Всё началось полгода назад, на корпоративе. Андрей сидел за столом, рассеянно слушая тосты коллег, когда кто-то включил старую песню – ту самую, под которую они с Мариной танцевали на своей свадьбе.
И вдруг его как громом ударило – он не помнит, когда в последний раз танцевал с женой.
Когда в последний раз они ходили в кино или просто гуляли, взявшись за руки. Когда говорили о чём-то, кроме бытовых мелочей.
Он огляделся по сторонам. Молодые коллеги смеялись, флиртовали, в их глазах горел огонь жизни. А он? Что осталось от того молодого парня, который тридцать лет назад влюбился в девушку на роликах?
Домой Андрей вернулся за полночь. Марина уже спала – на своей половине кровати, отвернувшись к стене. Когда они начали спать так – будто между ними невидимая граница?
Утром он специально проснулся пораньше и наблюдал, как жена собирается на работу. Привычные, отточенные движения: макияж, укладка, деловой костюм. Всё как всегда.
— У тебя новая причёска? — спросил он вдруг.
Марина удивлённо обернулась:
— Уже три месяца как. А ты только заметил?
В её голосе не было упрёка – только усталая констатация факта. Она даже не ждала, что он заметит.
С того дня Андрей начал наблюдать за их жизнью будто со стороны.
За завтраком они молчали – каждый в своём телефоне. Вечером смотрели разные программы – он новости в гостиной, она сериалы в спальне. По выходным занимались каждый своими делами.
Они не ссорились, не скандалили. Просто существовали рядом. Как два соседа по квартире, которым нечего сказать друг другу.
Последней каплей стала встреча с университетским другом. Тот недавно развёлся и светился от счастья:
— Понимаешь, Андрюх, я будто заново родился! Да, тяжело было решиться, но теперь. Теперь я живу, а не доживаю.
Эти слова засели у Андрея в голове. Доживает? Разве не так он себя чувствует последние годы?
Решение пришло не сразу. Он перебирал в памяти их с Мариной жизнь – счастливые моменты, трудности, которые преодолевали вместе. Пытался понять – когда всё пошло не так? Когда любовь превратилась в привычку?
И главное – есть ли шанс всё исправить?
Три месяца он наблюдал за женой, пытаясь увидеть в ней проблески прежних чувств. Хоть какой-то интерес к нему, к их отношениям. Но видел только усталую женщину, которая живёт по инерции – так же, как и он сам.
И тогда он начал готовиться к разговору.
Подыскал квартиру, постепенно перевёз туда самые необходимые вещи.
Андрей репетировал эту речь три месяца. Каждое утро, бреясь перед зеркалом, он проговаривал слова, которые должны были изменить его жизнь. Представлял слёзы Марины, её упрёки, может быть, истерику. Готовился к долгим изматывающим разговорам и попыткам его удержать.
Но точно не к этому.
— Ты что делаешь? — он растерянно смотрел, как жена, напевая что-то себе под нос, достаёт с антресолей его старый чемодан.
— Помогаю тебе собраться, конечно! — Марина выглядела непривычно оживлённой. — О, смотри-ка, тут твой любимый свитер завалялся. Который я тебе на пятидесятилетие подарила. Возьмёшь?
Андрей сглотнул. Всё шло не по плану. Совсем не по плану.
— Подожди. То есть ты даже не спросишь – почему? Не попытаешься меня остановить?
Марина на секунду замерла, держа в руках тот самый свитер. Посмотрела на мужа как-то странно – с улыбкой, но глаза, глаза были грустными.
— А зачем, Андрюша? Зачем останавливать то, что давно уже умерло?
Она начала аккуратно складывать свитер, разглаживая каждую складочку:
— Я ведь чувствовала, что этот разговор случится. Может, не сегодня, так через месяц. Или через год. Но обязательно случится.
— Почему?
— Потому что ты уже давно ушёл. Не физически – душой. Я не помню, когда ты в последний раз смотрел на меня, по-настоящему смотрел. Не как на предмет мебели, а как на живого человека.
Андрей опустился на кровать. В горле пересохло.
— Я не понимаю. Если ты всё это чувствовала, почему молчала?
Марина пожала плечами:
— А что бы это изменило? Ты бы стал любить меня по расписанию? «С девяти до шести я изображаю любящего мужа»?
Она подошла к шкафу, начала перебирать рубашки:
— Вот эту возьми обязательно, в ней ты очень хорошо выглядишь. И носки новые я как раз купила – целая упаковка.
— Марин, прекрати.
— Что прекратить, Андрюш? — она впервые посмотрела ему прямо в глаза. — Помогать тебе? Или делать вид, что твой уход – это трагедия?
Она села рядом с ним:
— Знаешь, что самое страшное? Я даже не могу вспомнить, когда это началось. Когда мы перестали быть мужем и женой и превратились в соседей по квартире. Может, пять лет назад? Или семь?
— Мы не соседи! — возразил он.
— Что у нас общего, Андрей? Общий холодильник? Общая кровать, в которой мы даже не прикасаемся друг к другу? Разговоры по утрам о том, кто купит хлеб?
Она вернулась к чемодану:
— Так что да, я помогу тебе собраться. Потому что, может быть, когда ты уйдёшь, мы оба наконец-то начнём жить. По-настоящему жить, а не существовать рядом по привычке.
Андрей смотрел на жену и вдруг увидел её – будто впервые за много лет.
Морщинки в уголках глаз, которых раньше не было. Седина в волосах, которую она не закрашивает. Усталость во взгляде.
Когда она успела так измениться? Когда он перестал замечать эти изменения?
— Ты давно хотела этого? — спросил он тихо.
— Чего? Твоего ухода? — она покачала головой. — Нет, Андрюш. Я хотела совсем другого. Хотела, чтобы ты однажды проснулся и увидел меня. Не функцию, не удобную домработницу, а меня – женщину, которую когда-то любил. Но, — она грустно улыбнулась, — не дождалась.
Она аккуратно сложила последнюю рубашку:
— Надеюсь, у тебя есть куда пойти?
— Да, я снял квартиру.
— Хорошо. Это правильно.
Повисло молчание. Андрей чувствовал, что должен что-то сказать, но слова застревали в горле.
— Марин.
— Не надо, — она покачала головой. — Не говори ничего. Просто уходи. Она закрыла чемодан:
— Всё готово. Проверь, может, я что-то забыла?
Андрей встал. Подошёл к чемодану. Там лежала его жизнь – аккуратно сложенная, разложенная по стопкам. Как Марина всегда делала.
— Слушай, — сказала она вдруг, — я ведь и правда рада. Не потому, что ты уходишь. А потому, что ты наконец-то решился сказать правду. Мы оба заслуживаем большего, чем эта игра в семью.
Она протянула ему ключи от квартиры:
— Если что-то забыл – просто позвони. Я соберу и передам.
Андрей взял ключи. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и он вдруг вспомнил, как когда-то от каждого такого прикосновения бежали мурашки по коже.
— Прости меня, — сказал он.
— За что? За то, что разлюбил? Это не твоя вина. Просто жаль, что мы не заметили этого раньше. Может, тогда ещё можно было что-то спасти.
Она проводила его до двери. Помогла надеть пальто – как делала тысячи раз за эти годы.
— Будь счастлив, Андрюша, — сказала она тихо. — Правда, будь счастлив.
Дверь закрылась за его спиной.
Андрей стоял на лестничной клетке, сжимая ручку чемодана, и чувствовал себя странно потерянным.
Он столько раз представлял этот момент – момент своей свободы. Но почему-то вместо облегчения ощущал только пустоту.
А Марина прошла в ванную, включила воду.
Она взглянула на себя в зеркало. Из его глубины на неё смотрела незнакомая женщина – усталая, с покрасневшими глазами. Женщина, которая тридцать лет была чьей-то женой, а теперь нужно учиться быть собой.
Она умылась холодной водой, вытерла лицо. Выпрямилась. Впереди был новый день. И она не собиралась тратить его на слёзы о том, что уже не вернуть.
Может быть, Андрей прав. Может быть, им обоим нужно это расставание – чтобы вспомнить, кто они на самом деле. Чтобы научиться жить без костылей привычки и обязательств.
Прошло три месяца.
Марина училась жить одна. Это оказалось неожиданно интересно. Она записалась на курсы живописи – давняя мечта, которую всё откладывала «на потом». Стала ходить в бассейн по утрам.
В их, точнее, теперь уже её квартире появились новые занавески, новые подушки на диване, букеты свежих цветов – она покупала их себе каждую неделю, не дожидаясь особого повода.
Друзья и родственники разделились на два лагеря. Одни жалели её, качали головами: «Как же так, столько лет вместе!» Другие восхищались её стойкостью: «Молодец, что не стала устраивать сцен!»
А потом случилась эта встреча.
Андрей проходил мимо художественной галереи и увидел афишу: «Выставка работ начинающих художников». А под ней – фотографии участников. И среди них – Марина.
Он застыл как вкопанный. На фотографии она выглядела другой. Помолодевшей что ли. В глазах появился тот самый блеск, который он помнил по их первым встречам.
Не думая, он купил билет и вошёл внутрь.
Её картины висели в дальнем зале.
— Здравствуй, Андрей.
Он обернулся. Марина стояла в дверях – в легком платье цвета морской волны, с новой стрижкой. Она действительно изменилась.
— Привет. Я случайно увидел афишу.
— И решил зайти?
— Да. Красивые работы.
Она улыбнулась:
— Спасибо. Я только учусь.
Повисла пауза. Неловкая, но не тяжёлая.
— Кофе выпьем? — вдруг предложил он. — Тут рядом есть кафе.
Она на мгновение задумалась:
— Почему бы и нет? У меня как раз перерыв.
В кафе они говорили – впервые за долгое время по-настоящему говорили. О том, как изменилась их жизнь. О новых увлечениях, новых открытиях.
— Марин, — он помедлил, подбирая слова. — А что, если мы попробуем начать сначала?
Она удивлённо подняла брови:
— В каком смысле?
— Ну может, сходим куда-нибудь? Как тогда, тридцать лет назад. Только теперь мы другие. И знаем, чего хотим.
Марина долго смотрела на него:
—А давай. Для начала просто будем иногда встречаться. Вот так, за чашкой кофе.
Он кивнул.
Они просидели в кафе до вечера. Говорили обо всём на свете – как в тот первый день в парке. Только теперь это были разговоры двух взрослых людей, знающих цену словам и чувствам.
А потом он проводил её до галереи. У входа она вдруг обернулась:
— Знаешь, что самое удивительное?
— Что?
— Что иногда нужно отпустить человека, чтобы понять – хочешь ли ты быть с ним. По-настоящему хочешь, а не по привычке.
Она махнула рукой и скрылась за дверью. А Андрей ещё долго стоял на улице, глядя ей вслед.
