— И это всё? — разглядывая яркую коробку, в которой находился её новогодний подарок, недовольно проговорила Татьяна Васильевна. — А где конвертик?
— Мама, ну какой ещё конвертик? Что ты выдумываешь вечно? — возмутился Матвей. — Это хороший подарок. Фирма очень достойная. Ты же сама у меня просила тостер на Новый год. Или забыла уже? Если проблемы с памятью — надо таблетки пить, а не мотать нервы своим близким.
— А что ты грубишь матери? Этому я тебя учила разве? Тостер тостером, никто не спорит. Купил и молодец. А где же прибавочка к пенсии? Новогодняя, так сказать. Неужели мать не заслужила за столько лет? На икорку там, на ананас к столу, на тортик любимый. Как же так, сыночка?
— Мама, я же тебе даю ежемесячно. Или это не в счёт? Ты что думаешь, мне легко деньги достаются? Что они на меня с неба, что ли, сыплются? — устало отвечал ей сын.
— Да всё это понятно. Одни отговорки. Значит, я хуже всех, так получается. И Верке, и Раисе дети деньги подарили на Новый год, а я в пролёте! Да уж! Хорошего сына воспитала. Нечего сказать! Как помогать в тяжёлые времена — так сразу мама. А тут какую-то тысячу несчастную пожалел.
— Мам, ну чего ты начинаешь-то опять? Я и так весь на взводе вот уже несколько дней. Знаешь же, какая ситуация у нас с Лилькой!
— А что — вы так и не помирились? Я-то думала, что у вас уже всё хорошо. Значит, всё-таки разводитесь? Ну ты посмотри, какая упёртая! Всё ей не так. Какая свол.оч.ная женщина — твоя жена, прости уж меня Матвей. Может, и хорошо, что вы разводитесь. Найдёшь себе другую, порядочную, которая и тебя будет любить, и мать твою уважать. А эта пусть катится на все четыре стороны!
— Да с этим разводом столько волокиты, мам, если бы ты знала. Нам ведь и квартиру, и всё, что в ней, придётся делить пополам. Мы же всё в браке покупали.
— Пополам? Это как же пополам? Это что ещё за новости такие? Лилька с голой ж…. , прости меня, сынок, к тебе пришла. А теперь собирается всё пополам делить? Ведь я столько денег вам давала — и на покупку, и на ремонт. Там и моя часть есть. Не меньше одной трети, я думаю. Ты вспомни, я же тогда бабушкин дом продала и вам деньги отдала все. Вам как раз такой суммы и недоставало. Одна треть моя — и нечего обсуждать!
— Нет, Лилька не согласится. Она уже подала заявление на раздел квартиры.
— Ну, подала и подала, чёрт с ней. Мы тоже не лыком шиты, — отвечала свекровь.
Она решила действовать и пришла на следующий день к сыну в гости. Татьяна Васильевна знала, что невестке некуда деваться, и она так или иначе, но до развода будет находиться вместе с сыном в их квартире. Хотелось узнать о намерениях снохи в отношении всего имущества.
— Ну, здравствуй, Лилечка! Как дела, здоровьице? Не жалуешься ни на что? — начала женщина прямо с порога.
Сноха проигнорировала её слова и даже не удосужилась поздороваться, таким образом выражая полное презрение не только к Матвею, но и к его матери.
— Ну, что ж, это чисто в твоём духе, невоспитанная хабалка, с хорошими людьми не здороваться. То, что ты решила моего сына избавить от своего присутствия в его жизни, — это очень даже хорошо. Никто тебя, такую расхорошую, удерживать не собирается. Скатертью дорога! А вот то, что вознамерилась позариться на чужое добро, — это очень плохо!
— На какое это чужое добро, позвольте узнать? На какое? Мне по закону принадлежит половина из всего, что здесь есть. И квартира тоже моя. Половина её — уж точно! — закричала Лиля. — А вы не лезьте! Это наше с Матвеем дело. Уж как-нибудь без вас разберёмся!
Она всегда ненавидела свою свекровь, и сейчас совершенно не сдерживала рвущихся наружу эмоций.
«Припёрлась она сюда права свои качать, старуха мерз.кая! Всё, что мне по закону принадлежит, будет моё. И точка. Никто мне в этом не помешает», — думала Лиля.
— Да, нет, милая. Без меня не разберётесь. Ты вот заявление на раздел подала, Матвей мне сказал. А слегка запамятовала, кто вам недостающую сумму дал на квартиру. Так я напомню — я дала! Значит, и моя доля в этой квартире тоже сеть. Может, ты мне за неё теперь и отдашь!
— Что? Ещё чего придумала? Да не бывать этому! Ушла бы ты отсюда по-хорошему! Какая ещё твоя доля! Насмешила, ду.ра старая! — завизжала невестка.
— Да прекрати ты! Сколько можно уже! Ведёшь себя как последняя … Это моя мать, и я не позволю её обижать, поняла? — не выдержал перепалки Матвей.
— Ну посмейся, посмейся, раз смешно. Только посмотрим, кто последний будет смеяться, — глядя на Лилю, сказала Татьяна Васильевна. — То, что есть в квартире, ладно уж, делите пополам, так и быть. Хотя большая часть всего, что здесь находится, тоже куплена не без моего участия. И мебель, и бытовая техника. Я ведь тогда ещё работала. И неплохо получала.
— Всё будет делиться пополам, абсолютно всё! И квартира в первую очередь! — никак не унималась невестка.
— Ну вот на суде и посмотрим, — спокойно произнесла свекровь. — Я сказала, что здесь одна треть — моя, и попрошу некоторых с этим считаться.
Свекровь ушла. Но она совсем не расстроилась. Она готовилась к битве. К борьбе с ненавистной Лилькой, которая вознамерилась оставить без штанов её сына.
— Твоя мать как была чокнутая, так и осталась! На что она надеется? Запугать, что ли, меня решила? Я законы знаю. Всё, что мы нажили с тобой в браке, будет делиться пополам. А то, что она нам дарила или давала, это ещё доказать надо. А маразматичные старухи ещё не то могут придумать, их только слушай, — цинично посмеиваясь, говорила Лиля Матвею после ухода свекрови.
— Мать мою не трогай, прошу тебя! То, что она нам очень хорошо помогла при покупке квартиры, ты отрицать не можешь. Хотя, о чём я? Я уже понял твою суть — наглая и не помнящая добра!
— Родители обязаны помогать детям! Это нормально. А то, что она там тебе давала, это её личная инициатива была!
— Да что ты говоришь! А что ты ни копейки не вложила в покупку этой квартиры, потому что у тебя ни гроша за душой не было, когда мы поженились, это тоже нормально?
— Ой, прекрати, прошу тебя.
— Что — прекрати? Ведь это чистая правда! А теперь ты на голубом глазу заявляешь мне, что половина всего здесь твоя. Совесть надо иметь, милая моя.
— Я тебе не милая. Всё, забудь. Мы с тобой уже чужие люди. Остались лишь формальности — развод и раздел совместно нажитого и — адьё!
Матвей расстраивался. Как он мог полюбить такую бездушную женщину? Ведь по всему получалось, что эти три года она была с ним лишь из-за квартиры, на часть которой сейчас и претендует.
Но Татьяна Васильевна была не из простецких женщин. Жизнь её помотала и побила, и в итоге она стала очень предусмотрительной. А ещё она всегда слушала свою подругу, у которой была многолетняя юридическая практика.
Татьяна Васильевна представила суду нотариально заверенный договор дарения денег, который был датирован числом, предшествующим дню покупки квартиры Матвеем и Лилей. Из этого договора следовало, что мать подарила сыну сумму, равную третьей части от стоимости квартиры. Матвей тогда даже не обратил внимания на эту мелочь и забыл о договоре, окрылённый любовью и новыми приятными хлопотами.
Но Татьяна Васильевна ничего не забыла. Она всё сделала правильно в своё время. И сейчас не позволила циничной и коварной бывшей снохе завладеть половиной квартиры.
Какое лицо было у Лили на суде — описать словами трудно. Вот ведь старая ведьма, обхитрила-таки её. И кто бы мог подумать!
— Это подделка! Вы проверьте получше! От неё всего можно ожидать! Она подделала это документ. Ничего она нам не давала, никаких денег! — кричала бывшая сноха на суде. — Откуда у неё — она же пенсионерка!
— А у меня есть договор продажи родительского дома. И именно на указанную сумму, — спокойно отвечала Татьяна Васильевна.
Матвей не ожидал такого поворота событий и, конечно, был рад. Потому что коварной бывшей женушке досталась лишь третья часть от квартиры, а не половина, как она планировала.
Теперь он не будет так безоглядно доверяться своей будущей избраннице.
А то ведь действительно так можно и без штанов остаться.
