Ксюша, не говори мамке, что я с ребятами поехал, — выводя из сарая свой мотоцикл, говорил Мишка, ее старший брат.
Мишке шестнадцать лет, Ксюше двенадцать. Хоть у них разные отцы, но брат с сестренкой живут дружно, Мишка всегда заботится о ней и заступается. С отцом Мишки Анна давно развелась, а потом вышла замуж за Павла, отца Ксюши, но и с ним прожила три года и разошлась.
Не мог никак ершистый Мишка принять отчима. Хоть и любил маленькую сестренку, но к отчиму относился никак, смотрел на него исподлобья, не слушал его. Хоть Павел старался с мальчишкой завести доверительные отношения, но тот так и не принял его. Решили, что будет лучше, если они разойдутся, Павлу было жаль дочку. Но Анна стояла на стороне сына.
— Мишка, ну попадет тебе от мамы, ты же три месяца назад упал с мотоцикла и сломал ногу, а синяков сколько было, мама ругалась и переживала. Тебе же мама строго-настрого запретила садиться на мотоцикл, — говорила младшая сестра, помня слова матери, а брат все уже забыл.
— Не ворчи, как старая бабка, все будет хорошо, ты только матери меня не закладывай, — и Ксюша ничего не сказала, да и мать была на работе.
Разве считающие себя взрослыми парни прислушиваются к словам матерей, нет конечно… И в этот день Мишка рванул с друзьями но что могла сделать сестра, он посмотрел на нее весело и уехал, подняв облако пыли.
Когда мать пришла с работы, Мишки все еще не было.
— Ксюша, не знаешь, где Мишка?
— Не знаю, не видела я его, — соврала дочь.
А потом Анне сообщили, что ее сын разбился на мотоцикле насмерть. Мать словно застыла на месте. Потом долго билась в рыданиях. У матери с дочкой было горе, огромное горе, и как-то бы пережить его. Ксюша не сразу это поняла…
Но после похорон прошло некоторое время и нужно было возвращаться к жизни, накопились насущные проблемы. Мать никак не могла прийти в себя. Ксюша видела, что дома нет хлеба, сахар подходил к концу, да и в холодильнике становилось пусто, а мать ничего не предпринимала.
Несколько раз приходили коллеги Анны.
— Аннушка, пора бы уже и на работу выйти, там среди людей тебе полегчает. У тебя еще дочка.
— Не могу, не могу, — повторяла она, — я жить не могу…
Коллеги уходили, а Ксюша смотрела на мать, глаза ее были словно стеклянными. Дочь старалась помочь прийти в себя матери, отвлекала ее от дум, звала поесть, помочь с уроками, хоть и сама все делала, а просто, чтобы мать отвлеклась, но ничего не помогало. Дома мать не убирала, Ксюша мыла пол и стирала свои вещи, всему приходилось учиться.
Постоянно пыталась растормошить мать, но она повторяла:
— Миши нет, понимаешь, Миши нет, как жить?
Ксюша плакала по ночам от обиды, от того, что мама ее не замечает, от того, что классная ее в школе ругала, мать не пришла на родительское собрание. Помогали соседи, особенно Вера – добрая душа, хоть и у самой четверо детей, но помогала Ксюше, успокаивала.
— Дай матери время, придет она в себя, горе у нее.
— Теть Вер, да я бы дала сколько угодно времени, но жить-то как? Ведь прошло уже полгода, все, какие деньги были дома, закончились. Ну да, помогают соседи, но они же не будут делать это постоянно, — говорила по-взрослому Ксюша, она действительно так и чувствовала себя — взрослой и ответственной.
Однажды пришла другая соседка Татьяна, пыталась поговорить с Анной, но она только и повторяла, что не хочет жить.
— Ой, Ксюша, даже и не знаю, боюсь я, если так дальше будет продолжаться, то маму твою могут отправить в специнтернат, — девочке тоже было страшно.
Как-то Ксюша уговорила мать выйти во двор, а мимо проходили две знакомые женщины и подойдя к Анне, спросили:
— Ань, ты Мишке памятник-то будешь ставить?
Анна вдруг встрепенулась, вышла из своего состояния, ответила:
— А как же… Да памятник надо… Да, на работу надо, Мишеньке памятник нужен, а это же такие деньги.
Ксюша обрадовалась, наконец-то услышала от матери нормальные слова, стала похожа на себя, словно очнулась ото сна. Назавтра Анна вышла на работу, постепенно жизнь вернулась, дома все было, еда в холодильнике. Но было другое…
Ксюша вдруг поняла, что для матери кроме умершего сына больше никого не было. Все разговоры были о Мише, все свободное время мать проводила на кладбище. На дочь никакого внимания, словно ее не существует. Мать смотрела сквозь нее.
— Ну почему меня мама не видит? Почему она меня не любит, Миша тоже мне был дорог, но он как будто уходя, забрал с собой всю любовь мамы, не оставив для меня ни капельки, — переживала Ксюша. – А может я и не родная ей дочь, — вдруг толкнула ей мысль, надо позвонить отцу, пусть прямо так и скажет, откуда они меня взяли, а может из детдома?
Ксюша знала, что отец живет в другом городе, у него другая семья, он аккуратно платил алименты на дочь, изредка звонил. Найдя номер телефона отца в записной книжке, она позвонила и задала прямо вопрос отцу.
— Папа, из какого детдома вы с мамой меня взяли?
— Дочь, ты почему такие вопросы задаешь? Ты наша родная, а на мать не обижайся…Горе у нее.
— А у меня разве не горе, — спросила Ксюша, чувствуя слезы побегут сейчас, — я же тоже любила Мишу.
— Ладно дочка, не плачь, — успокаивал ее Павел, — я в выходные приеду, поговорим.
Павел не обманул, приехал и объяснив бывшей жене почему он здесь, удивился ее реакции. Она вдруг сорвалась на дочь:
— Как ты могла, я сына похоронила моя душа умерла вместе с ним. Что ты от меня хочешь? Чтобы я плясала перед тобой…
— Анна при чем здесь твои пляски. Дочери нужна забота и внимание, ты забыла о ней, смотришь на нее, как на пустое место, — спокойно говорил Павел, понимая ситуацию.
— Внимание, забота? Вот и забирай ее к себе, заботься…
Ксюше стало не по себе. Она не могла подумать, что мать вот так легко, как ненужную куклу, ее может отдать отцу. А мать кричала, что не нужна ей Ксюша. Павел тоже растерялся, ведь у него другая семья. Как посмотрит его жена, когда он приедет с Ксюшей.
тихо шептала на могиле брата, что она ни в чем не виновата
Все-таки Ксюша уехала с отцом в другой город, пошла в другую школу. Она радовалась, что Светлана – жена отца приняла ее хорошо, легко нашли общий язык. В матери не набивалась, могла и поругать за дело, но могла и приласкать, пожалеть и похвалить.
Прошло четыре года. Ксюша иногда ездила к матери, а та встречала ее грубо, не по-родственному, словно чужую, еще и выговаривала:
— Ты предала память брата, уехала с отцом…
Но Ксюше очень хотелось крикнуть ей в лицо:
— Ты же сама отказалась от меня отдала отцу, — но не могла это сказать, правда покорно ходила с матерью на могилу к брату и тихо шептала ему, что она ни в чем не виновата.
Шли годы. Прошло уже тринадцать лет с того дня, когда погиб Миша. Ксюша окончила институт, так и жила с отцом, но вышла замуж и переехала к мужу. Редко, но навещала мать одна, в основном на годовщину смерти брата, вместе ходили на кладбище.
В этот раз Ксения вновь приехала к матери, сходили в церковь, потом поехали на кладбище. Ксения и сама не поняла, с чего мать завела разговор, но тут же у могилы Миши она резко сказала дочери:
— Это ты виновата в смерти Мишеньки, скажи тебя совесть не мучает?
— Мама, что такое ты говоришь? Ты о чем?
— О чем? Ты еще спрашиваешь, ты же тогда соврала мне, что не видела брата, когда он уехал кататься на мотоцикле. Значит ты хотела, чтобы его не было…
— Мама, но я же была ребенком, как бы я его удержала? Я же не думала, что все так случится.
— Не думала она, а о чем ты думала?
Ксения не выдержала и расплакалась.
— Мама, ты считаешь меня виноватой в смерти Миши? Так и скажи. Скажи, чтобы я больше к тебе не приезжала, что у тебя нет дочери. У тебя только сын, — она кивнула на памятник Миши. — Я все тринадцать лет живу, как тень. Что мне сделать, чтобы ты вспомнила, что я твоя дочь? Ты полгода не приходила в себя, и я девчонка двенадцатилетняя все взяла на себя, правда с помощью соседей. Но я была рядом с тобой. Ты сама меня отдала отцу, как ненужную вещь, меня воспитывала чужая женщина, она меня успокаивала и вытирала слезы. Что еще я должна сделать, чтобы ты вспомнила, что у тебя есть дочь?
Анна смотрела удивленно на дочь и вдруг схватилась за сердце. Стала оседать, Ксения помогла присесть ей на скамейку у могилы и тут же набрала скорую помощь. Анну положили в больницу.
Ксения чувствовал себя ужасно. Чувствовала себя без вины виноватой. Чувствовала себя виноватой во всем: в смерти брата, в болезни матери. Она пришла на следующий день в больницу, но мать не захотела её видеть. Фрукты передала для нее и уехала домой.
Через неделю все-таки вновь приехала в больницу, не успела передать фрукты и сладости, как зазвонил у нее в сумке телефон.
— Здравствуй, дочка, — Ксения слышала ее дрожащий голос и чуть не расплакалась.
— Да, мама, здравствуй… Как ты себя чувствуешь?
— Уже легче, дочка, почти нормально… Может ты приедешь ко мне, я очень соскучилась, дочка.
Как давно Ксения не слышала от матери такое нежное слово «дочка», она даже расплакалась, но стараясь спокойно, ответила:
— Конечно, мамочка, конечно, я здесь… сейчас увидимся, — она поднималась бегом на второй этаж больницы, там лежала ее родная мама. Бежала по ступенькам и улыбалась, чувствовала, что она больше не тень и нужна маме.
