Когда Фёдор вошёл в избу к брату, тот лежал на кровати с закрытыми глазами, и скрестив на груди руки.
— Иван, ты спишь? – строго спросил Фёдор.
— Отойди! – не открывая глаз, ответил Иван.
— Мне твоя дочка сказала, что ты уже второй день не встаёшь?
— Уйди, говорю!
— Брат, ты чего?
— Я умер!
— Вот те раз. А с кем я сейчас разговариваю?
— С тенью.
— С чем?
— С привидением!
— У тебя что, с головой совсем беда? Я ведь могу тебя вылечить. Как в детстве, помнишь? Сейчас принесу полено, и…
— Неси. – Иван, всё-таки, открыл глаза, и со злостью уставился на Фёдора. — Мне плевать. Я умер, и всё.
— И чего ты умер? Причина-то есть.
— Не твое дело.
— Нюрка, что ли, отказала?
— Не твое дело, говорю, Федька! Уйди от меня, по-хорошему прошу!
— Оказала, точно.
— Федя, не дави на сердце!
— Да, Иван… — вздохнул весело Фёдор, и сел на кровать, рядом с лежащим братом. — Вот так был ты бабником, так им и остался. И как с тобой покойница Мария жила?.. Кстати, а чего Нюрка-то тебе отказала? Ведь ты жених в самом расцвете сил. Семьдесят лет, вдовец, недвижимость у тебя есть, коза, опять же. Кстати, ты её доил?
— Дочка её доит.
— А может, Нюрка, из-за этой козы и кобенится?
— Чего?
— Может, ей твоя коза не нравится? У неё же коз никогда не было. Она этих коз как огня боится.
— С чего ты взял?
— А ты не помнишь, как ее коза в толстый зад боднула? Когда она только-только в деревню жить приехала. Ох, как народ хохотал.
— А разве у неё был толстый зад?
— Ещё какой! Но ты таких всегда любил. Точно, в козе дело. Ты Нюрке скажи, что ты козу дочери навсегда отдашь.
— Как я ей скажу, если я уже сказал – что сегодня умру?
— Кому сказал?
— Ей сказал.
— И она, что, не приходила, не узнавала?
— Чего узнавала?
— Когда состоятся твои похороны.
— Федька, ну хватит! — Иван недовольно завозился в постели.
— Что хватит?
— Хватит меня забалтывать. Так я никогда не помру. Вот, сейчас опять начал о козе думать. Может, правда, из-за неё она артачится. Я ведь, главное, когда делал предложение, всё было нормально. Нюра, даже, улыбалась, только, как-то, нервно. А потом, когда я конкретно сказал – я прямо сегодня к тебе переезжаю, и мы спим вместе — она как взбесилась. Иди, говорит, куда подальше, со своей козой!
— Ты чего, сдурел?
— Что?
— Ты прямо так и сказал – спим вместе?
— А чего кота тянуть за хвост?
— А загс?
— Какой загс? Ты помнишь, сколько мне лет?
— И что? Для женщины важнее всего честь!
— Какая ещё честь? У неё двое детей!
— Я про другую честь говорю.
— Про какую ещё другую? Другая честь только у мужиков. И то — не у всех. А женщины, они…
— Вот в этом и состоит твоя ошибка.
— В чём — в этом?
— Каждая женщина мечтает получить печать в паспорт! Это и есть для них – дело чести.
— Ну, чего ты врёшь? Чего ты врёшь?
— Почему это, я вру?
— Ты вспомни, сколько твоя Верка с тобой без печати жила?
— Ну, у нас совсем другое дело! Мы не расписывались, потому что она сомневалась.
— Десять лет сомневалась? Троих тебе нарожала, и только потом в тебя поверила?
— Да. Когда я ей новый дом построил, и корову купил, вот тогда она окончательно поняла, что я её люблю.
— Это чего, значит, ей корова нужна была, больше чем печать? — Иван ошарашенно уставился на брата.
— Выходит, так, — пожал плечами Фёдор.
— Вот ведь… Некоторые женщины о коровах мечтают, а Нюре даже коза не нужна. Да… Что-то мне это не нравится… Может, ну ее?
— Кого? Козу?
— Да, Нюрку эту… Если она животных совсем не любит, как она меня любить будет?
— Логичный вопрос. Но, ежели с другой стороны на это посмотреть, то она — хорошая баба. Просто, не привыкла к домашней скотине. Она же полжизни в городе прожила.
— Вот-вот… Городская фифа. Может, поэтому меня на неё и тянет?
— На неё не только тебя тянет.
— Чего?
— Да это я так… Я же вижу, как на неё другие мужики поглядывают.
— Другие – это какие? Конкретно!
— А тебе зачем знать? Опять кулаками будешь махать?
— Может быть.
— Так ты же уже в Нюрке сомневаешься. Только что говорил – ну её.
— Федька, ты меня совсем заболтал! Мне помирать надо, а я… И дочка что-то долго козу доит? Уже давно должна была молока принести.
— Что, проголодался? На голодный желудок не умирается?
— Ага… — Иван вдруг хмыкнул. – Действительно, странно получается. Пообещал умереть, а у самого в желудке от голода сосёт.
В это время открылась дверь, и на пороге появилась дочка Настя.
— Ой, здрасьте, дядя Федя, — обрадовалась молодая женщина гостю. – Ну, чего, промыли немного мозги папке?
— Но-но-но! – вспыхнул Иван. – Что за разговорчики? Что значит — промыли? И ты почему так долго козу доила?
— А я тётю Нюру учила, как с козой обращаться, и как доить. Она сейчас пришла, и попросила научить.
— Чего? – хором воскликнули два брата.
— Ты гляди, чего делается! — засмеялся Фёдор. – Ишь, как ты её зацепил своим предложением.
— Так, значит, мне можно вставать, что ли? – растерялся Иван. – И чего, Настя, получилось у неё с нашей козой справиться?
— А чего там получаться-то? — пожала плечами дочка. – Чай, это не корова. Если даже и взбрыкнёт, не страшно.
— Это точно, – кивнул Фёдор. – Коза не корова. И женщина — не коза. Ты чего всё лежишь? – зыркнул он строго на Ивана. – Быстро вставай с кровати, брейся, надевай парадные шаровары, и беги к женщине, пока она не передумала.
