Палатка сгорела ночью, со всем товаром. Лида стояла и смотрела на чёрное пятно, задыхаясь от запаха горелого пластика. Воздух, попадая в лёгкие, превращался в острые ледышки и разрывал изнутри в клочья, так что горячие слёзы вскипали на подходе к глазам. Из соседнего ларька раздавался печальный голос Татьяны Булановой, словно саундтрек к её дурацкой жизни.
-Баян заказал, – сплюнул Генка, торгующий меховыми шапками.
-Говорила – замути с ним, делов-то, – вздохнула Галина. – Ну чего ты кобенишься? Ладно бы муж у тебя был, но одна ведь пластаешься!
Мужа у Лиды и правда не было. Когда её спрашивали, кто отец Стаси, она говорила, что лётчик.
-На истребителе улетел? – смеялись товарки.
-Что-то вроде того.
На самом деле никаким лётчиком он не был. Просто Вадик был женат. И не просто женат – жена его работала в прокуратуре. И все знали, что она зароет любую. А про Лиду и говорить нечего, за неё не вступится никто и искать даже не будут. Стыдно Лиде за этот роман не было – Вадика она любила. И была ему благодарна – если бы не он, непонятно, как бы она сейчас жила. Хотя, понятно, как – так же, как её сестра, закончила, от которой Вадик забрал Лиду.
Сестре Лида тоже была благодарна – когда тётка выгнала их из дома, Лера начала торговать собой, чтобы им было на что жить. Лида таким заниматься не хотела, но сестра подсела на дурь и решила, что пора Лиде познавать профессию, и взяла её с собой в сауну на заказ.
Там Лида и встретила Вадика. Она помнила, как ей было страшно, так что зубы стучали.
-Замёрзла, что ли, малая? – засмеялся толстый дядька с золотым зубом. – Пойди сюда, согрею.
-Э! – остановил его другой – молодой, с бритой головой. – Она же ребёнок совсем! Ты что вообще здесь делаешь?
Вместо ответа она расплакалась, а молодой протянул ей белоснежный халат и сказал:
-Пошли, нечего нюни разводить.
Он налил ей в стакан какой-то мутной жидкости и велел выпить. Лида зажмурилась и выпила. Горло перехватило, но изнутри сразу стало тепло.
-Ты что, в первый раз, что ли?
Лида кивнула.
-А лет тебе сколько?
-Восемнадцать, – прошептала она, потому что так велела отвечать Лерка.
-Ну да, так я тебе и поверил. Поехали отсюда.
Позже Вадик устроил её в интернат, которого сёстры так боялись. Зря боялись – ничего страшного в интернате не было. Там кормили, пусть не очень хорошо, учили, воспитывали. Лида пошла в колледж на учителя начальных классов, после устроилась в школу, где ей даже выделили комнату, в которой раньше жила уборщица. А потом она снова встретила Вадика – случайно, столкнулась прямо на улице. И у них случился роман. Не из благодарности – она и правда в него влюбилась. И когда забеременела, решила рожать.
В школе не разрешили жить с ребёнком. И Вадик два года снимал ей квартиру, а потом дал деньги на то, чтобы открыть палатку на барахолке: этому Лиду научила соседка, которая ещё в начале 90-х начала ездить челноком, и на этом неплохо поднялась.
-В школе ты таких денег не заработаешь!
Эта была правда. Работать на барахолке оказалось не так просто, как первоначально казалось Лиде, но благодаря соседке она быстро освоилась: кому и сколько платить, как закупаться на оптовке, как следить, чтобы товар не воровали. За прилавком Лида стояла сама – не получалось у неё расширить точку и взять постоянного продавца, была одна студентка на подмену, и только.
С Вадиком Лида не общалась – жена, прознав про квартиру, устроила скандал, тот еле уладил всё.
-Для вашей же безопасности со Стасей нам лучше не общаться, – сказал Вадик.
И Лида это приняла. Больше ни с кем не жила и не встречалась – была она верной, той пресловутой лебединой верностью, о которой пелось в песнях. Поэтому, когда Руслан, «авторитет» с этого же рынка, в дорогой кожанке и с массивным перстнем на пальце, стал предлагать ей сходить в шашлычную или просто покататься, она отказывалась. А он не привык, чтобы ему говорили «нет». И пожар случился в ту ночь, когда она только-только закупила товар. И потерять сейчас всё было катастрофой – в последнее время бизнес у Лиды шёл не очень, словно сглазили её. И где сейчас брать деньги, непонятно.
Сначала Лида пыталась решить сама. Но в долг ей никто не давал: видимо, Руслан распорядился, работу она тоже никак не могла найти, ещё и Стася разболелась, пришлось потратиться на лекарства. И Лида решила идти к Вадику. Больше не к кому – сестру она уже пять лет как похоронила.
Найти его оказалось несложно: всё же, депутат. Лида пошла в приёмную, где ей сказали, что он под домашним арестом.
«Ничего себе, – удивилась она. – С женой-прокурором и под арестом?».
Адрес она знала: ещё тогда подсмотрела прописку в его паспорте. Подумала, что жена днём на работе, поэтому можно смело прийти. Что значит домашний арест она понятия не имела – охраняют его или как? Решила, что разберётся на месте.
Чем ближе Лида подходила к дому, тем больше начала сомневаться в своей затее. Вспомнит ли вообще её Вадик? Не так уж много они и общались, особенно после рождения Стаси – Вадик словно потерял к Лиде интерес, когда она стала матерью его ребёнка. Денег давал, относится хорошо, но быстро забыл и её, и дочь. Лида уже хотела развернуться, но вспомнила про Стасю и про угрозы Руслана: «Говорят, у тебя дочь подрастает. Может, она твой долг отработает? Красивая, я слышал».
У подъезда сгрудились люди в тёмных одеждах. Кучковались группами, говорили тихо. «Похороны», – догадалась Лида.
Поднялась на нужный третий этаж и увидела распахнутую в квартиру дверь. Зашла внутрь, как сомнамбула, хотя сразу всё поняла.
В квартире людей было ещё больше. Пахло блинами и терпкими духами. Старушка в чёрном пальто всхлипывала, уткнувшись в плечо рыжеволосой девушки. Лида прошла в зал, где лежал Вадик, которого не то, что узнала, просто угадала в восковом мужчине в синем костюме с абсолютно чужим лицом.
-Вы с работы? – спросила деловитая девушка, очень похожая на Вадика.
«Сестра», – пронеслось у Лиды в голове.
Она часто закивала. И тут же встретилась взглядом с женой Вадика, которую узнала сразу же, так как видела её на фотографиях.
Жена у Вадика была шикарная. Изящное лицо аристократки с огромными глазами и бархатными ресницами, резко очерченные губы, волна пшеничных волос. Могла ли та узнать её? Вряд ли, ведь они никогда не виделись. И знать она не могла про Лиду. Но всё равно стало страшно и стыдно.
Лида думала уйти, но сестра Вадика уже оттеснила её к группке и велела идти к автобусу. Непонятно, зачем Лида пошла. Может, захотела попрощаться с человеком, который столько всего для неё сделал. Может, всё ещё надеялась на какое-то чудо, что окажется, будто Вадик оставил, например, Стасе какое-нибудь наследство.
Про наследство она зря думала. Из разговоров в автобусе стало понятно, что домашний арест был из-за денег. И сделал он это с собой из-за них же. Долги Лиды по сравнению с его долгами оказались шуточными. И жене Вадика досталось не наследство, а долговые расписки и угрозы.
«Вот ведь как бывает», – думала Лида, и слёзы текли по щекам, хотя она и старалась не плакать. Вспоминался молодой Вадик, то, как он привозил ей в интернат конфеты и польскую косметику, их вторая встреча, и как он насмешливо называл её училкой, как носил ей фрукты, когда она была беременной Стасей. Впрочем, её слёзы оказались никем не замеченными.
-На поминки поедете?
Лида вздрогнула. Она отошла в сторону, чтобы не слышать, как комья земли ударяются по крышке гроба. Рядом стояла его жена, Майя. И смотрела Лиде в глаза.
Когда лицо Майи оказалось так близко, стали хорошо заметны морщинки, поплывший овал лица и тени, залёгшие под глазами. Но Майя всё равно было очень красивой женщиной.
-Простите, не получится, – пробормотала Лида. – Мне нужно идти.
Она не знала, куда деться от этого взгляда, и поспешила к автобусу, чувствуя на спине тяжёлый взгляд прокурорши.
Дома Лиду встретила испуганная Стася.
-Кто-то приходил и стучал громко в дверь. Я не открыла.
Лиду затрясло.
-И не открывай! Поняла меня? Никому не открывай!
-Не буду, – пообещала Стася. – Мама, я боюсь…
Идти к Руслану не хотелось. Но иного выхода у Лиды не было. Ей тоже было страшно. Не за себя, за дочь. Если с Лидой что-то случится, что ждёт девочку, какая судьба? Вряд ли на её пути встретится такой же порядочный человек, как Вадик.
-Не ломалась бы, была бы и с бизнесом, и с деньгами. Ещё бы и мужика заполучила, – вместо утешения сказала подруга.
Руслан поставил условия: Лида должна сходить на депиляцию, стрижку, укладку и маникюр. Он, дескать, любит ухоженных женщин. Товарки скинулись, благословили, и чуть ли не в первый раз в жизни Лида пошла в салон красоты. Сидела там и плакала.
-Макияж потечёт, – ругалась визажист.
Лида прикусила щеку изнутри. И думала о том, что надо было остаться в школе. И не рожать Стасю.
Когда она пришла домой, дверь была не закрыта. От страха кожа мгновенно покрылась холодным потом. Лида ворвалась в квартиру и отчаянно позвала дочь.
-Мамочка, тебя тут твоя подруга, тётя Майя ждёт.
Из кухни вышла Майя. Она молча смотрела на Лиду и ждала. Лида превратилась в статую – она не знала, что сказать.
-Настя рассказала, что вашу палатку сожгли, – тихо проговорила Майя. – И что у вас долги.
Лида кивнула. Чувствовала себя ужасно глупо с макияжем и крутым начёсом набок.
Майя расстегнула сумочку и протянула Лиде конверт. Пришлось взять его, и сразу стало ясно, что внутри. Деньги. Много денег.
-Я пойду, – сказала Майя. – Приятно было познакомиться, Настя.
Надо было поблагодарить её, пообещать вернуть деньги потом или вообще их не брать. Но Лида словно язык проглотила. Ладони были влажными, а макияж всё же потёк. Уже на пороге Майя обернулась и посмотрела Лиде в глаза.
-Я думала, ты красивая. Или хотя бы умная. Не понимаю, зачем ты была ему нужна.
Лида всхлипнула. Ей хотелось сказать этой красивой Майе, что её муж был прекрасным человеком. Что он не стал трогать шестнадцатилетнюю, что просто хотел ей помочь, а роман закрутился случайно, что даже там в сауне он вёл себя совсем не так, как другие. Но слова застревали в горле, смешивались с рыданиями.
-Спасибо, – выдавила из себя Лида. – Спасибо за всё.
Она не знала, кому это говорила – Вадику, его жене, судьбе. Но знала то, что завтра же отдаст долг, а потом поедет в деревню, устроится там работать в школу и начнёт новую жизнь. И вырастит Стасю такой, что Вадик бы ею гордился.
