В то солнечное и жаркое утро ничто не предвещало беды.
Зинаида Рыбкина работала учетчицей на ферме и спешила с утренней дойки домой. Её задержали поссорившиеся доярки, и теперь, чтобы успеть справиться с домашними делами до обеденной дойки, пришлось срезать путь. Изрядно заросшая тропинка вдоль берега реки шла вдоль задворок деревенских усадьб. Дно здесь было вязким, илистым, поэтому дорожкой за огородами пользовались редко, разве соседки иногда выходили прополоскать белье. Зинаида тоже открывала калитку редко – некому было обустроить мостки одинокой вдове. Хотя с некоторых пор в её жизни наметились счастливые перемены.
— Надо попросить Сережу скосить траву, — пробормотала она, увидев, как заросла тропинка возле её калитки. – Амброзия вымахала. Семян насеет.
Но когда Зина подошла поближе, то удивленно замерла – судя по сильному запаху сломанной травы, кто-то совсем недавно грубо прорывался в её огород через бурьян. Но кому и зачем понадобились её кусты перцев и помидоров, если такого добра полно в каждом огороде Тягунов?
Недоумевающая Зинаида открыла калитку.
Путь к дому шел мимо многочисленных аккуратно прополотых грядок картофеля. Над цветущими кустами гудели насекомые и вкусно пахло разогретой на солнце землей. Привычная картина чуть успокоила Зинаиду. Она хозяйским взглядом выхватила нагло выбивающийся из картофельной зелени сорняк и машинально нагнулась, чтобы его выдернуть, и тут под ноги выпрыгнул, видимо, уснувший на грядках кот Мурчик.
— Фу, напугал, ирод полосатый! — выругалась Зинаида на любимца и пошла дальше.
Но через пару шагов озадаченно остановилась. Она вспомнила, что утром закрыла кота в доме. Мурчик зачем-то забился за шкаф, а хозяйка и так уже опаздывала на дойку, поэтому, немного позвав малахольного кота, выругалась и закрыла его в доме.
— Под арестом посидишь!
И вот теперь кот как ни в чем не бывало уселся на дорожке и принялся вылизывать хвост.
— Как ты в огороде-то оказался? – ошеломленно пробормотала она.
«Трава у калитки… теперь кот. Неужели кто-то залез ко мне в дом? А ведь у меня там…» От радостного настроения не осталось и следа.
Она ускорила шаги, теперь уже внимательно оглядываясь по сторонам. Раньше и внимания не обратила бы, а теперь заметила и чей-то чужой след на сырой земле у колодца, и чуть сдвинутый половик на веревке.
Дверь, выходящая во двор, была закрыта на внутренний засов. Чтобы зайти в дом, нужно было выйти через калитку на улицу, пройти между стеной и кустом сирени, и лишь потом подняться на увитое диким виноградом крыльцо. На двери висел замок. Ключ от него хранился тут же под ковриком на лавке, как и практически во всех домах в Тягунах. Здесь было не принято не доверять соседям.
Зинаида пошарила под ковриком, и ей показалось, что ключ лежит не на своем месте, и замок висел кривовато – не в таком положении она его оставляла.
Зинаида нерешительно потопталась на крыльце. В дом явно кто-то залез, а ей нужно было срочно поставить вариться мясо, чтобы Сергей, приехав на обед, поел свежего борща. Ещё по прежнему замужеству Зинаида хорошо усвоила: чтобы в доме был лад, мужчин надо во-время, а главное хорошо кормить. В ближайшую субботу они собирались расписаться в сельсовете. Сергей уже перевез к ней кое-какие вещи, но до свадьбы по-прежнему ночевал у родителей. Его мать Анна Михайловна даже не скрывала, что хотела бы видеть в невестках молоденькую девушку.
— Как будто девок ему мало, выбрал уже тертую жизнью бабу! – часто жаловалась она соседкам, а те поспешно доводили её жалобы до ушей будущей невестки.
Но Зинаида с тех пор как муж погиб в аварии жила самостоятельно, цену себе знала и за словом в карман не лезла.
— Но ведь была у него девушка, — как-то при встрече вызвала она Анну Михайловну на откровенный разговор, — и чем дело закончилось? Променяла она его на зоотехника, едва тот пальцем поманил. Как Сергей потом страдал: пил, запустил себя! Неужели вам не хочется, чтобы он стал счастливым?
— Я не враг моему сыну! Эта Светка наглой вертихвосткой оказалась. И, конечно, зоотехник-то ей предпочтительнее оказался, чем простой механизатор. Сразу видно по расчету замуж вышла — Игорь-то Степанович на вид хмырь хмырем, а с моего Сережи хоть портреты пиши – красавец, богатырь.
— Это её дело. Чего вы на меня-то лаетесь?
— Так не все девушки такие шлендры как Светка!
— Не все, — покладисто согласилась Зинаида. — Но ваш сын выбрал себе женщину, в которой полностью уверен. И вы должны уважать его выбор!
Но упрямая пенсионерка никак не могла смириться с предстоящей свадьбой. До Зинаиды досужие соседки донесли, что Анна Михайловна даже ездила в соседнее село к колдунье, чтобы отвадить сына от вдовы. А ведь уже вовсю шли приготовления: куплен свадебный костюм и кольца, холодильники были под завязку забиты мясом, колбасами и сырами.
Сама Зинаида тоже расстаралась. В долги влезла, но купила себе в городе в магазине для новобрачных кружевной кремовый костюм. Он ей очень шел. Импортные туфли-лодочки на каблуках также ждали своего часа в блестящей коробке.
— Ты, Зинка, прям принцессой будешь… как её… Дианой, — единодушно одобрили наряд товарки по ферме.
И вот теперь какой-то недоброжелатель побывал в её доме. Зачем? Дурные предчувствия стеснили грудь, и тревога оказалась сильнее желания угодить Сергею.
В Тигунах телефон был только в правлении колхоза. Туда Зинаида и направилась. Её внимательно выслушали, а потом тот самый зоотехник Игорь Степанович – муж «шлендры» Светки – позвонил участковому.
Не прошло и полчаса как его мотоцикл «Урал» остановился возле дома вдовы. Сама она ждала его у крыльца, вполголоса переговариваясь с соседкой.
— Что пропало? – первым делом спросил Петр Акимович.
Зинаида замялась.
— Не знаю, — призналась она, и подробнейшим образом рассказала и про сломанный бурьян, и кем-то выпущенного кота, и про замок. – Кто-то тайком побывал в доме.
Петр Акимович неторопливо поднялся на крыльцо. К Рыбкиной относился хорошо – баба работящая, ни в каких нехороших историях не замешана, но почему, прежде чем побеспокоить милицию, она не выяснила, что именно неизвестный делал в доме, ему было непонятно.
— А почему в дом-то побоялась войти?
Зинаида покрылась неровным румянцем.
— Свекровь моя будущая – Анна Михайловна Пономарева, говорят, к колдуньям повадилась шастать, Боюсь я, может, гадюк в мой дом напустила.
— Ясно, — тяжело вздохнул участковый и открыл замок. – Милицию-то не жалко, её гадюки не кусают. А почему, думаешь, что это женщина к тебе проникла? Может алкаш какой бутылку на похмелье искал?
— Так след у колодца остался – нога узкая, маленькая, но не ребёнок – подошва от фасонистых туфель на каблучке.
В темных чистеньких сенцах никаких змей не наблюдалось, но тут опасливо ступающая за ним Зинаида кивнула на дверь в жилые комнаты пятистенка.
— В сенцах-то у меня лаз для Мурчика выпилен, — указала она на светлое пятно внизу у двери в огород, — поэтому, когда ухожу из дома, комнаты закрываю, чтобы коты чужие не шастали. А сейчас, видите, дверь приоткрыта. Точно кто-то был!
— Вижу.
Зинаида шагнула к двери, но участковый её остановил.
— Стой, где стоишь!
Дверь открывалась в комнату. Петр Акимович её тщательно осмотрел и, только задрав голову, заметил, что дверь в полуоткрытом состоянии зафиксирована деревянной плашкой. И хотя в сумраке было плохо видно, ему показалось, что на ней что-то стоит.
— Гм… как бы… Зинаида, а есть открывающиеся окна в доме?
— В спаленке иногда открываю на ночь, когда жарко.
Выйдя во двор, они обошли дом. В торце пятистенка достаточно высоко от земли было прорезано двустворчатое окошко.
— Наверное, придется стекло выбить, — пробормотал Петр Акимович.
Зинаида горестно выдохнула за спиной. Однако стоило участковому чуть потянуть на себя створки, как они распахнулись словно сами собой.
— Вот как твой гость дом-то покинул, — торжествующе рассмеялся он, — сиганул через окно. Потом вновь вышел на улицу и повесил замок. Только вот зачем все эти курбеты?
Участковый скинул китель и засучил рукава. «Кто-то молодой здесь побывал, худощавый и резвый».
Зинаида притащила лестницу. Петр Акимович, втянув изо всей силы живот, едва-едва втиснулся в оконный проем.
— Ох, Зинаида, застряну я здесь, — невесело хмыкнул он, услышав, как затрещали пуговицы на форменной рубашке, — будете всем селом вытягивать.
Оказавшись в спаленке, участковый огляделся и замер. На дверце шкафа висело кружевное платье, но теперь оно было облито черной краской, тут же валялись изуродованные заляпанные туфли.
Однако испорченная одежда не настолько заинтересовала участкового, как маленькая плашка, искусно зафиксированная на приоткрытой двери.
Обмотав руку носовым платком, он осторожно снял с неё миску с желтоватой жидкостью.
— Зинаида, — позвал он.
Хозяйка забежала в дом через дверь в огород. Он показал ей на миску.
— Видимо, кто-то хотел, чтобы эта гадость при толчке двери вылилась тебе на голову,
Побледневшая от ужаса Зинаида подошла поближе.
— Похоже на щелочь… каустическую соду. У нас на ферме оборудование ей обрабатывают, — ошеломленно прошептала она.
— Всё возможно, — участковый аккуратно поставил миску на стол. – Ты, Зинаида, извиняй, но в доме тебе делать нечего. Придется опергруппу из райцентра вызывать. Пусть они все по закону изымают и экспертизу проводят.
— Понимаю, — упавшим голосом пробормотала Зина, — мне бы только переодеться.
— Постой, там… — попытался её предупредить участковый, но она уже юркнула в спаленку.
Разъяренный вопль разорвал тишину дома.
— Убью старую ведьму! Все космы ей повыдергаю!
И прежде, чем Петр Акимович сумел её остановить, заполошно кричавшая Зинаида выбежала на улицу.
Оказывается, пока они блуждали по усадьбе, на улице собралась толпа возбужденно переговаривающихся соседок.
В Тягунах новости распространялись со скоростью звука. Едва заслышав, что к дому будущей снохи подъехала милиция, примчалась Анна Михайловна. И пока она, держась за сердце, пыталась восстановить дыхание, с крыльца сбежала красная от гнева Зинаида и с ходу обрушилась на неё с руганью.
— Да что же совсем совести нет? Ты зачем мне платье испоганила?
Та разумеется не осталась в долгу. Дело дошло бы и до рукоприкладства, но выскочивший следом участковый втиснулся между оскорблявшими друг друга женщинами.
— Тихо, тихо! Зинаида, включи голову — Анна Михайловна не смогла бы протиснуться в окошко.
Зинаида умолкла, осмотрела тучную фигуру побагровевшей от злости будущей свекрови и озадаченно отступила.
— А кто же тогда костюм испортил?
— Будем выяснять, — и он обратился к шушукавшимся соседкам, — никто сегодня не видел посторонних на крыльце у гражданки Рыбкиной?
Женщины недоуменно переглянулись.
— Мы с утра по хозяйству хлопочем: огороды полем, за скотиной ухаживаем – некогда в окна пялиться.
— А мимо огородов никто по берегу реки не проходил, — участковый прикинул про себя размеры оконца и обозначил руками предполагаемый объем туловища неизвестной, — такая вот женщина?
Соседки задумались.
— Вроде бы кто-то промелькнул, но быстро так, что я не разглядела, — пробормотала тетка Марья, чей дом был дальше по улице. — Росточку небольшого: из-за забора только макушку видно было в платочке таком полосатом с якорями и козырьком… ну знаете… по-городскому сейчас молодежь носит.
Участковый задумчиво оглядел улицу.
— Так, Зинаида, дождись приезда следственной группы.
— Да мне уже на работу пора.
«Каустическая сода явно указывает, что кто-то из работниц фермы в доме у Зинаиды побывал, — подумал участковый, садясь на мотоцикл. — Надо бы потолковать с зоотехником — что там в последние дни в коллективе творилось? Кто настолько на Зинаиду взъелся?»
— Я сейчас в правление – позвоню в райцентр в РОВД, а потом заеду на ферму — предупрежу Игоря Степановича. Пусть тебе замену найдет.
— Так зоотехник сегодня в правлении застрял, — пояснила Зинаида. – Чего-то с УАЗ-иком своим возится. Сломался, наверное.
Когда участковый подъехал к правлению, то действительно увидел неподалеку от ворот мастерских зоотехника – щуплого, уже начинающего лысеть молодого парня. Тот увлеченно копался под капотом древнего УАЗ-ика.
— Здравствуйте, Петр Акимович, — вежливо поздоровался он, вытирая испачканные руки ветошью. – Эх, чини его, не чини — рыдван он и есть рыдван. Вот готовлю к техосмотру.
Хотел номера обновить – все пооблупились — так какой-то ворюга банку с черной краской уволок. Кладовщик, можно сказать, от сердца оторвал. Говорят, дефицит даже на базе. Не подсобишь разыскать?
Петр Акимович немного подумал.
— А когда украли краску?
Зоотехник озадаченно почесал затылок.
— Честно говоря, не знаю. Мне вчера ещё председатель накладную подписал. Дома из УАЗика банку доставать не стал – знал, что с утра с машиной возиться буду. А когда на работу собрался, глядь, а краски и след простыл.
Он немного помолчал, а потом попросил:
— Петр Акимович, я слышал из РОВД приедут к Зинаиде – выяснять, кто ей платье испоганил. Не попросишь папку в отдел культуры передать со Светланиными отчетами? А то я в райцентр собирался, а теперь не поспеваю.
Участковый в который раз удивился, насколько молниеносно разлетались известия по Тягунам.
— Ладно, попрошу водителя на обратной дороге в отдел культуры заскочить. Где папка-то?
Игорь полез в УАЗик и принялся шарить по сидениям.
— Куда же она её засунула?
Наконец он распрямился с тоненькой канцелярской папкой в руках. Петр Акимович покачал её в руках.
— А когда ваша жена открывала машину, краска была ещё на месте?
— Не знаю. Сам хотел спросить да она спозаранку куда-то умчалась.
Участковый завел мотоцикл.
— Светлана Ивановна сейчас в клубе?
— Должна быть. У них репетиция художественной самодеятельности в обеденный перерыв вроде бы назначена.
Светлана с недавних пор заведовала клубом в Тягунах, хотя до замужества была простой дояркой. Но правление колхоза, очень дорожившее её мужем, выдало направление в местное КПУ и теперь она доучивалась на отделении «клубный работник».
Участковый подъехал к клубу в тот самый момент, когда из него стали торопливо выходить участники репетиции. Люди спешили успеть пообедать, прежде чем вернутся на рабочие места. И только секретарь сельсовета Марья Николаевна – всем известная своей принципиальностью женщина – остановилась возле мотоцикла.
— Хочу поговорить с вами, Петр Акимович насчет Сергея Пономарева. Объясните ему, что в жизни всякое бывает – чувства и всё такое, но он должен смириться с выбором Светочки и дать ей спокойно жить. И Зинаиде мстить за свои любовные неудачи не надо. Не любишь женщину, будь мужчиной, скажи прямо. А то платье зачем-то залил краской. Хулиган!
Участковый поперхнулся. Он ожидал чего угодно, но только не такой интерпретации событий. Это ещё спасибо, что взбешенная порчей платья Зинаида никому не сказала про щелочь. Можно представить, как бы разыгралась фантазия местных кумушек.
— А почему вы считаете, что Сергей не любит Зинаиду? У них же свадьба намечается.
— Мне случайно довелось увидеть, как намедни Сергей ругался со Светланой. Не знаю, что он говорил, но в Светочкином голосе звучало отчаяние. В какой-то момент она даже закричала, мол, как ты можешь так поступать! И начала бить кулаками по его груди. Наверное, этим хотела сказать, мол, уходи, я мужу верна. Он и убежал. Мне сразу стало понятно, что Сергей уговаривал её бросить Игоря. А теперь, наверное, окончательно осознал, что Зинаида ему не нужна, а честно сказать, духу не хватает. Вот и строит мелкие пакости, чтобы свадьбу сорвать
— Да… спасибо за помощь — мне теперь все понятно, — пробормотал участковый и зашел в прохладный холл клуба.
Светлану он нашел в маленькой комнатке за сценой, где она перед зеркалом повязывала ту самую полосатую косынку с козырьком. В комнате слегка попахивало растворителем, но это уже был незначительный штрих в общей картине происшествия.
— Здравствуйте, Светлана Ивановна!
Она настороженно повернула к нему голову.
— Здравствуйте. У вас ко мне дело, а то тороплюсь на обед?
— Конечно, – сухо ответил участковый. – Я без дела граждан не посещаю.
Он вытащил из своей папки лист бумаги и положил на стол.
— Вы сейчас подробно опишите, как, разозлившись на бывшего жениха, решили не только испортить свадебный наряд сопернице, но и по возможности нанести ей увечье.
— Вы не имеете права! – Светлана искусно разыграла возмущение. – За клевету ответите!
— Нужно будет — отвечу. Но у меня есть свидетель, который утром видел вас пробирающейся по задворкам к усадьбе Рыбкиной. Есть след вашей туфельки у её колодца. К тому же каустическая сода в связи с профессией мужа имеется у вас дома. Да и экспертиза легко подтвердит, что краска, которой залито платье Зинаиды из той же партии, что была выдана вашему мужу вчера кладовщиком. И как вы аккуратно не пытались ей воспользоваться – эксперт найдет следы на одежде. Я уж тут не говорю об отпечатках пальцев.
— Нет там никаких отпечатков, что вы врете!
В комнате воцарилась тишина. Светлана прикусила губу.
— Я это… имела в виду…
— Пишите, — устало подтолкнул к ней лист бумаги участковый. – Чистосердечное признание зачтется при вынесении приговора. Вас никто насильно не отдавал замуж за нелюбимого человека, и если вы сами выбрали такую судьбу, зачем же портить жизнь ещё и Сергею?
— Я его за язык не тянула, — внезапно психанула Светлана. — Ведь клялся, что любит только меня, что никогда не посмотрит на другую женщину, а сам? Как он мог! Разве это не предательство?
— Нет. Это освобождение. Несмотря на испорченное платье они все равно поженятся, потому что дорожат друг другом.
