— Даже потанцевать не с кем, — подумал Валерий, лениво оглядывая зал местного дома культуры. Стало тоскливо, и захотелось домой. Но не бросишь вот так всё, тем более работу, зная, что надо потерпеть. Да и отец обещал «решить» вопрос о его возвращении в город.
Он с сожалением думал, что угораздило его попасть сюда после окончания института и распределения. И лишь обещание отца, что найдется ему достойное место на одном из городских предприятий, внушало Валерию надежду на «светлое» будущее.
Он отвлекся от невеселых мыслей, заметив светлое платье и тонкую талию светловолосой девушки. Вспомнил, что однажды уже видел ее недалеко от своей конторы, кажется, она живет рядом.
Чтобы не скучать, подошел, не спеша, и протянул руку. – Пойдем, потанцуем.
— Аня, — сказал она с улыбкой.
— Валерий.
— А я вас видела… еще месяц назад видела.
— Ну да, приехал по распределению, — ответил он, решив поддержать скучный разговор.
— И как вам у нас?
— Да нормально.
— Вы из города?
— Да.
— Понимаю, — с сочувствием сказала она, — сама курсы бухгалтеров окончила. Когда отсюда уезжала, скучала по дому. Вот и вы скучаете — это заметно.
Валерий с интересом посмотрел на нее. Девушка, не сказать, чтобы красавица с обложки журнала, но была довольно милой. Валерию она показалась слишком простой, понятной что ли. Вот в городе среди его знакомых девушки – они совсем другие. И одеты по-другому, и держатся совершенно по-иному.
— А давай я тебя провожу, — предложил он.
Летний вечер уже перекочевал в ночь, но было тепло, даже душно, как будто перед дождем. Они шагали рядом, и давно перешли на «ты».
— А на озере уже был? У нас такое озеро красивое, большое, вода чистая, даже камушки видно. А еще лес недалеко…
— Я еще нигде не был…
— Надо обязательно посмотреть, тебе понравится, и по дому так скучать не будешь.
Она говорила так искренне, с таким участием, что невозможно было не поддаться, не откликнуться. Валерий проникся участием Ани к его несправедливому, как он считал, распределению. Она чувствовала, что ему здесь непривычно, может даже неуютно, и изо всех сил хотела отвлечь его.
— А работа нравится?
— Ну, работа по специальности, — ответил он, — вот, правда, некоторые персонажи в коллективе есть, из рабочих… таких на место сразу надо ставить.
— Это кто же? Может, я знаю…
— Два молодых лоботряса – Ганечкин и Копытин.
— Про Ганечкина не слышала, а Копытина знаю… ты поосторожней с ним, он задиристый и мстительный…
— Ничего, справлюсь, они у меня по одной плашке ходить будут…
Общались Аня и Валерий по-дружески. Девушка рассказывала про их районный центр, а Валерий почувствовал, что среди его новых знакомых – это было самое приятное, ненавязчивое общение.
Субботним вечером, когда солнце опустилось, Аня вышла за ворота. Совсем недалеко светилось окнами здание строительного управления. – Кто-то еще работает в выходной день, — подумала она. А потом услышала голоса – довольно грубые, резкие – кажется, там, за забором кто-то выяснял отношения.
Родительский дом Ани стоял немного на отшибе, завершая улицу, и обогнув забор их огорода, сразу оказываешься на пустыре.
Вспомнив, что отца еще нет дома, и скоро должен подъехать, она пошла на голоса, подумав, может, отец с кем-то спорит.
Но завернув за угол, узнала в одном из молодых мужчин Валерия. И еще двое, один из которых тот самый Копытин, нахраписто наступали на парня, выясняя отношения.
— Зеленый ты еще, чтобы мне указывать, думаешь начальником поставили, так будешь тыкать мне и премию урезать…
— Рот закрой, научись сначала разговаривать, — резко ответил Валерий, — неуч сельский…
— Что ты сказал? Эй, ты, образина образованная! – Копытин толкнул Валерия, и второй парень тоже его толкнул. Валерий ответил ударом, но тут же оба стали наносить ответные удары.
— Эй, вы прекратите, а то милицию вызову! – Крикнула Аня.
Заметив девушку, не отреагировали и продолжали теснить Валерия к забору.
— Оставьте его! Немедленно оставьте! Вы что же – двое на одного?!
— Вали отсюда, а то и тебе достанется! – Ответил Копытин.
— Да что же это такое?! – Она оглянулась — по близости никого не было. Побежала домой, надеясь застать отца и попросить помощи. Но родителей еще не пришли, соседей тоже не было видно. Она открыла кладовку, отдернула старый отцовский тулуп и сняла с гвоздя ружье.
— Отойдите от него, а то стрелять буду! – На ее голос даже не повернулись, и повалив Валерия, стали пинать ногами.
И тогда девятнадцатилетняя Аня выстрелила в воздух. И только теперь нападавшие взглянули на нее, и на их лицах появился испуг.
Аня опустила ружье, направив его на мужчин. – Отойдите от него, иначе вторая пуля достанется тебе, Копытин.
Спотыкаясь, они отошли, кивая и не говоря ни слова — увидеть хрупкую девушку с охотничьим ружьем не ожидал никто.
— Ой, батюшки, убивают! – На всю округу раздался крик Евдокии Занозиной – она как раз вела домой потерявшегося теленка.
Мужчины, оборачиваясь, отошли, а потом побежали, оставив Валерия на траве.
— Что они с тобой сделали? – она подбежала, и помогла подняться.
— Да ничего, заживет… сам нарвался, не надо было мне с ними связываться, совсем не время…
— Пойдем к нам, умоешься.
— Не-еет, я в общагу пойду.
— Ну, пойдем, хоть раны обработаю!
— Я казал: нет! – Валерий ответил резко, со злостью. В этот момент его раздражало всё: и этот районный центр, и строительное управление, и сама стройка и даже заботливая Аня.
___________
Следователь Константин Красавин, еще молодой и, как считали, неопытный, поглядывал на Аню Самсонову, сидевшую перед ним с нечастным видом. Она была растеряна и, кажется, до конца не понимала, за что ее хотят привлечь.
— Я же ничего не сделала, — оправдывалась она.
— Стреляли?
— Стреляла.
— Ружье ваше?
— Наше. То есть, нет, это папино ружье, он раньше охотничал.
— На вас заявление написали — гражданин Геннадий Ганечкин и Василий Копытин.
— За что? Я ничего не сделала.
— Стреляли.
— Так я в воздух, чтобы Валеру оставили…
— А они утверждают, что целились в них, с первого выстрела не попали, а потом на мушке обоих держали… так Анна Петровна?
— Нет, не так. Я один раз в воздух выстрелила, а потом припугнула и они ушли…
— А вот гражданка Евдокия Занозина утверждает, что вы парней чуть не пристрелили, она сама видела…
— Неправда, я только за человека заступилась. Никого рядом не было, пришлось ружьем отогнать, иначе забили бы…
— Кого забили?
— Валерия.
— Беседовал я с Валерием Струцким, говорит, никакой драки не было, просто резко пообщались.
— Как это не было? – девушка побледнела. – Они же били его… я еще кричала им…
Красавин вздохнул. – Вот что есть, то есть на сегодняшний день. Не повезло вам, не надо сгоряча за оружие хвататься, тем более, если оно вам не принадлежит.
Дома Анюту встретили расстроенные родители. – Это ты все! Говорила, сдай его, чего оно болтается в кладовке, — плакала Любовь Алексеевна.
— Нюта (дома ее называли Нютой), когда ты зарядить-то успела? – спросил отец.
— Успела, — расплакавшись, ответила Аня.
— Ладно, не плачь, не посадят тебя, — сказал Петр, — пусть меня привлекают, я ответственный, мое ружье, не досмотрел.
________
Красавин уже полчаса сидел в кабинете начальника районной милиции. Сам Егоров Николай Никанорович пытался «вытрясти» из молодого следователя результат разбирательства.
— Ну, что там наш «Ворошиловский стрелок»? Раз заявление есть, свидетели есть, чего тебе еще надо? Они же не врывались к ним в дом, чтобы стрелять в ответ. Тем более, гражданка Занозина подтверждает, что выстрел был, и целилась в них.
— Дело вроде понятное, но не так все просто. Эти двое избили Струцкого из стройуправления…
— А где его заявление? Нет заявления! Так что не придумывай тут… нянчишься с ними…
— Не хочется девчонке биографию портить. А кроме того, смотрите, Струцкий не заявил, потому что не хочет внимания к себе привлекать, он скоро уезжает, ему отец в городе место нашел, и он, хоть и молодой специалист по распределению, но поскорей хочет уехать. И эта история на новом месте ему не нужна, поэтому он и промолчал, сказал лишь, что поспорили, а драки не было.
— Ну, а как же свидетель?
— А Евдокия Занозина сказала так, потому что Василий Копытин ее родной племянник. Понятно, что своя рубашка ближе к телу, к тому же ружье в руках девушки подтолкнуло ее на мысль, что Аня напала на них. Так что не виновата она.
— Это что получается, три молодых лба подрались, а девчонка крайней осталась? – недоумевал Егоров.
— Получается так. Николай Никанорович, дайте мне еще хотя бы пару дней, — попросил Красавин.
— Сутки!
Красавин вышел из кабинета довольный. Сутки – это совсем мало, но это дополнительное время, которого ему не хватало.
__________
— Валерий Львович, а все-таки, почему заявление не написали на Копытина и Ганечкина? Они ведь избили вас.
— Мы просто поговорили и разошлись. Не было ничего, не было никакой драки, так что вы меня в это дело не впутывайте.
— А придется впутаться. Я ведь знаю причину: уезжаете вы, без отработки уезжаете. Не знаю точно, кто за вас просил, кроме вашего отца, но причина именно в этом.
Струцкий усмехнулся. – Откуда вам это может быть известно?
— Свои источники. Но это ладно. Девчонка за вас заступилась, а на нее заявление написали. Ваши обидчики написали: Копытин и Ганечкин.
— За что?
— За ружье, за свой страх, бежали до самого дома, подошвы стерли… получается, вы молчите, а человек пострадает. Ну, что, будем заявление писать?
Валерий вспомнил, что отец договорился с местом работы и просил уехать тихо и без эксцессов. И нынешняя ситуация удручала его.
— Ну, вы же взрослый, образованный человек, — сказал Красавин, — неужели не понимаете, если привлекут по заявлению Анну Самсонову, то ваша фамилия все равно будет фигурировать, это должно быть понятно.
— Хорошо, напишу заявление, — согласился Струцкий, — но если можно, то как-то бы договориться.
Красавин кивнул: — Попробуем.
__________
Василий Копытин возился машиной, оставшейся от отца. Это был старенький Москвич, но еще на ходу. Склонившись над капотом, не заметил подошедшего Красавина.
— Стартер надо менять, — сказал следователь.
Василий дернулся, не ожидал увидеть следователя возле своего дома.
— И свечи проверь, — посоветовал Красавин. В этот раз он был в гражданском.
— Ну, вы товарищ следователь чего-то вдруг не в форме.
— Гражданин — если уж на то пошло, — поправил Красавин, — товарищи не здесь. – Он кивнул на скамейку: — Присядем?
— Ну, присесть-то можно, лишь бы не сидеть.
— Вот что получается, Василий, избил ты Струцкого… отвечать придется.
— Вообще не дрались, только поговорили, да он и сам, вроде не в обиде, — спокойно ответил Копытин.
— Очень даже обижен. Так что дело такое: вы на Анну Самсонову заявление подали, так что имей ввиду, расследование будет, так что и вам отвечать придется.
— Нормально получается! Она нас чуть не пристрелила, а нам отвечать.
— Копытин, сами же понимаете: она вас спугнула, чтобы от Струцкого отстали. А вы с Ганечкиным простить этого не можете. К тому же нравилась вам эта девушка, вы даже ухаживать пытались, но получили отказ… так может это месть?
— Да какая месть? Проучить хотели, чтобы не козыряла ружьишком…
— Ну, так может подумать хорошо? – спросил Красавин.
— Понял я. Заберем заявление. Хотя у меня ведь свидетель есть…
— Да-да, ваша родная тетушка Евдокия Карповна Занозина. Беседовал я с ней. Она толком ничего и не видела, только выстрел слышала.
Копытин усмехнулся, скривив губы. – Но ведь Анька нас чуть не пристрелила, она ведь в нас стреляла… прикрываешь что ли ее?
— Если бы она хотела, то точно попала бы. Самсонова – лучшая на районных соревнованиях по стрельбе с самой школы. Не спортсменка, но толковая. И ты это знаешь.
— Ладно, понял я. Значит, Валерик на попятную… пожалел, значит.
— Копытин, ну зачем тебе это надо? – спросил Красавин как-то по-свойски.
— Сказал же: заберу заяву!
_______
Петр Самсонов не выпускал руку Красавина, эмоционально тряс ее в знак благодарности. – Спасибо, дорогой человек, спасибо, а то ведь всех собак на нас повесили, слухи расползлись. А ружье я сдам, зачем оно мне – давно не охочусь.
Аня стояла в дверях, не решаясь пройти. – Спасибо вам! – сказала она, покраснев.
Стыдно было оказаться в подобной ситуации и даже страшно. И хотелось отблагодарить Красавина, которого до этого события не знала. А он и сам смутился, не чувствуя себя героем. – Не за что, — сказал он.
Много слов хотела сказать Нюта этому человеку, но не решилась. В силу своей застенчивости подумала, что не так поймет.
________
Валерий Струцкий вскоре уехал, и в управлении попрощались с ним без сожаления, отдав все документы с легкостью.
А Константин Сергеевич Красавин, приведя в порядок дела, явился к Егорову с просьбой. – Николай Никанорович, ухожу от вас, увольняюсь из органов, так что отпустите меня…
— Это как понять? – Егоров был удивлен. – Ты что, обиделся?
— Не-еет, какие обиды? Просто не мое это, я уже месяц как решил, но задержался из-за того дела с ружьем.
— Ну, ты меня огорошил, Костя, я уже порадовался, что у меня такой следователь въедливый, до всего докапывается, а он лыжи навострил… у тебя же отец…
— Да, отец всю жизнь в милиции, вот и я попробовал, но, чувствую, не мое, мне техника больше нравится.
— Слушай, выйди и хорошо подумай.
— Я завтра приду с той же просьбой, — сказал Красавин.
И ведь пришел через сутки снова, и убедил Егорова отпустить его.
***
С наступлением осени Петр Самсонов решил подготовить машину к зиме. – К мастерам надо заехать на станцию, — сообщил он Анюте, она как раз рядом сидела. – Подождешь?
— Папка, ну, конечно, подожду, ты только меня потом в центре высади, я в универсам зайду.
— Идет!
Они подъехали к станции техобслуживания, и, посигналив, Петр вышел из машины.
Невысокий паренек вышел навстречу, вытирая руки.
— Мать честная! – Ахнул Петр. – Так это Константин Сергеевич! Как же вы тут?
А он узнал его и улыбался. – Можно без отчества. Ушел я из милиции, вот моя работа теперь, нравится мне здесь. — Он кивнул на машину: — Барахлит?
— Есть немного, к зиме надо подготовить.
— Заезжайте!
Аня вышла из машины и поздоровалась. А он смутился. Взрослый человек, а вдруг смутился перед девятнадцатилетней девчонкой. Смутился и обрадовался. Ведь сам тогда хотел поговорить с ней, но не решился. Не та ситуация была.
Петр Самсонов, пока Красавин смотрел машину, быстро сообразил, и сказал дочери: — Ты побудь здесь, а я сбегаю до магазина.
И он заторопился к магазину запчастей, и задержался там на час.
— Аня, да не переживай, сейчас придет, — сказал Костя, — вон скамейка.
— Я лучше схожу за ним, — решила девушка.
И он взял ее за руку. – Не надо, может, разговорился с мужиками, наверняка, знакомого встретил. И они стояли рядом минуты две, а он все не отпускал ее руку.
— Доставила я вам хлопот с эти ружьем, — сказала она виновато.
— Никаких хлопот. И вообще, с такой как ты я бы пошел в разведку.
_____________
Нюта и Костя поженились весной. Свадьба была в местной столовой, и гостей собралось довольно много. Повеселевший Петр Самсонов, подмигнув жене, с гордостью заявил: — Это ведь я додумался их тогда оставить, хоть и не знал, что Костя на станции работает. Но ведь догадался, вот как чувствовал.
— Петя, хватит, слышали мы уже, что это твоя заслуга, — шепнула жена.
— Нет, ты посмотри, какая пара, — не унимался Петр, — вот ведь… ружье… ёлки-иголки… когда надо выстрелило…
— Смотри, твой отец что-то рассказывает и очень доволен, — заметил Костя, поправив галстук.
— Это он рассказывает, как меня в мастерской оставил, — ответила Аня, — всем говорит, что это его заслуга.
— Ладно, пусть так думает, — ответил Костя. И сразу раздалось – Горько!
