Однажды я спросила у своей подруги:
-Тань, а чего ты так скудно одеваешься? Вроде и зарабатываешь немало, и дома у тебя хорошо. Чай пьешь из фарфора чуть ли не самой Императрицы. А напялила на себя один свитер и ходишь в нем чуть ли не круглый год. Хочешь, я тебе кое-что из своих шмоток отдам, все равно собираюсь гардероб обновить?
-Нет, Лен, ты не обижайся, но чужого я не беру.
-Так я ж тебе не чужая, мы же с тобой лучшие подруги.
-Все равно, — задумалась та, — деньги впустую тратить я не хочу, нелегко они зарабатываются. Я лучше на путешествие или еще на что-то полезное потрачусь. Вот, например, ортопедический матрас себе присмотрела. А потом хороший массажер хочу. О здоровье пора позаботиться. А тряпки выходят из моды, надоедают, куда их потом?
-Вот и я думаю — куда? Ты ж не берешь, — мне стало неловко перед подругой.
-Каждая вещь имеет свою энергетику и свою историю, — продолжила Таня, — вот скажи, есть ли среди тех вещей, которыми ты готова поделиться, хоть одна, в которой ты пережила очень неприятные эмоции?
Я задумалась.
-Ну есть…Кофточка, в которой я разводилась.
-Вот видишь, — грустно улыбнулась Таня, — и что ты испытывала?
-Разочарование, боль, отчаяние, ненависть…Да много чего.
-Вот эта твоя кофточка наградит меня плохой энергией, как бы ты не желала мне добра. Потому что у этой вещи уже своя программа, — выдала она.
-Не может быть, — удивилась я.
-Еще как может, — подтвердила Таня.
И она рассказала мне такую историю, от которой у меня волосы на голове зашевелились.
-Я тогда еще молоденькой была, только что устроилась на работу. А так как опыта работы не было — платили мало. Большую часть зарплаты отдавала за комнату, которую я снимала. Остальное на проезд, на связь, на еду. И денег у меня, ну совсем не оставалось. А одеваться красиво хотелось.
И тут я с Сашей познакомилась, помнишь, я тебе про него рассказывала?
-Помню, — ответила я.
Саша, это первая любовь Тани.
-У меня тогда от той любви голову снесло. Он был первым мужчиной в моей жизни, с которым было все по настоящему. А я тогда неопытная была, ну и…Вскоре поняла, что под сердцем у меня бьется дитя.
-Это я тоже помню, — не поняла я, зачем мне опять рассказывает Таня эту историю.
-Не перебивай, ты не все знаешь. Я никому не рассказывала, потому что боялась, что не поверят. А вот сегодня к слову пришлось — тебе расскажу, — одернула она меня. — Так вот, я сначала не поняла — радоваться мне или огорчаться. С одной стороны — ребенок от любимого человека. А с другой — вдруг он этому не обрадуется. Перспектива стать матерью-одиночкой меня пугала.
-А он сделал тебе предложение, — не терпелось мне перейти к следующему этапу повествования.
-Не совсем… Предложения, в привычном понимании, не было: ни цветов, ни колечка, и никто на колено передо мной не вставал. Я ведь тогда так все себе представляла. Но то, что Саша не бросил меня и обещал жениться — меня порадовало. Немного потянул время, конечно, как будто раздумывал…А потом назначил день, когда он познакомит меня со своими родителями.
И вот иду я с работы, грустная, думаю о том, что мне надеть на торжественный прием. В брюках и кроссовках как-то неуместно, кто знает, каких его мама правил. Платья у меня не было, школьные все у родителей оставила, а новое не купила. Мне на работу несподручно было как-то в платьях ходить. Меня, как самую молодую, постоянно куда-то отправляли, как курьера. То документы передать, то еще чего…Вот я и бегала в джинсах и кроссовках…
И вдруг вижу, возле мусорки пакет, а рядом туфельки стоят, как новенькие. Красные такие, лаковые, на каблучках. Огляделась по сторонам — никого. Подошла, схватила пакет, засунула туда туфли и, озираясь по сторонам, чуть ли не бегом направилась домой.
А дома, когда раскрыла пакет — ахнула. В нем лежала красивая блуза с кружевом и юбка-карандаш чуть ниже колен. И под все это идеально подходили туфли. И, главное, мой размер!
Я все перестирала, туфли помыла, высушила на балконе. Купила себе тонкие чулки, сходила в парикмахерскую, сделала аккуратную прическу. И при параде явилась во всем этом на прием к Сашиным родителям.
-Его мама тебя не приняла, — констатировала я.
-Не в этом дело, — печально улыбнулась Таня, — сначала, вроде бы, и приняла. Вечер прошел хорошо, договорились, что через месяц меня сосватают, а потом мы подадим заявление в ЗАГС. Но я начала носить эти туфли, понимаешь?
-Не понимаю, — пожала плечами я.
-У нас тогда секретарша заболела, причем надолго, и меня на ее место посадили. А там дресс-код, юбка пригодилась, блузу я себе строгую купила, неделю на одной каше с молоком потом сидела. А вот против красных туфель возражений не было.
И тут началось…
Сначала я почувствовала недомогание. Думала, что из-за того, что устаю, потому что очень стараюсь, волнуюсь, а сама в положении. Потом рассеянной какой-то стала, и начала получать нагоняи от начальника. А потом у меня панические атаки начались. Вот, вроде, бояться нечего, а я все время чего-то боюсь.
И все это происходило тогда, когда я была в туфлях. Я тогда все это с туфлями не связывала.
И все это как-то быстро происходило, по нарастающей… Оставалось пять дней до сватовства, меня пригласила Сашина мама, чтобы обсудить меню. А я разбила ее любимую чайную чашку из парадного сервиза, хотя она меня просила не носить посуду со стола на кухню. Она тогда очень расстроилась и даже воскликнула в сердцах, что не о такой невестке она мечтала.
Домой я вернулась вся в слезах, и Саша не остался у меня. А на следующий день я увидела его в парке, разгуливающим под ручку с какой-то девицей. И они…Они целовались. Я отменила сватовство!
На нервной почве у меня случился выкидыш. Когда я вернулась домой, первое, что я сделала — это выкинула туфли. Не знаю почему, но тогда я почувствовала от них угрозу.
-Ну при чем тут туфли? — продолжала недоумевать я.
-А при том, — внимательно посмотрела на меня Таня, — это мистика какая-то. Иду я опять мимо того двора, где я туфли эти подобрала. Смотрю, старушка сумку несет и постоянно останавливается. Тяжело ей. Ну, я и решила помочь. Донесла сумку прямо до дверей ее квартиры. А она не отпускает меня, на чай пригласила. Ну, я и согласилась!
Сидим, чай пьем, разговоры разговариваем.
-Раньше у меня жиличка была, — рассказывает старушка, — она мне во всем и помогала. А теперь нет ее, мне и тяжело.
-А куда же она делась? — спрашиваю.
-Отдала Богу душу, — спокойно так говорит старушка и крестится, — хорошая девушка была. Замуж собиралась, ребеночка носила. А красавица какая, больше всего она любила свои лаковые красные туфли. Я вот, месяц назад, а может побольше, на мусорку их вынесла.
Мне от таких слов дурно стало.
-Но жених ей изменил прямо перед свадьбой. Оттого ребеночка она скинула, стала рассеянной, будто заболела. И за какую то провинность ее с работы выгнали. Прихожу я как-то раз, а она лежит, вот прямо в прихожей. Сняла я с нее туфли, Скорую вызвала, да поздно, таблеток она наглоталась.
Больше я ее не видела, родственники приезжали, вещи ее забрали, а туфли забыли. Хотела оставить себе как память, да думаю, на что мне лишний раз душу бередить.
-Бабушка, — спросила я, чувствуя, как пересохло у меня в горле, — а юбку и блузку после нее Вы не выносили?
-Нет, — ответила та, — только туфли, которые я с покойницы сняла. Как сейчас помню: красные, лаковые и на каблучках. Красивые больно!
___________________________________________
-Ну, теперь ты понимаешь, почему нельзя чужие вещи носить? — спросила у меня Таня.
-Понимаю, — ответила я, чувствуя, как по моей спине стекают капельки пота.
Ведь совсем недавно, в подъезде, я взяла выставленную кем-то коробку с туфлями.
Красные, лаковые и на каблучках.
