Я думала, что самое страшное в жизни матери — это когда сын идёт в армию. Помню, как провожала моего Андрея, как рыдала на вокзале, как считала дни до дембеля. Оказывается, я ошибалась. Самое страшное — когда взрослый сын звонит и говорит: «Мам, я хочу познакомить тебя со своей девушкой. У нас всё серьёзно».
Мне пятьдесят два года. После развода, я посвятила всю себя сыну. Работала на двух работах, чтобы он ни в чём не нуждался. Поступил в институт — радовалась больше него самого. Получил диплом — гордилась, как будто сама его защитила. А когда он съехал в свою квартиру и начал самостоятельную жизнь, я думала: «Всё, теперь можно и о себе подумать».
Наивная была.
В последний год Андрей стал как-то по-особенному светиться. Постоянно с кем-то переписывался, улыбался телефону, даже голос изменился — стал мягче, что ли. «Влюбился», — подумала я тогда и радовалась. В тридцать лет пора бы уже. А то я уже начала переживать, что сын так и останется холостяком, посвятившим жизнь программированию и компьютерным играм.
****
— Мам, — позвонил он в субботу утром, — можно я приду сегодня? И её приведу.
— Конечно, сынок! — обрадовалась я. — А как её зовут?
— Кристина. Мам, она особенная. Очень красивая, умная, целеустремлённая. Работает менеджером в автосалоне, занимается йогой.
Я слушала и мысленно уже планировала меню. Особенная значит. Красивая. Умная. Менеджером работает — наверняка стильная, современная. Надо же произвести хорошее впечатление.
— А что она любит из еды? — спросила я. — Да всё она ест. Только она… э… как бы это сказать… очень прямолинейная. То есть говорит то, что думает. Не обижайся, если что.
— Андрей, я взрослая женщина. Думаешь, я не смогу найти общий язык с девушкой моего сына?
В голосе сына я услышала что-то странное. Как будто он не радовался предстоящему знакомству, а готовился к экзамену.
— Мам, ещё одна просьба. Не рассказывай ей про мою армию, про институт… в общем, не нужно никаких историй из детства, ладно?
— Хорошо, солнышко. А во сколько приедете?
— Часа в три.
После разговора я помчалась в магазин. Купила всего и побольше: красную рыбу, креветки, мясо для жаркого, овощи для салата. В кондитерском отделе долго выбирала торт — остановилась на «Праге». Дома помыла полы до блеска, перегладила шторы, даже цветы протерла влажной тряпочкой.
В два часа я уже была готова. Надела своё лучшее платье, строгое, но элегантное. Причесалась, накрасилась. Стою перед зеркалом и думаю: «Ничего, выгляжу прилично. Не стыдно сыну будет».
****
В три часа десять минут звонок в дверь. Открываю — стоят они, обнявшись. Андрей смущённо улыбается, а рядом… Господи, действительно красавица. Высокая, стройная, длинные светлые волосы, безупречный макияж. Одета со вкусом — дорогие джинсы, кашемировый свитер, туфли на каблуках.
— Мам, это Кристина, — говорит Андрей. — Кристя, это моя мама.
— Очень приятно, — протягиваю я руку.
— Взаимно, — отвечает она и… не снимает туфли. Проходит по коридору так, на каблуках.
Я растерялась. У нас не принято ходить по квартире в уличной обуви. Но делать замечание в первую встречу как-то неловко.
— Кристина, разувайтесь, пожалуйста, — говорю мягко.
— Что? Туфли? Они у меня чистые, — заявляет она спокойно. — Я аккуратно хожу.
Андрей краснеет:
— Кристя, мама просит…
— Да ладно вам, — машет она рукой. — Что за предрассудки такие. В Европе вообще никто не разувается дома.
И идёт в гостиную. На каблуках. По моему паркету, который я утром до блеска натирала.
В гостиной Кристина оглядывает всё критичным взглядом:
— А почему у вас такие маленькие комнаты? И потолки низкие какие-то.
— Это старый дом, — объясняю я. — Зато в центре города, и планировка удобная.
— Ну да, — соглашается она без особого энтузиазма. — А где у вас туалет?
Показываю. Она исчезает на десять минут. Возвращается, садится в кресло и говорит:
— А что у вас на обед? Я ужасно проголодалась.
****
Мы проходим на кухню. Я накрыла стол красиво — белая скатерть, праздничная посуда, свечи. На столе салат из креветок, мясо с овощами, домашний хлеб, компот.
— Ого, как много всего, — говорит Кристина.
— Андрюш, а ты не говорил, что твоя мама так любит готовить.
Пробует салат:
— А вы его не солили?
— Солила, — отвечаю я. — Возможно, вам покажется недосолёным. Соль на столе.
— Не-не, я соль не ем. Плохо для фигуры. Просто обычно салаты должны быть более яркими по вкусу.
Берёт мясо:
— Хм, а это суховато. Вы долго готовили?
— Час в духовке, — говорю я, стараясь сохранить улыбку.
— А мама у меня дома мясо всегда сначала маринует, потом в фольге запекает. Тогда оно сочное получается.
Андрей бледнеет:
— Кристя, всё очень вкусно…
— Да я не жалуюсь, — отмахивается она. — Просто говорю, как можно было бы лучше сделать.
Я молчу и наливаю компот. Думаю: «Ничего, привыкну. Главное, что сыну с ней хорошо».
— А этот компот из чего? — спрашивает Кристина.
— Из яблок и груш. Домашний.
— У меня аллергия на яблоки. А воды обычной нет?
— Конечно, сейчас принесу.
Иду за водой и слышу, как она говорит Андрею:
— А почему ты не предупредил про мои особенности питания? Я же говорила, что у меня куча ограничений.
Возвращаюсь с водой. Кристина улыбается:
— Спасибо. А расскажите о себе. Андрей говорил, что вы работаете в школе? — Да, я учитель русского языка и литературы.
— Ого, как интересно! — но по лицу вижу, что ей не интересно совсем. — А зарплата-то небось маленькая?
— Кристя! — шипит Андрей.
— Что «Кристя»? Я же просто интересуюсь.
Я пытаюсь перевести разговор:
— А расскажите о своей работе, Кристина.
— О, это очень интересная сфера! Мы продаём автомобили по всей стране. Я отвечаю за продажи в нашем салоне. Зарабатываю хорошо, если честно. В месяц больше, чем учитель за полгода.
Андрей давится компотом. А она продолжает:
— Вообще, я считаю, что в наше время надо идти в ногу со временем. Осваивать новые профессии. А то так всю жизнь в школе можно просидеть…
****
После обеда переходим в гостиную. Кристина устраивается в кресле, снимает наконец свои туфли (Слава Богу!) и начинает рассказывать о планах.
— Мы с Андреем собираемся пожениться, — объявляет она торжественно.
— Как замечательно! — говорю я, хотя сердце почему-то ёкает.
— Да, свадьбу планируем на лето. Небольшую, человек на пятьдесят. Андрей, кстати, уже кольцо заказал.
Смотрю на сына. Он кивает, но выглядит как-то напряжённо.
— А где планируете жить? — спрашиваю.
— Пока у Андрея. Но, честно говоря, квартира маленькая. Придётся расширяться. Или искать что-то побольше.
— Но у Андрея хорошая квартира, — говорю я. — Он так старался её обустроить.
— Да нормальная, — соглашается Кристина. — Но для семьи уже тесновата. А мы детей планируем. Много детей.
И тут она поворачивается ко мне:
— Кстати, а вы помогать с внуками готовы? А то сейчас детей растить дорого, без помощи бабушек никак.
— Конечно, помогу, — отвечаю я.
— Вот и прекрасно! — хлопает в ладоши Кристина. — Тогда всё складывается. Вы же скоро на пенсию пойдёте, время появится. Очень удобно.
«Скоро на пенсию»… Мне пятьдесят два года! До пенсии ещё огого!
— А сколько детей планируете? — спрашиваю осторожно.
— Троих точно. А может, и четверых. Я из многодетной семьи, привыкшая к шуму и гаму.
Представляю себе четырёх внуков, которых мне предстоит нянчить, и голова идёт кругом.
— Кристина, а ваша мама тоже будет помогать?
— Мама у меня бизнесвумен, — гордо говорит она. — У неё сеть салонов красоты. Она очень занята. А вы как раз учитель, к детям привыкли.
Андрей молчит. Я смотрю на него и не узнаю своего сына. Где тот мальчик, который всегда заступался за меня? Который не позволил бы так со мной разговаривать?
****
— А можно посмотреть квартиру? — спрашивает Кристина. — Интересно, как вы живёте.
И не дожидаясь ответа, встаёт и идёт по комнатам. Заходит в мою спальню, открывает шкаф:
— Ого, сколько у вас книг! А это что за фотографии?
Берёт в руки мою семейную фотографию — я с Андреем и бывшим мужем. Снято лет двадцать назад, в отпуске.
— А это ваш бывший муж? Симпатичный мужчина. Жаль, что у вас не сложилось.
— Кристина, это личные фотографии…
— Да я просто смотрю, — отмахивается она. — А что случилось? Почему развелись?
Я растерялась окончательно. Кто она такая, чтобы задавать мне такие вопросы?
— Это сложная тема, — говорю дипломатично.
— Понятно, не хотите рассказывать. А Андрей говорил, что с папой вообще сто лет не виделся. Плохо, когда мужчины семьи бросают.
Иду за ней в гостиную. Она рассматривает книжные полки, достаёт альбом с детскими фотографиями Андрея:
— Ой, какой милый был! А это где снято?
— На даче у бабушки.
— А дача есть? — оживляется она. — Где?
— В пригороде. Небольшая, шесть соток.
— Замечательно! Летом можно будет с детьми ездить. Андрей, а ты не говорил про дачу!
Сын смотрит в пол:
— Я… забыл упомянуть.
Кристина садится на диван, закидывает ноги на журнальный столик: — А вообще, знаете что… — и тут она делает паузу, словно собираясь сказать что-то важное.
****
— Знаете что, — повторяет Кристина, устраиваясь поудобнее. — Я тут подумала. После свадьбы нам действительно понадобится больше пространства. И вот что я предлагаю.
Она смотрит на меня с видом человека, который сейчас озвучит гениальную идею:
— А что, если вы найдёте себе другое жильё? Ну или с Андреем поменяетесь? А эта квартира останется нам. Всё-таки Андрей ваш единственный сын, логично, что недвижимость должна будет перейти к нему.
Я чувствую, как кровь отливает от лица. Что она сейчас сказала?
— То есть как это? — спрашиваю я.
— Ну подумайте сами, — продолжает она невозмутимо. — Вы одна живёте в трёхкомнатной квартире. Это нерационально. А нам с детьми места мало будет. И потом, молодой семье нужно пространство для развития, понимаете?
Я смотрю на Андрея. Мой сын, которого я растила одна, которому отдала лучшие годы жизни, сидит и молчит. Не возражает. Не заступается.
— Андрей, — говорю я тихо. — Ты согласен с этим?
— Мам, мы ещё ничего не решили окончательно, — мямлит он. — Это просто один из вариантов.
— Какой ещё «один из вариантов»? — взрываюсь я. — Это моя квартира! Я её покупала, я за неё ипотеку двадцать лет выплачивала!
— Ну не кричите, — морщится Кристина. — Я же не требую, я предлагаю. Как вариант решения жилищного вопроса. И потом, вы же мать, должны хотеть счастья своему сыну.
— Я хочу счастья сыну. Но не за счёт своего несчастья.
— А в чём ваше несчастье? — искренне удивляется она. — У Андрея уютная однушка, будете жить спокойно. Без лишних забот.
Тут я понимаю: она серьёзно. Она действительно считает, что я должна освободить ей место. И не только в квартире — в жизни сына.
— Знаете что, Кристина, — говорю я, стараясь держать себя в руках. — Давайте закончим на сегодня. Мне нужно всё обдумать.
— Конечно, — милостиво соглашается она. — Никто вас не торопит. У нас свадьба только летом, времени подумать достаточно.
****
Они собираются уходить. Кристина надевает туфли, поправляет волосы:
— Спасибо за обед. В следующий раз я принесу рецепт маринада для мяса, попробуете приготовить по-новому.
Подходит ко мне, целует в щёку:
— Очень рада была познакомиться! Думаю, мы поладим. Главное — найти компромиссы.
Андрей тоже подходит:
— Мам, спасибо. Всё было очень вкусно.
— Андрюш, — говорю я тихо. — Мне нужно с тобой поговорить. Отдельно.
— Потом, мам, хорошо? Мы спешим, у нас планы на вечер.
И они уходят. Я остаюсь одна на кухне, смотрю на немытую посуду и думаю: «Что же теперь делать?»
Иду в гостиную. На журнальном столике лежит альбом с детскими фотографиями Андрея — тот, который разглядывала Кристина. Листаю страницы. Вот мой малыш в песочнице. Вот идёт в первый класс с огромным букетом. Вот выпускной в школе — какой гордый, счастливый…
А вот более поздние фото — институт, защита диплома. Я рядом с ним, сияю от гордости. «Мама, без тебя я бы ничего не добился», — говорил он тогда.
И где теперь тот мальчик? Куда делся мой сын?
Вечером не могу заснуть. Лежу в постели и прокручиваю в голове каждую фразу, каждый взгляд. И постепенно понимаю: это была не знакомство. Это была демонстрация силы.
Кристина пришла не знакомиться с матерью своего жениха. Она пришла обозначить себя. Показать, кто теперь главная женщина в жизни Андрея. И заодно выяснить, что можно взять из моей жизни для своего благополучия.
Квартира, дача, бесплатная няня для детей — всё просчитано, всё учтено. И самое страшное, что мой сын это видит и молчит. Или не видит? Или видит и согласен?
Встаю, иду на кухню, ставлю чайник. За окном темно, только редкие окна в домах напротив светятся жёлтым светом. Интересно, что там происходит за этими окнами? У кого-то тоже не спящие ночи из-за взрослых детей?
Наливаю чай, сажусь за стол. Вспоминаю. Я же сама когда-то была невесткой! Лет тридцать назад приходила в дом к родителям мужа. И его мама меня тоже встретила… не очень тепло.
Помню, как она критиковала мою готовку, мой стиль одежды, мои взгляды на жизнь. Как намекала, что её сыну нужна жена «посолиднее». Как я злилась, думала: «Ну что за старая ведьма!»
И что интересно — мой муж молчал. Не заступался. Говорил: «Мама у меня такая, привыкни».
Не успела привыкнуть. Два года мучений, а потом свекровь умерла. И знаете что? Я облегчённо вздохнула. Стыдно признавать, но это правда.
А теперь я сама становлюсь свекровью. И попала в ту же историю, только с другой стороны.
Но есть разница. Я просто хотела спокойной жизни с её сыном . А моя невестка хочет забрать не только сына. Она хочет забрать мою квартиру, мою дачу, мою жизнь.
Утром звоню Наташе. Мы дружим с института, она меня знает как облупленную. И сын у неё уже женатый.
— Натка, помоги разобраться. Вчера Андрей привёл невесту…
— Ну и как? Хорошая девочка?
Рассказываю всё подробно. Наташа слушает молча, только изредка охает.
— Подожди, — говорит она, когда я заканчиваю. — Она серьёзно предложила тебе съехать из собственной квартиры?
— Серьёзно.
— А Андрей что?
— Молчал.
— Понятно. Слушай, а ты помнишь мою ситуацию два года назад? — С Димкой и его Ленкой?
Конечно помню. У Наташи тоже была «прекрасная» невестка. Тоже строила планы на чужую жизнь, тоже считала, что свекровь должна прислуживать.
— Так вот, — продолжает Наташа. — Я год пыталась найти с ней общий язык. Год! Улыбалась, терпела, подстраивалась. А знаешь, чем дело кончилось? — Чем? — Она стала наглеть ещё больше. Поняла, что я слабая, и начала совсем борзеть. Димка от меня отдалился, внука я почти не видела. Пока я не взяла себя в руки и не поставила всех на место.
— И что ты сделала?
— Сказала им как есть: «Это мой дом, мои правила. Не нравится — ваше дело. Но плясать под вашу дудку я не буду». Знаешь, что удивительно? Димка вдруг как проснулся. Оказывается, он тоже уже задолбался от её командования, но боялся сказать.
— А сейчас как у вас дела?
— Нормально. Она поняла, что со мной номер не пройдёт, и стала вести себя прилично. Мы конечно не лучшие подруги, но сейчас хотя бы уважаем границы друг друга.
Кладу трубку и думаю. Может, Наташа права? Может, не надо сразу в штыки? Но с другой стороны, требовать съехать из собственной квартиры — это уже слишком.
****
Два дня не звоню Андрею. Жду, что он сам позвонит, объяснится, скажет, что Кристина погорячилась. Но телефон молчит.
На третий день не выдерживаю, набираю его номер.
— Мам, привет! — голос бодрый, как будто ничего не случилось.
— Андрей, нам надо поговорить.
— Да, конечно. О чём?
— О том, что происходило в субботу.
— А что происходило? Всё же нормально прошло.
Нормально! Он считает, что всё прошло нормально!
— Сын, твоя невеста предложила мне съехать из моей собственной квартиры. Это ты считаешь нормальным?
— Мам, она же не требовала. Просто озвучила идею. К тому же, может, она и права? Тебе там одной, действительно, много места.
Я сижу с открытым ртом. Это говорит мой сын? Тот, которому я всю жизнь посвятила?
— Андрей, это моя квартира. Я её покупала на свои деньги, я выплачивала ипотеку.
— Мам, ну не драматизируй. Никто тебя на улицу не выгоняет. Мою продадим. Найдёшь себе однушку поближе к школе, будет даже удобнее.
Тут я понимаю: он серьёзно. Мой сын, которого я растила двадцать пять лет, серьёзно считает, что я должна ему освободить место.
— А дача? — спрашиваю я. — Она тоже в ваше распоряжение перейдёт?
— Ну, детям же нужно будет где-то отдыхать на природе…
Всё. Хватит. Я выдыхаю и говорю твёрдо:
— Андрей, слушай меня внимательно. Я двадцать пять лет тебя растила. Одна. Работала на двух работах, чтобы ты ни в чём не нуждался. Отказывала себе во всём ради твоего благополучия. И теперь, когда ты стал взрослым и самостоятельным, твоя невеста требует, чтобы я освободила ей место в моей собственной квартире?
— Мам, не кричи…
— Я не кричу! Я объясняю! И знаешь что я тебе скажу? Если ты считаешь, что мать должна подвинуться ради комфорта твоей девушки — значит, я тебя плохо воспитала.
— Мама…
— Всё, Андрей. Подумай над моими словами. И если решишь, что мать всё-таки что-то значит в твоей жизни — позвони. А пока что разговор окончен.
Кладу трубку. Руки трясутся от злости и обиды.
****
Прошла неделя. Андрей не звонил. Я тоже молчала. И знаете, что понимаю? Я уже не та мать, которая будет бегать за сыном и умолять о внимании. Двадцать пять лет я жила его интересами. Пора вспомнить о своих.
В субботу пошла в спортзал. Давно хотела записаться, всё руки не доходили. Инструктор — молодая девчонка, лет на пятнадцать младше меня:
— А что вас привело к нам?
— Хочу в форму себя привести, — отвечаю я. — И вообще, начать жить для себя.
— Правильно! А то многие женщины после пятидесяти опускают руки, думают, что жизнь закончилась.
После пятидесяти! Смешно. А я действительно так думала. Всё планы строила вокруг сына, внуков будущих. А про себя забыла.
В воскресенье встречаюсь с одноклассницей. Мы случайно столкнулись в магазине, разговорились. Оказывается, Ирка после развода тоже долго была зациклена на детях. А в пятьдесят лет вдруг решила кардинально изменить жизнь.
— Знаешь, — говорит она за кофе, — я поняла одну вещь. Дети нас не просили рожать их. Это наш выбор был. И они нам ничего не должны. А вот мы сами себе должны прожить свою жизнь так, чтобы не жалеть.
— Но как же материнский инстинкт? Любовь к ребёнку?
— А никто не говорит не любить. Но любовь и самопожертвование — разные вещи. Я сына люблю, но жить его жизнью не собираюсь.
Иду домой и думаю о её словах. А ведь правда. Когда я превратилась в приложение к сыну? Когда перестала быть отдельной личностью?
****
Начинаю анализировать. Да, я растила Андрея одна. Но разве я делала это только ради него? Честно? Нет. Я делала это ещё и потому, что так чувствовала себя нужной, важной. Он был смыслом моей жизни. А когда ребёнок становится единственным смыслом — это уже не любовь, это зависимость.
Я не научила его быть самостоятельным в отношениях. Всегда решала за него проблемы, всегда подстилала соломку. А в результате вырастила мужчину, который не умеет отстаивать свои границы. Который боится расстроить женщину — любую женщину. Сначала меня, теперь Кристину.
И знаете, что самое страшное? Я сама его такому научила! Годами внушала: «Не расстраивай маму», «Мама старается ради тебя», «Мама лучше знает». А теперь он применяет этот же принцип с невестой: «Не расстраивай Кристину», «Кристина знает лучше».
Пятница. Звонит мобильный. Андрей.
— Мам, как дела?
— Нормально. А у тебя?
— Тоже нормально. Слушай, а можно мы в выходные приедем? Кристина хочет ещё раз поговорить.
Ага. «Кристина хочет». А что хочет Андрей — неважно.
— О чём поговорить? — спрашиваю я.
— Ну… о ваших отношениях. Она считает, что ты её неправильно поняла.
— Андрей, а ты что думаешь? — Я? Ну… я думаю, что вам надо найти общий язык.
«Вам надо». Он даже не пытается разобраться, кто прав, кто виноват. Просто хочет, чтобы «все дружили».
— Хорошо, — говорю я. — Приезжайте. Но предупреди Кристину — это мой дом, и в нём мои правила.
****
В субботу они приезжают. Кристина выглядит ещё более уверенной в себе. Видимо, неделя молчания с моей стороны её обнадёжила. Думает, я сдамся.
Но на этот раз я готова. Стол не накрываю. Чай, печенье — и всё.
— Ой, а что так скромно? — удивляется Кристина.
— А зачем лишние траты? — отвечаю я спокойно.
— Мам, а где обед? — растерянно спрашивает Андрей.
— Сын, ты взрослый человек. Если голодный — можешь заказать доставку. Или иди на кухню, пожарь яичницу.
Кристина хмурится, но виду не подаёт:
— Ладно, мы и так недавно ели. Я хотела с вами поговорить о нашем прошлом разговоре.
— Слушаю.
— Мне кажется, вы меня неправильно поняли. Я не требовала, чтобы вы съехали. Я просто предложила рассмотреть такой вариант.
— Ясно. А что ещё предлагаете рассмотреть?
— Ну… в принципе, если вы хотите остаться, можно подумать и о других решениях.
Ага. Торгуется уже.
— Каких, например?
— Можно перепланировку сделать. Или мы можем переехать к вам, будем жить вместе.
Представляю себе совместную жизнь с Кристиной и содрогаюсь.
— А что скажет Андрей? — спрашиваю, глядя на сына.
— Я… мне всё равно, — мямлит он. — Главное, чтобы вы поладили.
«Главное, чтобы поладили». А главное для кого?
— Знаете что, — говорю я твёрдо, — давайте я вам кое-что объясню. Эта квартира — моя. Я её покупала, я за неё платила, я в ней живу уже пятнадцать лет. И никто, слышите, никто не будет мне диктовать, как мне в ней жить.
— Но мы же семья! — возмущается Кристина.
— Семья? — переспрашиваю я. — А с каких пор семья — это когда младшие указывают старшим, где им жить?
— Да что вы так агрессивно настроены? Мы же ничего плохого не предлагаем! — Ничего плохого? Вы предлагаете мне отдать вам мою квартиру, мою дачу и стать бесплатной няней для ваших детей. И это не плохо?
Андрей краснеет:
— Мам, ну зачем ты так опять?
— А как, Андрей? Как мне реагировать, когда меня хотят выселить из собственного дома?
****
Кристина встаёт, начинает ходить по комнате:
— Знаете что, давайте говорить откровенно. Да, я считаю, что вы занимаете слишком много места в жизни Андрея. Да, я считаю, что пора бы вам отойти в сторону и дать нам строить свою семью. И да, я не понимаю, зачем одному человеку такая большая квартира.
Вот оно. Наконец-то честно.
— Продолжайте, — говорю я.
— Андрей мне рассказывал, как вы его воспитывали. Как контролировали каждый его шаг, как решали за него все вопросы. Вы из него сделали маменькиного сынка!
— Кристина! — пытается остановить её Андрей.
— Что «Кристина»? — обрывает она его. — Пора правду говорить! Ты взрослый мужчина, а до сих пор боишься маму расстроить! До сих пор отчитываешься перед ней о каждом шаге!
Смотрю на сына. Он сидит красный, несчастный, и молчит. И понимаю: она права. Частично права.
— А теперь послушайте меня, — говорю я спокойно. — Да, возможно, я была слишком заботливой матерью. Возможно, слишком многое решала за сына. Но знаете что? Я это осознаю и готова работать над собой.
— Вот и замечательно! — оживляется Кристина.
— Я ещё не закончила. Я готова дать сыну больше самостоятельности. Но я не готова отдавать вам мою квартиру, мою дачу и свою жизнь. И знаете почему?
— Почему?
— Потому что ты предлагаешь заменить одну зависимость другой. Раньше Андрей зависел от мамы, теперь будет зависеть от жены. Но он так и не научится принимать самостоятельные решения.
Андрей поднимает голову:
— Мам, а что ты предлагаешь?
— Я предлагаю тебе наконец повзрослеть. Самому решать, чего ты хочешь. Где ты хочешь жить. Как ты видишь свою семью. А не слушать, что тебе говорю я или что говорит Кристина.
— Но я же с ней согласен…
— Андрей, ты даже не знаешь, согласен ты или нет. Ты просто боишься конфликта.
****
Кристина возмущённо фыркает:
— Ну вот, теперь вы его против меня настраиваете!
— Я не настраиваю. Я предлагаю ему самому разобраться в своих чувствах.
— А мне что, ждать, пока он «разберётся»?
— А ты что, торопишься куда-то? Или боишься, что передумает?
Попала в точку. Кристина белеет.
— Хорошо, — говорит она резко. — Тогда я ставлю вопрос ребром. Андрей, выбирай: или я, или твоя мама. Дальше так продолжаться не может.
Я смотрю на сына. Сейчас решится всё.
Андрей сидит, опустив голову. Молчит долго. Потом медленно поднимает глаза: — Кристя, а почему я должен выбирать? Почему нельзя просто… жить дружно?
— Потому что твоя мама не хочет уживаться с нами! — кричит Кристина. — Она не хочет принимать меня в семью!
— Я не хочу принимать ваши условия, — поправляю я. — Это разные вещи.
— Всё равно! Андрей, решай!
Сын смотрит то на неё, то на меня. И я вдруг понимаю: а ведь это хорошо. Пусть выберет. Пусть наконец сам решит, что для него важнее.
— Хорошо, — говорю я. — Андрей, выбирай. Но учти: если выберешь её ультиматумы — значит, соглашаешься жить по чужим правилам всю жизнь. Сначала мама решала за тебя, потом жена будет решать. А ты так и останешься мальчиком.
Андрей молчит. Думает.
— Знаете что, — говорит он наконец. — Мне нужно время подумать.
— Сколько времени? — требует Кристина.
— Не знаю. Неделю. Месяц.
— Месяц?! А свадьба? А наши планы?
— Кристя, если наши отношения крепкие, они выдержат месяц размышлений.
Она хватает сумочку:
— Знаешь что? Размышляй! А я пошла. И больше не звони, пока не решишь окончательно!
Хлопает дверью. Мы остаёмся вдвоём.
****
— Мам, — говорит Андрей тихо. — А ты действительно считаешь что меня слишком опекала?
Сажусь рядом с ним на диван:
— Да, сынок. Слишком. Я боялась, что с тобой что-то случится, и пыталась контролировать всё вокруг тебя.
— Почему?
— Потому что ты был единственным, что у меня осталось после развода. И я боялась тебя потерять.
— Но я же не собирался никуда деваться…
— Андрей, дети должны уходить от родителей. Это естественно. Но я этого не понимала. Или не хотела понимать.
Сидим молча. Потом он спрашивает:
— А что теперь делать?
— А чего ты хочешь? Не Кристина, не я. Ты.
Он задумывается:
— Я хочу, чтобы все были счастливы.
— Андрюш, это невозможно. Всегда кто-то чем-то жертвует. Вопрос — готов ли ты всю жизнь жертвовать своими интересами ради чужого спокойствия?
— А разве это плохо?
— Плохо, когда жертва односторонняя. Ты готов пожертвовать отношениями со мной ради Кристины. А что она готова принести в жертву ради тебя?
Он молчит. Думает.
— Мам, а ты её совсем не принимаешь?
— Сын, я готова принять любую твою избранницу. Но при одном условии — она должна принимать и меня. Не как препятствие, а как часть твоей жизни.
— А если она не готова?
— Тогда вопрос: а подходит ли тебе такая женщина?
****
Прошло три месяца. Андрей с Кристиной расстались. Свадьба отменилась. Первые недели сын ходил мрачный, но потом немного повеселел.
— Мам, — сказал он недавно. — А знаешь, что я понял?
— Что? — Что я её не любил. То есть она мне нравилась, она красивая, умная. Но я боялся её больше, чем любил.
— А теперь что? Не жалеешь?
— Нет. Понимаешь, я впервые в жизни сам принял решение. Не ты за меня, не она. А я сам. И мне это нравится.
А я записалась на курсы психологии. Хочу разобраться в себе, научиться строить здоровые отношения с взрослым сыном. А ещё хожу в театр, встречаюсь с подругами, даже с одним мужчиной познакомилась. Ничего серьёзного пока, но приятно чувствовать себя женщиной, а не только матерью.
Андрей тоже изменился. Стал более самостоятельным. Мы теперь общаемся по-другому — как взрослые люди, а не как мать и маленький ребёнок.
Знаете, что я поняла? Кристина сделала мне подарок. Своими наглыми требованиями она заставила меня проснуться. Заставила взглянуть правде в глаза: я растила не самостоятельного мужчину, а зависимого мальчика. И сама была от него зависима не меньше.
Теперь мы оба учимся жить по-новому. И это оказалось не так страшно, как я думала.
А завтра звоню Наташке. Расскажу, как у нас всё закончилось. И поблагодарю за совет — не поддаваться на манипуляции и отстаивать свои границы.
Потому что иногда, чтобы не потерять сына, его нужно отпустить. А чтобы найти себя — нужно перестать растворяться в чужих жизнях.
Даже если эти жизни тебе дороже собственной.
Конец.
