Комната напоминала поле боя после особенно жаркой перестрелки. На полу валялись расколотые цветные карандаши — жертвы сегодняшнего утреннего штурма. Букварь с порванной обложкой лежал возле ножки стола, страницы жалко топорщились, как крылья подстреленной птицы.
— Не буду я учить эти дурацкие буквы! — Ваня, шестилетний ураган в потертых джинсах, швырнул последнюю книжку с такой силой, что та шлёпнулась об пол, взметнув облачко пыли.
Он молниеносно нырнул под стол, прижимая к груди потрёпанный планшет — свой главный арсенал против «этой скукоты». Его пальцы судорожно сжимали гаджет, будто тот был последним островком свободы в мире, который вдруг вздумал заставлять его читать про «Ма-шу и Са-шу».
Анна Сергеевна замерла на пороге, сжав в руке платок — сегодня она уже вытирала слёзы. Не его — свои. Третий месяц. Третий месяц ежедневных битв, где противниками были кривые крючки букв, упрямое молчание сына и тихий ужас родительских чатов, где учительница всё чаще писала: «На второй год».
— Ваня… — её голос дрогнул, но она поймала себя на этом и выпрямилась.
Из-под стола донёсся лишь яростный стук по экрану — он рубил виртуальных монстров, причмокивая от удовольствия.
— Мне читать не надо! — рявкнул он в ответ, не отрываясь от игры. — Я стримером буду! Буду рубиться в игры и бабки косить! Вон ДимДимыч вообще школу бросил — и норм!
Анна медленно подняла букварь, разгладила помятые страницы. На одной из них улыбалась нарисованная девочка с буквой «А» — ровно та, которую Ваня утверждал, что «ненавидит больше всего на свете».
За окном зашуршал дождь. Капли стучали в стекло, словно торопились сообщить что-то важное.
***
Тот вечер тянулся невыносимо долго. Анна сидела в кресле, поджав ноги, и неотрывно наблюдала за Ваней. Его глаза лихорадочно блестели в свете экрана, пальцы бешено стучали по кнопкам, а губы шевелились, бормоча что-то про «аптечки» и «босса».
На столе перед ней лежали вразброс:
-
Распечатка из школы с красными отметками
-
Калькулятор (уже на третьем подряд вычислении)
-
Листок, испещренный рисунками: солнышко, часы, планшет
Она включила калькулятор ещё раз, прикидывая в уме:
«Если он запомнит 5 букв… это 10 минут. Но если сложить их в слово…»
За окном пролетела сова, ухая насмешливо, будто понимала всю абсурдность ситуации.
Наутро Анна не стала вешать никаких бумажек. Вместо этого она:
-
Наклеила на холодильник 5 магнитов-букв: М, А, П, А, Ш
-
Поставила рядом часы-таймер
-
Принесла Ванин планшет — но не отдала
— Слушай сюда, — ткнула она пальцем в букву «М». — Запомнишь эту загогулину — получишь планшет на 5 минут.
Ваня уставился на букву, словно это был инопланетный символ.
— Да ну её! — буркнул он и плюхнулся на пол, скрестив руки.
— Как хочешь, — пожала плечами Анна. — Тогда играть будешь только в воскресенье. 10 минут. И под моим присмотром.
Она видела, как глаза Вани сначала округлились от возмущения, потом сузились в прищур.
— А… а если я две штуки запомню? — неожиданно спросил он, тыча пальцем в «М» и «А».
Анна скрыла улыбку.
— Тогда 15 минут. Но только если покажешь их мне вечером.
Два дня в квартире царило напряжённое перемирие.
Анна делала вид, что не замечает, как Ваня:
-
Косился на холодильник, проходя мимо
-
Водил пальцем по столу, повторяя очертания букв
-
Бормотал во сне: «М-м-м… А-а-а…»
Кот Барсик, чуткий к настроениям в доме, забился под диван и вылезал только поесть.
На третий день произошло чудо.
Раздался шаркающий звук — Ваня стоял на пороге кухни, волоча букварь. Его носки были разных цветов (левый — синий в динозавров, правый — красный в машинки), а на коленке красовалась свежая дыра — результат часового ковыряния.
— Ну давай свои слова… — пробурчал он, швырнув книгу так, что Барсик вздыбился и рванул в коридор. — Только быстро.
Анна прикусила губу («Главное — не засмеяться сейчас») и медленно открыла страницу с картинкой семьи.
— Этот крючок — «М», — ткнула она в букву. — Как горка, с которой ты катаешься.
Ваня скривился, но глаза его цепко следили за её пальцем.
— А это — «А». Как домик с чердаком, где живёт паучище.
Через полчаса:
-
Пол был усыпан крошками (Ваня нервно жевал печенье)
-
Букварь покрылся отпечатками липких пальцев
-
Барсик осторожно вернулся, обнюхивая воздух
— Я всё знаю! «Ма-ма», «па-па»! — Ваня топнул ногой, слюнявя палец, чтобы перелистнуть страницу. — Давай уже планшет!
— А это что? — Анна показала на слово под картинкой.
— Д-р… р… — Ваня надул щёки, сжал кулаки. — Дра-кон!
(На самом деле там было «дерево», но «дракон» звучало гораздо эпичнее.)
— Молодец! — Анна сжала руки, чтобы скрыть дрожь. — «Дракон» — 10 минут.
Ваня вскочил, забыв про «крутость»:
— Запиши! Я выучил! Смотри! — он тыкал в буквы, громко крича их, будто взламывал секретный код.
Барсик фыркнул и спрятался за штору.
Анна кивала, заводя таймер. Внутри у неё пело.
***
Прошла неделя, и в доме началась новая эра. Букварь, недавно ненавидимый, теперь валялся везде:
-
На микроволновке (Ваня повторял слова, пока грелся бутерброд)
-
В ванной (размокшие страницы с буквой «Ы»)
-
Под подушкой («Чтобы во сне запоминалось!»)
Но главное изменение случилось вчера вечером. Анна записывала в блокнот:
-
«Кот» — 5 минут
-
«Сок» — 5 минут
-
«Школа» (сложное!) — 7 минут
Ваня вдруг прильнул к её плечу, вглядываясь в записи.
— Ты сказала «школа» — 7 минут, — ткнул он грязным пальцем в строчку. — А записала 6!
Анна заморгала:
— Это… округление.
— КАКОЕ ОКРУГЛЕНИЕ?! — взвизгнул он так, что Барсик свалился с подоконника. — Я же 7 слов выучил! 35 минут! А у тебя всего 28!
Он схватил калькулятор и застучал по кнопкам:
— 5+5+7+5+5+3+5=35! Ты меня обманываешь!
Последствия были грандиозными:
-
Анна создала таблицу в Excel с автоподсчётом
-
Ваня потребовал ежевечернюю распечатку
-
Барсик теперь прятался ровно в 18:55 — перед «подсчётом»
Потом возник скандал когда Ваня обнаружил, что мама не учла «бонусные минуты» за слово «электровоз» (которое он специально выучил, чтобы поймать её на ошибке).
— Это 15 минут! — орал он, тряся распечаткой. — Здесь даже формула неправильная!
Анна тихо завела отдельный аккаунт в Google Sheets — с правами доступа для Вани.
***
К тридцатому дню эксперимента квартира превратилась в подобие биржи . На стене кухни красовался перечеркнутый детскими фломастерами первоначальный договор, а рядом — новый, испещренный поправками, подчеркиваниями и восклицательными знаками. Букварь, некогда ненавистный, теперь лежал на самом видном месте — на крышке фортепиано, рядом с вазой для фруктов.
Каждый вечер ровно в семь часов Ваня устраивал настоящий аудит. С важным видом банковского клерка он раскладывал на кухонном столе:
-
Распечатанную таблицу с цветными диаграммами (которые освоил на уроках информатики)
-
Подборку выученных текстов с пометками «сложный», «очень сложный» и «супер-сложный»
-
Калькулятор — на случай «маминых фокусов с округлением»
«Сегодня,» — начинал он церемонно, — «мы разбираем три случая недоплаты. Первый: вчерашнее слово «кораблекрушение». По статье 4.2 нашего договора…»
Анна прятала улыбку, наблюдая, как ее сын, еще месяц назад ненавидевший чтение, теперь:
-
Читал «Теремок» с выражением (но вычеркивал предлоги — «это не слова, а сорняки!»)
-
Считал проценты за просрочку платежа («За три дня — 15% от суммы!»)
-
Обнаружил лазейку в договоре: бонусы за рифмы («Дым-дом-сом — это три разных слова!»)
Особенно запомнился день, когда Ваня устроил забастовку. Скрестив руки на груди, он заявил:
«Новые тарифы: десять минут за стих, пятнадцать — за рассказ, и отдельная ставка за английские слова!»
«Пять и восемь,» — автоматически ответила Анна, продолжая помешивать суп.
«Иначе…» — голос Вани приобрел театральные нотки, — «я покажу папе вашу бухгалтерию за апрель.»
Кастрюля едва не опрокинулась. Анна впервые осознала, что воспитала финансового гения с манипуляторными наклонностями.
В школе произошла революция. Когда Ваня на уроке чтения бегло прочел весь текст, учительница Марья Ивановна сняла очки и долго протирала их, будто не веря глазам. Завуч потребовала повторного тестирования — без свидетелей. А одноклассники, еще вчера дразнившие его «тормозом», теперь с уважением называли «калькулятором».
«Я не читаю,» — важно пояснял Ваня, — «я осуществляю финансово-образовательную деятельность.»
Даже Барсик, присутствовавший на родительском собрании в качестве почетного гостя, выразил одобрение громким «Мрр!», когда директор вручал Ване грамоту за «прорыв в учебе».
Но триумф обернулся новой головной болью. На следующее утро Анна обнаружила на холодильнике:
-
Заявку на компенсацию морального вреда («За нервотрепку при публичных выступлениях»)
-
Счет-фактуру за сверхурочные («Чтение бабушке по телефону — 15 минут»)
-
Требование о предоставлении аванса за будущие достижения
В тот же вечер Анна записалась на курсы «Переговоры с трудными клиентами», оставив в графе «Цель обучения»: «Домашний офис. Оппонент — 6 лет. Преимущество — знает все мои слабые места.»
Мораль:
Детское упрямство — самая изменчивая валюта в мире. Сегодня она стоит копейки, завтра — требует дивидендов. Мудрый родитель не борется с курсом, а открывает совместный банк — где вкладчиком становится будущее.
