Ты меня бросаешь?! — вскричала Люба. – Куда это ты собралась?
— Ты и сама справишься, — спокойно сказала Анжела племяннице. — Меня подруга уже полгода зовёт к себе в Сочи. Она одна живёт, дети выросли, вот и приглашает к ней переехать. Уже работу мне там нашла,
— Ну, ты даже не говорила, что хочешь уехать. А как же я? А Москва? Кто же отсюда вообще уезжает?
— Я и не уезжала только потому, что за тебя, непутёвую, переживала. А теперь вижу, что повзрослела ты, матери с братом отпор дала, теперь и сама выживешь.
Анжела решила, что племянница-студентка со всем сама может справиться. Поэтому предложила ей остаться в своей московской квартире и устраивать здесь жизнь. А сама вознамерилась переехать к подруге на морское побережье.
Ни мужа, ни детей у Анжелы не было — Люба оставалась для женщины единственным близким человеком. Да к тому же давно она хотела к морю перебраться, но то работа, то забота о племяннице не давали.
С матерью и братом Люба не общалась 2 года.
Хоть Роза Даниловна и звонила периодически с угрозами, но так всё телефонными разговорами и ограничивалось. Анжела теперь жила у подруги в Сочи, а Люба приезжала к ней летом в отпуск, когда заканчивалась сессия в университете. Она была в восторге от красоты, которую там видела. И всё никак не могла перестать фотографировать на телефон, вдруг когда-нибудь из памяти сотрётся.
До этого девушка ни разу не была на море. Из посёлка за всё детство только в соседний городок выезжала, пока отец был жив. Хоть мать и часто в Москву моталась с братом, Любу никогда с собой не брала, всегда на хозяйстве оставляла.
Со временем ей это даже начало нравиться, потому что они уезжали рано утром и возвращались на последней электричке. Люба весь день могла делать, что хотела.
* * *
— Так вот как ты работаешь? По морям шляешься?
Люба только вернулась из отпуска и, открыв дверь, не могла поверить, что мать с братом приехали.
— Мама?! Что вы здесь делаете? Откуда у вас ключи от этой квартиры?
— К тебе приехали, что же ещё?! Как нашли в вещах отца ключи от Анжелкиной хаты, так и поняли, что это знак – надо ехать. Смотрю, ты здесь хорошо устроилась — Анжелка тебе, вон, какие хоромы оставила для жизни. Для всех места хватит!
Роза Даниловна всё ходила по квартире и удивлялась, сколько в ней места. Вот вроде двушка обычная, а просторно, как в собственном доме. Люба ходила следом хвостиком и просила ничего не трогать, когда мать заглядывала в шкафы и комоды. Она не решалась спросить, как надолго они с братом приехали, и вообще не понимала, что дальше делать.
— У меня отпуск всего неделю, — сказала Роза Даниловна. — А Ванечка здесь будет жить, на работу его к себе устроишь.
— Ты шутишь?! Я не собираюсь его содержать и на работу устраивать! И жить он здесь тоже не будет — я сама здесь гостья.
— Какая ты гостья? У родной тётки живёшь! Хоть какой-то толк от твоего отца вышел, пусть и не при жизни. А Ваня такой же родной Анжелкин племянник, как и ты. Раз ты живёшь, то и он имеет право!
Всю неделю Люба ходила без настроения, даже на работе стали спрашивать, не заболела ли. Мать командовала по привычке, отчитывала Любу за каждую мелочь. Выгнать их с братом Любе совесть не позволяла, да и прав таких у неё не было.
* * *
У Розы Даниловны в воскресенье отпуск заканчивался. Но та решительно заявила, что брат — это теперь обязанность Любы.
В армию Ваня не пошёл, мать ему какой-то диагноз придумала и с кем надо договорилась. Образования нет даже среднего, ведь он экзамены 9 класса провалил и дальше учиться не пошёл. С таким багажом даже в городе не устроишься, а уж в посёлке, где все тебя знают, тем более.
Вот и решила она его к сестре в Москву отвезти. Пусть Люба теперь отрабатывает вину перед братом, раз не смогла его к экзаменам в своё время подготовить и хоть какой-то билет в жизнь обеспечить.
— А я никак не могла понять, что у тебя случилось, — смеялась Елена Ивановна, коллега Любы, когда они пили чай в обед. — Я уж думала, заболел кто, да спросить не решалась.
— Моя родня хуже любой болезни, поверьте, — вздохнула Люба.
— Есть у меня идея — завтра приходи ко мне на ужин, придумаем тебе план. У сына друг на режиссёрском факультете учится и часто просит его помочь подыграть в разных ситуациях. Антон мой даже иногда жалеет, что в актёры не пошёл – так хорошо у него получается. Они мне такие истории рассказывают, как в кино, прям! И для тебя что-нибудь придумаем, я уверена.
Елена Ивановна была уже на пенсии, но работала в бухгалтерии, так как любила своё дело. И жизни в ней было больше, чем у молодых девчонок из отдела продаж. С Любой они сразу подружились, когда она только пришла работать. Елена Ивановна её дочкой называла.
В пятницу вечером Люба пришла к коллеге на ужин, где уже ждали Антон, сын Елены Ивановны, и его друг с режиссёрского факультета. Тогда и предложили они разыграть сценку с наглым женихом для Любы.
Антон предложил себя на эту роль, а друг его быстро прописал мини-сценарий и сказал, чтобы девушка доверилась и подыграла, если что. Домой к Любе после ужина они пошли вместе.
* * *
— Мамаша, приятно познакомиться! — проголосил Антон, протягивая руку Розе Даниловне.
— Какая я тебе «мамаша»?! Люба, ты что за проходимца в дом привела?
— Это мой жених. Теперь он здесь будет жить. Вы ведь всё равно в воскресенье уезжаете.
— Я уезжаю, а Ваня остаётся. Кто за ним присмотрит, если ты будешь тут с этим амбалом развлекаться?
— А я и присмотрю! — вмешался Антон. — Я будущий военный, так что сделаю из него настоящего мужчину. Теперь Ваня здесь как в армии будет, к порядку у меня все быстро привыкают! Туалеты мыть зубной щёткой и картошку чистить он будет идеально, уж, поверьте мне. Сына уже через месяц просто не узнаете!
Ваня тут же заявил матери, что оставаться не собирается. Антон играл роль отлично — вёл себя нагло и властно, не давая никому слово вставить. Перед уходом сказал, что нужно вещи собрать, чтобы завтра же к Любе переехать.
Роза Даниловна, конечно, скандалила весь вечер и ругала дочь, на чём свет стоит. А Люба про себя улыбалась и благодарила Антона.
Так как Ваня наотрез отказался жить в одной квартире с парнем-деспотом своей сестры, то воскресенья родня дожидаться не стала — уехали в субботу. А Люба купила торт и пошла к Елене Ивановне поблагодарить их с сыном за помощь.
* * *
— Никуда отсюда не выйдешь, пока деньги нам не перечислишь! – кричал Ваня.
— Ишь, какая наглая – всю недвижимость бабкину себе отобрала и с родным братом ни копейкой делиться не хочет. Мы с тебя спесь собьём, вот увидишь. Через неделю вообще всю сумму, как миленькая, нам отдашь! – вторила Роза Даниловна…
— Любка, как изменилась-то! Совсем городская стала, прям, глаз не оторвать!
— Спасибо, тёть Маша!
Люба шла по посёлку, жадно вдыхая знакомый с детства запах свежего хлеба, доносившийся из пекарни. Как всё изменилось, не узнать! Только запах один и остался. Теперь везде асфальт, супермаркеты, детские площадки. А раньше одни кусты были вдоль дороги, за которыми она всегда брата находила, когда он школу прогуливал.
Люба приехала по делам и поняла, что совсем не скучает по родным местам. Всё, что было хорошего до смерти отца, почему-то почти стерлось из памяти. А внутри остались только упрёки матери и её мечта сбежать отсюда в Москву. Там она чувствует себя по-настоящему свободной.
Как ни пыталась девушка наладить отношения и заслужить хоть чуточку материнской любви Розы Даниловны, всегда всё заканчивалось одинаково.
— Дом продашь, деньги разделим поровну, — заявила мать. — Ты мне всю жизнь испортила, так что даже не мечтай, что тебе здесь всё достанется.
— Я на пять минут зашла, чтобы блокноты старые забрать, а ты снова про деньги только и говоришь.
— Нет здесь давно ничего твоего! – стукнула мать по столу.
Люба два года не была в родном посёлке.
Когда бабушка умерла, она не приезжала и с матерью не общалась. Дом бабушка оставила любимой внучке, написала дарственную перед смертью. Тогда-то Роза Даниловна и взъелась на дочь ещё сильнее. Требовала сначала, чтобы Люба отдала дом ей — всё равно она здесь не живёт. А как узнала, что дочь собирается продать его, так стала требовать половину денег.
— У вас с Ваней есть дом, — говорила Люба в ответ на требования матери. — К тому же, я по твоей просьбе даже выписалась, чтобы не претендовать ни на что.
— А мне плевать! Ты всё равно должна мне половину отдать. Твоя бабушка, видно, выжила из ума, раз тебе одной всё оставила, а родного внука обделила.
— Если бы она хотела, то тебе бы и оставила. Но ты ведь и с ней не общалась, всё только для Ваньки в нашей семье.
— А кто ещё о нём позаботится? Это из-за тебя он экзамены не сдал! Ты тогда только о своём университете и думала, а на брата наплевала совсем!
* * *
После смерти бабушки Люба сначала хотела оставить дом, чтобы приезжать на лето в родные места. Каждый уголок в нём напоминал девушке о времени, когда она здесь пряталась от матери и книжки любимые читала.
Но, как только приехала и поговорила с Розой Даниловной, поняла, что всё равно ей каждый раз хотелось бы отсюда сбежать. Отдохнуть в одном городе с матерью она всё равно не сможет.
Люба старалась с родительницей не пересекаться, чтобы меньше ссориться. Ей позвонила соседка, сказала, что хочет купить дом для сына, который женился недавно. Вот она и приехала.
Поехала сразу в дом бабушки, там и жила, пока сделку оформляли. Вещей там почти не оставалось. Всё, что было ценного, мать уже забрала. Сосед дед Василий сказал, целую машину добра вывезла Роза Даниловна, даже кружки ни одной не оставила. Осталось немного вещей да старые фотографии, на которых она и половины людей не знала.
Люба аккуратно сложила в коробку рецепты, написанные бабушкой. На пожелтевших от времени тетрадных листах чернила местами растеклись и слова было не разобрать, но ей хотелось оставить на память хоть что-то.
Люба так увлеклась воспоминаниями, что вздрогнула от неожиданности, когда в дверь постучали.
— Ночевать с тобой будем, чтобы ты завтра с деньгами не сбежала, — заявила мать, держа в одной руке скрученное одеяло, а во второй фонарик.
— Зря только шли по такой темени. Деньги за дом мне уже на счёт перевели. Завтра я обратно поеду.
— Тогда сейчас же возьми и переведи нам половину! — заорал брат. — Иначе будешь здесь сидеть, пока я не выпущу!
— Обойдёшься! Ты лучше работу найди и помогай матери, как я делала много лет!
— Тоже мне, помощница нашлась! Ты в Москве там шикуешь, а нам всегда копейки отправляла! Так теперь ещё и бабкин дом решила продать, чтобы деньги все прикарманить!
Брат в ярости схватил Любины ключи от бабушкиного дома и её телефон, которые лежали на столе. Потом схватил мать за руку, выволок наружу и с проклятиями начал запирать дверь снаружи.
Это было не просто сделать, потому что Люба с неменьшей яростью колотила в дверь изнутри, не давая брату провернуть ключ, и требовала её выпустить.
На шум и крики пришёл сосед, дед Василий, с племянником.
Он знал Розу Даниловну с детства — все росли на его глазах. Отчитал её за такое отношение к дочери и скандал, который та с сыном здесь устроила. Полдеревни уже в курсе, что она у дочери денег требует, да ещё и поносит почём зря.
Дед Василий строгий был, но справедливый. Когда обижали кого-то, он в стороне не оставался, поэтому сразу на шум пришёл. Ванька мигом притих, как только дед Василий бросил на него строгий взгляд. А Любе сказал взять пижаму и идти ночевать к нему в дом, жена как раз чай заварила из листьев смородины.
— А ты домой иди, Розка, хватит буянить! — строго сказал дед Василий.
В этот раз Любу снова провожали соседи, у которых она осталась на ночь. Жена деда Василия собрала сумку с гостинцами: солений, варенья домашнего — и загрузила всё в багажник, чтобы отвезти Любу на станцию. Роза Даниловна с Ваней снова пришли требовать половину денег перед отъездом. Но так и ушли ни с чем.
— Мы всё равно эти деньги из тебя выбьем рано или поздно! Живи и бойся в своей Москве! — со злостью сказал брат, когда они уходили.
Но Люба не боялась, она теперь тёртый калач. А в Москве её ждал Антон, с которым они встречаются почти три года с того самого дня, как он помог выпроводить мать с братом из квартиры тёти Анжелы.
Она ехала туда, где её ждут близкие люди, которые могут её защитить. Хотя беспринципность и злопамятность родственников она всё равно недооценивала. Роза Даниловна решила решила воплотить свою угрозу…
