-Красивая у тебя Галина, девка растёт.
Ух, красивая.
-Да ну, скажешь тоже, дитя ещё какая там красота…Скажешь тоже.
-А что не так? Смотри какая…
Навстречу им неслась на всех парах девчонка, голенастая, высоко вскидывая ко ленки, расставив руки и тряся тугими косами, бежала смеясь девчонка навстречу матери.
Какая она красивая?
Обыкновенная.
-Здрасте, тёть Клава, привет, мамуля, давай я сумку понесу.
-Тяжёлая, Томка. Иди уже.
-Давай, мама.
Схватив сумку, девочка — подросток побежала утопая в пыли босыми ногами, в сторону дома.
-Суровая ты, Галя, ну что стоило приобнять девчушку? Любит ведь вон как тебя, а у тебя ни один мускул не дрогнул, будто неродная она тебе.
-С чего бы это, — вскинулась Галина, — скажешь тоже Клавка, ерунду какую-то.
-Да не ерунду, Галя, у меня парнишки, а и то ластятся и я их целую, обнимаю, а у тебя девчонки ведь.
Младшую -то смотрю тетёшкаешь, а Томка у тебя, как будто чужая.
-Да ну тебя, будто не знаешь, Катька больная вся, чахлая, по больницам с ней до семи лет таскалась, недоношенная, ну что тоже -то.
Обоих люблю и Томку и Катюшку.
-Ну да, ну да…Томка и Катюшка.
-А что не так?Пфф.
Галина, обладавшая вспыльчивым характером обиделась на подругу и пошла домой.
Обижается ещё, — пожала плечами Клавдия, — видно же, не любит Тамарку, ну любит конечно, но не так, как Катьку, — проворчала подруга и тоже отправилась домой.
Галина вечером разглядывала старшую дочь.
Красавица?
Да вроде обычная, голенастая, словно кузнечик, шея тонкая, длинная, как у жирафа, глаза, словно плошки, рот большой, как у лягушки.
Катерина, та да та красивой растёт…Пока, Тома тоже маленькая, что куколка была.
Галя смотрит на Тому и не видит в ней почти родных черт.
Может потому, что Томка на Котеевых похожа? Вылитая их порода и любят они её, сёстры Георгия вон как, за Томкой трясутся, свёкор- покойничек, с рук не спускал девчонку, свекровка тоже балует.
Нет, Катю мать Георгия тоже любит, но Томку больше, думает Галя.
Что за ерунду сказала Клавка, будто не люблю Томку, как не любить? Ведь пять пальцев на руке, какой ни уколи, всё больно будет.
-Мамочка, можно пойду до Вари схожу.
Тамара смотрела на мать умоляюще, из какой-то вредности, из противоречия, хотела запретить Галина дочери, но вспомнила слова Клавдии, разрешила.
-Я с Томкой, соскочила тут же Катя.
-Неет, мама…Ну скажи ты ей.
-Мамммаааа, ууу, я хочу с Томкой.
-Томка, да возьми ты ребёнка.
-Мама, да какой она ребёнок? Дылда здоровая, сядет и будет рот разинув слушать, а потом…Сама говоришь, ребёнок, вот пусть и сидит дома.
-Томочка, ну не ребёнок же, прям чтобы лялька…она тоже хочет к девочкам ходить.
— Если Катька ребёнок, то почему она ничего не делает дома? Пусть к своим девочкам ходит, а не к моим.
-Да как не делаю, я…я…
-Что ты, мама, ты почему всегда её жалеешь, а меня…
-Так прекратили обе враз.
-Что за шум, а драки нет?- в дом вошёл мужчина с палочкой.
-Папка, папочка.
-Папа! Скажи Томке…
-Девочки, ну что же вы…Вы же сестрёнки, а лаетесь…будто соседские псы, ну? Разве так можно? Тамара, смотри, что я нашёл.
Папа достаёт из сумки что-то завёрнутое в газету, потом в тряпицу.
-Папка, это…это…это же Хроники, а где ты их взял?
-В библиотеке разбирали завалы, представляешь…
Дочь с отцом увлечённо разговаривая начали разглядывать старинную книгу, младшая отвернулась, уж что-что, а читать она терпеть не могла, это Томка, как книжный червь…
-Мама, — шепчет Катя, — пусть меня Томка с собой возьмёт, ну пожалуйста.
-Нет, Катя, Томе тоже надо отдыхать, — вдруг сказала Галина, — а мы с тобой пойдём малину собирать.
-Ну мама!- топнула ножкой девочка.
-Я сказала, — мать грозно насупилась, -мигом у меня, взяла ведро и пошла.
Катя знала, с мамой, когда она грозным голосом говорит, лучше не связываться.
Вечером, когда улеглись девчонки, сидят Галина с мужем на крыльце, он заботливо укрыл плечи своей любимой пиджаком своим, сидят тихонечко, прислонившись друг к другу.
Казалось бы два разных мира, но встретившихся в этой жизни…полюбивших друг друга и идущие рядом, в ногу.
Георгий мечтатель, любящий читать, рисовать, да-да, какие картины пишет Георгий, весь городок с его коврами.
Цветут на чёрном куске тонкого войлока цветы диковинные, да животные чудесные, а то и города…
Галина немного приземлённая, в годы войны досталось девчонке, отца призвали в первые же дни, мать родила младшего брата как раз, а между ними ещё две сестрёнки, за мамкин подол цепляются…
Ничего, выжили.
Всякое было, но выжили, залегла у Галины с тех пор складка меж бровями — сердитка, так девчонки её, ту складку называют, сердитка.
Не разгладить ту сердитку, не убрать никак, да и пусть.
Главное выжили все, мама недолго прожила правда у Гали, тоже надорвалась, после родов, оставляя маленького братика и сестёр на Галку, бежала работать, на скотный двор, тогда в городке держали коров овец, птиц, чтобы помогать фронту…
Не хочет Галя вспоминать плохое, да сами воспоминания лезут в голову.
Ей семнадцать было, когда десятилетняя Маруська, прибежала, пляшет, поёт, кричит от радости.
-Чего ты? — спрашивают мама с Галкой.
-Война…Война закончилась, может папка наш теперь придёт домой.
Помнит, помнит Маруся папку, и Валюшка помнит, хоть ей четыре года всего было, а вот Николашка не помнит не понимает он, как это…с папкой жить, даже заревел Николашка.
Глупый, глупый Николашка, что же ты плачешь, ведь закончилась война, тысячи отцов вернутся домой, только их папка не вернётся, об этом мама и Галка знают только, знают и не верят…
Выросла Галка, не хватало ей любви отцовской да и мама не всегда могла любовь ту дать, пласталась на работе, а тут младшие ещё…
Потому видно она такая, что не может сказать девчонкам, как любит их безмерно, жизнь за них готова отдать и за мужа своего Георгия…
Познакомилась с Георгием случайно, ехала на велосипеде, ещё том, довоенном, колесо вильнуло в бок и упала Галка, молоко разлила, села на тротурчике и…заплакала впервые за много лет, никогда не позволяла себе этого делать…а тут.
Рядом остановился военный, помог Галке встать, довёл до дома.
А через пару часов, постучали в дверь, на пороге стоял тот военный, с тросточкой и бидончиком, с горошинами красными, а в нём молоко…
-Вот, вы же молоко забыли…
Она в глаза его ореховые заглянула, да так и пропала там…в этом омуте ореховом, ничего больше не видела и никого.
Через полгода поженились.
Дружная, весёлая семья у Котеевых, все с войны вернулись живыми.
-Это Господь моих детушек и внучат сохранил, с Пресвятой Богородицей, денно и нощно молилась за них, — говорит старая бабушка Георгия, — троих сыновей и четверых внучат сохранили мне, нам…Гоша самый младшенький, вот…теперь дай бог и правнуков увижу.
Увидела, Томочку на руках подержала…
Сидит Галя на крыльце, положила голову на плечо Георгия, так ей хорошо, да спокойно.
Вспоминает, как помогала маме бата с сёстрами растить, да в люди выводить, как учиться хотела, да не смогла, кто же младших тянуть будет? Мать и так жилы все надорвала.
Они теперь выучились, важные…В больших, огромных городах живут далеко от малой родины и от Городка.
Приезжают к сестрице с зятем, подарки везут для племянниц и для всего семейства, переодеваются в домашнее и…
Сестрицы огород пропалывают, что-то моют, скоблят, чистят, белят, хохочут, брат на крышу лезет, с молотком бегает…
Смотрит, чего бы зятю помочь.
-Не надо, ребята, — смущаются Галя с Георгием.
-Как это не надо, — удивляются сёстры и брат, — да мы тебе сестрица, по гроб жизни благодарны будем и тебе братец, Георгий Иванович, как такое забыть можно?
Хорошие братец с сестрицей выросли, жаль мама не видит, а может и видит…
Дети тоже у них с Георгием хорошие выросли, жаль сыночка не получилось родить Георгию, да он никогда не упрекнул, девочек любит, какая разница, парень или девчонка, думает Галина…
Что такое Клавка придумала, будто не любит она Томочку?
Как не любить?
Она же первенец.
Три года детей не было.
Уже и бабушка Георгия подозвала Галю и велела помолиться.
А она и не знает как…
Просто попросила от чистого сердца Матушку Пресвятую Богородицу и помогла ведь…
Томочка родилась крупненькая, но до того спокойная, такая бутузка.
Это сейчас вытянулась, голенастая, нескладная.
Ну красивая, красивая.
Боится Галка просто сглазить…Как же не любить? Ведь это дитя её, кровь её папки, тоже в Томочке течёт, хоть и похожа она на Котеевых…
Катюшка, та в Галкину родню, да тоже красивая вырастет.
Красивые, вздыхает Галя, что та красота? Главное, чтобы счастливые были.
Чтобы умными выросли, да добрыми, чтобы друг друга любили и уважали, две сестрички, две кровиночки.
Семьи бы создали хорошие, деток народили…
Чтобы войны этой проклятущей не было.
Вытирает Галя украдкой набежавшую слезу.
-А это, смотри, Галочка, это Кассиопея, её летом хорошо видно…
Журчит тихий голос Георгия, смотрит Галя на небо и кажется ей, будто не звёзды в созвездия сплетаются, а ушедшие родственники улыбаясь смотрят на неё, кивают головами, рады, что помнят о них…
Сидит Галя на крыльце, смотрит на небо, показывает Георгий ей созвездия разные, рассказывает истории умный Георгий у Галины, добрый, дай бог и девочки в отца пойдут…
Слышит шорох за спиной, стоят в одеяло одно вдвоём закутались, глаза хитрющие- ореховые.
-Мама, папа, а что вы тут делаете? Можно мы с вами посидим.
Втиснулись между родителями и затихли, папку слушают…
Красивые они у нас, — любуется Галя, — ну как не люблю? Люблю конечно, а то что с виду я хмурая…так что же теперь…такая и есть…Да меня и такую любят…знают, не со зла я.
Счастлива Галя своим тихим счастьем.
