Галина Ивановна возвращалась домой из санатория. Она отдыхала целых три недели в Пятигорске. Все было прекрасно и замечательно. Пила минеральную воду, прохаживалась по асфальтированным дорожкам, жила в комфортабельном номере с ванной и туалетом. Каждый день она кушала по утрам манную кашку, в обед наслаждалась жиденьким супчиком с паровыми котлетами из овощей, смешанных с небольшим количеством мяса и салатиком. А на ужин поглощала по пять яблок, ожидая долгожданного насыщения. Но оно не появлялось, ночь проводила в страданиях, ворочалась с боку на бок, усмиряя жестокие вопли живота, не хотевшего мириться с предложенной диетой.
Она бы с радостью умчалась домой раньше положенного срока, но билеты были куплены заранее, на десятое число и приходилось ждать долгожданной красной даты.
После такой сложной голодовки, в которую отправил ее председатель колхоза, она легко выпрыгнула из рейсового автобуса, таща за собой чемодан с вещами и целый короб ароматных южных яблок. Она легко подняла весь этот груз и неслась к родному дому в ожидании хорошей сытной еды. Толкнув калитку ногой, она вбежала в дом и, наскоро обняв мужа, кинулась к печи.
— А что, супа нет? Микола, ты что тут делал без меня? Спал, пил, — она глянула на его опухшее лицо, — смотрю и все? А харчи где. – Она выскочила в чуланчик. Ни колбасок, ни сала не обнаружила в потайном прохладном месте. – Вот зараза, небось, с кумом тут все время сидели. Ну, погоди мне.
— Галочка, да я, за хозяйством все смотрел.
— Оно и видно. Хозяин! – она отстранила его с дороги и побежала до дочки, выпив на дорожку кружку молока с куском ржаного хлеба.
— Мам, ты приехала? А мы тебя только завтра ждали.
— Нет, ты посмотри, они меня завтра ждали! И что? теперь и кормить не будете, что ли. Есть хочу. Тащи все.
— Ма, у меня только картошка, да капуста.
— Вот жизнь. Не успела выехать из родного дома, все! Еды нет, продуктов нет. Пока мать была здесь, все было.
— А вы мама, капусточку поешьте, водочки откушайте. Она так лучше пойдет, на закуску то. – Прилез со своими советами зять.
— Спасибо, зятек. – Сверкнула она на него голодными глазами, сглотнула слюну, — Сами, значит, всю мою колбасу оприходовали, а мама — капустку ешь. – Она вскочила и побежала домой готовить. – Дожилась, целый месяц голодала, думала: дома наемся, так нет же. И тут- голодуха.
Коля трясся у дверей.
— Чего встал истуканом, иди курицу рубай, а я картошки почищу.
В загоне кричала курица, старавшаяся сбежать от своей несчастной участи. Но, кому- то нужно было отвечать за грехи чревоугодия и она попала таки в суп. Микола очистил ее от перьев, выпотрошил и принес жене. Там уже кипела вода и процесс пошел. вскоре вкусно запахло куриным бульоном. Коля сам хватал воздух носом, в ожидании хорошего обеда. Пришла кума Римма, притащила сала, пирожков, грибов.
— Вот за что я тебя Римма люблю. Знаешь ты мои вкусы. – Галина проворно метала с блюда пирожки. – Мммм! Вкуснотииища какая! – блаженно повторяла она, помахивая откусанным пирожком, протягивая руку за вторым.
— Галка, ну, давай рассказывай, как там на курортах? – С интересом ждала рассказа Римма.
— Ой Римка! Лучше, чем у нас ничего нету. Представляешь, воду пить заставляли каждый день, а она соленая, да горькая такая. Тьфу, прямо плохо от нее и везде пахнет, то ли йодом, то ли солью. То ли серой. Как в преисподней. Ей богу! Нет. Лучше нашего Тарасово нету. Тут красота. Вода чистая, живая. Напился, как наелся. А там есть все время хочется. Ты знаешь, думала не дотяну. Уже головокружения начинались. Стою где нибудь в парке, а перед глазами все плывет, плывет. Вот если б не твои пирожки сегодня, точно померла бы.
Сварился куриный суп. Все сели за стол, смеялись, стучали ложками и тарелками.
— А теперь рассказывай, подруга. Мужики там были? Как все было- то? Встречалась, аль нет? – подмигивая глазом, интересовалась Римма, когда они вышли с подругой во двор.
— Были, Римма, были. Много, разные. И красивые и бледные, всякие. В основном больные, лечиться же приехали. Ну и таскались за бабами, кто как мог. На танцы ходили. Хороводы водили.
— А ты?
— А что я? Подходил ко мне один мелкий, так я ж его раздавлю, второй нормальный, все норовил ущипнуть, я раз так отмахнулась, что он мне больше на глаза и не попадался. Видела его в столовке с синяком, — она взяла яблоко со стола, — вот с таким. И рукой в гипсе. А пусть руки не распускает. Наверное, с другими поделился впечатлениями, так что я рядом с собой никого не видела. Да и фиг с ними. Так есть хотелось, что я только и думала, где добыть пропитание.
— Вот ты даешь, такой шанс упустила. Вот наш председатель…
— А этого дьявола я лично прибью, при встрече. – Встрепенулась Гала.
— За,что?
— Зверюга. Отправил меня в сущий ад, езжай, говорит, подлечи свои внутренние органы, я ему устрою лечение, он у меня неделю в сортире сидеть будет. Ух!
— Галюнь, не трожь ты его, а?
— Что? Что такое? Ты уже с ним снюхалась, никак? А ну смотри мне в глаза. Да, подруга. А он?
— А он приходит. Говорит, что любит.
— Хм! Любит! Знаю я его любовь. Вон, Верку с птичника он тоже любил и что? А Тамарку?
На следующий день, в коровнике громко смеялись бабы, слушая интересные сказки про необычайную жизнь в санатории. Каждая хотела вставить свое словцо. Тут и председатель приехал.
— Веселимся бабоньки! – весело начал он с порога. – Дело хорошее, только коровы не ждут.
— А мы, Петрович, уже все, дойку закончили, так что у нас законный отдых. – Смеясь отвечали они.
— Да вы ж мои, курочки. Ой, никак Галина Ивановна вернулась. Солнышко наше ясное. – Он радостно развел руки в сторону, — похорошела то как. Чистая мадам! Коровы тя узнали, аль нет?
— Ой, Петрович, — Галина подошла к нему и обняла так сильно, что кости его затрещали.
— Тихо ты, сломаешь. Меня беречь надо, а ты, ломать,- он хотел отшутиться. Бабы хохотали.
— А у меня для тебя подарочек есть, — шепнула она в ухо председателю. – Смотри какое наливное, красивое. Попробуй. С самого юга везла, для тебя. – Томно прошептав, сказала она.
Петрович откусил яблоко, потерев его о рубашку.
— Мытое?
— Конечно. Стала бы я тебе грязное предлагать. — Она нежно провела своей рукой по его руке. Потом отвернулась и пошла по проходу.
— Вот ить баба. Кремень, а туда же с подъездами. – Думал про себя председатель, оценивая Галину с ног до головы. – А она ведь ничего, красивая, и в теле. Уж возьмешь в руки, так все прочувствуешь! Надо бы к ней как то подступиться.
Он еще немного поговорил со скотниками, расспросил о кормах, сел в свой уазик. И тут его скрутило. В животе что то бурлило, переворачивалось и злобно урчало. Он выключил зажигание в машине, подождал с минуту и рванул в туалет.
Добрых полчаса сидел он там и стонал. Болел живот, он сам сжимался и корчился от боли. Вымотался бедолага.
— Ну, что Петрович, как твое здоровье, — услышал он рядом.
— Галина, бумаги принеси, — заорал он. Послышался смех. – с кем это ты там, — он смотрел в щелочку в сторону смеха. Рядом с Галиной стояла Римма.
-Христом богом прошу. Бабы, дайте что нибудь. Фу, плохо мне.
— А мне думаешь хорошо было, когда ты меня на курорты отправлял.
— Да я же хотел, чтоб ты отдохнула.
— Ага, я двадцать дней животом мучилась, вот теперь твоя очередь пришла, аспид. Будешь слушать, когда тебе говорят?
— Буду, — мычал Иван.
— На Римке женишься?
Тот взглянул на Римку и тут очередной спазм скрутил так, что он взвыл и закричал:
— Да, да, да. Помогите только.
— Давай , кума, спасай своего благоверного.
Римка протянула ему стакан со спасительным средством. Он выпил. Стонал. Через минут десять вышел из своего убежища бледный и вымотанный. Римка крепко подхватила его под белые рученьки и потащила к машине, долечивать…
Осенью праздновали свадьбу. Сам председатель женился.
— Вот мужик. Сидел, сидел, сидел, сидел и на тебе. Охомутала его Римма. А че, баба хорошая, хозяйка добрая, пущай живут, — одобрительно отзывались мужики о его выборе.
Честно сказать, сам Иван был рад своей женитьбе, все хотел остепениться, да боялся, вдруг не потянет. А тут, сама судьба решила за него.
Молодые получали поздравления. Подарки складывали на стол рядом с входной дверью. Каждый кланялся им в пояс и озвучивал свои поздравления. Пришла и чета Семеновых. Микола поддерживал свою добрую Галю за локоток. Он ей был чуть повыше плеча. Галя произнесла подготовленную речь, положили подарок на стол и, отдельно на блюде, преподнесла ярко красные яблочки.
— Прими председатель от всего сердца, молодильные яблочки, вкусные, ароматные! Чтобы кровь играла, чтобы сила росла, чтоб детишки здоровыми были.
Молодая чета испуганно смотрели на Галю. Она поставила блюдо к ним на стол и сказала:
— Да не бойтесь вы, хорошие, сама выбирала. – И весело подмигнув, пошла к своему месту.
Через год у пары родилась двойня. Иван от счастья хватался за голову, даже сплясал от радости. Пятый десяток шел мужику, думал так и останется один, а оно вон как развернулось! Уу-уух! Вот тебе и яблочки!
