр.
— Да, мне сказали, Александр Григорьевич. Я с уборки начну, наверное. Проветрить надо. Вы не против?
Он промычал что-то и отвернулся.
Но когда Вероника занялась уборкой, он следил с интересом за всем, что она делала.
— Сразу видно, опыта никакого, — сказал он.
— Откуда такой вывод? Пол неправильно мою? — улыбнулась она.
— С меня начинать надо, — прорычал он.
У неё и правда, не было опыта ухода за лежачими больными. Но она морально была готова ухаживать за кем угодно, лишь бы не терпеть несправедливые постоянные упрёки матери.
Она помыла дедушку, поменяла ему постельное белье, загрузила в стиральную машину.
— Что вам сварить на обед? Что любите? Я неплохо готовлю. Только не деликатесы. Суп, котлеты…
— Без разницы.
Вероника ушла на кухню. Возилась там долго, стараясь не шуметь, чтобы не мешать деду спать.
Но он и не думал спать, лежал, дожидаясь, когда его, наконец, покормят.
— Обед готов, — сообщила она, — сейчас будете или подождать?
— Сколько ждать можно? Неси.
Он ел сам, с аппетитом. Её помощь почти не понадобилась. Только изголовье кровати приподняла, чтобы ему сидеть удобнее было.
— Сутки не ел, — признался он с набитым ртом, уплетая котлету. — Никого не было.
— Может добавки? Не стесняйтесь, просите.
— Не из стеснительных.
— Хорошо. Пойду ужином займусь, — Вероника хотела выйти.
Но он остановил:
— Побриться надо. И стрижку. Зарос совсем.
— Могу попробовать. Но я только детей маленьких стригла. Парикмахера может вызвать?
Он немного помедлил, но согласился.
— Плохая из тебя сиделка. Ничего не умеешь.
…
Парикмахер пришёл через два дня.
Вероника помогла усадить Александра Григорьевича и уселась в кресло с телефоном, ожидая окончания стрижки.
— Ну вот, принимайте работу. Кажется всё, — сказал мастер, опрыскивая туалетной водой гладко выбритое лицо Александра Григорьевича.
Вероника подняла голову и обомлела от удивления.
— Александр Григорьевич! Вы… Да вы не старый совсем. А я думала…
— Мужчина в самом расцвете сил, — пошутил парикмахер. — Вот что бритва животворящая делает.
— Думала старик? — усмехнулся Александр.
— В агентстве сказали дедуля… И седой же, костлявый. А я… Ой, мыла вас! — Вероника густо покраснела.
— А если б знали, что не старик, сбежали бы? Не стали со мной возиться?
— Ну как-то… Не знаю даже. Так неожиданно! Ой, — спохватилась вдруг Вероника, — у меня же гуляш на плите!
Она сбегала на кухню и через несколько минут вернулась расстроенная.
— Подогрело сильно. Нужно заново всё готовить.
— Закажите на дом готовое, — посоветовал парикмахер, прощаясь. — Вон у вас в кафе тут хорошо готовят.
Он ушёл. Вероника посмотрела на Александра, всё ещё удивляясь его преображению.
— Может и правда, заказать?
— Хотите романтический ужин с калекой?
— Вы есть хотите? Или будете ждать, пока я что-нибудь приготовлю?
Он вздохнул, взял телефон и, посматривая на Веронику, заказал еду в ресторане.
…
— Что у вас случилось? — спросила Вероника, пододвинув к кровати столик с ужином. — Может поделитесь? Если хотите, конечно. А то спим уже несколько дней в одной комнате, а я ничего о вас и не знаю.
— Обычная история. Ехали в машине с женой, ругались. Дочь на заднем сиденье. Самосвал со встречки занесло прямо на нас. И я не успел среагировать. Жена с дочкой не пострадали, а меня перемололо вот… Третий месяц лежу.
— А врачи что говорят? Ходить будете? Вы молодой совсем, должны встать. Хотя бы на костылях.
— Вероятность не исключают. Так сказали. Но пока маловероятно, кажется. И не очень молодой, пятьдесят скоро.
— Ну не старик же. Давно вас врач смотрел?
— После больницы ни разу.
— Попробую вызвать на дом. Или на прием съездим. Надо же наблюдаться. И как с такими травмами без массажа, без упражнений? Мне кажется, это нужно обязательно, если хотите на ноги встать.
— Да кому я нужен. Ушли и забыли. Никому дела нет, — у него даже слёзы в глазах блеснули.
— С телефоном сидите, могли бы сами о себе позаботиться.
— Так это я по работе. Продажами занимаюсь. Шуршу понемногу. А просить за себя неудобно.
— Глупости. Во все колокола надо бить, пока не поздно. Ну ничего, я займусь, будем вас на ноги ставить.
…
Вероника нашла для Александра массажиста-реабилитолога. И постепенно он начал двигаться, а потом и вставать.
Хоть и несмело, и очень медленно, но стал передвигаться по комнате с помощью ходунков.
Инга изредка навещала отца. И жена, узнав от дочери об улучшении здоровья Александра, явилась удостовериться.
Понаблюдав за упражнениями мужа, Тамара вынесла свой вердикт:
— Не понимаю, что делает теперь здесь сиделка? За что мы ей платим, если ты сам себя в состоянии обслуживать.
Александр остановился, опершись на ходунки, вытер со лба пот.
— Зачем пришла? Сам разберусь. Иди.
— Проведать тебя пришла. И проверить, как сиделка выполняет свою работу. Вижу, что ты до туалета и до кухни сам уже дойти можешь. Значит, больше в её услугах мы не нуждаемся. Незачем наши деньги зря тратить.
— Со своими деньгами сам как-нибудь разберусь. Иди Тома, давай не будем устраивать сцен.
— Подожду, когда она уберётся, и пойду. Или останусь. Чего ты меня из моего дома гонишь?
— Сама ушла давно. Не надо приходить тебе больше. Компенсацию за твою долю в квартире я тебе выплачу. Но, прошу, больше не приходи.
— Ты променял меня вот на эту вот? Да? У вас что-то было?
— Иди, Тома.
— Я уйду, но вы у меня попляшете. Я этого так не оставлю.
Она ушла, сверкнув злыми глазами на Веронику.
— Ой, что теперь будет? — испугалась Вероника. — Может, мне правда, пока уйти?
— Ничего не будет. Спокойно! Я ведь юрист по первому образованию. Знаю, как её успокоить. А у тебя какое образование?
— Никакого. Очень жалею, что не пошла после школы учиться.
— Сейчас иди. Тебе всего сорок.
— На кого?
— На мою специальность. Маркетинг. Вместе работать будем. Клиентской базой поделюсь для начала. Думаю, сможешь. Вон какая пробивная, как меня по кабинетам таскала. Всё получится.
Он начал вводить её в курс дела.
Теперь уже не она с ним занималась, а он с ней.
Вероника оказалась толковой ученицей и вскоре начала помогать Александру в работе с клиентами.
Они продолжают жить вместе, поддерживая друг друга.
И даже во время коротких отлучек Вероники к родителям, Александр скучает и с нетерпением ждёт её возвращения.
Надежда Ивановна и Анатолий Петрович отказались от соцработника и требуют, чтобы только дочь присматривала за ними, приходила хоть иногда и помогала по хозяйству.
Эти короткие визиты Веронике не в тягость. Она готова недолго потерпеть ворчание матери, зная, что у неё есть теперь дом, в котором её любят и ждут.
