Просто жизнь

Вспомнила, как говорила бабушка — покойница, вот мол, мечтала по молодости, доживу до старости, ух и высплюсь.

Вставать к обеду буду, ложиться засветло, отосплюсь за все годочки.

Ну и что ты думаешь?- поворачиваясь к Ольге, говорила бабуля, — вышла на пенсию, я же после пенсии ещё двенадцать лет отработала, а как? Надо было Мишке, отцу твоему, помогать, мы его в университете учили, тоже знаешь, курочку отправь, масло, мяско, картошечку, да и денег, он с матерью твоей, как раз поженились.

Мать -то твоя городская, а городские, они что же? Они, Олюшка, исти не научены правильно.

Но, мать твоя ловкая девка была, быстро всему обучилась, вот за то и люблю и уважаю её, что ни мужика, ни вас детей, голодом не держала.

Помню, поехали с Мишей, годков семь ему было, к старшему моему брату, Николаю Лаврентьечу, в гости, в город.

У нас тогда Катерина, тётка твоя, школу уже почитай окончила, ну вот мы и думали, может поживёт у дядьки-то, а что? К городу привыкнет, всё ж Катька, в город рвалась.

Я, знаешь, как пёрла Кольке в город, что ты, ртом и опой хватала, чтобы брату помочь.

А он считай тогда на своей крале этой женился, ох ты ж…так вот мы их с дедушкой твоим и выкормили считай.

Я — то что? Я на три года моложе, при матери в селе осталась, да не нравится мне этот город, ну его.

А он, Николай, в город подался, вот там и женился.

Вооот, кормила я его, от и до…

Ну, приехали мы с Мишею, с папкой твоим, по поводу Кати поговорить, чтобы у них пожила девчонка.

Эта, фифа -то его, хмурилась, жмурилась, а я же, как обычно, курей навезла, мяса, масло, картошки, лука.

Ну, усадила за стол, хлеб порезала, слышь, что листик бумаги, по два кусочка, суп, ой, Оля…половина картошки, морковинка и лук, блёёёдный, плавает.

Мы похлебали, а Миша мне шепчет: «мамка, я исти хочу…» .

Вижу, неудобно Николаю -то, я засуетилась, говорю, мол, давайте, я хоть щей наварю, с курятнкой.

Эта выскочила, фыр- фыр, а что я сказала? Убежала на работу, А Николай попросил, свари, мол, сестра, а вечером за ужином и поговорим.

Ушли они, я в холодильник, знаешь такой, модный был у них, холодильник ЗиС, что ты…Миша у меня и не видал такого, спрашивает, мамка, это чего, ну.

Так вот, заглянула я, а там нет ничего, да как так-то? А где же то, что я привезла? Раз в месяц сумки пру, передаю, а куда это всё? А где?

Пошла я на балкон, Оля…А оно в углу всё валяется, картошка помёрзла, овощи, там же и мясо, затухло всё.

Как я ревела, мне не жалко продуктов было, мне сил жалко.

Высказала всё Николаю, вечером, она -то и не пришла, я всё брату высказала, бессовестный, говорю, мать каждую копейку тебе отправляет, я продукты, да всё такое прочее, а вы что творите.

Ну он, помычал там, что-то…Мы переночевали и уехали утром, решила я Катьку ни в какой город не пущщать.

А он, приехал через месяц, тогда же это строго было, но он смог как-то уладить…разошлись с той фифой-то.

Отправил он её, к родителям, а сам на Нюське вот женился и детей от её народил, ну.

Катерина у них жила покуда училась потом уже на завод устроилась, комнату сначала дали, в коммуналке.

Ой, приеду, а там, шум, гам, детвора скачет, радиво орёт, сосед пьяный на гармошке шпарит.

Я Катю спрашиваю, как так можно жить -то?

А она хохочет, молодость.

Потом с Егоркой женились, так квартиру дали, а потом дети родились так и поболее…

Мишу, отца твоего, тоже в город перетянула, там он на мамке твоей женился, там и вы родились.

И вот, не поверишь, Олюшка, я всё время мечтала выспаться, ну…

Как поняла, что всё, могу не работать, дед ещё твой, ругать начал, мол, надсодишьси, да по м рё ш ь, чего не доброго, ая как один без тебя буду, а оно вишь ты как пришлось…

Не болел, не хворел…Вот тебе, охохо, Олька…О чём это я? А, так всё думала буду спать.

Ага, ни свет, ни заря, будто чёрт в ребро тыкает, глаза откроешь и сидишь в кровати…Ну что делать? Встаю, иду делами занимаюсь.

Думаю буду терпеть до вечера, спать не буду.

Куда там только куры на насести начинаешь клевать носом…А утром опять ни свет, ни заря встаёшь.

А то ночью, Ольк, подскочу и сижу, вот думаю, думаю.

Нет не могу уснуть.

Я уже и всех собак по деревне посчитала, в каком дворе и у кого сколько и кто где живёт, нет, не идёт сон и всё ты тут…

Вспомнила Оля бабушку, сидит, улыбается.

Она приехала сюда, в бабушкин домик, чтобы привести мысли в порядок, чтобы выйти из этой бешеной гонки…

Гонки за хорошую должность, за качество работы, она ощущала себя так, будто смотрит в окно несущегося скоростного поезда, где мелькают за окном не города и посёлки, не поля и леса, а фрагменты её жизни.

-Мне нужен отпуск.

Генеральный посмотрел на неё с удивлением, сейчас?

-Ольга Петровна, ну вы же понимаете…

-Нет, не понимаю, мне нужен отпуск, срочно.

-Оль, — директор закрыл дверь и подошёл к ней, — что случилось? Ну? Может по граммульке…

-Вот заявление, завтра я должна быть в отпуске, в бессрочном.

-Ольга! Ты меня режешь без ножа, ты что делаешь, Оль? Что случилось, ты можешь сказать?

-Ничего, мне нужен отпуск…

-Ты это из-за Генки, что ли? Да перестань, ну у меня тоже такое было, это так несерьёзно, как говорится, седина в бороду…На что ему эта малолетка так только, взбодриться…

В голове у Ольги забили тяжёлые молоты, бух, бух, бух.

Генеральный, Вадик Семёнов и её муж, были друзьями с детства, Ольга понимала, что-то происходит, но что…

А она -то себя винила, стала меньше внимания мужу уделять, что он отстранился…а оно вон что…видимо, все в курсе, вся компания немаленькая, а она…

Развернулась и пошла в кабинет.

Позвала секретаря, Алла давно работает с ней, уже даже больше чем секретарь.

-Ал, это правда?

-Да.

-Ты же даже не спросила о чём я.

-Я и так поняла.

-Что, так всё запущено?

-Она ходит, королевой, Ольга Петровна, это не сиюминутная блажь, понимаете? Она не девочка — припевочка, которую в сауну водят, она хищница.

Я пыталась, подавал знаки, а вы…

-А я, д у р а, — усмехнулась Ольга, — самонадеянная, думала, что у меня всё под контролем, глупая гусыня.

-Не правда это, вы не такая, вы просто любите человека и безгранично ему доверяете, а он не оценил этого, обнаглел.

-Я в отпуск хочу, Алла.

-Вот и идите, а хотите, я тоже пойду в отпуск и пусть они попрыгают тут…

Ольга улыбнулась.

-Ты же тоже, лет пять в отпуске не была?

-Ага, мне уже Костя обещает медаль из фольги вырезать, это муж, — смеётся Алла, — а как я вас брошу, помните вы мне помогали сколько, ну уж нет.

Такая у нас привычка всем помогать, подумала Ольга.

-Ал, ты иди в отпуск, да. Пиши заявление, я подпишу, отпускные получишь, успеешь ещё…Я оформлю быстро.

-Нет, Ольга Петровна, я…

-Я тоже, в отпуск.

Вечером, дома, она была одна, Гена поехал на рыбалку.

А мы же давно чужие, думает Ольга, он ездит на рыбалку, ходит в баню, а я…живу своей какой-то жизнью.

Ольга набрала сыну, по видео, они всегда созваниваются, по вечерам. Тёмка, весело болтая, рассказывает о своей студенческой жизни.

-Мам, всё хорошо?

-Да, а что должно быть плохо?

-Ну…ты какая-то…

-Нет, всё хорошо Тём.

Потом звонит дочь, ещё с ней поболтали, дети взрослые и самостоятельные, так быстро выросли, Ольга, вдруг как никогда, почувствовала своё безграничное одиночество ей вдруг, до одури захотелось туда, в тот домик где она слушала бабушкины рассказы, где топилась печь и серая кошка Муська, умывалась, сидя близко- близко у дверцы…

И это не из-за того, что у Гены любовница, о которой все, кроме Ольги знают, нет.

Просто, Ольга вдруг подумала, что она живёт чужую жизнь.

Полночи прокрутилась, а к утру у неё созрел план.

Покидав вещи в машину, прихватив ноутбук, Ольга отправилась в путь.

И вот она уже скребёт, моет, чистит бабушкин домик.

Вечером, сидя за столом покрытым цветной клеёнкой, смотрит на отмытые окна, слушая завывания ветра, вспоминает, что бабушка всегда вставляла вторые рамы на зиму, прокладывая между ними вату, а на вату укладывала ёлочные игрушки — шишки, часики, снегурочку, колокольчики…

Вот и соскочила Ольга ни свет ни заря, очень ей хотелось заняться тем, что она загадала.

Пошла в кладовку, нашла прислонённые к стене окна, перетаскала их на кухню, перемыла, натёрла стёкла газеткой, да так, что блестели синевой, нашла вату, уложила между рамами, сверху игрушки, а ещё соль бабушка обязательно насыпала соль, чтобы окна не плакали.

нНачала вставлять окно, от старости рама немного рассохлась, но Ольга справилась.

Полюбовалась творением рук своих, вставила все рамы, к вечеру не чувствовала ни рук, ни ног.

Утром опять соскочила, чуть свет.

Полезла в кладовку, нашла старую простынь, заботливо сложенную бабушкой.

Нарвала одинаковых полосочек, сходила в баню, взяла обмылок хозяйственного мыла, в миску налила тёплую водичку, мочила там длинную полоску раскладывала её на столе и натирала мылом, потом наклеивала на раму, плотно прижимая к углу, проводила ладонью и радовалась…

Ольга с каим -то упрямством приводила бабушкин дом в порядок.

Ей казалось что вычищая дом, она чистит и свою жизнь, избавляется от ненужного.

На пятый день позвонил Гена, он вдруг, не обнаружил жену дома.

— Оленька, а где мои носки?

-Это всё, что тебя сейчас интересует?

-А что такое? А ты собственно где, Оля?

-Я подаю на развод, Гена…

-Оль, Оля, а где мои носки?А ты когда домой? Алё…Оля…

Ольга отключилась, она смотрела в окно и тихо плакала, когда? Когда это случилось? Когда они стали чужими?

Ольгина жизнь тихонько плыла у неё перед мысленным взором…А может и не было ничего?

Может, всегда были чужими…Да нет, нет…были были они счастливы это просто в последнее время.

Ольга вытерла глаза, встала, пошла искать по бабушкиным мешочкам, нашла разные травки, заварила чай.