Одни называли Анну Велесову шарлатанкой, другие верили в её исключительные способности и побаивались. И те, и другие её не любили.
Велесова жила со старухой матерью, которую уж несколько лет никто не видел — старуха была прикована к постели. Люди, приходившие к Анне за помощью, только слышали её бессвязное бормотание за ширмой.
Анна нигде не работала, жила тем, что приносили ей её клиенты. Но, зато не тратила деньги на аптеку — слыла знатной травницей. У неё всегда можно было купить порошок или микстуру практически от любой хвори.
Именно за порошком и явился к ней Анатолий Дружинин. Тёща никак не могла избавиться от кашля. Все методы были опробованы: полоскания, таблетки и даже ингаляции — ничего не помогало, напротив, кашель становился всё более изнуряющим.
Завидев идущего к дому Анатолия, Анна шикнула на бормочущую за ширмой мать и поправив у зеркала волосы, достала из кармана духи, и нанесла по капле за уши и на сгибы рук.
Когда послышался стук, она, стараясь унять дыхание, села за стол.
— Заходи, Толя.
— Здравствуй, Анна, — сказал он, и взглянув на неё, тотчас отвёл взгляд, насколько ослепительной показалась ему её красота, — мне бы… Знаешь, тёща который день задыхается.
— Всё от злого языка. Сплетни забили ей горло, — с нежностью глядя на гостя, проворковала Анна, — но ты здесь… и я рада этому.
— Мне бы капли какие, или порошок… обычные лекарства не помогают, — он замолчал, потому что снова бросил на взгляд на хозяйку и мысли его стали путаться.
— Конечно, у меня есть то, что нужно Тамаре Яковлевне, — услышал он совсем рядом чарующий голос, от которого у него по спине пробежали мурашки, — но у тебя есть то, что нужно мне.
Он даже не понял, что произошло, но в следующую секунду они ц е л о в а л и с ь. Ему стоило неимоверных усилий оттолкнуть её от себя.
— Нет.
— Нет? — она наклонила голову, — ты в этом уверен, Толя? Никто ведь не узнает!
Он быстрым шагом направился к двери и распахнув её, чуть ли не бегом побежал к калитке.
— Стой! Куда ты? А как же лекарство? — крикнула она ему вслед.
Она догнала его почти у самого дома, где Анатолий жил с женой, дочкой и тёщей.
— Возьми, — Анна протянула ему снадобье. — Это избавит твою тёщу от кашля за три дня. Добавляйте ей в питьё по чайной ложке, пять раз в день. Не благодари.
С этими словами Велесова повернулась и пошла обратно. Анатолий смотрел ей вслед, и она, словно почувствовав это, обернулась.
— Я никогда и ни за кем не бегаю. Ты сам придёшь ко мне!
И пошла, гордо вскинув голову.
Лёгкий ветерок теребил волосы Анатолия. В кустах насмехались над ним сороки. Покрутив в руках пузырёк тёмного стекла, он захотел запустить его в птиц, уже и руку поднял, но тут из дома вышла жена, Маша.
— Толя, что ты делаешь? — спросила она, — достал лекарство?
— А..да, — кивнул он и отпустил руку.
Тамаре Яковлевне средство и правда, помогло. Через три дня кашель отступил, и она чувствовала себя прекрасно. Сама пошла в магазин, и всем, кого встречала, нахваливала Анну и её «народную аптеку».
— А что ведьма взяла взамен? — спросила её одна из соседок, Клава. Когда-то они были с Анной подругами, но после рассорились, и Клава теперь распространяла о ней самые неприглядные слухи.
— В смысле… что? Деньгами взяла, — неуверенно ответила Тамара.
— Ой, ли? — прищурила глаза Клава, — неужто деньгами?
Вернувшись домой, Тамара Яковлевна разбудила зятя, который отсыпался в свой законный выходной.
— Толя… Толь! — коснулась она его плеча.
— Анна… — улыбнулся тот во сне.
Тёща потемнела лицом, но решила пока не говорить дочери о том, кого видит во сне Анатолий.
Женщина полезла в свой тайник, в кухне за печкой, и достала все свои сбережения. Взяла третью часть, остальное положила на место. И пошла к церкви.
Приход был нищий. Батюшка Алексий в свободное от таинств и треб время сам пытался чинить подтекавшую крышу.
Тамара крикнула ему. Он, спустившись к ней, вытер уставшее лицо и вопросительно посмотрел на неё.
— Здравствуйте. Что привело вас…
— Я вот… понимаете, у меня кашель был, — начала свой рассказ Тамара.
Рассказ давался ей тяжело — слова отталкивались от щербатых стен, батюшка слушал, склонив голову. И вдруг ей послышался гаденький смешок и она замолкла.
— Значит, зять принёс вам средство от кашля из травы, матушка? Продолжайте, — отец Алексий почесал бороду.
— Вы ничего не слышите? — понизив голос, спросила она, — этот смех… Смотрите! Надо мною святые смеются!
Схватившись за голову, она бросилась вон из храма, и в ушах у неё всё усиливался страшный смех.
Отец Алексий перекрестился и увидел, что-то темнеет на полу. Скорее всего, женщина выронила свёрток. Развернув его, он увидел деньги, крупную сумму. Завернув их обратно, он положил свёрток на скамью, вздохнул и снова полез на леса, нужно было закончить засветло.
Тамара Яковлевна, вернувшись домой, легла в постель. Дома никого не было — Анатолий ушёл куда-то, Маша была на работе, внучка Полечка — в садике. Голоса смолкли, зато теперь оглушительно тикали часы. Тамара Яковлевна зажгла лампадку, и помолившись впервые, быть может, за год, легла.
Когда она открыла глаза, вся семья собралась за столом.
— Мам, будешь ужинать? — крикнула ей дочь.
— Нет, я если только чаю… — отозвалась она, вставая.
— Я тоже только цяю, — пропищала Полина.
— Нет, ты должна поесть нормально, — назидательно сказал Анатолий, — чтобы вырасти большой и красивой.
Тамара Яковлевна посмотрела на зятя. И ведь не скажешь, что грезит кем-то. Ведёт себя, как ни в чём ни бывало — улыбается жене и дочке… и потом, это он для неё за лекарством ходил! Знать бы раньше!
— Ну, у кого как день прошёл? — спросила Маша, раскладывая по тарелкам разогретое рагу.
— Я сегодня на лесопилке был. Заказал материал на новое крыльцо, — скороговоркой сказал Анатолий.
— Зачем это? — подозрительно посмотрев на него спросила тёща, — и старое ещё достаточно крепкое!
— Но, я считаю, лучше не ждать, пока совсем сгниет и кто-нибудь покалечится, — буркнул Анатолий, рассчитывающий на похвалу, но никак не на осуждение.
— А ты, Полечка? — Мария хотела погасить зарождающийся конфликт.
— Мы в садике делали макет! — радостно сообщила девочка, — я клеила коника!
— Ну?! а как бы его посмотреть? — оживился Анатолий.
— Мы пока не доделали, — серьёзно сказала девочка, — как сделаем, Нина Васильна скажет.
— Здорово, — ответила Маша и посмотрела на мать, но та сосредоточилась на своей чашке.
Маша сочла за благо не трогать её.
И этот момент в дверь постучали. Тамара Яковлевна вздрогнула. Вздрогнул и Анатолий. Он встал и подойдя к двери приоткрыл её, впустив на порог священника.
На улице шёл дождь, и батюшка насквозь промок. В руках он держал шляпу, со лба и бороды стекали капли.
— Здравствуйте, простите, что вторгаюсь… — ему было неловко.
— Что вы, что вы, — обрадовалась Маша, — снимайте скорее плащ, садитесь к столу! Поужинаете с нами?
— Спасибо, но меня ждут дома… я зашёл, — он посмотрел на Тамару Яковлевну, — к вам. Вы кое-что обронили.
Маша и Анатолий переглянулись, не понимая, о чём говорит батюшка.
— Мама, ты была на службе сегодня? — удивилась дочь.
— Нет. Зашла после… — Тамара сцепила руки и посмотрела на батюшку: — я… я плохая прихожанка. Но то, что случилось сегодня в храме… это было ужасно. Отовсюду я слышала хохот… я схожу с ума?
Маша как раз поставила перед отцом Алексием чашку с чаем. Кивнув в знак благодарности, батюшка обратился к Тамаре.
— Вы пришли за помощью. И я хочу помочь. Христос никого от себя не отталкивает, это делает дьявол.
Он взял кружку обеими ладонями.
Анатолий и Мария, всё ещё ничего не понимали. Полина, воспользовавшись замешательством взрослых, ела уже пятую конфету. Заметив это, Маша убрала от неё вазочку подальше.
— Меня беспокоит, — решившись наконец, сказала Тамара, — что я приняла лекарство из рук женщины, о которой ходит дурная слава.
— Я помню. Вы говорили о Велесовой Анне, — кивнул батюшка, — а что за лекарство?
— Вот оно, — Тамара встала и стала искать пузырёк, но его нигде не было.
— Маша! Полина! — обернулась она к дочери и внучке, — вы не брали бутылочку от лекарства?
— Я взял, — опустив голову, признался Анатолий, — и отнёс ей. Она просила вернуть ей пузырёк, после того как лекарство будет использовано..
— Ты ходил туда опять? — воскликнула тёща, — она тебя присушила! Вот что!
— Нет… нет! — я просто отнёс обратно чёртов пузырёк! — начал раздражаться Анатолий, я даже не заходил, оставил его у неё на крыльце! Вы, мама, уже забыли, что я ради вас туда пошёл?
— Первый раз может, так оно и было, — грустно ответила тёща, — но ты… — она посмотрела на дочь, внучку, и замолчала.
Батюшка, поблагодарив за чай, стал собираться. Тамара вышла его проводить.
— Вы считаете, что я просто сумасшедшая старуха? — спросила она его.
— Нет. Не считаю, — серьезно ответил отец Алексий. —но всё, что мы можем, это молиться за его душу.
Он протянул ей свёрток с деньгами, но она не взяла.
— Нет, нет… возьмите на нужды храма… хотя я не верю, что это поможет! — вздохнула она.
— Я буду молиться и за вас. Но и вы просите Господа о снисхождении, — надев шляпу, священник шагнул под ливень, оставив Тамару в тяжёлых раздумьях.
***
Анна смотрела сериал о буднях ухоженных женщин в большом городе. Она поймала себя на мысли, что ей до жути надоело болото, в котором она родилась и выросла. Если бы не больная мать, она бы прямо сейчас ушла бы отсюда… пешком.
Ей хотелось жизни — настоящей, яркой, насыщенной. Она зашла за ширму, и бросила лежавшей на кровати старухе:
— И когда уже твой срок придёт! Болтаешься, ни здесь, ни там, житья от тебя нету!
На какое-то мгновенье ей показалось, что мать умерла — лицо её было недвижимо. Анна нагнулась над ней, но в этот момент старуха открыла глаза, и схватив дочь за руку, сказала ей изменившимся голосом:
— Ишь, размечталась о столичной жизни! Мужика, и то не смогла удержать!
Анна отдернула руку. Сказанное больно ударило её по самолюбию.
— Я не могу, за него молятся!
— Значит, твоя сила ничто. Правильно про тебя говорят: шарлатанка и есть, — старуха зажмурила глаза и вдруг выплюнула в лицо дочери что-то черное, как дёготь.
Чертыхнувшись, Анна вскочила и поспешила к умывальнику.
****
Анатолий между тем, редкую минуту не думал о ведьме. Она манила его, притягивала, как магнит. Но оказавшись подле неё, он чувствовал приступ тошноты и отступал.
Оказавшись на расстоянии, он снова видел её перед собой, его это страшно угнетало и сводило с ума.
Эти мысли накрыли его и на лесопилке, где он следил, как режут тщательно отобранные им доски. Вдруг ему показалось, что доска вот-вот соскочит, и он решив поправить её, даже не сразу понял, что лишился двух пальцев.
Боль и вид крови вернули его к действительности. Приятель отвёз его в район, где хирург попытался пришить ему пальцы. Неудачно.
Испугавшись, за мужем поехала и Маша, оставив дочь с бабушкой. Увидев побледневшего мужа с перевязанной рукой она заплакала. Думала, что такое только с пьяницами происходит. Но ведь Анатолий был трезв..
Он всё рассказал жене. Ну, почти. О том, что Анна Велесова завладела его разумом, является в его сны, и…
Маша слушала не перебивая.
— Ты любишь меня, Толя? — наконец, спросила она, — ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ?
— Люблю, Машенька. И тебя, и доченьку, поэтому меня это всё мучает. Я боюсь, вдруг она победит?
— Не победит, — глухо отозвалась Мария.
Когда они вернулись в своё село, шёл первый снег.
— Давай зайдём к отцу Алексию, — неожиданно попросил Анатолий.
Маша удивилась: Большего скептика в плане религии, чем её муж, было ещё поискать.
— Конечно.
Они прошли сквозь полуразрушенные врата к домику священника. Их встретила матушка Оксана. По виду совсем девчонка, на лице конопушки.
— А муж уехал, — сказала она, глядя поочерёдно то на Марию, то на Анатолия, — там бабушка кончается. Повёз дары.
— Какая бабушка? — сердце Марии упало, — она подумала о матери.
— Велесова.
— Так она… она разве крещёная?
— А то как же! Она же дочь священника, что служил тут до революции, — хлопая светлыми ресницами, ответила матушка.— Как отца расстреляли, так она и обернулась против Бога. Хорошо, что хоть перед смертью одумалась!
Притихшие, вернулись Мария с Анатолием домой.
— Бабка, та может и одумалась, но как быть с дочкой? — выслушав дочь, озабоченно сказала Тамара.
— Поживём, увидим, — отозвался Анатолий, и вдруг подскочил на месте: — мне срочно нужно туда! Маша! Беги к участковому, зови к Велесовым!
— Что происходит? — вскочила Маша, — Толя!!!
Но муж уже скрылся за дверью.
****
Он увидел наполовину занесённые снегом следы, ведущие в дом ведьмы. И подбежав к двери с силой толкнул её.
Дверь оказалась не заперта, и он вломился в комнату застав хозяйку врасплох. Анна стояла абсолютно н а г а я перед окаменевшим священником.
— Вот значит, как тут исповедь происходит? — громко крикнул Анатолий, — батюшка, очнись!
Но тот отвечал:
— Иди, Анатолий, куда шёл!
— Ты заманила его… опоила! — бросился к Анне Анатолий.
Вдруг ему сильно захотелось сжать её (пип), причинить боль, (цензура).
Но она лишь смеялась над ним запрокинув голову.
— Я не его заманила, — хохотала она, — тебя! Иди ко мне, возьми то, о чём грезил все эти дни!
Схватив со стола подсвечник, что принёс с собой отец Алексий, Анатолий оттолкнул священника и стукнул Анну по голове.
Та изумлённо поглядела на него. К р о в ь побежала по лицу, тонкой струйкой зазмеилась по коже г р у д и. Она осела на пол.
Вытолкав священника на улицу, Анатолий увидел спешащего к ним участкового.
— Батюшка? Толя? Вы чего тут? — смерив их взглядом спросил участковый, — что случилось ?
— Нужно вызвать скорую помощь, — сказал Анатолий, — внутри Анна с разбитой головой и её старуха-мать. Той, возможно, помощь уже не нужна.
У калитки толпился народ.
— Батюшка! — крикнула матушка Оксана и бросилась у мужу: — что с тобой?
Вдвоём с участковым они повели его до дома.
Приехала машина скорой помощи, но Анна не пустила врача на порог.
— Дурная какая-то, — возмущался фельдшер, — голову замотала, и думает, обойдётся!
— А что её мать? Жива ли? — спросил Анатолий.
— Да кто же знает, меня эта полоумная на порог не пустила, — махнул рукой на вернувшегося участкового фельдшер и уехал.
Выругавшись, участковый забарабанил в дверь.
— Анна, открывай! Милиция!
Спустя какое-то время скрипнула дверь. Участковый вошёл внутрь и… пропал.
Прошёл час, а его всё не было. Люди стучали в дверь, но им никто не открывал. На второй час решили позвонить в район.
— Да ну, мужики, пока там шевельнутся! Давайте выломаем дверь, и всё! — предложил Анатолий.
Его поддержали. Послышался звон разбитого стекла. Если участковый и сейчас не выйдет — значит, нужно ломать дверь.
Но ломать всё же не пришлось. Нетвёрдо стоя на ногах, к людям вышел участковый. Он окинул тяжёлым взглядом односельчан.
— Кто бросил камень? — грозно вопросил он. — Кто? Я спрашиваю!
— Ну, я, — вышел вперёд невысокий парнишка, — так за вас же, Илья Иваныч, боялись. Столько времени вас не было, мы уж думали…
— Не твоего ума дело, — рыкнул на него участковый, — всем разойтись!
****
Вечером семья, как всегда, собралась за столом.
— Скверное дело, — вздохнула Тамара Яковлевна, — если теперь и участковый на стороне ведьмы, и священника она не испугалась, изведёт она нас.
— Да. Согласен, — кивнул головой Анатолий, — уезжать отсюда надо, пока не поздно.
— Но как? Тут у меня работа, у Полюшки садик, — возразила Мария.
— Не даст нам жизни ведьма, — вздохнул Анатолий, — а мне будит мстить, за то, что я её ударил.
— А зачем? Зачем ударил? — спросила жена.
Анатолий пожал плечами. Не рассказывать же Маше подробно о своих видениях. Но она и так его поняла.
За несколько дней он завершил свои дела, и смог подыскать работу в соседнем городишке, и даже договорился о жилье.
Он собирался перевезти семью, грузчики уже перебрасывали мебель в стоявший у его дома грузовичок, когда к нему пожаловал участковый.
— Ты должен пойти со мной, Толя, — по-дружески заявил он, — для дачи показаний.
— Каких показаний? — не понял Анатолий.
— Узнаешь, — зловеще усмехнулся участковый.
Дружинина Анатолия обвинили в нанесении т я ж к о г о т е л е с н о г о повреждения Велесовой Домне Вениаминовне. Женщина умерла от (цензура), после удара чем-то тяжёлым по голове. Позже выяснили, что её ударили подсвечником.
Результаты экспертизы указывали на то, что удар был нанесён Анатолием — его отпечатки пальцев были обнаружены на подсвечнике.
Были и отпечатки священника, но он находился вне подозрений — так как подсвечник принадлежал ему, его отпечатки вопросов не вызвали.
Анатолий вину свою отрицал, говорил, что в глаза не видел старуху, а подсвечником ударил Анну.
Тамара Яковлевна остаток сбережений потратила на адвоката, ему удалось снизить срок, который требовал прокурор, почти вдвое.
Анатолия осудили. Дали пять лет, но уже через три выпустили за примерное поведение. Не иначе отец Алексий молился за него.
А ведьму больше никто не видел. Поговаривали, что она подалась в город, осуществив свою давнюю мечту.
