Марина лежала отвернувшись к стене, она проваливалась в сон, потом опять просыпалась.
Сколько же времени прошло?
Минута?
Неделя?
Год? Столетие?
-Маам, мама, — голос дочери звучал отовсюду, стучал в голове, но Марина, хоть очень и любит Ксюшку, Марина не хотела никого видеть, слышать, ни с кем не хотела разговаривать.
Марина лежала отвернувшись к стене, может Ксюша подумает, что Марина спит…
-Мама, ну что такое? Ты вообще ничего нет ела? Хватит уже…Сколько можно -то, а? Не умер же никто, подумаешь, мужик ушёл, вот горе -то…ещё неизвестно…кому повезло.
-Конечно…хватиииит, — с надрывом говорит Марина, — давай, ругай мать, кричи на неё…
-Мам, ты что? Ты «Любовь и голуби» пересмотрела? Там Надюха также за Васей убивалась.
— Издевайся, давай, все, все смейтесь, конечно, я же…уууу. Ксюшка…А ведь Вася -то вернулся, — Марина вытерла слёзы и села на кровати, — как ты думаешь, может отец тоже…вернётся?
-Мам, хватит уже, а. Не вернётся он.
-А ты откуда знаешь, а? Говори, ты что к нему ходила? предательница, уууу…
-Мам, ну хватит уже, взрослая тётка, а ведёшь себя, как…
-Да чтобы ты понимала, Ксенька, я ж его люблююю, ууу…
-Ах, вот как, да? А когда меня Петька бросил, что ты мне сказала? Не помнишь? Когда я пластом лежала, ты что мне сказала? Чтобы я вставала и шла в школу, а он, между прочим, со мной в одном классе учился.
-Чего? Ты сравнила, — Марина с удивлением смотрела на дочь, — ты что? Издеваешься? Ты…ты…И я…уууу.
-Ах, вот как. Ты у нас особая, да? У тебя одной любовь, а у других так, у тебя, значит душа, а у других балалайка, да мама? Да чтобы ты понимала, мне жить тогда не хотелось, уже десять лет прошло десять, мама, а у меня до сих пор болит.
А ты ведь даже не поддержала меня, даже…
— Доченька, доченька…да прости ты меня, я ведь не думала, прости доченька…А может он вернётся Ксюша…ну сил ведь нет, ууу, будто сердце взяли, выдрали вот так… рана там, кровоточит…сил нету…
Плачут мама с дочерью обнявшись.
-Что же так больно, Ксенька…Я ведь с ним с четырнадцати лет, я и других мужиков -то не знаалаааа, уууу, как он мог так.
Говорит прости, Мариша…я другую полюбил, оооййй, полюбил он, а я как же? Кому я нужна на старости лет, уууу. Да я с ним всю жизнь, как я без него -то, Ксенька…Я жить не могу я дышать не могу…
Ксения целую неделю возилась с матерью, и просила, и ругала, и уговаривала, всё было без толку.
-Ба, приезжай к нам, — звонит Ксения бабушке, — сил нет, мне на работу идти надо, а я не могу, я как её оставлю -то? Она невменяемая.
-Плачет, — озабоченно спрашивает бабушка.
-Да не то слово, воет, как волк.
Ксения была зла на отца и на мать.
Взрослые люди, не могли как -то это всё разрулить что ли. Этот тоже хорош. влюбился он, чувствует себя пацаном.
А она — то ещё и думает, с чего бы папа начал модой интересоваться, перед зеркалом крутится, какие -то вещи молодёжные стал носить.
А оно вон чего, у него любовница, на два года моложе Ксении.
Мало того, что моложе, она ещё и беременная, ну он так сказал.
Отец слюни пускает, ой Ксюша скоро у тебя будет братик или сестричка, вот нормальный или нет? Что у человека в голове.
Мама тоже хороша, бока наела, вся какая-то серая стала, нет, ну понятно не двадцать лет, но что теперь? Может ещё валенки наденет и на лавочке сядет, сплетни собирать, с бабульками.
Так бабульки сейчас тоже, моднявые, в смартфонах сидят.
Прошёл год.
-Алё, Ксень, а ты не сможешь Фредика к себе на девять дней взять? Я бы к бабушке отвезла, так они с дедом опять его раскормят. Мол, глазки у него голодные, угу…а он же, как пылесос, всё подряд в себя всасывает.
-Хорошо, — смеётся Ксения, как же я братика да не возьму, конечно возьму, как раз гулять с ним буду по утрам, а то два кэгэ наела, жру как Фредик…
— Наела или внучонок может там завёлся?
-Нее, ма…Мы с Вадиком решили ещё подождать…кстати, мы потом тоже хотим слетать на отдых, возьмёшь нашего Макса?
-А то, ты же знаешь, как я обожаю это рыжее чудо, да и Фредик его любит.
-Ну и славно, а ты в какую сторону, если не секрет?
-Ой, с тёть Любой в ДубаИ, ха-ха-ха, она хочет найти кого- нибудь, а я отдохнуть, отвлечься.
-Ну вы девушки даёте, по ДубаЯм значит разъезжаете?
-Ага, слушай, устала, как конь.
-Так правильно, нахватала работы.
-Ну так как, Ксень, хочется же и самой пожить и тебе помочь.
Как же Ксении хочется напомнить маме, как она выла волком и каталась по полу, не хотела жить, когда ушёл отец, а теперь, любо — дорого смотреть.
Похудела, похорошела, энергия бьёт фонтаном, путешествует, строит планы, она будто проснулась…
Бабушка все старается найти маме «приличного » мужчину подходящего возраста, ну так бабуля выражается.
Ксения смеётся над противостоянием мамы и бабушки, вот и в прошлый раз опять, когда Ксения с Вадиком и мамой ездили к дедушке на день рождения, у них начался спор.
Ксения слушала, как на веранде разговаривали мама с бабулей.
— Марина, неприлично так себя вести.
-Как мам, — Марина жуёт яблоко и заливисто смеётся.
— Мариночка, кто на тебя приличный обратит внимание?
— Приличный это как? Мама? А?
-Ну серьёзный мужчина, твоего возраста.
— Наверное ещё и богатый мам?
-Ну, возможно, да. Почему бы и не быть ему богатым…
— Ма-ма, милая моя мамочка, то есть ты хочешь сказать, что какой-то мифический хороший, положительный, умный, добрый, богатый мужчина, вдруг оказался один, не женат.
И, он, такой замечательный, предпочтёт меня, пятидесятилетнюю, а как бы я хорошо не выглядела, мне пятьдесят, мама.
Он предпочтёт меня? Меня с жизненным опытом, достаточно приличным пробегом по родной земле, хоть счётчик м скручен, мама, но запчасти-то поизносились.
Думаешь, он предпочтёт меня умную, немного циничную, двадцатилетней акулке, которая за сережки из масс маркета будет ему в рот смотреть такому умному, богатому, щедрому.
А он взамен, будет юзать…будет использовать её тело, мама.
Молодое, упругое тело, ну так они говорят.
Уж, прости, но это абсурд, мама.
— Фу, Марина, ну как некрасиво и некультурно, женщина вообще не должна, не то что так говорит, но и думать…
В наше время было позором быть без мужчины, если ты, господи, прости, не вдова.
-Мам, что за ерунду ты говоришь, видела я фотографии вашей молодости, девчонки такие жопастенькие, с ляшечками, стоят в платьишках, чуть булки прикрыты.
-Ну и что, да, ходили так, но вели себя…Тебе пятьдесят, Марина, а не пятнадцать, я даже представить себе не могу, чтобы моя мама или тётки в пятьдесят лет…вот так…
-Угу, мне надо галоши с носками надеть, платок подвязать и шкрябать тихонько в сторону кладбища, да мам?
А может дачу купить, картохой засадить…козу опять же купить. О, а может мне за соседа вашего выйти замуж, а что? Он всего три раза женат был, идеал всё ищет, Мишка -то, вот я и окажусь этим идеалом, как ты думаешь? Понравлюсь я тёть Ире, его маме, как сноха?
-Прости его, — говорит неожиданно мама.
-Чего? Кого? Маам, ты о чём?
-Прости Егора.
-Нет, об этом не может быть и речи.
Марина даже слышать имя бывшего мужа не хотела.
Он активировался недавно. Сначала начал приходить в гости к Ксении, потом ненароком так сообщил, что живёт один…
-А как же молодая жена, — Ксения смотрела в упор на отца.
-Да, что ты Ксень, ну так бывает, помутнение, ну…
-А как же беременность, скорое рождение братика или сестрички?
— Ксения ну что ты…девчонка, молоденькая, привыкла всего добиваться, вот захотела и увела меня, — будто с гордостью говорит отец, — придумала эту несуществующую беременность, ну что ты…ты же молодая сама, отец хихикает.- Ты бы это Ксень…поговорила с мамой, а?
-Яяя? Ну уж нет. Сам…
— Ксень, ну мы же взрослые люди, ну с кем не бывает, вот подожди…придёт такой возраст и может быть твой Вадим…
-Папа, никто и ни от чего не застрахован, но знай, я поступлю так же, как мама. Что она тебе сказала? Ведь ты ходил к ней?
— Ходил, но…Она, представляешь..такой бред. Сказала, что она счастлива, что ей никто не нужен, и…это немыслимо и бессовестно. Ты видела, видела, как она выглядит?
Ксения смеётся.
-А как она должна выглядеть, пап?
— Поговори с ней дочь…Прошу. Ну подурили и хватит.
-Пап, ты же ещё молодой, найдёшь себе какую — нибудь хорошую девушку.
-Нет уж, не нужен мне никто…
Отец обиженный ушёл.
А Ксения позвонила маме.
-Мам, что ты ему сказала?
— Сказала, что чувствую себя прекрасно, живу в своё удовольствие как в том кино, хочу халву, ем, хочу пряники…Обиделся, обозвал эгоисткой да плевать.
И вот, Ксения слышит, как бабушка говорит маме, чтобы она простила отца…
-Мам…прошу тебя прекрати меня учить, хорошо. Я никого не прощу, у меня не хватит сил и здоровья, чтобы пройти через всё это вновь, когда он влюбится в очередную двадцатилетнюю.
-Мариша, доча, да он больше не будет. Мы вот с папой пятьдесят три года живём всякое было.
-Что-то не припомню, чтобы папа от тебя уходил к любовнице, а ты потом его приняла бы с распростёртыми объятиями.
-Нет, но…вот он тогда, ты об этом не знаешь, он весь вечер ухаживал за Томой…мы так поругались, я хотела уйти…он просил у меня прощения, а я…я простила.
И тем самым, сохранила семью.
— Серьёзно? Ты хочешь со мной поскандалить мама? Всё, я не хочу ничего слышать.
Ксения счастлива, что мама справилась. Она рада за неё.
Да, ей жаль папу, очень. Ведь она одинаково любит и отца, и мать, но…Она никогда не скажет маме ничего.
Ей так нравится наблюдать за мамой, как она живёт…Как светятся её глаза. Может быть, когда- нибудь, мама и простит отца, она ведь и правда его всю жизнь любила и оберегала, особенно когда Ксения ушла во взрослую жизнь, мама полностью зациклилась на папе.
Пусть теперь живёт.
И плевать, кто там что скажет, жизнь -то у нас одна…Почему папе можно было использовать этот свой шанс на новое счастье, а маме нет?
— Пусть сами разбираются, да Фредик, да малыш, пойдём домой к нам, пусть мамочка отдохнёт.
Кстати, собака,это мамина мечта с детства, думает Ксения, она рассказывала.
Но сначала ей мама не разрешала, бабушка Ксении, а потом муж, как только мама пришла в себя первым делом купила Фредика.
— Хоть немножко для себя поживу, Ксенька, что же такое- то, а? Я же дышать не могла без него, а тут смотрите — ка, а? Что же это делается, — смеётся мама.
Да ничего, мамуль…так бывает, ты открыла другую дверь.
