Антонина Семеновна стояла у калитки уже полчаса. Телефон в кармане фартука молчал, хотя дочь обещала приехать к десяти. Солнце припекало, но уходить в дом не хотелось — вдруг пропустит момент, когда машина свернет на их улицу.
Наконец знакомый серебристый автомобиль показался в конце переулка. Антонина Семеновна поправила платок, вытерла руки о фартук. Сердце забилось чаще — два месяца не видела внука. В прошлый раз Максимка пробыл всего час, сославшись на какой-то важный турнир в компьютерной игре.
Машина остановилась. Первой вышла Лена, дочь. Выглядела усталой, под глазами темные круги.
— Мам, привет, — Лена обняла мать, но как-то рассеянно, будто выполняла обязанность.
Из машины неохотно выбрался Максим. За два месяца вытянулся еще больше, штаны стали коротковаты. В руках телефон, наушники в ушах.
— Максимушка, внучек! — Антонина Семеновна раскрыла объятия.
Мальчик нехотя подошел, позволил себя обнять. От него пахло какой-то химией — видимо, новомодный дезодорант.
— Баб, у тебя вайфай провели? — спросил он, не вынимая наушники.
— Нет, милый. А зачем на даче интернет? У нас тут природа, свежий воздух…
Максим закатил глаза и посмотрел на мать.
— Мам, я же говорил. Здесь делать нечего. Поехали домой.
— Макс, мы только приехали! Хотя бы пообедай с бабушкой.
Антонина Семеновна поспешила вмешаться:
— Я пирожки напекла, с капустой, как ты любишь. И окрошка есть.
— Я не ем пирожки. Там сплошные углеводы, — буркнул внук.
— Откуда ты такие слова знаешь? — удивилась бабушка.
— Из интернета. Там есть вся информация, в отличие от этой дыры.
Лена дернула сына за рукав.
— Максим! Как ты разговариваешь с бабушкой?
— Нормально разговариваю. Просто правду говорю.
Они прошли в дом. Антонина Семеновна суетилась, накрывала на стол. Достала свои лучшие тарелки, те самые, с голубыми цветочками, которые берегла для особых случаев. Максим сел за стол, не выпуская телефон из рук.
— Внучек, покушай. Я с утра готовила.
— Ага, — пробормотал он, тыкая пальцем в экран.
— Макс, убери телефон во время еды! — прикрикнула Лена.
— Мам, я видео досматриваю. Там важная информация.
— Какая еще информация?
— Про новую игру. Завтра релиз, надо стратегию изучить.
Антонина Семеновна поставила перед ним тарелку с окрошкой. Максим покосился на нее и скривился.
— Баб, я не буду это есть. Там сметана. У меня непереносимость лактозы.
— Когда это у тебя появилась непереносимость? Ты же всегда ел…
— Я прочитал, что это вредно. И вообще, молочка забивает организм.
Лена тяжело вздохнула.
— Мам, не обращай внимания. Он начитался всякой ерунды в интернете. На прошлой неделе был веганом, на этой — лактозу не переносит.
— Это не ерунда! — возмутился Максим. — Ты просто не понимаешь. В интернете умные люди объясняют, как правильно питаться.
Антонина Семеновна молча убрала тарелку. Достала пирожки, разложила на блюде.
— Может, хоть пирожок съешь?
— Я же сказал — углеводы. И вообще, глютен вреден.
— Что за глютен? — растерялась бабушка.
— Баб, ты безнадежна. Это клейковина. Она засоряет кишечник.
— Раньше ты по три пирожка за раз съедал…
— Раньше я был тупой. Теперь я знаю, как правильно.
Лена встала из-за стола.
— Все, мам, мы поедем. Извини. У него через час онлайн-встреча с друзьями.
— Это не просто встреча! — возмутился Максим. — Это рейдовый поход! Если я не приду, меня из клана выгонят!
Антонина Семеновна растерянно смотрела на дочь.
— Лен, может, останетесь хоть на часок? Я покажу, какая клубника уродилась. Помидоры первые поспели…
— В магазине есть помидоры круглый год, — вставил Максим. — И клубника тоже. Зачем возиться с землей?
— Но это же свое, натуральное…
— Баб, в магазинах тоже натуральное. Просто ты отстала от жизни.
Слова внука резанули по сердцу. Антонина Семеновна отвернулась к окну, чтобы скрыть выступившие слезы.
— Максим, немедленно извинись! — прикрикнула Лена.
— За что? Я правду сказал. Бабушка живет в прошлом веке. У нее даже вайфая нет!
— Зато у меня есть любовь к тебе, — тихо сказала Антонина Семеновна.
— Любовь в интернет не выложишь, — буркнул Максим. — И друзьям не покажешь.
Они собрались уходить. Антонина Семеновна сунула Лене пакет с пирожками.
— Хоть ты поешь…
— Спасибо, мам. Извини за него. Переходный возраст.
— Да какой переходный? Ему всего десять…
— Сейчас рано взрослеют. Интернет, понимаешь…
Максим уже сидел в машине, снова уткнувшись в телефон. Даже не попрощался.
Антонина Семеновна стояла у калитки, провожая взглядом удаляющуюся машину. В груди было пусто и больно. Она вернулась в дом, посмотрела на нетронутый стол. Пирожки остывали, окрошка теряла свежесть.
Вечером позвонила соседка Валентина.
— Тонь, как внучок? Приезжал?
— Приезжал…
— И как?
— Да никак. Час пробыли. Ему скучно у меня. Интернета нет, видите ли.
— Ох, знакомо. У меня внучка такая же. Только телефон и видит.
Антонина Семеновна легла спать, но сон не шел. Все думала — где она упустила момент? Когда ее любимый Максимка превратился в этого холодного, отстраненного мальчика?
Утром проснулась от звонка. Лена.
— Мам, прости. Максим вчера был невыносим.
— Ничего, доча. Я понимаю.
— Слушай, у меня к тебе просьба. Можешь взять его на неделю? У меня командировка внезапная.
— Конечно, возьму. Когда привезешь?
— Сегодня вечером. Только… мам, может, все-таки проведешь интернет? А то он с ума сойдет без своих игр.
Антонина Семеновна помолчала.
— Нет, Лена. Не проведу. Пусть учится жить в реальном мире.
— Мам, ты не понимаешь. Он устроит истерику.
— Переживет. Раньше дети как-то жили без интернета.
Вечером Лена привезла Максима. Мальчик выглядел так, будто его везут на каторгу.
— Неделя без интернета — это пытка! — заявил он с порога.
— Максим, веди себя прилично. Бабушка делает нам одолжение, — одернула его Лена.
— Лучше бы меня в лагерь отправили. Там хоть вайфай есть.
Когда Лена уехала, Максим демонстративно залег на диван с телефоном.
— Батарея сядет — заряжать буду. И буду играть в оффлайн-игры.
— Как хочешь, внучек.
К вечеру телефон разрядился. Максим подключил зарядку, но через час электричество вырубилось.
Света не было уже два часа.
Максим сидел в темноте, сжимая мертвый телефон. Бабушка зажгла керосиновую лампу — старую, еще дедушкину. Желтоватый свет делал кухню уютной, но внуку было не до уюта.
— Баб, когда свет дадут?
— Не знаю, милый. Может, к утру. А может, и завтра только. Тут часто вырубают летом.
— Как же я без телефона?!
— А как мы в детстве жили? Никаких телефонов не было.
— Это было сто лет назад!
Антонина Семеновна усмехнулась.
— Не сто, а всего-то сорок. Знаешь, что мы делали по вечерам?
— Скучали?
— Разговаривали. Истории рассказывали. Песни пели.
— Фу, как примитивно.
Бабушка встала, подошла к старому буфету. Достала что-то, завернутое в полотенце.
— Смотри, что я тебе покажу.
Развернула сверток. Внутри оказался альбом с фотографиями.
— Это что? — без особого интереса спросил Максим.
— Твой папа в детстве.
Мальчик нехотя придвинулся ближе. На старых снимках улыбался черноволосый мальчишка.
— Это папа?! — удивился Максим. — Он же… маленький!
— Ему здесь восемь лет. Меньше, чем тебе сейчас.
— А что он делает? — Максим указал на фото, где отец стоял по колено в речке с удочкой.
— Рыбачит. Мы каждое лето ездили на речку. Твой папа обожал рыбалку.
— Папа? Рыбалку? Он же только работает и работает.
— Раньше было по-другому. Смотри, а здесь он помогает деду крышу чинить.
Максим разглядывал фотографии. На одной отец сидел на дереве, на другой — копал картошку, на третьей — держал огромную тыкву.
— Баб, а почему папа больше сюда не ездит?
Антонина Семеновна вздохнула.
— Работа, дела… Говорит, времени нет.
— Как у меня на игры, — неожиданно для себя сказал Максим.
— Что?
— Ну… папа говорит, что у меня на игры время есть, а на семью — нет.
Они молча смотрели фотографии. Керосиновая лампа потрескивала. За окном стрекотали сверчки.
— Баб, а можно я завтра пойду туда, где папа рыбачил?
— Речка далеко, внучек. Пешком не дойти.
— А на велосипеде?
— У меня есть старый дедушкин. В сарае стоит. Только он ржавый весь.
— Может, починим?
Антонина Семеновна удивленно посмотрела на внука.
— Ты хочешь возиться с железякой? А как же твои игры?
— Телефон все равно сдох. И… мне интересно, где папа рыбачил.
Утром, едва рассвело, Максим уже тормошил бабушку.
— Баб, вставай! Пойдем велосипед смотреть!
Старый «Урал» стоял в углу сарая, покрытый пылью и паутиной. Максим осторожно вывел его на свет.
— Ого, какой древний!
— Дедушка на нем еще катался. Крепкий, как танк.
Весь день они возились с велосипедом. Максим, который дома не мог молотка в руках держать, вдруг увлекся. Чистил ржавчину, смазывал цепь, подкачивал колеса. Антонина Семеновна подавала инструменты, рассказывала истории.
— А знаешь, твой папа на этом велосипеде первый раз упал? Коленку разбил, ревел на весь огород.
— Папа ревел?!
— Конечно! Ему шесть лет было. Все дети плачут.
— А я не плачу!
— Видела я, как ты плакал, когда мама телефон на неделю забрала.
Максим покраснел.
— Это другое!
К вечеру велосипед был готов. Правда, скрипел при каждом движении, но ехал.
— Завтра на речку? — спросил Максим.
— Завтра. Только рано встанем, пока не жарко.
На следующее утро они выехали в пять часов. Максим крутил педали, бабушка ехала рядом на старом женском велосипеде. Дорога шла через лес, потом через поле.
— Баб, смотри! — Максим показал на небо. — Что это за птица?
— Ястреб. Охотится.
— Круто! Как в документалке на Ютубе!
— Только вживую лучше, правда?
Максим задумался.
— Пожалуй…
На речке никого не было. Максим разделся до трусов и полез в воду.
— Холодная!
— Утром всегда холодная. Зато чистая.
Они сидели на берегу. Бабушка учила внука насаживать червя на крючок.
— Фу, противно!
— Твой папа тоже сначала боялся. Потом привык.
Первую рыбку — маленького карасика — Максим вытащил через час. Визжал от восторга, как маленький.
— Баб, я поймал! Сам поймал!
— Молодец, рыбак!
Домой вернулись к обеду, усталые, но довольные. Максим нес карасика, как трофей.
— Баб, а можно я папе фотку отправлю?
— Телефон же сел.
— Ну да… — расстроился внук. — Когда зарядится.
Вечером свет дали. Максим кинулся к розетке, воткнул зарядку. Телефон ожил, запищал сообщениями. Мальчик схватил его, начал листать… и вдруг положил обратно.
— Баб, а пойдем лучше в огород? Ты обещала показать, как помидоры подвязывать.
Антонина Семеновна не поверила своим ушам.
— А как же твои игры?
— Потом поиграю. Или вообще не буду. Скучно как-то… одному, в телефоне.
Остаток недели пролетел незаметно. Максим научился поливать огурцы, собирать клубнику, даже пропалывать грядки. Телефон включал только вечером, на полчаса, проверить сообщения.
В субботу приехала Лена. Максим кинулся к ней:
— Мам, мам! Я рыбу поймал! И велосипед починил! И клубнику собрал! Два ведра!
Лена растерянно смотрела на сына — загорелого, с ободранными коленками, счастливого.
— Макс, ты чего такой… радостный?
— Мам, можно я еще приеду? На все лето?
— Но как же интернет? Твои игры?
Максим пожал плечами.
— Тут интереснее. Баб, можно?
Антонина Семеновна улыбнулась, и в глазах блеснули слезы.
— Конечно, внучек. Когда захочешь.
Уезжая, Максим высунулся из окна машины:
— Баб, ты велосипед не трогай! Я вернусь! И на речку опять пойдем!
Антонина Семеновна махала рукой, пока машина не скрылась за поворотом. Потом вернулась в дом, села за стол. На столе лежал телефон Максима — забыл впопыхах.
Она усмехнулась. Ничего, переживет неделю без него. Как пить дать, переживет.
