— Когда не знают от кого родила, то говорят ребенку, что его папа летчик или космонавт.
— Да ладно тебе, ребенок-то не виноват.
— А кто его винит? Я про мамашу…
— Тише ты, вон как раз его мать идет.
Воспитатели притихли, увидев, что мама Вовы Ведерникова уже в садике и глазами ищет сына.
— Здравствуйте… а вон ваш сынок, на горке с ребятишкам… все выше норовит забраться.
— Здравствуйте, спасибо… ну, я забираю, значит сына.
— Ага, забирайте… до завтра.
Вова, увидев, что мамка уже пришла за ним, кубарем скатывается с горки, шлепаясь на песок, и бежит, спотыкаясь, чтобы уткнуться в мамины колени.
— Ну, что же ты опять вымазался, горе мое луковое…
— Ну, я же летаю… я же космонавт, как папа…
Наталья, молча, отряхивает с коленок сына песок, также, молча, берет за руку и они идут к выходу.
Погода в октябре на редкость выдалась сухой. Листья шуршат под ногами, и Вовка пытается пнуть их, чтобы повыше взлетели.
— Перестань, сейчас снова вымажешься…
Он пытается повторить слово «вымажешься», но ошибается, и, услышав звук летящего самолета, поднимает голову и с жадностью следит за ним.
— Мама, это папа полетел?
— Ну, почему именно папа… просто самолет…
— А когда папа прилетит?
— Не знаю, он далеко улетел…
Шестилетний Вовка вздыхает как-то по-взрослому, с пониманием что ли. Папу он никогда не видел, но уже задается вопросом, что у всех есть папки, а у него… Наталья случайно сказала ему, что его папка улетел далеко. Она даже не говорила, кто он, просто улетел… и Вовка решил, что он летчик. Ну, а поскольку улетел далеко, то подумал, что его папа космонавт.
Он и сам решил, что будет космонавтом. И это не удивительно, в 70-е годы все дети мечтали стать космонавтами. Космическая тема взбудоражила всю страну. В детсадах и школах рисовали небо, самолеты, космос и космонавтов.
— Чего-то вы поздно, я все жду, где, думаю, они ходят, час целый на лавочке сижу.
— Ой, тетя Клава, здрасьте, да мы в магазин заходили, — Наталья подходит к соседке, что живет в доме напротив. Вовка отпускает руку и подбегает к женщине, начинает тараторить про свой день в садике.
— Да угомонись ты, «космонавт» наш,- смеется Клавдия Ивановна, — не успеваю за тобой, что там у тебя было…
— Вова, подожди, взрослые же разговаривают, — Наталья присаживается рядом с соседкой.
Когда напротив дома Клавдии Ивановны построили новый пятиэтажный дом, то в него и вселилась Наталья, она тогда на хлебозаводе работала, а Вовке было четыре года. Не могла поверить, что теперь у нее будет отдельная квартира вместо комнатки в общежитии (хотя она и этому углу была рада).
Приехала из деревни, поступила в училище, влюбилась… потом беременность и укоры старшей сестры Катерины. Родители у сестер умерли, и старшая, вроде как должна «присматривать» за младшей.
— И чем я тебе помогу… кабы раньше, может и помогла бы, а теперь сама думай, как жить. У нас вон у самих трое растет. – Сказала Катерина.
И Наталья прошла и осуждающие взгляды, и общежитие, и бессонные ночи. И эта квартира в новом доме от завода была ей как манна небесная. Да еще Клавдию Ивановну встретила, когда сумку ей от остановки помогла донести. Ну, а та оказалась женщиной добродушной, в гости пригласила, так и сдружились.
— Клавдия Ивановна, меня просят завтра во вторую остаться, сможете с Вовкой посидеть?
— Ну, а почему нет, присмотрю за нашим «космонавтом», — она притянула к себе мальчишку: — Или ты летчиком хочешь стать?
— И космонавтом, и летчиком, — с гордостью ответил Вовка.
— Да не понимает он еще разницы, ему лишь бы летать…
— Да, как папка…
Клавдия Ивановна вздохнула и понимающе посмотрела на Наталью. Жалко было ее. Ведь находился человек, готов был жениться, но, видно, испугался, «заднюю скорость включил», не прикипел он к чужому ребенку сердцем.
— Замуж бы тебе надо, Наташа, жизнь-то ведь продолжается.
— Сама понимаю, только не получается пока.
___________
В первый класс Вовка пошел с той же уверенностью, что его папа где-то летает, и он также засматривался на небо, когда пролетал самолет. Когда одноклассники рассказывали, куда они ходили с папой и что купили, Вовка, не моргнув глазом говорил: — Вот папа приедет и мы тоже в зоопарк пойдем.
Но в зоопарк вела мама. И уроки с ним тоже делала мама и все покупала для сына. В третьем классе Вовка по-прежнему верил в историю отца-летчика, правда, стать космонавтом он уже передумал. Его привлекали только самолеты.
— Снова сидишь, самолеты рисуешь? – спрашивает Клавдия Ивановна, застав Вовку с альбомом. – Хоть бы с ребятишками в мяч во двое поиграл.
— Успею,- отвечает Вовка, рисуя очередной самолет.
— Ох, не знаю, что делать, помешался он на этих самолетах, — пожаловалась Наталья.
— Да ладно, лишь бы не безобразничал, — сказала Клавдия Ивановна,- а то ведь есть у нас во дворе такие, что домой не загонишь, родители с ремнем за ними бегают.
Наталья на сына руку не поднимала, но однажды сорвалась. И вроде не из-за чего, а видно одинокая жизнь, как ком к горлу подкатила.
Вовке уже двенадцать, а он с самолетиками сидит, склонив свою белобрысую голову и опустив голубые, как небо глаза.
— Мать с ног валится, а ты даже в комнате не прибрался, все сидишь… мечтаешь… вставай и иди вещи прибери.
— Ну, счас, тут еще один самолет… папка наверное на таком летает…
— Не летает… не маленький давно, понимать должен – со злостью сказала Наталья…
— Почему не летает? Он же летчик, ведь мой папка летчик…
Наталья со злостью отодвинула стул. – Разбойник твой папка, а не летчик! Знала бы – десятой дорогой обошла! – С горечью выкрикнула Наталья. Ее волосы, гладко причесанные, скученные у самой шеи и закрепленные шпильками подчеркивали ее бледный цвет лица. Устала она в тот день на работе… да и пора было развенчать миф об «отце-летчике».
Поднялся Вовка, смотрит на нее голубыми глазами… и она на него смотрит, начинает понимать, что слова ее как выстрелы прозвучали. Она к нему — за руку схватила, усаживает на диван рядом с собой, гладит по светлым волосам, поцеловать пытается, а он уклоняется. Всегда покладистый и спокойный Вовка, выскальзывает из рук матери…
— Сыночка, ну прости, не то я сказала… хотя и ты не маленький, ну пойми ты, не было никакого летчика… ни где твой папка не работал, на гитаре бренчал, да воровал с дружками. Не знала я… узнала, когда свои же убили Бориса…
Вовка сидел, как изваяние, склонив голову и не говоря ни слова.
— Сынок, надо жить, учиться надо… хочешь в летное – не возражаю… но не говори больше никому, что твой папка летчик… неправда это. Я виновата, что потакала тебе…
Она слегка толкнула его, взяла за плечи. – Вова, ну что ты молчишь? Ну, не пугай меня, я же всю свою жизнь… только ради тебя… А хочешь, в деревню к тете Кате поедем? Она зовет нас, говорит, яблоки из своего сада приберегла для нас.
— Мам, я уберу, я все уберу. Но мой отец… летчик, все равно летчик. Я никому не буду рассказывать, но я знаю, что он никакой не бандит… он летчик.
Наталья вздохнула, прижала к себе сына. – Пусть так… раз хочешь так думать, пусть так и будет, только ты учись, расти, живи!
_____________
В летное Вовку не взяли, нашли какие-то огрехи по здоровью. «Вот на заводе можно работать, а летать нельзя», — сказали ему в училище.
И тогда он пошел учиться на авиационного техника, чтобы самолеты обслуживать. А Наталья и рада: все-таки ближе к небу будет.
Правда, после учебы на работу ездить далеко – в аэропорт. И вставать ему приходится затемно. Но Вовка не печалится, на работу бежит с желанием.
— Ты хоть справляешься? – беспокоится Наталья.
— Ага! Михалыч нас хвалит.
— Кого это вас?
— Да нас с Васькой, мы самые молодые, вот он нас и учит.
— А кто такой Михалыч?
— Да он у нас вроде наставника… вообще-то на пенсии, но его постоянно зовут на помощь, он там всех консультирует… ну то есть, всех техников.
— Ну и хорошо. – Наталья успокаивается. Сын давно не вспоминает про отца, про свою детскую мечту тоже молчит, видимо «перерос» свои юношеские переживания. И теперь вечерами он рассказывает про работу и про Михалыча.
— Вова, нехорошо как-то называть человека, который старше тебя, только по отчеству.
— Да ты чего мам, его все так зовут. И все уважают… и любят.
______________
В тот год снова выдалась сухая осень, даже в октябре было тепло и листья шуршали под ногами. Наталья вспомнила, как водила Вовку в садик, как задирал он голову, когда пролетал самолет.
— Мам, а нам точно надо к тете Кате ехать сегодня?
— Ну, конечно, она ведь нас ждет, она овощи нам отложила.
— Ну, так автобус же вечером… давай пораньше выйдем, мне надо к Михалычу заехать, у него сегодня юбилей, поздравить надо.
— А разве это удобно?
— Конечно, он приглашал меня. И тебя приглашал, сказал, чтобы с мамой зашел, — Вовка виновато взглянул на мать, — ты извини, я ему рассказал про тебя, сказал, что ты у меня самая-самая…
— Ну, ты зайди, а я подожду.
Они подошли к дому, где жил Александр Михайлович. На четвертом этаже светились его окна.
— Народу, наверное, много будет, — сказал Наталья.
— Нет, — Михалыч сказал, что он с женой и его давние друзья – семейная пара. И с работы начальник будет. Так что давай зайдем, я вас познакомлю.
Наталья вспомнила, каким счастливым приходит сын с работы, как часто вспоминает своего наставника и подумала: «Почему бы не сказать спасибо человеку, который так много сделал для моего сына».
Смущаясь, она остановилась в прихожей, увидев невысокого седовласого мужчину, которому исполнилось шестьдесят пять лет.
— Проходите, у нас все просто, — пригласил он.
— Да мы на минуточку, — оправдывалась Наталья.
— Давайте хотя бы на часок к нам за стол, давно хотел познакомиться с мамой моего подопечного, — он одобрительно хлопнул Вовку по плечу. – Хорошего вы сына вырастили, Наталья Ефимовна.
В небольшой комнате был накрыт стол, и сидели немногочисленные гости. Наталья присела на стул как раз напротив стенки, в которой стояли книги, посуда и фотографии.
Сначала она подумала, что ей показалась, что она ошиблась… на одной из фотографий… был Борис. Как раз в том возрасте, когда они познакомились. Вилка затряслась у нее в руках, она держалась изо всех сил, чтобы не выдать себя.
***
— Мам, ты что молчишь всю дорогу? – Вовка еще в автобусе заметил, что мать чем-то расстроена. Тебе не понравился Александр Михайлович?
— Почему не понравился? Нет, он хороший, редко такие люди встречаются, чтобы свое время молодежи уделять… добрый он человек.
— Ну а что тогда?
— Да ничего, все хорошо.
Даже старшая сестра Катерина заметила неладное с Натальей, но та промолчала, сказав, что просто устала.
Больше всего Наталье хотелось скорей вернуться домой. В понедельник, не сказав ничего сыну, она пошла к дому Александра Михайловича.
— Простите, но я как раз вас жду, — она дождалась, когда он приехал с работы.
— Наталья Ефимовна, голубушка, что случилось? Володя, кажется домой поехал…
— Я знаю, он, наверняка, дома уже. Я ему ничего не сказала, а с вами хочу поговорить…
— Тогда ко мне домой прошу, Надежда Семеновна нас накормит. — Они стали подниматься по лестнице.
— А Надежда Семеновна…
Он остановился. – Надежда Семеновна – это моя вторая супруга. А первая, Машенька, умерла десять лет назад… не пережила она гибель единственного сына.
Они сели за стол, разложив альбомы с фотографиями, и она, сбивчиво, со слезами на глазах, рассказала, что узнала в покойном сыне Александра Михайловича отца ее сына Володи.
— Вы, конечно, можете мне не верить, имеете право… но кроме Бори у меня никого не было, Володя его сын. И вы, конечно, можете меня осудить, ведь мы так мало были знакомы, и мой поступок выглядит легкомысленным…
Александр Михайлович взял Наталью за руку, наклонился и поцеловал ей руку. От неожиданности она замолчала.
— Нет у меня оснований не верить, — сказал он и посмотрел на нее своими голубыми как небо глазами.
Они еще долго разговаривали, и она рассказала, как Вовка мечтал стать летчиком. И рассказала о том, что до сих пор он не хочет верить, что отец, по молодости лет и по глупости, занимался разбоем.
— Это наша с Машенькой боль, это наше горе… это мы просмотрели его… все ведь было… ведь мы за то и воевали, чтобы наши дети счастливыми были. – Он склонил седую голову, вытер глаза. – Больно до сих пор… Маша все время тосковала, сердце не выдержало… не знаю, как я сам пережил. Может с тех пор помогаю молодежи, чем могу.
— Вова летчиком хотел стать, почему-то думал, что его отец летчик…
— Борис далек был от авиации… а вот я… я ведь, Наташа, в войну летал на боевом самолете. Не знаю, как выжил. Нас обучили «взлет и посадка», а всему остальному в бою учись. Спасибо товарищам, прикрывали меня в небе, может потому и выжил… Но после войны не летал по состоянию здоровья, всю жизнь на аэродромах работал. Так что у Вовы не папка, а дед летчик.
Наталья, размазывая слезы, улыбается. – Как же мы ему скажем?
— А вот так и скажем. Завтра позову его к себе домой и поговорим… по-мужски поговорим. – Он снова коснулся ее руки: — Что же ты, девочка, не нашла нас раньше…
****
Это был весенний день, и Наталья, щурясь от солнца, с волнением наблюдала, как поднимается в небо небольшой самолетик. Александр Михайлович обнял ее за плечи.
— Ну-ну, не переживай, он же с инструктором, давай лучше посмотрим его первый полет. Здесь, в аэроклубе, хорошо учат, надежно.
— Не то, чтобы волнуюсь… горжусь сыном…
— А вот это правильно! И я внуком горжусь. – Он посмотрел в сторону, где стояла девушка в голубом пальтишке. – Смотри, тоже следит… не за нашим ли «орлом» наблюдает.
— Кажется, я знаю, — догадалась Наталья, — это Оля, подружка Вовы.
— Ну, так пусть к нам идет, — Александр Михайлович подошел к девушке и подвел ее к Наталье.
— Здравствуйте, — сказал смущенная Оля.
А Наташа обняла ее. – Как хорошо, Оленька, что ты пришла!
И распахнулось небо перед ними, одаривая голубизной, в которой, словно птица, парил самолет – Вовкина мечта с самого детства.
