Елена смотрела на разбитый телефон и думала — это же подарок на день рождения. Всего три месяца назад Роман вручил ей эту коробку с бантом, улыбался, говорил что-то про самую лучшую модель для самой лучшей девушки. А сегодня швырнул об стену, потому что увидел сообщение от Светы.
— Зачем она тебе пишет? — кричал он. — Мы же договаривались!
Договаривались. Только Елена не помнила, чтобы соглашалась порвать со всеми друзьями. Как-то само получилось. Сначала казалось романтичным — мы против всего мира, нам никто не нужен, только мы вдвоем.
— У тебя есть я, — говорил Роман в начале их отношений. — Мы самодостаточная пара. Зачем тебе эта Света? Она только завидует нашему счастью.
Друзья исчезали один за другим.Тогда это звучало красиво. Елена даже гордилась — вот какая у них любовь, настоящая, без посторонних. Начала реже встречаться с подругами. Сначала отказалась от пятничных посиделок. Потом от дня рождения Марины. Потом вообще перестала отвечать на звонки.
— Они тебя не понимают, — убеждал Роман. — Видела, как Света на меня смотрит? Хочет нас поссорить.
Света действительно смотрела на него странно. Но не потому, что хотела отбить. Просто видела то, чего Елена тогда не замечала. Как он дергается, когда она с кем-то разговаривает. Как проверяет ее телефон. Как злится, если она задерживается с работы хоть на пять минут.
Друзья исчезали один за другим.
Света обиделась первой — устала слышать отказы. Марина продержалась дольше, но тоже сдалась. Остальные даже не пытались. Зачем звать человека, который все равно не придет?
С коллегами было проще. Роман просто запретил корпоративы.
— После работы сразу домой. Какие посиделки? У нас что, денег лишних?
Денег хватало. Он неплохо зарабатывал, она тоже. Но Елена не спорила. Не хотела скандалов.
Родители жили в другом городе. Сначала звонили каждую неделю, потом реже. Роман всегда находил причину не ехать к ним. А когда они хотели приехать, придумывал отговорки — ремонт, командировка, болезнь.
— Твоя мать меня не любит, — говорил он. — Вечно смотрит как на пустое место.
Мама действительно относилась к нему прохладно. Чувствовала что-то материнским сердцем. Но Елена тогда злилась на нее. Защищала Романа. Говорила, что мама просто не понимает их любви.
Мир сужался постепенно.
Сначала были только крики.Сначала до размеров города, потом района, потом их квартиры. А в квартире все зависело от его настроения.
Хорошее настроение — они смотрели фильмы, готовили вместе ужин, смеялись над его шутками. Он мог быть таким милым. Приносил цветы, целовал в лоб, называл солнышком.
Плохое — начинался кошмар.
— Ты меня бесишь! — орал он из-за немытой чашки.
Или из-за пересоленного супа. Или просто так, потому что день не задался.
Сначала были только крики. Потом начал бросать вещи. Ее вещи. Разбил любимую кружку, которую подарила бабушка.Потом начал бросать вещи.
Порвал платье, в котором они познакомились. Сломал фоторамку с их общим снимком.
— Это ты меня довела! — всегда говорил он потом. — Если бы готовила нормально, я бы не психовал. Если бы не спорила, все было бы хорошо.
И Елена верила. Старалась готовить лучше. Не спорить. Не раздражать. Ходила по квартире тихо, боялась лишний раз заговорить.
Иногда он замахивался. Не бил, только замахивался. Елена вжималась в стену, закрывала лицо руками. А он смеялся.
— Испугалась? Да я же не трону тебя. Просто ты меня достала.
После ссор всегда просил прощения. Не прямо, конечно. Просто становился ласковым, покупал ее любимые конфеты, включал романтический фильм.
— Мы же любим друг друга, — говорил он. — Просто у нас темпераментные отношения.
И Елена прощала. А куда деваться? Подруг нет, с родителями почти не общается, на работе все чужие. Некому рассказать, не с кем поделиться. Да и что рассказывать? Что кричит? Так все кричат. Что вещи бросает? Так он же не в нее.
Вот и сегодня. Разбил телефон, потому что Света написала. Всего-то спросила, как дела. Одно сообщение за полгода.
Елена собирала осколки экрана, и вдруг поняла — она в ловушке. Полностью изолирована. Зависит только от него. От его настроения, от его желаний, от его милости.
В спальне хлопнула дверь. Роман ушел спать, даже не извинившись. Завтра купит новый телефон, скажет, что любит. И она снова поверит. Потому что больше некому верить.
Осколок порезал палец. Елена смотрела на каплю крови и думала — как же так получилось? Где та девушка, у которой было столько друзей? Которая смеялась на весь офис, бегала на танцы, ездила с подругами на море?
Телефон завибрировал. Разбитый экран мигнул. Еще одно сообщение от Светы: «Лен, я знаю, ты не ответишь. Но если нужна помощь — я рядом. Мой адрес не изменился.»
Елена быстро стерла сообщение. Если Роман увидит, будет хуже. Но адрес запомнила. Третий этаж, квартира двенадцать. Пять остановок на автобусе.
Вдруг в прихожей что-то звякнуло. Елена вздрогнула, обернулась. На полу лежали ключи. Не ее — запасные, которые Роман хранил на верхней полке. Наверное, задел, когда куртку вешал.
Она подняла ключи, повертела в руках. Обычная связка — от квартиры, от подъезда, от почтового ящика. Можно выйти. Прямо сейчас. Пока он спит.
Но Елена положила ключи обратно на полку. Куда она пойдет ночью? В чем? Кошелек в его куртке, документы в ящике стола, который он запирает.
Легла спать на диване. В спальню не пошла — пусть остынет. Утром будет добрый, купит телефон, может, даже в кафе сводит. Скажет, что любит. Что они самодостаточная пара.
Только вот Елена больше не хотела быть самодостаточной. Хотела быть просто достаточной. Для себя самой.
Утром Роман действительно был добрым.
Разбудил поцелуем, принес кофе в постель. На подносе лежала коробка с новым телефоном.
— Прости за вчера, — сказал он. — Нервы. На работе проблемы.
Елена кивнула. Всегда кивала. Проблемы на работе случались через день.
— Я тут подумал, — продолжил он. — Давай никуда сегодня не пойдем. Посидим дома, посмотрим что-нибудь.
Воскресенье. Можно было бы погулять в парке, сходить в кино, встретиться… С кем встретиться? Не с кем.
— Хорошо, — согласилась она.
Настроила новый телефон. Контактов почти не осталось — работа, родители, Роман. Света не писала. Наверное, поняла, что бесполезно.
День тянулся медленно. Роман лежал на диване, смотрел футбол. Елена готовила обед, стирала, убирала. Обычное воскресенье.
К вечеру он разозлился. Любимая команда проиграла.
— Сделай пожрать что-Вышла из подъезда.нибудь, — буркнул он.
Она пожарила котлеты. Пересолила. Совсем чуть-чуть, сама почти не заметила. Но он заметил.
— Опять! — швырнул вилку. — Ты специально?
— Нет, я…
— Заткнись! Достала уже!
Ушел в спальню, хлопнул дверью. Елена осталась одна на кухне. Смотрела на недоеденные котлеты и думала — сколько еще? Год? Два? Всю жизнь?
Телефон зазвонил. Мама.
— Леночка, как ты? Что-то голос усталый.
— Все хорошо, мам.
— А Роман как?
— Тоже хорошо.
— Может, приедете на майские? Папа так ждет.
Из спальни донесся крик:
— С кем там трещишь?
— Мам, я перезвоню.
Положила трубку. Мама больше не перезванивала. Привыкла, что дочь всегда занята.
Ночью Елена не спала. Лежала на диване и считала трещины на потолке. Тридцать две. Каждую знала, как родную.
Роман храпел в спальне. Громко, с присвистом. Раньше это казалось милым. Теперь раздражало.
В три часа ночи она встала. Тихо, чтобы не разбудить. Прошла на кухню, налила воды. В окне горели огни соседних домов. Там живут люди. У них есть друзья, родственники, коллеги. Нормальная жизнь.
Ключи все еще лежали на полке. Елена взяла их, подержала в руке. Холодный металл успокаивал.
Документы в ящике стола. Но у ящика есть замок. Роман носит ключ с собой, даже дома не выпускает из кармана.
Она подошла к столу, дернула ящик. Заперт. Конечно, заперт.
Но верхний ящик открылся. Там лежали какие-то бумаги, ручки, визитки. И паспорт. Ее паспорт.
Елена взяла его, открыла. Своя фотография смотрелась чужой. Молодая девушка с улыбкой. Когда она последний раз так улыбалась?
В кошельке Романа всегда есть деньги. Кошелек в куртке. Куртка в прихожей.
Она прокралась туда, нашла кошелек. Взяла три тысячи — на автобус хватит. Больше не стала — заметит, начнет искать.
Оделась прямо поверх пижамы. Джинсы, свитер, куртка. Обувь в руках — обуется на лестнице.
Сумку брать не стала. Только телефон и паспорт в карман.
Открыла дверь. Медленно, по миллиметру. Петли скрипнули. Елена замерла. Прислушалась. Храп не прервался.
Вышла на площадку. Закрыла дверь. Ключи оставила под ковриком — пусть думает, что потерял.
На лестнице обулась. Спустилась вниз. Вышла из подъезда.
Ночной город встретил холодом. Апрель, но еще прохладно. Елена поежилась, запахнула куртку.
Автобусы ночью не ходят. До Светы пешком час, может, больше. Но она пошла.
Шла по пустым улицам и боялась обернуться. Вдруг проснулся? Вдруг догоняет?
Но никто не догонял.
Дошла за полтора часа. Ноги гудели, спина болела. Третий этаж, квартира двенадцать.
Постояла у двери. Пять утра. Рано. Но Елена позвонила.
Долго никто не открывал. Потом послышались шаги.
— Кто там?
— Света, это я. Лена.
Дверь распахнулась. Света стояла в халате, растрепанная, сонная. Смотрела на Елену и, кажется, не верила.
— Господи, Ленка! Что случилось?
— Можно у тебя… Ненадолго… Я…
И расплакалась. Первый раз за год. Стояла на пороге и ревела, как ребенок.
Света втащила ее в квартиру, обняла, усадила на кухне. Налила чаю, дала плед.
— Рассказывай.
Елена рассказала. Все. Про изоляцию, про крики, про разбитые вещи. Про то, как стало страшно. Как поняла, что так больше нельзя.
Света слушала и злилась. На Романа, на себя, что не настояла, не вытащила раньше.
— Останешься у меня. Сколько нужно.
— Он будет искать.
— Пусть ищет. Не найдет. А если найдет — полицию вызовем.
— У меня ничего нет. Вещи там остались.
— Купим. Работу найдешь новую. Жизнь наладишь.
Елена смотрела на подругу и не могла поверить. Полгода не общались, а она все равно помогает. Не спрашивает, почему не отвечала, не обижается.
Телефон зазвонил. Роман. Елена не стала отвечать.
Еще звонок. И еще. Потом сообщения:
«Где ты?»
«Немедленно вернись!»
«Я же люблю тебя»
«Прости, я больше не буду»
«Зараза, вернись домой!»
— Блокируй его, — сказала Света.
Елена заблокировала. Потом подумала и удалила номер. Совсем.
— Что теперь? — спросила она.
— Теперь будешь жить. По-настоящему. Восстановишь документы, найдешь работу, снимешь квартиру. Я помогу.
— А если он найдет?
— Не найдет. А если попробует — есть закон, есть полиция. Ты не одна, Лен. Больше не одна.
За окном светало. Новый день. Новая жизнь.
Конечно, будет трудно. Искать работу, жилье, восстанавливаться после всего. Но она справится. Потому что больше не одна.
Самодостаточная пара оказалась мифом. А вот дружба — настоящей. Света доказала это, открыв дверь в пять утра и не задав лишних вопросов.
Роман еще будет звонить, писать, может, даже искать. Но Елена больше не вернется. Хватит быть заложницей чужого настроения. Хватит бояться.
Она достала телефон, нашла мамин номер.
— Мам? Это я. Прости, что рано. Я уйду от Романа. Можно, я приеду к вам на майские? Одна приеду.
