— Эх, Тимошенька, доведёт тебя твоя Анька до края! Говорила тебе, не женись на ней! — причитала Дарья Сергеевна, пробуя суп, приготовленный снохой.
— А ничего, что я всё слышу? — Анька была в бешенстве. Она стояла в дверях небольшой, тесной кухни, укачивая малышку Настю на руках. Горячая кровь бросилась ей в лицо.
— Не ссорьтесь, девчонки! — попытался перевести ситуацию на юмор Тимофей, силясь не поднять глаз от телефона, который держал в руках. Для него столкновения его жены с его матерью стали уже давно обыденностью. — Всё в порядке.
— Что?! — Дарья Сергеевна готова была выйти из себя. Её голос стал громче, заставляя Аньку крепче прижать к себе дочь. — Она суп пересолила! Целую кастрюлю выливать теперь! Я что, продукты покупаю, чтобы их потом в унитаз смывать?
— Ой, не на свои же деньги, Дарья Сергеевна! — решила позлорадствовать невестка, чем ещё больше раззадорила свекровь.
— На твои, что ли? Ни дня в своей жизни не работала! Сидишь на шее моего сына, ножки свесила.
— Вообще-то я ребёнка воспитываю! — парировала Анька, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
— Главное, чтобы ты его, как себя не воспитывала. И куда твои родители смотрели?
Слова свекрови о родителях Ани были последней каплей. Их не стало несколько лет назад, оставив её одну в этом жестоком мире. Девушка была в сильной депрессии, пока не встретила Тимофея. Он показался ей тогда таким надёжным, мужественным, опорой, которую она так искала. Но сразу же после переезда к нему после свадьбы (а жил он вместе с матерью в их старой квартире) Анька поняла, что этот почти двухметровый детина — обычный маменькин сынок, совершенно не способный принимать самостоятельные решения.
И сейчас он сидел молча, уставившись в телефон, и слушал, как его молодую жену, мать его ребёнка, ровняют с землёй.
Не выдержав очередного потока оскорблений свекрови, Анька, пытаясь сдержать рыдания, убежала в комнату.
— Мам, ну зачем ты так? — сказал Тимофей, когда супруга вышла, и он остался на кухне только с матерью.
— Ты посмотри на них! Я ещё виновата! — мать продолжала негодовать, её лицо побагровело от злости. — Живут у меня на квартире, как у Христа за пазухой, ещё и права качают.
— Если хочешь, мы можем съехать… — тихо предложил Тимофей, понимая, что другого выхода нет.
Эти слова, словно ножом по сердцу, ударили Дарью Сергеевну. Её лицо мгновенно изменилось, гнев уступил место показной обиде.
— Что ты, сынок? Я просто… устала… — тон матери тут же смягчился, стоило только сыну заикнуться про переезд. — Устала смотреть на её безразличие к тебе. С тех пор, как она родила Настюху вашу, она совсем перестала о тебе заботиться.
— Конечно, у неё же маленький ребёнок! — попытался оправдать Аньку Тимофей.
— Ты думаешь, дочка подрастет, и что-то поменяется? А то я не вижу, что она у тебя хитрая, как лиса. Когда ей надо было тебя охомутать, вся такая добрая была, невинная овечка, скакала вокруг тебя на задних лапках. Но стоило ей только родить! Всё! Пасть свою открыла. Все ей должны, обязаны.
— Мам, хватит, не говори ерунды. Тебе надо просто поговорить с ней. Спокойно.
— Вот ещё! Это мне надо или ей? Почему я должна терпеть это хамство?
Тимофей только молча вздохнул и пошёл к жене, улаживать ситуацию. Он знал, что его мама умеет манипулировать, и сейчас он чувствовал себя пойманным в ловушку.
— Как я устала от всего этого! — разговаривала сама с собой Дарья Сергеевна, оставшись одна на кухне. — Надо сменить обстановку. Хотя бы на пару дней.
И она уехала к подруге на дачу. Та её давно приглашала на выходные, и теперь, когда сыну явно было не по себе от семейных разборок, это показалось ей лучшим выходом. Она уедет, а там, глядишь, и сынок одумается, и невестка поймет, как она не права.
***
— Тома, ты не представляешь, — жаловалась Дарья Сергеевна подруге. Её голос дрожал от обиды и злости, а руки нервно теребили край платка. — С такой невесткой, чувствую, мне самой всё придется делать, пока ногами вперёд не вынесут. Она же такая… такая…
— Не боишься, что съедут от тебя дети? — произнесла Тамара, смотря на Дарью с прищуром. Её проницательные глаза, казалось, видели всё насквозь.
— Мне-то что? Пусть съезжают.
— Одна не боишься остаться? Или ты не знаешь, как девки мужей своих против матери родной настраивают? Ведь если он перед выбором стоять будет, он её выберет. А ты одна останешься, старая ты дура!
— Ложь! Тимоха мой мамку родную никогда не предаст, — уверенно заявила Дарья Сергеевна. — Да и курице этой некуда идти. Сирота она.
— Ну-ну, — недоверчиво покивала головой Тамара, наливая подруге очередную порцию цветочного чая. — А то я не знаю, что бабы всегда мужиков на свою сторону перетягивают. Природа у нас такая.
***
Вернувшись домой после выходных, проведённых на даче у Тамары, Дарья Сергеевна обнаружила свою квартиру абсолютно пустой. Ни детей, ни внучки — никого.
— Эй, молодёжь, вы где?! — ходила по дому хозяйка, заглядывая в каждую комнату, тщетно пытаясь найти хоть кого-то из домочадцев. Тишина просто давила на уши.
На столе, в комнате, где жил сын с семьёй, Дарья Сергеевна обнаружила записку. Аккуратно сложенная, она лежала среди каких-то бумаг. В ней было написано:
«Мама, мы уехали в Вологду, к Аниной тёте. Вернёмся не скоро».
Дарья Сергеевна не паниковала. Тимофей с Анной иногда уезжали куда-нибудь на день, на два — не больше.
— Вернутся, — говорила сама с собой Дарья, пытаясь успокоиться. — Жрать захотят нормально, вернутся.
Но ни через день, ни через два, неделю они не возвращались. Дарья Сергеевна настойчиво звонила сыну, но никак не могла до него дозвониться. Противный женский голос отвечал ей в трубку: «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны сети».
Звонить невестке было для неё «ниже её достоинства». Она считала, что Аня — причина всех их бед.
Когда с момента отъезда детей прошло уже почти три недели, Дарья Сергеевна, переборов свою гордость, всё-таки набрала номер Анны.
— Алло? — услышала она настороженный голос своей невестки.
— Анечка, дочка, вы куда пропали? Я так за вас переживаю! —заискивающим голосом говорила свекровь, пытаясь скрыть свою злость на невестку.
— Мы же написали вам записку? — удивлённо отвечала сноха, её голос звучал ровно и спокойно. — Вы что, её не читали?
— Читала. Вот только, сколько времени-то прошло, а вы всё не едете. Что случилось?
— Да нам… хорошо тут. Тётя моя нас не гонит. Тимоша на работу вышел.
— Какую работу? Вы что, навсегда туда уехали? — сердце Дарьи Сергеевны сжалось от предчувствия беды.
— Ну да, если понравится.
— А ну-ка, дай трубку Тимофею.
— Он занят.
— Скажи мама звонит.
— Он знает. Просил привет передать.
— Дай ему трубку, говорю. Он далеко?
— Нет, стоит рядом, всё слышит.
Для Дарьи Сергеевны это было самым настоящим ударом. Сын стоит, всё слышит, но не хочет брать трубку. Тамара была права: настроить мужа против матери для её невестки оказалось плёвым делом. Анька, эта хитрая лиса, сделала то, чего Дарья Сергеевна боялась больше всего.
Дарья молча положила трубку, села на кровать и опустила голову. В горле стоял ком.
Она и дальше пыталась звонить сыну — но тот по-прежнему был недоступен. Звонила невестке. Та просто не брала трубку.
«Вот так, — думала она, глядя в стену. — Хотела защитить сына от никудышной жены — осталась одна на старость лет. Права была Тамара!». И горькая усмешка тронула её губы.
