К полуночи захмелевшая компания, наконец, угомонилась. Устав от возлияний и пьяной трескотни, женщина и двое мужчин захрапели, устроившись вповалку на диване.
В наступившей тишине послышались шорохи, и из-за шкафа вылезла маленькая худенькая девочка. На цыпочках, стараясь ненароком не разбудить пьяную маму и ее гостей, она подошла к столу, на котором громоздились пустые бутылки, валялись огрызки и хлебные корки.
Девочка хотела найти на грязных тарелках хоть какую-то еду, но ничего съестного обнаружить не удалось. Тяжело вздохнув и крепко прижав к себе старенького мишку, малышка забралась под стол, стоящий у окна. Там она прислонилась спиной к теплому радиатору, закрыла глаза и попыталась заснуть.
Однако мысли о еде мешали задремать, очень уж хотелось съесть молочной каши или куриного супчика. Она помнила, как их в детском саду кормили такой вкуснятиной.
Но на улице – ночь, все спят, к бабушке Маше, соседке, идти нельзя. Если мама проснется, тогда не поздоровится не только девочке, но и баб Маше. Мама всегда ругалась, когда узнавала, что дочка украдкой ходила к соседке, которая жалела девочку и угощала вкусным «детсадовским» супом. Увидев вернувшуюся чистую и накормленную дочку, мама выбегала на лестничную площадку, стучала ногой в соседскую дверь и истерично орала: «Я тебе дверь подожгу, старая перечница! Узнаешь, как чужого ребенка переманивать, ведьма!»
А когда дядя Боря, мамин друг, молча погрозил кулаком перед лицом испуганной соседки, та уже не решалась водить девочку к себе, только при встрече гладила по голове, крестила и совала в кармашек печенье и конфетки.
***
– Ох, как кушать хочется, – чуть слышно вздохнула девочка и, обращаясь к мишке, прошептала, – вот если бы мой папка нашелся… Он бы этому злому дядьке руку бы сломал.
Она почему-то мечтала, чтобы неизвестный отец ломанием руки наказал этого противного дядю Борю за то, что тот громко ругается на добрую баб Машу и смотрит на нее, девочку, масляными глазами. Трогает ее за плечики, гладит по спине, приговаривая: «Мала еще, вот подрастешь маленько…»
При этом дядька закатывал глаза и даже пускал слюну. Девочка точно не знала, что будет, когда она подрастет, но чувствовала: произойдет что-то нехорошее.
***
Лунный свет, струившийся в незанавешенное окно, тускло освещал обшарпанную комнату, захламленный стол, спавших вповалку людей. Немного согревшись, девочка все-таки, как мышка, вылезла из-под стола, выбрала из объедков самый большой кусок хлеба и начала жевать. После хлеба стало еще хуже – теперь захотелось пить, сухой хлеб с трудом глотался. Но на кухню идти, чтобы попить воды, опасно — можно разбудить маму. Тогда она рассердится и начнет кричать: «Ленка, зараза, всю жизнь мне поломала». И говорить обидные слова, что, если бы не было этой непослушной девки, ух, как она бы зажила. Теперь вот приходится с этой маленькой паскудкой валандаться: то макароны варить, то куртку и ботинки выпрашивать у соседей. А если вконец разозлится, может и за волосы оттаскать.
Но ведь Ленка всегда слушалась маму, старалась лишний раз не попадаться ни ей, ни дяде Боре на глаза. Даже нашла себе укромный уголок за шкафом.
Нет, вообще-то мамка добрая, когда не пьет. Девочка даже вспомнила, как когда-то они ходили гулять в парк, и мама купила ей мороженое. Еще разрешила покататься на карусели, на лошадке. Но сейчас мама пьяная, поэтому Ленка даже не пыталась раздобыть воды. Стараясь не шуметь, девочка рассматривала бутылки. Вдруг там что-нибудь осталось, и можно будет запить этот сухой кусок.
В одной бутылке, действительно, бултыхалась жидкость, и Ленка хлебнула из нее. Горький напиток обжег горло, но малышка знала этот вкус. Мама иногда предлагала ей глотнуть из бутылки и говорила, что это пиво, которое очень полезно даже детям. Ничего, что горькое, главное, удалось проглотить прилипший к нёбу кусочек. Она допила всю жидкость и почувствовала, что голова как-то странно закружилась.
Между тем взрослые продолжали храпеть, и девочка стояла в раздумье: залезть под стол, прилечь там на куртку и дождаться маминого пробуждения, или потихоньку выйти на лестничную площадку и подождать баб Машу, которая рано утром выходила из подъезда кормить живущих в подвале кошек. Тогда, если взрослые все еще будут спать, Ленке повезет – соседка позовет ее к себе. Уж там они с бабушкой Машей будут пить сладкий чай с печеньем и говорить о папке. Баб Маша рассказывала, что папка Ленкин хороший, но он уехал работать куда-то далеко и «застрял» там. А мамка с этим противным дядей Борей связалась, и вот теперь надо что-то делать с ней, с Ленкой.
Девочка по-взрослому вздохнула и приняла решение: идти на улицу и ждать там соседку. Стараясь не шуметь, она натянула куртку, вытащила из кармана шапку, кое-как застегнула молнии на сапожках, и тихонько выскользнула из квартиры. На улице было темно и холодно, поэтому Ленка решила погулять по освещенной тусклыми фонарями аллее, там было не так страшно.
***
Дима, поеживаясь от холодного мартовского ветра, быстро шел по аллее, мимо еще не проснувшихся домов. Было слишком рано, и от того безлюдно. Прохожие пока не потянулись к автобусной остановке, которая находилась за домами.
Дима всегда ходил на работу по этой аллее, сокращая путь. Трудился он в частной мини пекарне, работал с огоньком, и хозяйка, Валентина Степановна, дорожила своим талантливым работником. Так, как он выпекал воздушные круассаны или тающие во рту ватрушки, или булочки-улитки с корицей, никто не мог повторить. Почему именно у него утренняя выпечка получалась самой вкусной, а аромат ванили и сдобного теста распространялся далеко за пределы пекарни, привлекая посетителей, объяснить было невозможно. Только сразу же после открытия несколько столиков полностью заполнялись любителями выпить ароматный кофе и съесть горячий французский круассан с тонкой хрустящей корочкой.
Сегодня Дима шел на любимую работу расстроенным и невыспавшимся: поздно вечером жена Светка закатила ему скандал. Жена была недовольна, что Дима своей скупостью отравляет ей жизнь. Когда-то она приехала из деревни учиться на кондитера и в колледже познакомилась с Димой, который там же обучался пекарскому делу.
У молодых людей быстро закрутилась любовь-морковь, а когда Света узнала, что избранник живет один в двухкомнатной квартире, то сомнений никаких не осталось. Уже через месяц девушка из ненавистного общежития перебралась к парню, и они стали жить вместе.
После окончания колледжа молодые сыграли скромную свадьбу, и Светка стала полноправной хозяйкой в Димином жилье.
Муж очень хотел малыша, но Светлана осаживала его нетерпеливые просьбы: «Нет уж, сами еще не жили, не время ребенка заводить. Надо на ноги встать, ремонт сделать, а потом уже о детях думать». Все это она говорила для красного словца, потому что твердо для себя решила: «Никаких детей!» Хватит с нее, вдоволь нанянчилась с младшими братишкой и сестренкой, помогая матери в деревне. Если уж посчастливилось в городской квартире оказаться, то нужно жить на полную катушку. Вот когда отдохнет, нагуляется по-настоящему, тогда видно будет.
Только когда это время настанет, Света еще не решила. А этот дурачок Димка все воспринял всерьез и начал деньги на ремонт детской копить, ограничивая ее во всем. Ей-то в кулинарном цехе не так уж много платят, возня с салатами да котлетами надоела до чертиков. Разве для того она замуж выходила, чтобы вкалывать, как рабочая кляча? Нет уж, пусть муж зарабатывает и на хозяйство, и на Светкины развлекалки.
Дима в своей пекарне на хорошем счету, платят ему неплохо, да и выпечку свежую всегда приносит домой. Вот только жадный стал в последнее время, говорит: «Надо больше откладывать, чтобы к лету на ремонт накопить». Но Светлана – не какая-то там деревенская дурочка с переулочка. Такой ему разнос устроила… пусть знает, что такое молодая и красивая жена.
***
На дворе хоть и стояла мартовская оттепель, но морозы еще не отпускали, особенно по ночам. Поэтому Дима зябко передернул плечами, поплотнее застегнул куртку и укутался шарфом. Взгляд привлекла какая-то непонятная куча, лежащая на скамейке. Он сначала принял ее за оставленную кем-то куртку, но, подойдя ближе, понял, что на скамейке лежит скрюченный маленький человечек. Да не просто человечек, а ребенок. В голове промелькнуло: «Что ребенок делает в такой час на пустой аллее? Может, мама попросила подождать, и малыш заснул в ожидании?»
Он подошел поближе к лежащему человечку и увидел, что это совсем маленькая девочка, лет пяти-шести. Она лежала с закрытыми глазами, положив ладошки под щеку, а внизу, под скамейкой, валялся старый мишка. Дима осторожно тронул девочку за ручку, на которой даже не было варежки, и отдернул свою руку. Детские пальчики были холодными, как ледышки.
– Девочка, – стараясь не пугать ее, позвал он тихонько, – что ты здесь делаешь, где твоя мама?
Но малышка не отвечала и не открывала глаза.
Дима огляделся вокруг, надеясь увидеть хоть кого-то из взрослых. Но кроме них с девочкой на аллее никого не было. Это удивило его и озадачило: что делать с ребенком? Похоэже, девочка была без сознания, но жива.
Еще раз потрогав ее ручки и ножки, он понял, что ребенок сильно замерз и, видимо, от этого потерял сознание.
Оставлять девочку одну на холодной скамейке было бесчеловечно. Но время поджимало, часы показывали без десяти шесть. В пекарне, наверное, уже хлопотала Валентина Степановна. Она всегда приходила раньше всех, так как очень переживала за свое детище, проверяла, как все идет, и уходила.
Дима хотел позвонить ей, но она, скорее всего, возится в холодильнике, поэтому махнул рукой на эту напрасную затею. Решение пришло спонтанно: надо взять девочку с собой, отогреть ее, а потом уже решать, как поступить.
Подчиняясь внезапному порыву, он подхватил ребенка на руки и через несколько минут уже стучался в двери кафе. Валентина Степановна застыла на пороге в изумлении: «Дмитрий, это что за явление?»
Дима взволнованно стал объяснять:
– Иду на работу, вижу: девочка, вся замерзшая, спит на холодной скамейке. Вызывать полицию и скорую некогда. Пока приедут, пока разберутся, ребенок вконец замерзнет. Надо хотя бы обогреть и напоить горячим чаем.
– Боже, да она такая грязная! Еще какую-нибудь инфекцию нам притащит. И вообще, может, ее мать ищет, а ты девчонку унес. Неприятностей не оберешься!
– Валентина Степановна, да какая мать оставит своего ребенка в такой куртчонке ночью на улице? Я думаю, что девчонка не просто так на скамейке оказалась. Сейчас попробуем ее отогреть, может, очнется.
Хозяйка пекарни была в душе доброй, она без слов освободила диванчик, сняла с малышки расхристанную одежду и заботливо уложила ее. Девочка даже не пошевелилась, будто не чувствовала ничего.
– Ну вот, и чаем даже девчушку напоить не получится.
***
Полиция приехала очень быстро, следом прикатила скорая. Медики осмотрели ребенка, находящегося все еще без сознания. Когда врач приблизился к личику малышки, то удивленно принюхался:
– Или мне кажется, или это правда, но от нее пахнет спиртным.
– Что вы такое говорите, – возмутилась Валентина Степановна, – она же еще совсем маленькая. Что ж, она напилась, что ли?
– Понюхайте сами, – и изумленные взрослые стали обнюхивать ребенка. Действительно, к запаху немытых волос и грязной одежды присоединялся запах спиртного. Все ошеломленно молчали, медики быстро засобирались, чтобы везти девочку в реанимацию, боясь, что ребенок погибнет у них на глазах.
Полицейские, опросив Диму, тоже уехали. А Валентина Степановна потрясенно сидела на диванчике и никак не могла осмыслить происшедшее:
– У меня ведь внучка такого же возраста, кто ж девчонку напоил, изверги? – она вытерла глаза салфеткой, – Дмитрий, какой ты молодец, что не прошел мимо. Тебе зачтется, живую душу спас.
Дима и сам был потрясен не меньше своей начальницы:
– Я обязательно схожу в больницу и к участковому, расспрошу про девочку. Я ведь даже имя ее не знаю.
Он вспомнил, как нес невесомое худенькое тельце, как безжизненно качалась в такт шагам тоненькая ручка девочки, и комок подступил к горлу. Самому хоть плачь. Уже давно он не плакал, с тех пор, как в десятилетнем возрасте потерял в ДТП родителей.
Его воспитывала бабушка, которая убедила опеку оставить внука у нее. Для этого ей пришлось отказаться от инвалидности, которую хотела оформить по состоянию здоровья. Дотянув мальчишку до совершеннолетия, бабушка как-то быстро одряхлела, стала жаловаться на сердце. Часто лежала в больнице, и однажды из нее так и не вышла. Врачи потом сказали, что сердце бабушки было очень изношенным – удивительно, как она еще умудрилась прожить до семидесяти пяти. Но Дима знал, как: бабушка должна была вытянуть внука, у которого, кроме нее, никого не было.
***
Маленькая измученная девочка не выходила у него из головы, и в ближайший выходной он отправился навестить ее. Участковый, который еще раз опросил его, рассказал, что девочку зовут Лена, что она живет в этом же районе. Мать – пьющая, стоит на учете в соцопеке, так как бросила работу и перестала водить ребенка в детский сад. Но инспекторы верили уверениям женщины, что она пойдет работать и бросит пить, медлили с лишением ее родительских прав.
Правда, сотрудники опеки давно уже не проверяли семью, и только этот вопиющий случай заставил их взяться за дело: теперь готовят судебный иск по изъятию ребенка. Участковый укоризненно покрутил головой: «Чуть не погубили девчонку, что за люди сидят в опеке? Знали же, что мать запила. Нет, ждут, пока гром не грянет».
После выздоровления Лену отправят в детский дом и будут искать приемную семью. Но главная загвоздка – мать девочки пропала. Участковый несколько раз заходил к ней, но дверь никто не открыл. Соседка рассказала, что тоже не видела Нинку, мать Леночки. И сожитель как в воду канул.
– В общем, темная история, небось, спьяну перебили друг друга, – недовольно вздохнул участковый: ему теперь придется искать эту пропащую мамашу.
Лечащий врач разрешил Диме навестить девочку и передать ей гостинцы. Когда он вошел в палату, первое, что он увидел – печальные детские глаза, которые, казалось, занимали половину бледного измученного личика.
– Леночка, – ласково позвала ее медсестра, – к тебе пришел дядя Дима, твой спаситель. Он принес тебе гостинцы.
– Не хочу гостинцы, отдайте лучше моего мишку.
– Леночка, нет уже твоего мишки.
Из глаз девочки полились слезы. Дима умоляюще посмотрел на медсестру, и та, поняв его взгляд, вышла из палаты. Он присел рядом с кроватью и погладил девочку по голове:
– Леночка, не плачь, твой мишка простудился и заболел. Я взял его к себе домой, вылечу и принесу в следующий раз.
– Правда? – встрепенулась девочка, – ты не обманешь меня? Я не хочу его терять, дядя Дима, обязательно принеси его, когда вылечишь.
Комок стоял в горле у Димы: он понимал, что старый потрепанный мишка – это единственное, что связывало девочку с домом. И потеря игрушки была для нее огромным горем. Надо было что-то придумать.
Он долго общался с Леночкой, рассказывал веселые истории, какие только помнил из своего детства, чистил ей апельсины. Шагая домой, он уже твердо знал, что надо делать.
Он удочерит Леночку.
Но жена, услышав про Леночку и желание мужа удочерить ее, устроила очередной разнос:
– Ты, что, одурел вконец? Зачем нам чужой ребенок? Да у нее точно есть шизофрения или еще какая болезнь. Ее мать – алкоголичка. Дима, не вздумай брать на себя такую ответственность.
– Света, пойми, это несчастный ребенок, совсем не знающий детства. У нее сейчас, кроме меня, никого нет. Мать пропала, отца никто не видел.
– Тем более, Дима, подумай, во что ты собираешься вляпаться.
– Что значит – вляпаться? Света, ты думаешь только о себе! Когда я хотел взять щенка из приюта, ты устроила скандал. Хочу опекать маленького ребенка — опять ты против.
Поняв, что муж непреклонен в своем решении, Светлана отчеканила:
– Значит так, дорогой муженек. Я вижу, ты попёр в дурь. Если не поменяешь своего мнения, подам на развод. На меня не рассчитывай. Я чужих детей воспитывать не буду.
– Развод так развод, – Дима сам даже не ожидал, почему так разозлился на жену и легко согласился на развод. Ну не из-за этой же маленькой девчушки, которая по сути была ему никто? А с женой он все-таки прожил три года.
Не давая возможности Светлане хоть что-то еще сказать обидное, он схватил куртку и выбежал из дома. Вспомнилась бабушка, которая перед кончиной сожалела о том, что так и не дождалась Диминых деток. В то же время радовалась, что смогла его поднять одна и отстояла его в опеке, когда внука хотели отправить в детский дом. Дима отчетливо помнил, как зашелся в истерике и цеплялся за бабушку, когда добрые тети сказали, что теперь он будет жить в детском доме.
Он сам не заметил, как очутился возле скамейки, на которой нашел девочку. И вспомнил вдруг об игрушке, которую пообещал принести в следующий раз: «Дворники, наверняка, уже выбросили игрушку в мусор», – но, заглянув под скамейку, он с удивлением обнаружил мишку, который сиротливо лежал в весенней грязи.
Схватив игрушку, он уже знал, что делать и как поступить: если девочку ему не отдадут на воспитание, то навещать ее в детском доме никто запретить не может. А потом, если Светка все же не одумается, он один оформит опеку над Леночкой.
Дома он бережно почистил игрушку, и ему показалось, что мишка даже слегка помолодел.
Навещая в очередной раз свою маленькую подопечную, Дима вместе с гостинцами торжественно передал ей отмытого мишку.
– Это правда мой мишка? – изумилась девочка, – какой он стал чистенький. Спасибо тебе, дядя Димочка, – и девочка бросилась на шею мужчине. Все видевшие эту сцену не смогли сдержать слез. Ведь девочка впервые за все время болезни улыбалась, и глаза ее счастливо сияли.
***
После встречи с девочкой жизнь Димы круто изменилась. Жители района горячо обсуждали событие, главным героем которого он стал: маленькая девочка сбежала от горе-мамаши, чуть не замерзла недалеко от дома, и, если бы не Дима… Мужчине захотелось собственными глазами увидеть место, откуда сбежала его подопечная, окончательно убедиться, что он правильно поступает, желая стать опекуном Леночки.
Старая хрущевская пятиэтажка на фоне новых модных башен, ее окружавших, выглядела очень уж убого. Ходили слухи, что когда-нибудь ее снесут. А пока что в ней жили старики, алкоголики да приезжие, снимавшие здесь дешевое жилье. Дом был настолько старым и обветшалым, что даже двери в подъезды не закрывались.
На первом этаже дверь в Леночкину квартиру была опечатана. Дима позвонил соседям, но ему никто не открыл. Возле подъезда он столкнулся с пожилой женщиной и решил расспросить ее.
– А тебе зачем знать про Леночку и Нинку? – неприветливо спросила женщина. Она настороженно смотрела на Диму и не спешила откровенничать с ним. Только когда он сказал, что именно он спас девочку, а сейчас волнуется за ее дальнейшую судьбу, женщина расслабилась.
Горестно вздохнув, она рассказала невеселую историю Леночкиной семьи:
– Нинка сначала нормальной девочкой была. И мать ее, Наталья Петровна, в строгости держала, одна ее воспитывала, отец-то их рано умер. А потом, как девка повзрослела, будто с катушек слетела. Наташа сколько слез пролила, одна я знаю. Приходила она ко мне, жаловалась на Нинку: и гуляла, и по квартирам каким-то шлялась. После с командировочным связалась, забеременела, Леночку родила, вроде притихла. Командировочный-то этот обещал жениться. А потом уехал вроде на Север и поминай, как звали. Нинка опять начала куролесить, из дома уходила, неизвестно где ночевала. Наталья Петровна Леночку сначала растила, в садик ее водила. А год назад померла: спать легла, да и не проснулась. Медики сказали, инсульт. Вот у Леночки детство и закончилось. Нинка бугая этого, Борьку, в дом привела, вместе и пьянствуют.
– А соседи куда смотрели, неужели ничего нельзя было сделать? В опеку, полицию бы обратились.
– И-и-и, милый, какие соседи! Те, что помоложе да побогаче, квартиры себе новые купили, а эти сдают приезжему люду. Остались одни старухи да алкаши. Никому ничего не надо. Я один раз вызвала полицию, когда все перепились у Нинки. Так Нинка со своим хахалем мне пригрозили, я уж и не лезла к ним. Леночку жалела, а как же! И подкармливала, и мыла. Да вот теперь и Нинка пропала. Вот помяни мое слово, убил ее хахаль. В тот день, когда Леночка из дома ушла, они так орали. Потом участковый пришел, а их уж никого и дома не было. Куда все делись, не знаю.
Она пошла было в подъезд, потом остановилась и повернулась к Диме:
– Ты, милок, Леночку-то не бросай. Видно, душа у тебя добрая, раз мимо несчастной девочки не прошел. Так ты помоги ей, Леночке-то.
И она, тяжело вздохнув, закрыла за собой обшарпанную дверь.
***
Леночку после больницы отправили в детский дом. Дима каждый выходной с гостинцами приезжает к девочке, которая, завидев его, радостно бежит навстречу и кричит так, чтобы слышали все окружающие:
– Мой дядя Димочка приехал!
Светка съехала от Димы, побоявшись, что муж обязательно притащит домой эту шизофреничку, как она называла Леночку. Теперь разводится с Димой, грозится квартиру разменять.
Только Дима уже все решил для себя: деньги, которые на ремонт копил, он отдаст Светке. Заплатит ей, чтобы добровольно выписалась из бабушкиной квартиры. А сам он уже собирает документы, чтобы стать опекуном Леночки, так легче и быстрее удастся забрать ее к себе домой. Вот только надо закончить обучение — в школе приемных родителей — да доклеить обои в детской.
В один из приездов в детский дом Дима заметил, что Леночка, несмотря на подаренные новые игрушки, ни на миг не расстается со своим мишкой. Видно, только старенький мишка остался тоненькой ниточкой, которая все еще связывает ребенка с родным домом.
Воспитательница рассказала ему, что девочка ничего не говорит о своей родной маме. Да и что о ней говорить, если Нинка числится пропавшей без вести. Участковый при встрече так и сказал Диме:
– Кто искать-то ее будет? Заявления о пропаже человека нет, а у нас и без этой пропащей дел невпроворот. Может, где бродяжничает со своим хахалем. Если объявится, извещу тебя. А ты, Дмитрий, коли опекуном собираешься стать, следи за квартирой Леночки. Пятиэтажку-то на следующий год все-таки собираются сносить, жильцам новые квартиры выделят.
