— Надо что-то делать, она ведь с утра ничего не ела… Настя, открой, ну хоть на минуточку…
— Мама, бесполезно, ничего не помогает, может скорую вызвать…
— Аня, успокойся, надо поговорить с ней….
— Как поговорить? Она же не открывает, представляю, сколько слез выплакала… бедная девочка…
Три женщины, измождённые ситуацией, обреченно смотрели друг на друга возле дверей комнаты — Вера Дмитриевна, мама Ани, свекровь Наталья Николаевна и сама Аня.
Наконец Аня решительно встала и вновь подошла к двери. – Настенька, открой пожалуйста, ну не нужно так переживать, всё еще наладится…
За дверью послышались всхлипывания…
— Настенька, умоляю, открой, тебе нужно покушать… ну поверь, всё будет хорошо, — умоляла Наталья Николаевна.
Вера Дмитриевна, зажала в кулачке платочек, и время от времени, вытирала им глаза. — Бедная Настя, — прошептала она. — Слушайте, это невозможно, уже скоро семь вечера, а она… она там… вот что она думает? Аня, там окно хорошо закрыто? – спросила Вера.
— Мама, не пугай меня, я и так места себе не нахожу, — Аня уткнулась в двери и стояла так, сжавшись, будто испуганный воробей.
Раздался звонок.
— Андрей пришел! – Сразу же поняла Аня и бросилась открывать.
Он вошел, уставший, вымотанный после работы на заводе. И только предстоящие выходные радовали и предвещали отдых. Но застав в своей квартире мать и тещу, сразу почувствовал неладное.
— Что за собрание? Почему такие лица? – спросил он с порога и начал разуваться.
— Настя…
— Что Настя?
— Там целая трагедия, — начала Вера Дмитриевна, — у нее размолвка с Никитой…
— С каким Никитой?
— Ну-уу, друг её, они дружили, а теперь, похоже, Никита переметнулся к другой… У Насти стресс, — сказала Вера Дмитриевна.
Андрей перевел взгляд на жену, желая получить разъяснения.
— Да, всё так, как сказала мама.
— Андрюша, она с утра ничего не ела, — обратилась к сыну Наталья Николаевна, — мы не знаем, что делать… умоляю, поговори с ней, уговори ее…
— Как?
— Ласково.
Андрей, уже понял, в чем дело, и пройдя в ванную, молча вымыл руки.
— Угу, понял, поговорю, — пообещал он, — две порции ремня и сразу вылечится, — также спокойно сказал он.
— Сынок, ты что? Какой ремень? – Наталья Николаевна бросилась к сыну, как на амбразуру, желая оградить внучку от обещанной порции ремня.
— Андрей, ты что? Она в трансе, какой ремень? – спросила Аня.
Но хозяин дома решительно достал ремень и, сложив его, резко расправил – получился звонкий хлопок. – Выйдите, — попросил он и пошел к комнате дочери.
— Куда выйти? – спросила Наталья Николаевна, совершенно не понимая, что задумал сын.
— Домой тебе пора, мама, — сказал он. – Вера Дмитриевна, вас тоже это касается. Вечер уже. Пора по домам.
— Андрей, ты что? – Анна не могла узнать мужа. – Насте плохо, а ты гонишь маму и Наталью Николаевну…
— Так, оделись и пошли и по домам, — заявил мужчина, — устроили тут танцы с бубнами, плакальщицы… трагедия у них…
Женщины, ошеломленные, молча оделись. – Андрюша, умоляю, помягче с Настей, пойми ее ситуацию. И убери ремень, — попросила Наталья Николаевна.
— Будет вам помягче. Идите давайте, хватит разлагать дисциплину в моем доме, или я как-то не так выразился? Ну извините, у меня с русским языком со школы как-то нелады были. Объясняю на пальцах: время позднее, вам, уважаемые мамы, пора домой.
Закрыв за ними дверь, Андрей подошел к комнате дочери и стукнул кулаком по двери: — Открой сейчас же, или я вынесу эту дверь, и ты будешь жить в этой комнате без двери.
— Андрей! Ты с ума сошел! Зачем так грубо? – испуганно спросила Аня. – И ремень убери, ты меня пугаешь…
— Уйди, если тебе так страшно, — сказал муж.
Дверь, на удивление, открылась. Настя, заплаканная, отошла на пару шагов от двери и испуганно смотрела на отца.
Он закрыл дверь, чтобы даже Анна не могла помешать.
Аня пыталась услышать, о чем разговор. Обрадовалась, что нет криков и всхлипываний Насти.
Прошло полчаса.
Андрей и Настя вышли из комнаты. – Ну, что поесть надо, я вообще-то с работы, — сказал Андрей. – Настя, ты со мной?
— Да, — тихо ответила она.
— Я так понял, ты, Аня, тоже голодная до этих пор.
Молча сели ужинать. Андрей ел с аппетитом. Настя не плакала и тоже немного поела.
— Позвони нашим мамам, — попросил Андрей, — скажи, что всё хорошо, Настя больше не будет плакать… правда, Настя?
Она кивнула.
Вечер завершился в спокойной обстановке. Настя села делать уроки.
Легли поздно. Андрей, добравшись, до подушки, готов был сразу уснуть после тяжелого дня.
— Андрюша, что ты ей сказал? – спросила Аня. – Она, вроде бы, успокоилась… даже не верится…
— Две порции ремня всыпал, — пробормотал Андрей.
— Ну хватит, не бил ты ее, знаю. Что ты ей сказал?
— Вообще хотелось выдать ремня – впервые в жизни. Достали вы меня сегодня. И маменькам нашим тоже хотелось всыпать. Кстати, как они там, успокоилась? Обижаются, наверное, на меня?
— Нет, наоборот, рады, что Настя успокоилась.
— Спрашиваешь, что сказал? – переспросил Андрей. Да ничего особенного. Просто рассказал, что на работе у одного товарища отец умер, не старый, кстати, еще. А у нашего мастера сын болеет, операция серьезная предстоит… вот это трагедии… А когда в четырнадцать лет какой-то там Никита дружить не хочет с нашей дочерью… это разве трагедия? В общем, привел несколько примеров, когда людям, в самом деле, тяжело, кажется выхода нет, а они все равно держатся, из последних сил… вот это и сказал.
— Ты с таким лицом пошел к ее комнате, что я подумала, отлупишь ремнем, не разобравшись.
— Ну извини, вывели вы меня сегодня, — вздохнув, сказал, Андрей, — все-таки жаль, что мы не решились второго ребенка родить…. Может, наши мамы меньше бы крутились вокруг Насти.
