Николай после работы часто заглядывал к матери, которой уже исполнилось семьдесят восемь лет.
— Проходи, мой дорогой, — ласково приглашала Надежда Егоровна, — я уже тебе ужин приготовила.
— Да зря ты беспокоишься, мам. Что я себе пельменей не отварю, что ли? — ворчал как обычно сын, но с удовольствием садился ужинать – любил как мать готовит. К тому же Коля был уже четыре года как вдовец, потому мать и заботилась о его здоровье, и с надеждой расспрашивала о новостях.
— Ты бы не грустил так, Коля, — просила она, — ты ведь уже в возрасте, не мальчик юный, и скорбеть об утрате надо достойно… Остался один, может, и подыщешь себе подругу для жизни? Нельзя мужчине одному оставаться. Женщинам проще. Мы и сварить, и дом содержать умеем, а мужики раскисают, того и гляди за бутылку возьмутся…
— Да что ты, мама, когда я пил? Ну, не придумывай, пожалуйста.
— Вот потому и жили вы хорошо и мирно, и она была хорошей, и ты тоже. Вот бы и снова так… Я бы померла спокойно, что ты у меня не один на белом свете остался.
— Так дочка Маринка есть… Какой я одинокий? – снова протестовал Николай.
— Эээ, — махнула рукой мать, — у них своя жизнь, не до тебя, да и живут в областном центре. Не надейся на дочь. А пока[ПW1] молодой ищи себе спутницу жизни. Так много одиноких добрых женщин…
— Спасибо, мамуль, — сын положил тарелку в мойку, сразу включил воду и стал мыть посуду.
Такие разговоры мать затевала не впервые. Николаю было уже пятьдесят восемь лет. А чем дальше, тем привычка жить одному берёт вверх, и не захочет сын делить свою жизнь с кем-то. А Николай разборчивый, на него угодить не просто. Слишком хорошей хозяйкой была его Екатерина.
Но, как говорится, вода и камень точит. Стал и сам Николай посматривать по сторонам. Вот только на работе его, на заводе, в цехах были одни мужчины. Среди соседей либо молодые семьи, либо пенсионеры. А вот чтобы близкие свободные женщины его возраста – и нет рядом никого.
Лишь когда он пошёл покупать в их ларёк Союзпечати газету, а он любил именно читать в бумажном варианте новости, то обратил внимание на Лидочку, продавщицу, работавшую тут несколько лет. Ей было около пятидесяти, она была вежливой, особенно с постоянными покупателями, а таким как раз и был Николай.
— Пожалуйста, Николай Иванович, — она подала ему свежий номер его газеты.
— Спасибо, вы уже знаете, что я беру. И даже моё полное имя, — улыбнулся Николай, — а я вам, кажется, никогда не представлялся…
— А вы разве не помните меня? Наши дети, ваша Марина и моя Любаша учились вместе, в одном классе, — удивилась Лидочка.
— Простите, не помню вас, — извинился Николай, — да я и в школу-то не ходил, всё больше жена на собраниях была, а я всё на работе…Так что никого из родителей, да и учеников почти не помню к своему стыду.
— Да, ваша жена была очень хорошей, светлая ей память… — Лида не стала больше напоминать Николаю о горе, и начала обслуживать других покупателей.
А ему было приятно, что Лида знала его жену, и дочь. Надо же, а раньше он и не интересовался делами дочки.
Теперь, когда он приходил за покупками в ларёк, то непременно разговаривал с Лидой, расспрашивал о новостях, здоровье и даже о её дочери, и рассказывал о своей Марине.
Так мало-помалу они стали больше знакомы, и считались уже приятелями. Лидочка, зная пристрастие Николая к чтению прессы, стала давать ему журналы без денег, на один вечер, чтобы только прочитать аккуратно и утром занести обратно к ней в киоск.
Николай был благодарен ей за такую любезность, и приносил в благодарность шоколадки. А однажды принёс и букет.
— За что это? – ахнула Лида, — спасибо, вы потратились… Но мне очень приятно.
Николай сиял от удовольствия: видел как она покраснела, вдохнула аромат хризантем и тут же поставила цветы в чайник.
— Ты изменился, сынок. Настроение у тебя хорошее. На работе повысили или премию дали? – спросила мать в тот вечер.
— Бери выше, — рассмеялся сын, — и не то, и не другое. Будто бы радость только в работе или деньгах…
— Неужели? – мать села напротив него, — это то, что я думаю?
— А что же ты думаешь?
— Неужели на тебя обратила внимание женщина? – уточнила Надежда Егоровна.
— То-то и оно. Так и есть.
— Так что же вы, уже встречаетесь или ты ходишь вокруг да около? — спросила мать напрямик.
— Ну, ты скажешь… Да разве я мальчик, чтобы на свидания её приглашать? И потом, мы только второй месяц как любезничаем около её ларька.
— Ты не мальчик. Поэтому и не тяни со свиданиями, а то женщина подумает, что не нужна тебе, — вздохнула мать.
А Николай и сам уже решился на предложение встречи, но когда он в очередной раз пришёл к магазину, то ларька на месте не обнаружил.
— Что такое? – удивился он, — и куда же его увезли?
Люди, выходившие из магазина, рассказали ему, что ларька теперь тут не будет. А куда его поставили – неизвестно.
Николай так расстроился, что растерялся и ещё некоторое время стоял на пустом месте и корил себя за нерасторопность, о которой и говорила мать. И почему он раньше не взял у Лиды номер её телефона, не проводил домой? И как он найдёт её теперь? И спросить не у кого.
Надежда Егоровна сразу же поняла по угрюмому виду сына, что что-то произошло.
— Она отказала тебе в свидании?
— Нет. Она просто пропала. Исчезла вместе со своим ларьком, — Николай сел в кухне на табурет и отказался от еды.
— Так… узнаю твою нерешительность. Как в юности был мямлей, так и остался. Ищи её, ведь наш город небольшой. Кто-то и скажет о ней, — сказала мать.
Николай всё-таки поужинал по настоянию матери и ушёл к себе. Но лишь добрался до дома, как позвонил телефон.
— Что случилось, мам? – спросил он, услышав в трубке торжествующий голос матери.
— Бери ручку и записывай её адрес, — строгим голосом сказала Надежда Егоровна.
— Ты что? Как узнала-то? Вот ищейка! – поразился сын, поспешно доставая блокнот и ручку.
— Будешь обзываться, ничего не скажу, — рассмеялась мама, — всё просто. Я позвонила Маринке. И она сказала мне адрес своей одноклассницы Любаши. И если они не переехали, то тебе повезло.
Николай записал адрес и тут же поторопился на улицу, к цветочному ларьку. Бумажку он держал в кулаке, боясь потерять её, хотя запомнил адрес наизусть.
Когда он подошёл с цветами к подъезду, робость одолела его. Он стал придумывать причину своего внезапного появления перед Лидой. Ему казалось, что выглядит он глупо, ведь по годам уже дед…
Но подойдя к её двери и нажав на звонок, он затаил дыхание, и тут же услышал за спиной детский голос:
— А тёти Лиды нет дома. Она к родителям в село уехала помогать копать картошку… Только завтра утром вернётся… — сообщила девочка лет десяти.
— Вот и хорошо, тогда и ладно… — с облегчением выдохнул Николай и повесил букет в пакете на ручку Лидиной двери.
Он шёл домой и радовался своей придумке оставить букет. Лида обрадуется, если конечно, букет не завянет…
Через день он снова собрался к ней, и уже купил тортик. Она открыла дверь и улыбнулась.
— Вы не оставили записку, но соседка описала вас, и я догадалась от кого цветы. Спасибо… Вот только какой у нас праздник? – сразу поинтересовалась Лида.
— Действительно, праздник! Потому что я нашёл вас. А то уж думал, что и не встретимся. Почему вы на сказали, что ларька у нас не будет?
— Я до последнего надеялась, что его не уберут. Но это случилось очень быстро. Я увольняюсь и теперь временно безработная, — рассказывала Лида, уже пригласив жестом гостя в квартиру.
— Вот и отлично, и у меня отпуск. Значит, мы сможем погулять по набережной и сходить в кафе, ведь могу я вас пригласить? – Николай посмотрел на неё с надеждой.
— Да, это можно. Но только я, пользуясь своей вынужденной свободой, решила быстренько сделать ремонт. Давно собиралась. Уже и обои куплены как два месяца, и клей, и полки новые на кухню… — стесняясь, ответила Лида.
Только сейчас Николай заметил, что в прихожей сложены стройматериалы, и так стало тесно, что проходить пришлось в комнату боком.
— А вот я и помогу. Почему бы нам вместе не оклеить комнату? Так будет быстрее, — предложил он.
— А вы умеете? Я вот даже мастеров не нанимаю, потому что не доверяю или мне не везло на добросовестных людей, — сказала Лида.
— Я буду очень стараться, чтобы понравится вам и как мастер, и как человек, — ответил Николай.
— Одно то, что вы предложили мне помощь, уже делает вас рыцарем. Итак, я принимаю вашу помощь, завтра и начнём. Приносите рабочую одежду и обувь, — скомандовала Лида.
Ремонт сблизил их. Оба старались. Николай делал самую тяжёлую работу, поднимался на стремянке вверх к потолку с куском обоев, а Лида только намазывала стены клеем. После трудов мылись по очереди в душе, смывая трудовую грязь, переодевались и садились ужинать. Разговаривали обо всём на свете, смеялись на свои навыки и успехи в оклейке комнаты, и не спешили завершить ремонт… Но за три вечера комната была как новая.
Потом Николай пошёл в отпуск. Они дважды ездили за грибами, за клюквой и за яблоками в село к Лидиным родителям. Лида оказалась отличной чистоплотной хозяйкой и хорошо готовила. Николай уже в ней души не чаял, и ухаживал, не скрывая серьёзных намерений. Он несколько раз заговаривал о них, как о паре. Но Лидочка просила не спешить.
— Я настолько разочаровалась в браке, и устала от ревности и скандалов своего бывшего мужа, что после развода решила больше не тратить нервы на мужчин. И давно живу одна… — рассказывала она, — уже и привыкла к своему положению, к свободе. Но вы мне нравитесь, и я бы хотела иметь такого человека в друзьях…
— Только в друзьях? – Николай обнял её, а она немного попыталась отстраниться, но как только он поцеловал её, то почувствовал кольцо её рук вокруг своей шеи.
В этот вечер они не расстались. Дружба их стала любовью. С этих пор жили они на «два дома», каждый в своей квартире. А ещё и ездили в село помыться в баньке и помочь старым родителям Лидочки.
Дочки их, Марина и Люба, узнав такую новость о родителях, обрадовались, и на праздниках уже большой компанией собирались две семьи в селе не забывая привезти из города на застолье и Надежду Егоровну, мать Николая.
— Нет, тебе очень везёт с жёнами, сынок, — говорила мать Коле при всех, — наверное моими молитвами, не иначе…
Лидочка была особенно рада, что дочери их стали снова встречаться и дружить как в детстве.
— Всё возвращается по кругу. Вот мы и снова вместе, — говорили Марина и Люба, — да ещё и наши дети дружат. Считай, родня! И кто бы мог подумать? Вот жизнь…
— Мир тесен, девочки. И это хорошо. Вместе легче переносить несчастья, и радость приятнее делить. Так и будет в нашей большой семье. И в селе веселее…- отвечали родители Лидочки, — приезжайте почаще.
