Я ехал из дома в офис, когда позвонила мама:
‒ Я из больницы. Тётя Женя умерла полчаса назад.
‒ Вот как? Мне жаль, мама.
‒ Ничего. Мы к этому были готовы.
‒ Мне приехать? Тебе нужно чем-то помочь?
‒ Нет, Егорушка, ничего не нужно. Я просто сообщила.
‒ Грише звонила уже?
‒ Нет, тебе первому. Позвони брату сам, если не сложно. Хорошо?
‒ Конечно. Если что-то будет нужно…
‒ Я дам тебе знать, сынок.
Вы скажете, какая-то вялая реакция на смерть родственницы. Ну что тут скажешь? Я и мой старший брат Гриша почти не знали мамину сестру.
Тётушка Евгения никогда не воспринималась нами как часть семьи. Всю жизнь она прожила далеко, в Тюмени, куда попала по распределению после института. Она приезжала в родной город повидаться с родителями и сестрой (нашей мамой) не чаще раза в год. А после того, как бабушки и дедушки не стало, и того реже. Связь мы почти не поддерживали. Формальные поздравления с праздниками, звонки раз в полгода, вот и всё.
Выйдя на пенсию, овдовевшая к тому времени тётя решила поселиться рядом с сестрой. Детей у неё не было, никакой другой родни тоже, и она справедливо полагала, что лучше встретить старость там, где кто-то позаботится о твоих похоронах. Мы подыскали для неё хорошую просторную квартиру в центре, соответствующую её довольно строгим критериям, и она переехала.
Жила тётушка обособлено. Почти всё лето проводила за городом, где приобрела симпатичный домик под дачу. Мы встречались только на семейных праздниках. В общем, большей частью мы о ней даже не вспоминали. Она была младшей сестрой нашей мамы, отличалась крепким здоровьем, и, конечно, никто не предполагал, что нам придётся хоронить её так скоро. Однако, человек предполагает, а бог… Несколько дней назад тётя Женя, работая на своей даче, поранилась, в рану попала инфекция и… Когда она обратилась в травмпункт, было уже поздно. Заражение остановить не удалось.
Сидя за поминальным столом, мама упомянула вскользь, что недели через две заглянет к нотариусу:
‒ Мы её единственные родственники, нужно вступить в права наследства.
‒ Давай мы с Гошей напишем отказ от своих прав, чтобы ты всё унаследовала. Меньше всякой суеты будет, ‒ предложил Гриша. Я не спорил.
‒ Конечно, так проще.
‒ Так и сделаем, ‒ сказала мама. ‒ Я запишусь на приём к нотариусу, там всё оформим.
Наследство тёти нас не слишком интересовало. Ещё в девяностые отец создал свою первую станцию техобслуживания. Потом это разрослось в сеть СТО по всему городу и три магазина запчастей. Не бог весть какой бизнес, но на обеспеченную жизнь вполне хватало. Незадолго до смерти папа переоформил всё на маму, чтобы не создавать особых хлопот с наследством. Она была владелицей, я управлял магазинами, брат занимался СТО. Вряд ли тётино наследство кардинально изменит нашу жизнь.
Но оно изменило её. Кардинально.
Прошло около месяца, когда мама позвонила и попросила приехать к ней вечером.
‒ А что случилось?
‒ Ничего страшного, нужно кое-что тебе сообщить. Я сегодня была у нотариуса… Ну, в общем, приезжай.
У мамы я застал Григория. Мама сказала то, что не было чем-то небывалым, но сильно нас удивило:
‒ Нотариус сказала, что Женя оставила завещание.
‒ И что там?
‒ Мальчики, нам придётся прийти к ней всем вместе. Она огласит завещание в присутствии всех заинтересованных лиц и объяснит наши права в этом отношении. Так она сказала.
‒ Не думал, что тётушка озаботилась завещанием. Она вроде и не собиралась умирать.
‒ Никто не собирается. Но некоторые предусмотрительнее прочих. Можно сходить уже завтра. Вы сможете в два часа?
На следующий день в два часа мы собрались у нотариуса. Там мы узнали, что тётя Женя была владелицей квартиры на улице Мира, участка и дома в посёлке Синеглазово, и (чего я не знал) обладательницей внушительного счёта в банке и большого пакета акций, перечисление которых заняло добрых десять минут.
‒ У неё такая куча денег? ‒ шёпотом спросил я, наклонившись к сидевшей рядом матери.
‒ Главный экономист на большом предприятии, ‒ пожала она плечами, ‒ почему бы и нет? И муж её на большом посту был, насколько я помню. Тихо, теперь самое главное.
Нотариус продолжала:
‒ Всё имущество покойной, согласно её завещанию, переходит Егору Константиновичу Новикову. Смысл завещания всем присутствующим понятен?
Все присутствующие ошеломлённо молчали.
‒ Почему? ‒ спросил Григорий. ‒ Ему одному?
‒ Да, в качестве получателя наследства указан только он. Ещё вопросы будут?
‒ Но почему только он? Она его почти не знала, как и меня.
‒ Я ничего не могу сказать о мотивах такого решения. Но Евгения Ивановна просила передать наследнику письмо от неё. Может, оно вам что-то прояснит. Егор Константинович, возьмите.
Я протянул руку за узким конвертом, который эта дама подвинула в мою сторону.
‒ Опротестовать завещание вы можете…
‒ Мы не будем ничего опротестовывать, ‒ сказала мама. ‒ Идём.
Нотариус вопросительно посмотрела на Гришу.
‒ Нет, нет, ‒ сказал он, вставая. ‒ Я ничего не оспариваю. Просто хотел уточнить…
‒ Григорий, ‒ грозно сказала мама, уже стоящая у дверей, ‒ поехали домой. Там поговорим.
Разумеется, перешагнув порог маминого дома, я первым делом вскрыл конверт, полученный от нотариуса.
‒ Что там? ‒ немедленно заглянул мне через плечо брат.
‒ Уймись, Гриня, ‒ сказала мать. ‒ Сынок, можешь не говорить, если не хочешь. Это твоё письмо.
‒ Я прочту вслух, ‒ ответил я. Никакой тревоги письмо не вызывало. Любопытство и только.
‒ Читай с выражением, ‒ назидательно сказал Гришка, усаживаясь на кресло.
«Дорогой мой…» ‒ начал я и остановился. Что это? С чего бы я вдруг «дорогой», да ещё и «мой»?
‒ Ну, ну, продолжай, ‒ кивнул старший братец, который тоже, кажется, был удивлён.
«Дорогой мой Егорушка! Самая ужасная ошибка в моей жизни – это то, что я лишила себя возможности быть рядом с тобой, растить тебя, любить тебя всей душой. Я знаю, что твои мама и папа дали тебе всё: и любовь, и заботу. И всё же прости меня. Поверь, эти годы без тебя стали достаточным наказанием за мою глупость».
‒ С ума сойти! Как в какой-то мелодраме, ‒ недовольно произнёс Гриша. ‒ Можно подумать, что тётя Женя – его настоящая мать.
Я молчал. Я просто ничего не понимал. Мама встала с дивана и отошла к окну.
‒ Мама? ‒ обратился я к ней. ‒ Мама, что скажешь?
‒ Гриша угадал. Ты её сын, ‒ ответила она, не поворачиваясь ко мне.
Повисло тягостное молчание.
‒ Ты же понимаешь, что тебе придётся объясниться, ‒ я старался говорить твёрдо, но с досадой чувствовал, что голос дрожит.
‒ Да уж, мама, признавайся, в чём тут дело, ‒ поддержал меня Гриша. Маме понадобилось несколько минут и стакан воды, чтобы собраться с силами. Тайна моего рождения, раскрытая ею, оказалась довольно банальной.
Закончив институт, наш отец получил распределение в район, откуда был родом. Он, его молоденькая жена, их полуторагодовалый сын Гриша уже собирались отправиться на место назначения, где отец должен был приступить к обязанностям инженера совхоза. Но тут младшая мамина сестрёнка Женя обрушила на них свою проблему. Она, студентка-второкурсница, была беременна и не знала, что с этим делать.
Пропущу все подробности, разговоры с родителями, ссоры, предлагаемые и отвергаемые планы, перейду сразу к сути. Родить она должна была в октябре. Договорились так. Отец пока уезжает по месту распределения один. В этом же районе, в крохотной деревеньке, жили его родители. Мама и Женя в сентябре отправляются к ним и живут тихо, стараясь лишний раз не попадаться соседям на глаза. Когда приходит время рожать, молодая мать поступает в районный роддом с паспортом старшей сестры, под её именем. Выписку на новорождённого (это я, если вы забыли) оформляют на моих родителей. У роддома при выписке их встречают счастливый отец уже двух детей и полуторагодовалый Гришенька, внезапно получивший младшего брата. В райцентр, где папа живёт с сентября, он привозит свою жену и детишек. Счастливая молодая семья начинает жить на новом месте.
Вот так оно всё и случилось. Конечно, тётя Женя, то есть моя настоящая мама, могла бы просто родить. Кого в 80-ые удивила бы мать-одиночка! Истории типа «Москва слезам не верит» вовсе не были редкостью. Но она испугалась, что этим поставит под удар всё своё будущее. Бабушки с обеих сторон отнеслись с пониманием и согласились помочь. Оба дедушки возмущённо поворчали, но кто их спрашивал?
Думаете, этим всё кончилось? Вернёмся в наши дни. Что самое первое пришло в голову моему братцу, когда он узнал всю историю?
‒ Значит, Гошка нам ни разу не сын и не брат. То есть брат, но двоюродный. Значит, наследство отца его никаким боком не касается.
‒ Я унаследовала всё после вашего папы, ‒ возразила мама.
‒ После моего папы, ‒ вставил Гриша.
‒ Пусть так. Но я владелица, а вы у меня только управляющие.
‒ Тогда я требую, чтобы ты написала завещание на моё имя. Егор наследует своей матери, а я своей. Это же справедливо?
Мать выставила нас обоих за порог:
‒ Идите отсюда. Дайте мне хоть с мыслями собраться. Деловые вопросы потом будем решать.
Когда мы с братом вышли за дверь, я спросил:
‒ Ты же пошутил, верно?
‒ С чего бы? Я справедливости хочу. Раз ты не наш, нечего претендовать на семейный бизнес.
Я вспыхнул:
‒ Я вкалываю не меньше твоего в этом бизнесе.
‒ Не спорю. Можешь остаться управляющим менеджером. Я тебе зарплату платить буду достойную. Но владельцем ты не будешь.
Я никак не мог справиться с сумятицей в голове. Мама (или тётя?) права, нужно собраться с мыслями. Всё обдумать.
‒ Гриня, я не могу поверить, не может такого быть. Папа всегда меня любил больше, чем тебя.
‒ Он одинаково к нам относился. Просто был строже со мной. Я ведь старший.
‒ Знаешь что? Давай сделаем тест ДНК. Это же невозможно. Я на отца даже больше, чем ты, похож.
Гришка усмехнулся:
‒ Хватаешься за соломинку? А давай. Даже прикольно.
Вечером я позвонил маме:
‒ Мама… можно тебя так называть?
‒ Не говори глупостей, Егор. Чего ты хотел?
‒ У меня два вопроса. Во-первых, кто мой настоящий отец, ты не знаешь?
‒ Нет, деточка. Несколько раз спрашивала у Жени, но она только плакать начинала и всё.
‒ Жаль, ну да ладно. А после папы что-нибудь осталось, из чего можно ДНК извлечь?
‒ Расчёска, зубная щётка или носовой платок? Зачем это тебе?
‒ Хотим с Гришкой тест сделать.
‒ Совсем с ума спятили? Ты что, мне не поверил? И Женькиному письму тоже?
‒ Сейчас сам понимаю, что глупость. Просто заспорили с Гриней, слово за слово…
‒ Господи, ну и дети у меня… Один другого умнее… Сделайте тест, убедитесь, что у вас разные родители, вот и всё. Зачем вам папина зубная щётка?
Вы не поверите, каков был результат теста.
Мамы у нас с Гришкой разные, хотя и родственницы. А вот отец один! Один у нас отец!!! Мы с братом даже не решились сказать об этом маме. Зачем? Иногда лучше не знать всей правды о близких.
Бог тебе судья, папа! Спи спокойно.
