Сентябрь в этом году выдался ласковым. На юге самый разгар бархатного сезона, а в средней полосе бабье лето со всеми вытекающими: яркими красками, шуршанием листьев под ногами и началом учебного года.
Валентина Михайловна преподавала в школе историю и этот предмет для большинства её учеников стал любимым. Мягкая, добрая женщина умела заинтересовать и мотивировать даже самого бездарного и неусидчивого ученика.
В этом году в её пятом «А» пополнение. Мальчик с непослушной челкой и в костюме, явно, на вырост, с самого начала стал изгоем. Небольшой дефект речи, а именно заикание при волнении, не позволял ему сблизиться с одноклассниками и он от этого сильно переживал.
— Не обращай внимания, Витюш. Чем больше ты на этом зациклен, тем больше волнуешься. Чем больше волнуешься, тем больше заикаешься. Отвечаешь урок — думай только о том, что ты хочешь сказать, а не о том, как на тебя будут реагировать другие дети. Тем более, ты всегда подготовлен и речь у тебя развита на много лучше, чем у некоторых. Отвечай назло им! Не дай шанса смеяться над собой! — пыталась мотивировать мальчика на победу над волнением опытный педагог.
К концу шестого класса Витюша уже и забыл, что когда-то не мог с первого разы выговорить самые простейшие слова. Куча психологов и логопедов-дефектологов не смогли сделать того, что сделал обычный, школьный педагог, руководствуясь исключительно желанием помочь, а не желанием получить выгоду.
Шли годы. С последнего выпускного прошло уже десять лет и бывшие ученики заходили в гости всё реже, а бессонница и скачки давления случались всё чаще. Проблемы и неприятности сыпались на голову бывшего педагога градом. Неустроенность личной жизни единственной дочери удручала больше всего. Третий брак, бездетность, взрывной характер и желание всегда и всем чего-то доказать.
— Ну что в твоём Вадиме тебя опять не устраивает? — сокрушалась мать, когда дочь по телефону из другого города жаловалась на мужа. — И Олег был плох, и Женя тебя не понимал. А может проблема в тебе? — пыталась вывести на откровение дочку бывший кумир и пример для подражания для своих учеников и «некудышная мать» для собственного ребёнка.
— Мама, ты опять его защищаешь! С его образованием работать кладовщиком автозапчастей — непростительное унижение! У него красный диплом университета, он несколько языков знает, а занимается тем, что могут делать люди без образования, — истерила дочка, которой всегда не хватало денег и её Вадим готов был работать кем угодно, лишь бы у его Светочки было всё самое лучшее.
Валентину Михайловну очень волновала позиция дочери, которой было далеко за тридцать, а она всё никак не могла остановиться в окончательном выборе спутника жизни. О внуках бывший педагог могла только мечтать и мечта её с каждым годом становилась всё призрачнее.
Перед новогодними праздниками неожиданно муж Валентины Михайловны почувствовал себя плохо. Проработав всю жизнь на вредном производстве, Павел не отличался завидным здоровьем, а тут совсем сник. Сначала его беспокоили головные боли, которые не давали спать и просто жить. После Нового года Валентина Михайловна всё-таки уговорила его лечь на обследование. К тому времени никакие обезболивающие уже не помогали. Он резко похудел, стал раздражительным и почти ослеп на один глаз.
Вердикт врачей был неутешителен:
— Не более трёх месяцев. Мне очень жаль, но Вы обратились слишком поздно. Он очень ослаб и химия его убьёт раньше, чем сама болезнь, — грустно произнёс вердикт лечащий врач и, выписав курс лекарств и порекомендовав безнадёжному пациенту побольше гулять, есть здоровую пищу и не волноваться, распрощался с ними навсегда.
Мужа не стало в апреле, со сроками врач не ошибся. Приехавшая на похороны отца Светлана, ещё больше расстроила мать.
— Мам, мне нужны деньги на новую машину, — заявила она после похорон своим тоном, не терпящим возражений.
— Так, а где же я их возьму? Папа болел и вся пенсия уходила на лечение, а потом и на подгузники с пелёнками, — оправдывалась Валентина Михайловна, которая потратила на похороны мужа последние сбережения и не попросила помощи у дочери с зятем.
— Но ведь в квартире есть и моя часть. Продай двушку, купи однушку или гостинку, а разницу в деньгах отдай мне. Зачем тебе одной две комнаты теперь? — не унималась Светлана, ставя мать своей просьбой в неудобное положение перед соседкой, которая помогала Валентине Михайловне убирать посуду после поминок.
Ничего не ответив дочери, Валентина удалилась в свою комнату и расплакалась, а соседка, зло взглянув в сторону Светланы, вышла из квартиры.
— И не надо мне рассказывать, что это семейное гнездо, что здесь родилась я и умер отец. И что вся жизнь связана с этой квартирой, и что она осталась после деда с бабкой и что здесь прошло и твоё детство! Ни к чему такие сентиментальности. Квартира сталинка, потолки высокие, центр города. Да тебе на хорошую двушку в спальном районе хватит и мне на хорошую иномарку останется. Ну почему вы, старики, такие непробиваемые? Нам-то жить когда? — кричала Светлана из за двери, а мать не могла понять, откуда в ней столько хамства и, перешедшая все рамки, жажда поживиться за чужой счёт.
Дочь уехала, так и не получив от матери ответа на свою просьбу. А вечером Валентине Михайловне стало плохо и сердобольная соседка просидели с ней почти всю ночь.
Шли недели, месяцы. Светлана звонила редко и всегда в плохом настроении. Всё так же жаловалась на мужа, на безденежье и ужасную погоду. Потом медленно переходила на проблемы со старой машиной, мол двигатель что-то барахлит и руль плохо крутится. Валентина Михайловна выслушивала её вечные жалобы, тяжело вздыхала и прощалась. Иногда ей так хотелось просто поговорить о муже, о детях, которых Светлана никак не соберётся родить, о простых, человеческих ценностях, которые никто не отменял.
Перед Новым годом Светлана позвонила очень раздражённая и сообщила, что хочет развестись с мужем и переехать жить к матери, продав общую с мужем квартиру и, забрав свою долю. Валентина Михайловна не знала что и ответить. Она понимала, что с характером дочери ужиться будет нелегко, но и отказать в переезде ей не смогла.
Очередной, рухнувший брак и надежда на внуков становилась недосягаемой. Вечером в гости зашла соседка, чтобы поделиться новостями и попить чайку.
— Валюша, а у меня скоро ещё один внучок появится. Петром хотим назвать, хорошее имя. Дочка с зятем так рады, что мальчик родится, а то их девчонкам нарядов не напасёшься. А у сына только один пока. В третий класс ходит. Умненький до ужаса. В шахматы играет, в музыкальную школу ходит и на каждый праздник мне звонит и поздравляет, — делилась своими радостями соседка, прихлебывая лимонную карамельку ароматным чаем с ромашкой.
— А у меня, видимо, внуков не будет. Светлана опять разводиться собралась и грозится переехать ко мне. Не уживусь я с ней. Хоть в дом престарелых беги, — жаловалась Валентина, наматывая на палец яркий, блестящий фантик.
— Вот ведь как в жизни бывает. У меня четвёртый внук на подходе, а мужа двадцать лет, как нет. А вы с Павлом почти сорок лет душа в душу, а дочка вас и не чтила особо никогда, и деток не родила. В кого она такая? Ты вон сорок лет в школе оттрубила, всегда на хорошем счету была. А сколько чужих детей воспитала. И Павел твой всегда при должности, до начальника участка дослужился, медаль за доблестный труд имел, а уважения от собственного ребёнка так и не увидел. Ну не переживай ты так. Всё образуется. Избаловали вы Светлану. Одна она у вас, вот и выросла эгоисткой, — заключила соседка и Валентине даже стало немного стыдно за то, что не смогла со своими педагогическими способностями достойно воспитать дочь.
Светлана не звонила уже больше месяца, а на звонки матери в трубке металлический, женский голос отвечал, что абонент недоступен и просил позвонить позднее.
Когда Валентина не дождалась поздравлений и на восьмое марта, сердце сковала тревога и предчувствие чего то нехорошего.
— Так и не поздравила? Вот хулиганка! — сетовала соседка, которая принесла к чаю увесистый кусок домашнего торта.
— Обиделась наверное. Денег я ей на новую машину не дала, да и на новость о разводе и переезде ко мне среагировала без энтузиазма и одобрения. Сменила, наверное, номер и знать меня не хочет! — со слезами на глазах, делилась Валентина своей проблемой.
Вдруг раздался телефонный звонок и мужской голос в трубке, узнав с кем имеет честь разговаривать, сообщил страшную новость: Светлена с мужем попали в страшную аварию. Вадим погиб на месте, а Светлана уже месяц находится в институте травматологии. Ей нужна дорогостоящая операция, иначе она навсегда останется парализованной. Звонил врач, завотделением нейрохирургии, где лежала Светлана. Так же врач упомянул, что если в ближайшее время согласия на операцию и денег не будет, то женщину переведут в обычную, районную больницу, где все надежды на полное выздоровление будут похоронены навсегда. Врач был настолько категоричен, что у Валентины Михайловны подкосились ноги, когда она встала, чтобы достать из аптечки корвалол.
— Валя, Валюша, что с тобой? — причитала соседка, едва удержав её за локоть.
Первой мыслью было продать квартиру и купить гостинку, но это долго, да и сумма за операцию была не настолько велика, чтобы продать своё любимое гнёздышко. Обойдя все банки в округе, Валентина поняла, что на одну пенсию банковские выплаты не потянет, да и процент был грабительским. Взять в долг и отдавать частями с пенсии? Не было у неё таких богатых друзей и родственников. Было немного денег на чёрный день, чтобы собственные похороны несильно потрепали финансовую независимость дочери. «Нужно искать работу», — подумала Валентина.
Подсчитав свои сбережения, она решила продать мамины серьги с рубином и новую лодку с мотором, которая давно пылилась в гараже. Гараж тоже на продажу, его тут же схватят, после смерти мужа несколько человек из соседей спрашивали о продаже. Мамино столовое серебро тоже имело вес, а соответственно, и цену. В ломбарде работает дочка соседки Глафиры с третьего этажа, эта не обманет, как никак, Валентина учила её истории с пятого по одиннадцатый класс. А вот серьги лучше по Интернету продать, в скупке заплатят только за золото, а там огромные, танзанийские рубины, что гораздо дороже. С продажей по Интернету поможет Кирилл, бывший ученик и медалист из второго подъезда, у него свой сайт есть, по продаже раритетных вещей и драгоценностей. Умный и честный парень. Он один теперь поздравляет Валентину Михайловну с праздниками, принося ей то тортик, то цветы, то конфеты.
— Ух ты! Какие камни! Какая уникальная огранка! Вы уверены, что хотите их продать? — осведомился Кирилл, рассматривая серьги работы начала прошлого века.
— У меня нет выбора, Кирюш, — обречённо ответила Валентина Михайловна и тяжело вздохнула.
— Я дам Вам максимальную цену, раз у Вас безвыходная ситуация. Даже комиссионные будут Ваши, мне ничего не надо.
К концу недели была собрана почти вся сумма. Немного добавила соседка, а Кирилл дал взаймы любимой учительнице. Правда оговорился, что эти деньги ему через полгода понадобятся.
— Я сейчас к дочке съезжу, оплачу операцию и тут же устроюсь на работу. Я всё отдам. Лодку ещё не продала, но и на неё покупатели найдутся, — пообещала Валентина Михайловна своему благородному спасителю.
Операция прошла успешно и к концу второго месяца Валентина забрала дочку к себе. Она уже могла передвигаться, опираясь на ходунки и даже немного прибавила в весе. А признанный педагог мыла подоконники и натирала полы в одном из офисных зданий в самом центре города. С работой тоже помог Кирилл.
— Мамочка, я вот как поправлюсь совсем, выйду на работу и всё тебе отдам, — ласково обещала Светлана, наконец-то поняв, какую огромную услугу оказала ей мать, которой она причинил столько проблем.
Валентина работала с утра и до позднего вечера. Она и не понимала, откуда берутся силы работать так много. Зарплаты как раз хватало на то, чтобы каждый месяц отдавать Кириллу часть долга и покупать лекарства для дочки.
В середине июня город накрыл циклон и дожди прибавили работы Валентине в разы. Домой она приходила уставшая и без ужина падала на кровать.
Как то утром, с усердием намыв длинный, офисный коридор и поставив в конце табличку: «Будьте осторожны! Скользкий пол!», Валентина присела на диванчик в конце коридора, чтобы передохнуть. По лестнице сверху кто-то спускался быстрым шагом. Не замечая предупреждающей таблички, в коридор вбежал молодой человек в модных, зауженных брючках и рубашке на выпуск. Поскользнувшись на мокром полу, он задел локтем цветок на подоконнике, который, падая, испачкал молодому человеку рукав белоснежной сорочки и края брюк.
— Ты, старая поломойка! Что натворила! Да ты знаешь сколько стоит моя одежда? Тебе столько за год не заработать. Я сейчас же распоряжусь, чтобы тебя выкинули отсюда без выходного пособия! — кричал молодой человек, постоянно унижая женщину неподобающими словами и выражениями.
Управляющий фирмы «Веста плюс» был человеком скандальным и гадким. Когда-то его отец был компаньоном нынешнего владельца фирмы, но забрал свои активы, чтобы расплатиться с долгами сына-игромана, а гадкого сынка пристроил работать в фирму простым служащим, который в отсутствии владельца мог решать простейшие, бытовые задачи. Но вёл себя отпрыск бывшего компаньона так, будто сам был совладельцем компании, особенно в отсутствии шефа.
Отдав в отдел кадров распоряжение о срочном увольнении уборщицы, он обязал её заплатить штраф за то, что она, якобы, не повесила предупреждающую табличку, величиной в целую зарплату за месяц. Валентина вышла из отдела кадров еле держась на ногах. В этом месяце она не сможет отдать часть долга Кириллу и заплатить за курс лечебного массажа для дочки.
На лестнице она остановилась, чтобы проверить документы, которые ей отдали в отделе кадров. В это время к центральному входу подъехал дорогой автомобиль и услужливый водитель, выйдя из за руля, открыл заднюю дверку.
— Спасибо, Антон! Пока свободен. Подъедешь за мной в районе часа, в банк поедем, — как-то совсем по-простому, почти по-братски, предупредил водителя мужчина, выходя из машины.
— Хорошо, Виктор Андреевич! Я тогда съезжу к жене в роддом и потом на мойку, — поделился планами водитель и завёл машину.
— Что с Вами? Вы плачете? Ой, да Вы же работаете у нас. Я ещё хотел выразить Вам благодарность за то, что Вы, наконец-то, оттёрли чернильное пятно с плитки у моего стола и всегда проветриваете мой кабинет. Предыдущая уборщица не отличалась расторопностью, — с тёплой улыбкой сообщил Виктор Андреевич.
— Больше не работаю. Выгнали за забывчивость. Вот проветривать Ваш кабинет не забываю, а по формулировке управляющего, табличку вывесить забыла. Хотя это неправда. Я очень аккуратна в этом отношении и знаю, что сырая плитка очень скользкая. Я зла людям не желаю, — грустно ответила пожилая женщина, — У меня дочка инвалид, я знаю что такое страдание и никому этого не пожелаю. Мне так деньги нужны, а меня, как дворовую собачонку за дверь и без зарплаты.
—Как это за дверь? Кто посмел? Постойте, а откуда мне впредь лицо так знакомо? Валентина….эээ…Валентина Михайловна!? Я ведь не ошибся? Не узнаёте? А так: Ввввалентина Ммммихайловна, — игриво заикаясь произнёс шеф.
— Витюша! Витюша Старыкин! Мальчик мой! Вот это встреча! Какой важный ты стал, и не узнать! — воскликнула женщина и засветилась каким-то внутренним теплом и светом.
— Пойдёмте со мной! Мы сейчас весь отдел кадров вместе с этим выскочкой на уши поставим! Ишь ты, без суда и следствия, без зарплаты лучшего педагога. Я им сейчас устрою! Людочка, управляющего Никиту и Аллу Константиновну из кадров ко мне, — обратился Виктор Андреевич к миловидной девушке на ресепшене.
— Я бы с удовольствием восстановил Вас в должности уборщицы, дорогая моя Валентина Михайловна, но моя совесть не позволяет заставлять мыть пол лучшему в мире педагога. Я вот что придумал: Никита меня и раньше не устраивал, просто сын моего бывшего компаньона, а он мужчина честный и я ему помог. Но такие выходки просто так не пройдут. Я предлагаю Вам занять его место. Уверен, что педагог Вашего уровня справится с бытовыми проблемами офиса. По крайней мере, заказать бутылированную воду в офис, рассортировать папки с документами и принимать звонки в моё отсутствие, может и менее образованный человек, чем Вы. А Никита пусть побегает курьером, может остынет, — озвучил своё решение шеф и отдал распоряжение в отдел кадры о переводе бывшего управляющего и назначении нового.
— Я буду очень стараться, — сквозь слёзы благодарности, произнесла Валентина Михайловна.
— Сами понимаете, зарплата гораздо выше Вашей прежней и уставать меньше будете. Я помогу Вам с реабилитацией дочки и финансами и связями. Мы быстро её на ноги поставим. Я Вам стольким обязан! — с благодарностью в интонации пообещал Виктор Андреевич.
Спустя полгода Светлана полностью восстановилась. Продала квартиру в другом городе и, купила жильё в родном. Часто навещала маму, с которой теперь, после таких испытаний, сложились добрые, даже скорее, очень тёплые отношения. Как-то вечером она забежала к Валентине на чаёк, держа в руках тортик и коробку Грильяжа в шоколаде — любимых конфет матери.
— Мама, я встретила замечательного человека! Я уверяю тебя, мы будем счастливы! — делилась своим счастьем Светлана и на душе Валентины стало немного спокойнее.
— Ну, давай рассказывай! Дочку твою в торговом центре видела с ухажером. Видный такой. Она ему всё улыбается и угодить во всём хочет. Такие счастливые, — рассказала Валентине соседка о встрече с дочкой. Что рассказывать? В следующем месяце распишутся, медлить нельзя, — гордо заявила Валентина, наливая чай в красивые чашки.
— Почему нельзя? Что за спешка? Надо по-хорошему человека узнать…постой, она что? Да неужели? Ей же сорок почти! Матерь божья! Я уже и не надеялась! Кто будет-то? Первой лучше пусть девочка, по дому помогать будет, да и мужики девочек страсть как любят и балуют…— радовалась соседка за Валентину.
— Да хоть бы кто, не до выбора. Страсть, как внуков понянчить хочу! С работы уйду сразу. Долги раздала, дочку вылечила, теперь хочу в шкуре настоящей бабки побыть, — с улыбкой сообщила Валентина Михайловна и достала из коробочки с вязанием крохотные носочки.
— Чудо какое-то! Вот бы Павел твой порадовался! Жаль не дожил.
Соседки пили чай, весело болтали, за окном пели птицы и пахло акацией.
— Дети экзамены сдают. Я ведь когда из школы ушла, думала всё, жизнь остановилась. А потом Паши не стало и уход на пенсию стал маленькой неприятностью по сравнению с такой утратой. Потом дочка. Знаешь, человек — это такая мощная сила, которая может перетерпеть и сдюжить всё, если в нём живёт любовь и надежда! А у меня и того, и другого на семерых!
