– Лев Александрович, – робко спросила немолодая дородная женщина, приоткрыв несмело дверь, – Можно мне ненадолго отлучиться? В церковь хочу сходить. Пасха ведь, а я на службу не успела, так хоть сейчас бы. Вам полегче стало, доктор сказал, что уколы помогут несколько дней продержаться.
Мужчина, сидевший в полумраке у окна, развернул свое кресло и подкатился к двери, пристально посмотрев в глаза сиделке.
– А что ты там будешь делать, Глафира? – спросил и заметил, как женщина напряглась.
– Ну так… Помолюсь, свечку поставлю. День-то какой! Христос Воскрес, взяв на себя все наши немощи, болезни, дав прощение нам, грешным. Нельзя не поблагодарить Его за это.
– И что же, у тебя грехи такие, что прощаются так просто?
– Да нет же, я как все, но наш Господь прощает любой грех, важно признать себя грешным, покаяться, и больше не грешить.
Мужчина тяжело вздохнул.
– А знаешь что, Глафира, может, и меня с собой возьмешь? Пришла пора и мне, наверное, покаяться. Нет сил уже таскать в себе тот груз, что добровольно на душу взял.
– Да от чего ж не взять, – женщина просияла добродушной улыбкой, – Сегодня день как раз такой, праздник великий!
Она принялась суетиться вокруг мужчины, достала из шкафа пиджак, помогла переодеть рубашку.
– Ну вот! – довольно произнесла она и покатила коляску к выходу. – Прогуляемся пешочком, заодно и воздухом подышите, а то уж засиделись в доме, даже в сад отказываетесь выйти лишний раз.
«Выйти»! Это слово резануло глубоко по старым ранам. Да он бы все отдал за то, чтобы только выйти на своих ногах, но теперь его могли лишь «вывезти». Воспоминания захлестнули беспощадной волной, и он окунулся в них с головой, не слушая, что говорила Глаша всю дорогу, восхищаясь хорошей погодой, распустившимися листиками на деревьях. Все это его совершенно не радовало. Не достоин он этих радостей жизни, потому что совершил непростительный грех. Даже сейчас, попросив отвезти его в церковь, он лишь надеялся на то, что станет легче, хоть немного легче это все переживать, а на прощение он даже не надеялся.
Вернувшись в события восьмилетней давности, он передернулся, как от озноба, и тяжело вздохнул. Тогда он был моложе и амбициознее. По счастливой случайности Лев познакомился с красавицей Альбиной, и был очарован ею. Девушка, на удивление, ответила ему взаимностью, и Лёва погрузился в эти отношения, позабыв обо всем. Даже когда узнал, что Альбина серьезно больна, он не хотел ее оставить. Сделал предложение, но девушка не торопилась отвечать согласием. Когда же Лев узнал, что у нее отец богатый, тут уж будто что-то в голове сработало. Он начал проявлять настойчивость еще активнее. Чего только он не придумывал, чтобы порадовать Альбину и подтолкнуть ее к решению выйти все же замуж за него. Однажды девушка призналась, что отец против их отношений и Лев не на шутку разозлился.
Начал вести слежку за будущим тестем и когда появился момент, перерезал тормозные шланги в его автомобиле, зная, что ему предстоит ехать на высокой скорости по трассе, и отправился к Альбине на свидание, весело насвистывая. Он пригласил Альбину в этот день в кино, а потом повел в кафе, стараясь отвлекать ее от посторонних мыслей своими забавными шутками и историями. Только поздним вечером Альбина спохватилась, что забыла включить звук в телефоне после того, как вышла из кинозала. Было много пропущенных звонков с разных номеров, вот только папа не звонил, и сердце очень больно кольнуло. Лев постарался успокоить девушку, не находившую себе места, пока ехали в такси до ее дома, а там, увидев во дворе чужих людей, она уже не в силах была сдерживаться. Сообщение о гибели отца подкосило ее, не обошлось без «скорой». И Лев не отходил от нее ни на шаг.
Через полгода после похорон Альбина согласилась выйти замуж за Лёву. Ей казалось, что никого на белом свете не осталось у нее, кроме него. Лучший друг отца уехал из страны, тетя по матери, которая умерла, когда Альбине было восемь месяцев, особо не испытывала родственных чувств к племяннице. Винила ее отца в смерти своей сестры – если б не он, не пришлось бы Машеньке рожать, здоровье бы не подкосилось.
Первый год после свадьбы Альбина чувствовала себя самым счастливым человеком. Лев помогал ей вникать в дела отца, у него было соответствующее образование, и Аля была благодарна супругу за любовь и поддержку. А потом Лев начал проявлять настойчивость, чтобы Альбина переписала фирму на него.
– Зачем? – не понимала супруга, отчего все чаще вспыхивали ссоры между ними.
– Да потому что я руковожу делами фирмы, видишь ведь сама, что дела идут не хуже, чем при жизни твоего отца. Но в то же время я в компании никто.
– У тебя самая высокая должность, Лёвушка, – возражала Альбина.
– Мне не должность нужна, Аль, – отвечал он уже с раздражением, – я владельцем быть хочу! Понимаешь, вла-дель-цем!
Каждый раз после конфликтов Альбина чувствовала себя неважно, приходилось снова проходить курс лечения. А после последней ссоры она потеряла сознание, пришлось госпитализировать. Лев места себе не находил от ярости за то, что он, считай ведь, сделал милость, женившись на такой больной девице, а она еще кого-то ставит из себя, отказывается его владельцем фирмы сделать. Он тогда уже привык красиво жить, имел любовницу на стороне, и роль мужа богатой наследницы ему теперь совсем не нравилась. Отправляясь навестить жену в больнице, он имел твердое намерение – поставить вопрос ребром: или она отписывает фирму на него, или он уходит и сделает при этом все, чтобы ее бизнес разлетелся на осколки.
Но врач, встретив Льва у двери в палату, сообщил ему, что Альбина все еще не пришла в себя, и сколько это состояние продлится, они сказать не могут.
– А она выживет вообще? – спросил мужчина, нервно сглатывая ком, подступивший к горлу, толи от радости, что может все решиться просто, толи от обиды, что не вышло с ней поговорить.
– Организм молодой, – похлопал доктор по плечу, – верьте в лучшее и помните, любой стресс может сыграть злую шутку.
Льву позволили недолго посидеть рядом с женой и, разглядывая ее почти безжизненное тело, он почувствовал, как улыбка озарила его лицо. Как будет хорошо, если жена не выживет! А позже в голову пришла безумная идея – помочь ей не выжить! Связи у него были в разных кругах и, раздобыв необходимый препарат, он поздней ночью проник незаметно в палату, подошел к кровати жены и ввел жидкость в трубку капельницы, исполнив свою заветную мечту.
Когда звонили из больницы, он старательно изобразил убитого горем супруга, передав через голос всю свою скорбь и отчаянье. Хотя, на самом деле, душа была не на месте. Он ведь когда-то Альбину любил, и жениться на ней собирался, не зная о финансовом положении. А деньги затмили разум. Лев решил, что жить с деньгами все же лучше, чем с больной женой, хоть и красавицей, поэтому задавил в себе чувство вины.
После похорон Альбины жил Лев, как говорится, на широкую ногу. Мог провести ночь с любой женщиной, слетать на отдых с приглянувшейся красавицей, и совесть мучить очень быстро перестала. Для фирмы подыскал толкового руководителя, а сам теперь себя считал царем! Так и представлялся при знакомстве с девушками: «Царь! Просто Царь!». Они смеялись, оценив его шутку, да только Лёва вовсе не шутил. Он наслаждался своей новой жизнью. Вот, наконец-то он имеет все, о чем мечтал когда-то. Но, бумеранг нежданно прилетел. Приглянулась Льву одна студенточка, очень похожая на Альбину, какой он ее помнил, и так он захотел ею завладеть, что буквально голову потерял, не давая девушке прохода.
Задаривал букетами, которые она демонстративно ставила в ближайшую урну, поджидал у института, стараясь всячески очаровать. Но девушка оказалась неприступной. Она пыталась с ним поговорить, спокойно объясняла, что ей с ним не по пути, но он настаивал, обещая весь мир положить у ее ног. И однажды, когда он, ничего не подозревая, ставил машину на подземной стоянке ресторана, где обычно ужинал, к нему подошли несколько парней и доступно объяснили, чтобы он прекратил к их сокурснице приставать. Но Льва понесло. Как же так?! Какие-то малолетки будут ему диктовать, как жить, к кому приставать?! И он решил возразить, после чего очнулся на больничной койке, а прогнозы врачей не оставляли надежды на дальнейшую полноценную жизнь.
С той поры прошло четыре года. Проводя дни напролет в заточении в собственном доме, вернее в доме Альбины, который он давно считал своим, Лев много думал, истязая себя противоречивыми мыслями. Был период, когда он винил всех вокруг в том, что теперь стал таким вот никчемным. Потом его мучило чувство вины за все содеянные злодеяния. И вот теперь он уже несколько месяцев вспоминал Альбину и просил прощения в мыслях за то, что деньги заменили ему все. А ведь когда-то это был веселый, умный, жизнерадостный парнишка, умеющий любить безоглядно и дарить любимой счастье. В какой момент он стал таким?! Спрашивал, хотя знал ответ на вопрос.
– Ну вот, приехали! – голос Глафиры вырвал из размышлений, – тут подождите меня, я в лавку быстренько за свечками схожу.
Она подкатила Льва к клумбе, что благоухала у забора и поспешила к ларьку, на территории храма. Он принялся озираться. Церквей он боялся всегда почему-то. Ему казалось, что если в храм зайти, то сразу все грехи начнут кричать буквально, и все узнают, что он натворил, а он немало зла людям принес. Особенно Альбине… Он снова вспомнил васильковые глаза, русые волосы, волнами вьющиеся по плечам, алые пухлые губки.
Если бы можно было все вернуть! Ну что за бес его тогда попутал?! Мог и с отцом Альбины подружиться. Наверняка, тот просто разглядел его заносчивость и потому не позволял Альбине строить отношения с таким спесивым типом. Можно было совершенно по-другому жизнь прожить. Доказал бы тестю, что совсем не тот, кем кажется, что любит его дочь, и место бы ему нашлось в фирме отца Альбины, и с женой бы было все иначе, может быть, детишки подрастали бы сейчас. А так, вся жизнь под откос. Если б можно было все вернуть, да он бы на коленях ползал, лишь бы все сложилось по-другому, лишь бы не было чувства вины, пожирающего заживо, не было б этого кресла!
– Возьмите вот, куличик освященный, – услышал звонкий голос и, вздрогнув, медленно поднял голову.
Нет, этого не может быть! Нет! Вот не зря он так боялся церкви. Уже причудилось, а если в храме оказаться?! Лев помахал рукой, словно пытался морок разогнать, а молодая женщина, вглядевшись в его лицо, ступила шаг назад и замерла.
Она мгновенно вспомнила ту ночь, когда вот этот человек, сидящий перед ней сейчас в коляске, хотел лишить ее жизни, но погубил другую женщину. Альбина стала чувствовать себя в тот день гораздо лучше, а ночью к ней в палату привезли слабую женщину. Альбину попросили перейти на вторую кровать, а женщину положили на ее место, ближе к кислородным аппаратам. Позже Алю разбудил какой-то голос. Она четко слышала его, но не боялась.
Он просил ее проснуться. Альбина открыла глаза, немного полежала, а потом неведомая сила повела ее в туалет. Только закрывшись на крючок, она услышала, как дверь палаты приоткрылась, и тихие шаги послышались в сторону кровати несчастной женщины. Света в палате не было, Альбина не стала его включать, опять же, по какому-то водительству. И вошедший, тоже не щелкнул выключателем, что насторожило Алю. Потом она услышала голос супруга: «Ну вот и всё! А можно было просто на меня переписать свое имущество. Теперь же все твое – мое!».
Приглушенно прозвучали быстрые шаги, и дверь тихонько скрипнула. Альбина стояла, чувствуя, как по спине ползет холодной липкой змейкой пот. Она боялась даже шелохнуться. Не помнила, сколько стояла так, неподвижно, пока в палату не пришла медсестра, чтобы убрать капельницу у соседки по палате. Включила свет и громко охнула. Альбина вышла из укрытия, а медсестра взглянула на нее и прошептала:
– Ты иди, Егорова, в коридоре посиди, пока мы тут…
– Кто эта женщина? – спросила она хриплым голосом.
– Да никто, – махнула рукой медсестра, накрыв усопшую с головой, – на улице вчера нашли, скиталась, говорят, бомжевала короче. Ни роду, ни племени. И как теперь ее оформлять без документов, не знаю.
У Альбины мгновенно, словно лампочка, вспыхнула идея в голове.
– Я вас очень прошу, помоги мне. Скажите, что это я умерла, ну, пожалуйста. Я очень мужа своего боюсь, он страшный человек, он убьет меня, как только вернусь домой.
– Ты чего?! – медсестра посмотрела на Алю большими глазами, – а полиция у нас на что?
– Ему плевать, везде есть связи, его ничто не остановит. Просто он хочет стать наследником всего, что мне досталось от отца, поэтому и подкупить кого угодно сможет, чтобы от меня избавиться. А вы ведь сами говорите, что на женщину нет документов даже.
– Ты меня, Егорова, не искушай! – строго посмотрела на нее медсестра, – у меня дети, срок сидеть из-за тебя не собираюсь.
– Я вам обещаю, я исчезну, и никто не узнает обо мне ничего, я готова хоть на край земли бежать, но лишь бы только от него подальше, чтоб в живых оставил.
Альбина горько разрыдалась, скатившись на пол по стене. Она прекрасно понимала, что теперь покоя ей не будет. Лев, совершивший преступление, станет еще агрессивнее, даже если она согласится теперь переписать все на него. А говорить о том, свидетелем чего только что стала, боялась.
– Слышишь, Егорова, а ну-ка прекрати! Тебе волноваться категорически нельзя с твоим диагнозом. Давай вставай, утерла слезы и идем в кабинет, не надо тебе здесь сидеть, идем.
Альбина покорно поднялась и поплелась вслед за ней.
– Сиди тут, вот чай тебе горячий, – медсестра поставила перед Альбиной чашку с ароматным чаем, а сама куда-то убежала, – Я сейчас доктора к тебе позову.
Альбина обхватила горячую чашку руками и сидела, слегка покачиваясь из стороны в сторону, в мыслях взывая к Всевышнему, чтобы помог ей, не оставил одну. Она не знала, как ей быть после того, как стала невольной соучастницей преступления. Ведь если она не расскажет, что слышала, ее ведь совесть будет мучить всю оставшуюся жизнь.
Когда в кабинет вошел врач, Альбина вздрогнула и, посмотрев ему в глаза, расплакалась горько, с надрывом. Пожилой доктор присел рядом и тихо сказал:
– Вам нельзя волноваться, что же вы делаете?!
– Мне все равно, – ответила Альбина, – лучше так, чем он меня убьет ради богатства моего отца.
– Мне Лена рассказала все, что услышала от вас, – сказал доктор и потер подбородок, – Признаюсь, ваш супруг мне деньги предлагал, большие деньги, за один только укол. Я отказался.
– Доктор, он хотел меня убить. Это ведь он… Ту женщину…
Мужчина повернулся к ней и побледнел.
– Вы в этом точно уверены? Эта женщина к нам поступила без особой надежды, показатели крови были очень плохие, на спасение даже надежды не было. Вам, может быть, почудилось?
– Нет, – замотала головой Альбина, – нам нужно сообщить в полицию.
– Во-первых, мы не сможем что-то доказать, – ответил врач, – а если не докажем, вам только хуже будет, просто так супруг вам это не оставит. Во-вторых. На женщину и документов нет, безымянная. В-третьих, она на самом деле была крайне безнадежна. Так что, думаю, не стоит до полиции такое дело доводить.
– Но что мне делать? – захлебываясь от слез, – шептала Альбина, – я жить хочу, хоть как, но жить, а он мне не позволит. Помогите мне, я вас молю, скажите мужу, что я умерла. А я уеду, далеко, куда-нибудь, я что-нибудь придумаю.
Врач сидел долго молча, а потом сказал с горькой тоской:
– У меня у самого внучка уже такая, не могу представить, если бы она оказалась на твоем месте. Беги, девочка, беги. Тело отдадим ему в закрытом гробу, но ты только скройся подальше. Пусть кто-то посчитает меня безумным, но не могу смотреть, как ты страдаешь.
Он подошел к шкафу, достал оттуда сумку, из которой вытащил несколько крупных купюр и протянул Альбине.
– Зарплату получил сегодня, но тебе куда нужнее. И вот, лекарства. Береги себя!
Альбина вышла из больницы и брела, куда глаза глядят, пока не рассвело. Подняв глаза, она увидела золотые купола, отливающиеся ярким блеском в первых лучиках нового дня. И отчего-то стало так спокойно на душе. Альбина подошла к воротам и несмело постучала. Дворник отворил и кивнул, приветливо улыбнувшись.
– На службу? – спросил он, – так еще рано.
– Скажите, а приют у вас какой-то тут имеется? – спросила Альбина.
– А как же, есть, – ответил добродушно и указал рукой, – вон туда иди, там все увидишь.
С той поры Альбина и жила при храме, помогая ухаживать за больными и немощными. Там и молиться научилась, и смиряться, и за все благодарить. Она никогда на судьбу не роптала, молила Господа только о том, чтобы простил грехи ее супругу и наставил на путь истинный ради спасения души.
И вот, Лев в этот миг сидел в коляске и смотрел на Алю через пелену солёных слёз, все еще думая, что это призрак, не могла Альбина быть живой. Или могла?!
– Здравствуй, Лёвушка, – промолвила Альбина тем же мягким, нежным голосом, каким он был когда-то.
– Аля, но как же? Я тебя похоронил?! – сказал он, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться в голос.
– Господь послал мне в помощь Ангелов, – ответила Альбина, потому что так сама считала. Не могли земные люди согласиться просто с ее бредовой просьбой, это первое. А второе – когда она решила деньги доктору вернуть, пришла в больницу, но ей там ответили, что врач с такой фамилией там не работал никогда и медсестру, которую спросила Аля, тоже там не знали даже.
– А я мечтал, чтобы тебя увидеть и покаяться, – с трудом произнес ее муж, – Вот, видишь, как Господь твой покарал меня, чтоб я ошибки осознал свои, и мне покоя нет, мечтал покаяться перед тобой. Чудо случилось. Прости меня, Аля, прости, если сможешь. Это ведь я отцу твоему ту аварию организовал…
Сказал, а у Альбины сердце ухнуло куда-то вниз, но она теперь умела совладать с собой. Вдохнула глубже и заглянула Льву в глаза:
– Бог простит. Желаю тебе крепкой веры! – Она собралась уходить, а Лев успел ухватить ее за запястье.
– Пожалуйста, постой.
Он достал из кармана пиджака телефон и, набрав какой-то номер, пристально посмотрел на Альбину, а через несколько секунд проговорил:
– Добрый день! Я хочу признаться в совершении преступлений. Назвал адрес своего места нахождения и сбросил вызов, посмотрев на Альбину.
– Уверен, что оттуда не вернусь. Прости, если сможешь и помолись за меня. Все твое принадлежит тебе по праву. В фирме твоего отца работают надежные люди, я их всему обучил, они не подведут. Будь счастлива, Альбина! И да… – Лев посмотрел на растерявшуюся Глашу, нервно перебирающую край платка, что был накинут на плечи, – Алечка, не оставь, пожалуйста, Глафиру на произвол судьбы. Она единственная не сбежала от меня. Остальные сиделки и неделю не выдерживали мой характер, а она терпела все.
– Мне просто некуда бежать-то было, – прошептала Глаша и прослезилась, – а потом привыкла уже к вам.
– Не оставлю, – пообещала Альбина.
Когда Льва увозили, он смотрел через оконное стекло, Аля заметила в его глазах глубокое раскаянье и улыбнулась – ее молитвы оказались не напрасны. Кстати сказать, болезнь Альбины без следа исчезла и теперь она о ней даже не помнила.
Льву пришлось понести заслуженное наказание, несмотря на состояние, в котором находился. А Аля вернулась к своей жизни, в свой дом. Однако, жить там она не хотела. Решила этот дом продать, а для себя купить поменьше.
Пока Альбина находилась при храме, познакомилась с одним предпринимателем, который часто приезжал с гуманитарной помощью в приют. Он приглашал Альбину прогуляться по городу, но она отказывалась, только в саду у церкви они часто разговаривали под старой яблонькой, и больше ничего.
Теперь же она согласилась встретиться с Сергеем. Их свидания стали частыми и были очень романтичными. Аля чувствовала этого мужчину своим сердцем. Он был как будто родственной душой, с ним у Альбины словно все невзгоды отступали.
Через несколько месяцев после суда над Львом, Альбина получила весть о том, что он скончался. Хоронить она его не отказалась, но поручила это специальной фирме, оплатив все расходы. Альбина не могла понять, что происходит с ней. Она его, конечно же, простила, за себя. А за отца пока не получалось. И в то же время было жаль, как человека, у которого сломалась жизнь из-за несбыточной мечты.
Но рядом с Сергеем она нашла покой и утешение. Особенно, когда начались приятные хлопоты с подготовкой к их свадьбе, а потом – к рождению первенца. Наконец, Альбина была счастлива по-настоящему. Болезнь отступила безвозвратно, а рядом был верный, любящий и заботливый мужчина.
