Матери было восемнадцать, отцу девятнадцать.
В тот же день, как ей исполнилось восемнадцать, мать с моим отцом расписались.
Его матери, моей бабке по отцу было плевать, что там делает её сын, зато ма миной матери было далеко не плевать.
Из за неё-то, строгой и шумной, властной и решительной матери, сбежала моя мама замуж, приняв детскую влюблённость за любовь…
Кажется, отец серьёзно любил мою мать, во всяком случае, он мне несколько раз говорил это, в наши редкие с ним встречи.
Это же подтверждала и его жена вторая, моя мачеха.
Она страшно ненавидела мою мать и ревновала отца к ней.
Меня она принимала, тем более виделись мы не часто, но это уже потом, а пока…
Пока хочу не упустить ничего из памяти.
Отец.
Он пошёл работать, чтобы содержать свою семью, мама поступила в институт и конечно бросила его, с появлением меня.
Я помню смутно черты лица отца, тогда, в детстве, щетина, ярко — голубые глаза и руки. От него пахнет бензином и табаком.
Мать воротит от этого запаха, она заставляет его снимать всю одежду до трусов в подъезде и оставлять где-то там, чтобы дома не воняло…
Отец любит меня, я точно знаю, мать тоже, мне хорошо рядом с ними, но…детскую душу травит какой-то червячок, что-то происходит между родителями, но я малыш и не могу облечь мои подозрения в мыслеформу, они где-то витают эти мысли, что-то не так…
Мы едем с матерью в поезде, я смотрю в окно.
-Мама, а где папа?
-Сынок…он дома, мы к бабушке в гости съездим, потом папа приедет за нами.
Я не знал тогда, что мама уже в который раз уезжает к бабушке, а папа приезжал за ней следом.
Я тогда не понимал, что мы едем в гости, у меня есть бабушка, мы едем и едем, а потом за нами приедет мой папа.
Мама тоже думала, что папа приедет…Только он не приехал, наверное устал возвращать свою юную жену, которая привыкла всё решать слезами и топаньем ног.
Бабушка.
Я сразу понял, кто из этих двоих взрослых главный, конечно же бабушка.
Моя мама вдруг сделалась маленькой и беззащитной, а бабушка взяла нас под своё крыло, дети, так называл она нас, дети.
Мы были её детьми.
Властная, громкая, она тогда была в самом расцвете женской красоты и силы, ей было чуть за сорок.
Потом я узнал, отец всё таки приезжал, потому что любил свою маленькую истеричку жену и своего сына, но…бабушка направила его куда подальше.
Я слышал сам лично, но не понял тогда о чём она говорит, а слышал я, как бабушка рассказывала своей подруге, как направила она этого люмпена, сказала, чтобы больше даже близко не подходил к детям.
Я видел, как плачет тихонько мама, уткнувшись в подушку.
Я потом узнал, что в своё время она и сбежала из-под опеки матери, моей бабушки, но сама же и вернулась в эту клетку, как она называла бабушкину квартиру.
Они ругались, громко, с надрывом, кричали друг на друга, упрекая во всём, дёргали меня, каждая к себе.
Мать собирала вещи, пыталась отобрать меня у бабушки, бабушка забирала меня и прятала, кричала, что дитё не отдаст.
Мать упрекала бабушку, что она разрушила её личную жизнь, бабушка кричала, что из-за матери не смогла наладить свою…
Что она приехала к ней и порушила все планы.
-Так отдай ребёнка и я уеду, — кричала мать.
-На, — успокоившись говорила бабушка, — бери, давай, уходи, куда пойдёшь-то? А? К нему?
-К нему, — с вызовом говорила мать.
— Ну-ну, чихать он на тебя хотел, нашёл такую же люмпенку, как сам и уехал с ней…
-Куда, — тихо спросила мать.
-Не знаю, на стройку какую-то…
Они потом сидят на кухне и плачут, обнявшись и совсем забыв про меня.
Проходит время и образ отца стирается у меня из памяти, я силюсь перед сном вспомнить его глаза и улыбку, его щетину и запах, его руки, но они становятся всё мутнее.
Раз в месяц мать показывает мне какой-то картонный квиточек и говорит, что вот мол, папаша твой, соизволил выслать тебе денег, но их не хватит даже на свитер без рукавов.
Иногда это говорит бабушка.
Она всегда плохо говорит про моего отца, я начинаю тихонечко пропитываться ненавистью к этому человеку.
Прячу глубоко в себе любимый образ, наружу выпускаю придуманного мной с подачи матери и бабушки.
Плохого, злого, безобразного существа — это мой отец.
Мне стыдно, что у меня такой отец, мне вообще стыдно, что я рождён от мужчины, что он присутствовал в моём появлении в этот мир…
У нас нет ни одной фотографии отца, все они уничтожены, порваны, сожжены.
Больная тема для меня боль помноженная на сто, вот что такое слово отец.
Я рано начал драться.
Потому что дети дразнили меня, что у меня нет папки, а я бил за это…
— Волчонок, он растёт волчонком, — говорили маме подруги, с которыми она сидела на кухне и выпивала сладенькое вино, пока не видит бабушка.
-Тебе нужен мужик, как ты его воспитаешь?
Мать красилась, они шли куда-то, в клуб…Оставляя меня одного, она говорила, что скоро придёт бабушка.
Бабушка и правда, приходила и ругала на чём свет стоит мать.
-Они пили, — спрашивала она меня?
Я молчал, мать я любил очень, безумно, у меня не было второго родителя, поэтому вся любовь была сконцентрирована на маме, бабушку я любил тоже.
Я готов был отдать за неё всё на свете и всех побить.
Отчим
Однажды дома появился мужчина, раньше этого не было, я уже учился в первом классе, был круглым отличником, но поведение было отвратительное, так говорила моя бабушка, отвратительное поведение.
Появился мужик неожиданно, был он высокий, голубоглазый, чем-то похож на кого-то, я тогда не мог понять на кого.
У него была большая шапка ушанка, белый полушубок- дублёнка.
-Лёгкий, что пух, — говорила бабушка своей подруге, имея в виду этот полушубок, — состоятельные родители, да и сам, зарабатывает хорошо. Жить будут с его родителями дом хороший, крестовый, хозяйство, будет как сыр в масле кататься.
-Ой, Павловна, Катя -то твоя изнеженная, сможет ли жить в своём доме?
-А что не смочь, никто её в сарай не погонит…
Так я попал в деревню.
Село, так местные говорили, село.
Отчим пытался наладить со мной отношения, я тоже вроде потянулся к нему, что не говори, а было классно, что у тебя появился вроде как отец, я даже начал звать его папой.
Он ходил гордый и учил меня каким-то деревенским премудростям.
Но…
Меня возненавидели его родители, сильно, беспощадно.
А после того, как я ударил их любимому внуку в толстый и рыхлый живот и он, который в полтора раза больше меня, заплакал и побежал жаловаться бабушке.
До этого он меня обижал, я терпел, всё — таки он племянник отца, думал я.
Жизни мне после этого не стало.
Бабка щипала меня, дед, когда не видели родители, выкидывал из-за стола, в общем мне пришлось не сладко, плюс меня загрузили работой по хозяйству.
Когда этот толстый пентюх приходил к нам, бабка тащила его за стол и кормила плюшками, оладушками и блинами, он жрал и ухмылялся, мне этого ничего не предлагали.
Я становился сильнее, маленький ростом (мой комплекс), я становился жилистым и выносливым.
Однажды дед услышал, как я называл отчима папой, я видел как перекосилось его лицо, он потом зажал меня в углу и дал под дых, потом стукнул по шее и схватил за ухо.
-Щенок, — зашипел дед, мне в ухо, — какой он тебе папа, нашёл папу гадёныш, язык вырву, ещё раз назовёшь Володьку папой…
Повторять мне не надо два раза, я перестал это делать, замкнулся в себе.
В школе мне не нравилось, деревенские ребята меня не признавали за своего, обидная кличка новенький, прилипла ко мне на несколько лет.
Я дрался, как зверёныш.
Однажды к нам пришёл новый учитель физкультуры, как всегда, мы выстроились по линейке, я был самый маленький, даже ниже близняшек Светки и Таньки, за мелкий рост и худобу прозванных мышами.
Я упрямо вставал впереди мышей, но они начинали писк и выталкивали меня на моё место.
Учитель подозвал меня после уроков, завёл к себе в маленький закуток в спортзале.
-Я до седьмого класса был самым маленьким, ты я вижу дерёшься, а я не мог постоять за себя.
Я с недоверием смотрел на учителя, высокий, широкоплечий.
Он написал на листочке мелким почерком много, много всего.
— Отдай матери это твой рацион. Это упражнения, которые ты должен делать.
Конечно никто мне готовить отдельно не стал, а самому делать этого не дали, единственное, что мог урвать это морковку, я ел её, пока не пожелтел.
-Желтушный чёрт, всю морковку пожрал, крысёныш, — сокрушалась бабка.
А ещё я занимался…
За что неоднократно получал палкой по спине и ногам от деда и бабки, а так же от жирного.
А однажды, на меня упала целая поленница дров.
Её столкнул жирный пентюх и дико заржал.
Ему бы сошло с рук, да увидел отчим.
Он схватил его за ухо и дал пенделя.
Бабка заорала и рижала к себе внука, крича, что я специально это сделал всё подстроил.
Мне сильно повредило ноги, я лежал в больнице, а из больницы мы заехали в свой дом…
Потом родилась моя сестра, Рада.
Не видел я более красивого и милого существа на свете.
Было всякое в жизни, но значительно стало лучше жить без родителей отчима и жирного пентюха.
Бабушка пыталась лезть к матери, но отчим не дал ей этого сделать, мать по началу собирала чемоданы и пыталась съехать, он спокойно отпускал её, но говорил, что больше она сюда не вернётся.
Постепенно отучил он её от этого.
Бабушка вскоре вышла замуж, она очень рано осталась вдовой и растила мать одна, а тут…
Она попыталась забрать у матери и отчима меня, но я поймал насмешливый взгляд его голубых глаз и отказался.
Бабушка была счастлива, её муж стал мне настоящим дедом, родным и любимым.
-Мой сын, — так однажды сказал отчим, когда привёз меня в больницу, на проверку мама была занята с маленькой Радой, — мой сын, он будет ходить?
Врач пожал плечами.
Мы ехали обратно молча, он носил меня на руках.
-Отец, — я за несколько лет впервые назвал его так, после того случая, — отец, — отчим повернул ко мне голову, на глазах его блеснули слёзы, — я буду ходить, отец, я тебе клянусь.
Я сдержал свою клятву, я начал ходить и даже бегать, а ещё…ещё я увлёкся футболом.
Я сам в него начал играть и пошёл вверх.
Я стал своим среди сильнейших, я стал чемпионом.
Ах, как же гордился мной мой отец.
В шестнадцать лет я встретил того, родного папу.
Он плакал и просил прощения, говорил, что любит…я не мог простить, не знаю почему, не смог сначала, мне хотелось рассказать ему, как я любил его и плакал ночами…
Но, я не стал.
Мы потом ещё встречались несколько раз, сдружились мы после того, как ушёл отец — отчим.
До этого, я считал предательством дружить с родным отцом по отношению к отчиму.
Вот так сложно в моей жизни всё закручено.
Кстати, да, я вырос, спасибо учителю.
Отчим, мама, бабушка, дедушка(бабушкин второй муж), отец.
Их нет давно, они ушли, осталась только жена отца.
Это из взрослых.
Я езжу к ней, по отцу у меня есть брат, мой братишка, мы все трое дружим.
Почему трое?
А Рада? Моя сестра, наша сестра…Вот так и живём, скучковались, есть у нас бабушка, так мы с Радой и братом называем мою мачеху, а братову мать.
Она любит всех, зло у неё давно прошло и меня она давно считает своим ребёнком, а Раду своей не рождённой дочкой.
Вот такая у меня семья, большая, озорная, дружная.
Воспоминания о детсве я спрятал далеко, очень далеко…я давно разобрался в своих обидах, я даже простил тюфяка, который сейчас с гордостью говорит, что я его брат…а его дети считают меня дядей и дружны с моими детьми.
Напоминание мне об этом только ноющая больв ногах, на погоду, но это приближение старости, я думаю.
А пока я молод и полон сил.
Ко мне привели мальчишку, маленького роста, затравленный взгляд.
Ничего мальчик, будем делать из тебя чемпиона, ведь твой тренер — чемпион.
