Боль была просто нестерпимой настолько, что Елизавета Петровна уже и сама пожалела, что осталась жива. Она ползла и ползла, чтобы оказаться как можно дальше от адского пекла, что полыхало позади неё. Она уже выбилась из сил, но продолжала движение. Ей казалось, что пламя движется именно в её сторону и уже лижет ей пятки.
«Не сходи с ума, просто это ожоги дают о себе знать, — пыталась она убедить саму себя. – Даже боюсь представить себе процент… Славик… Славик, сынок…»
Мысли женщины путались. Она понимала, что начинает сходить с ума.
«Славик, почувствуй меня, прошу, — мысленно обратилась она к сыну. – Славик, спаси меня…»
С ужасом Елизавета Петровна вспомнила, что её сын сейчас находился очень далеко отсюда. Женщина расплакалась от отчаяния и жалости к себе. Она была уверена, что не заслужила такого… Такого конца? Ей вдруг стало страшно, мысли ещё больше путались. Она также вспомнила, что поблизости нет ни одного дома. Тем и хорошо было это место до сегодняшних событий…
Боль нарастала… Женщина в очередной раз воззвала за помощью к сыну, закрыла глаза и провалилась в черноту.
* * *
— Мама, ну что ты к Нельке постоянно цепляешься? – недоумевал Станислав в очередном споре с Елизаветой Петровной. – Что она тебе плохого сделала?
— Выделывается слишком много, – жёстко ответила мать. – Тоже мне, нашлась буржуйка! Если бы ещё сама заработала, я бы поняла…
— В том-то и дело, что сама! – не сдавался Славик. – Ты никак не поймёшь, что сейчас другие времена, не то, что в твоё время было.
— Не надо мне на мой возраст намекать! – огрызнулась Елизавета Петровна.
Славик был поздним ребёнком, женщина родила его «для себя», когда ей было уже за 40, и она поняла, что личная жизнь ей не светит. Наверное, это был единственный поступок Елизаветы Петровны, который не вписывался в моральные рамки «её» времени. И обидное прозвище «мать-одиночка» было ей прекрасно знакомо. Да, тогда за такое осуждали, в семейных отношениях разбирались товарищеские суды и месткомы.
Елизавета Петровна действительно была весьма старорежимной, особенно в отношении нравов современной молодежи. Но главным пунктиком женщины были современные методы заработка денег.
Она никак не могла взять в толк, почему какая-то говорящая голова из Интернета может позволить себе отдыхать на тропических островах, а парнишка в офисе зарабатывает больше токаря или слесаря.
Сама Елизавета Петровна покидала родной город лишь дважды. Первый раз её наградили профсоюзной путёвкой в Крым, где она оказалась словно в другом, параллельном мире и первый и последний раз видела море. И второй раз ей удалось отдохнуть в ведомственном санатории.
— А эти сопляки ещё ничего не заслужили, а уже по миру катаются, – ворчала она.
Сама Елизавета Петровна всю свою сознательную и трудоспособную жизнь проработала на заводе, отдав ему и молодость, и здоровье. Она рано постарела, слишком рано, и внешне, и физически. Правда, и на пенсию ей удалось выйти намного раньше своих ровесников. Но размер этой пенсии по-прежнему не позволял женщине сравняться по возможностям с молодыми. На жизнь, конечно, вполне хватало, но к морю не рванёшь.
Сын Станислав работал менеджером, что тоже совсем не устраивало его мать.
— Что это за профессия такая? – бурчала она. – Штаны протирать с утра до вечера – разве это для настоящего мужика?
Славик отмахивался. Он понимал, что спорить с матерью бесполезно, ментально они были слишком далеки друг от друга.
* * *
Станислав давно жил отдельно от матери, арендуя студию. И данный факт также стал дополнительным раздражителем для Елизаветы Петровны. Особенно когда она узнала стоимость помесячной аренды.
— Сколько? – поразилась она. – Лучше бы мне эти деньги отдавал!
— Мам, я и так тебе помогаю по возможности, – оправдывался сын.
— Ну да, по возможности, – не унималась Елизавета Петровна. – Только ты сравни, сколько мне даёшь и сколько чужому дяде отваливаешь.
— Хозяйка моей квартиры – женщина, – усмехался Станислав. – Такая информация хоть немного тебя утешит?
— Он ещё издевается! – сокрушалась Елизавета Петровна. – Чем тебе со мной плохо жилось, скажи? Всё равно до сих пор не женат! Хотя тебя почти 30! В моё время в этом возрасте уже по двое-трое детей имели!
— Мама, ты стала слишком токсичной, – пояснил ей Станислав. – И сейчас другое время, сколько можно тебе объяснять?
— Какой я стала? – не поняла старорежимная Елизавета Петровна.
— Проехали, – устало ответил Славик.
Он старался как можно меньше конфликтовать с матерью, понимая, что её не переделать. Но у Елизаветы Петровна наблюдался страшный дефицит общения, которое теперь, собственно, выглядело, как один сплошной конфликт.
Но если до начала основной истории матери и сыну худо-бедно, но всё же удавалось как-то сглаживать углы, то с появлением в его жизни Нелли Елизавета Петровна, что называется, буквально сорвалась с катушек.
— Имя-то какое – Нелли! – издевательски фыркала Елизавета Петровна. – Придумают же.
— Тебе напомнить, как зовут твою любимую актрису? – усмехался Славик.
— Так-то Мордюкова! – спорила мать. – Она – актриса, звезда. А твоя кто?
— Мама, если я скажу, ты всё равно не поймёшь, – отвечал Славик.
— Ну, скажи, кем она работает? – не сдавалась Елизавета Петровна.
— Копирайтером! Устраивает тебя такой ответ?
— Это что такое? – удивилась женщина.
— Тексты пишет за заказ, – попытался объяснить ей Славик.
— Писательница, что ли? А где её книжки можно почитать?
— Ой, мам, всё!
* * *
Станислав очень долго не решался познакомить мать со своей невестой. Но Елизавета Петровна настаивала. Наконец, Славик сдался.
— Мама, Нелли в субботу тебя на свою дачу приглашает, – сообщил он.
— Надо же, – удивилась Елизавета Петровна. – Так она ещё и с приданым.
Нелли очень старалась понравиться будущей свекрови. Она накрыла стол и была весьма приветливой и милой. Елизавета Петровна даже как будто смягчилась в её отношении, правда ненадолго.
— Это хорошо, что родители тебе хотя бы дачу в приданое дали, – сказала она.
— Родители тут ни при чём, – с улыбкой ответила Нелли. – Я сама купила эту дачу. Правда, в кредит, но всё же. Давно хотела просто.
— Сама? – поразилась Елизавета Петровна. – За обычные текстики столько платят?
— Мама, Нелли – один из лучших СЕО-специалистов, – попытался заступиться за любимую Слава, но понял, что сделал только хуже.
Смысла профессии Нелли мать, конечно, не поняла, но твёрдо уверилась, что девушка занимается полной ерундой. Пенсионерка замкнулась в себе и остаток дня больше не проронила ни слова. Просто ходила по владениям будущей невестки и всё внимательно осматривала. А в глубине души затаила на Нелли обиду.
Глядя на эту лощёную и уверенную в себе девицу, Елизавета Петровна испытывала горечь за свою рано потерянную молодость и полную беспросветность жизни. Она вспоминала собственные подъёмы чуть свет, чтобы пойти на работу, и тяжёлый труд у станка. А тут – ничего полезного в жизни не сделала, а живёт в шоколаде.
И, конечно же, не могла Елизавета Петровна простить Нелли её удачную личную жизнь, в отличие от собственной.
Славик остался на даче по настоянию матери, хотя хотел поехать домой вместе с ней. Вернувшись в свою квартиру, пенсионерка дала волю слезам. И со временем её обида на Нелли постепенно переросла в ненависть, которую женщине всё труднее было скрывать.
* * *
Вместо свадьбы Славик и Нелли устроили ужин в ресторане для узкого круга друзей, после которого планировали отправиться в морской круиз. На свою беду Станислав всё же пригласил туда мать, о чём горько пожалел. Елизавета Петровна изрядно испортила настроение и родителям Нелли, и гостям, и самим молодожёнам, обозвав всех дармоедами. Славику с трудом удалось успокоить новобрачную, но в «медовый месяц» они отправились с сильным осадком на душе.
А Елизавета Петровна никак не могла найти покой. Да что же это такое? Одним всё, а другим ничего? Где же справедливость?
«Значит, эти дармоеды будут морем наслаждаться, а я здесь торчать? — возмущалась про себя ветеран социалистического труда. – Нет уж!».
И Елизавете Петровне пришла в голову «гениальная» мысль. Несмотря на возраст и кучу болячек, память она имела отменную. Поэтому собрала вещи и отправилась на железнодорожную станцию.
Удивлению и возмущению женщины не было предела, когда на даче у невестки она застала весёлую компанию. Звучала музыка, парни и девушки пили пиво и жарили шашлыки.
— Это ещё что такое? – закричала на них Елизавета Петровна. – Вы кто такие?
— Мы друзья Нелли, – ответил кто-то из гостей. – Она нам сама ключи дала.
— А я её свекровь! – грозно заявила Елизавета Петровна.
Она набрала номер сына и попросила передать трубку Нелли.
— Почему на твоей даче живут чужие люди? Я собираюсь на ней лето провести, – заявила Елизавета Петровна невестке. – Скажи им, чтобы убирались, или сама всех разгоню!
Отключившись от разговора, Елизавета Петровна сама начала разгонять компанию. Спорить с разгневанной старушкой никто не решался. Ребята быстро собрались и покинули территорию. Свекровь довольно потирала руки, представляя, какой бледный вид её невестка будет иметь перед друзьями. Какое впечатление она произвела на них, Елизавете Петровне было наплевать.
Напоследок она отобрала у кого-то из гостей ключи и вошла в дом – небольшой, уютный, стильный и очень удобный.
Пенсионерка продолжала осматриваться, цокая языком.
— Не всё же вам, буржуям, жировать, – приговаривала она, гуляя по дому невестки. – Я тоже имею право по-человечески лето провести.
Ещё в первый визит Елизавета Петровна заметила, что рядом с домом были прекрасные лес и речка. И хотя дача Нелли находилась довольно далеко от других жилищ, зато, на самом берегу. Кроме того, девушка сообщила, что в ближайшей деревне есть магазин, где можно купить всё самое необходимое.
«У деревенских яйцами и молоком разживусь, — думала про себя Елизавета Петровна, предвкушая прекрасное времяпрепровождение. – Много ли мне надо, одной? Как пенсионерке, ещё и скидку сделают. Пути – всего километр».
На улице поднялся ветер, но Елизавета Петровна не придала этому значения. Она ведь была в доме. Правда, старушка не учла, что уезжая в спешке, компания не затушила огонь в мангале. От ветра он перевернулся, и вскоре загорелась стена дома. Ветер быстро разнёс огонь по всему строению. Пенсионерка поняла, что оказалась в западне, когда было уже слишком поздно.
Её тело нашли только через два дня проезжавшие мимо рыбаки. Получив более 80 процентов ожогов, она скончалась от болевого шока.
Нелли и Станислав узнали обо всём только по приезду. Когда Елизавета Петровна перестала звонить, Славик не придал этому значения, решив, что добившись своего, мать успокоилась.
Похоронив Елизавету Петровну, сын пообещал себе назвать дочь в честь матери, если у них со временем родится девочка. Но после беспокойных сновидений, отказался от этих мыслей. Дело в том, что обгоревшая женщина стала сниться обоим в кошмарах.
В итоге Станислав с женой приняли решение переехать в другой город и там начать всё сначала. Обоим казалось, что на старом месте Елизавета Петровна будет преследовать их повсюду.
