Марина лежала в кровати, вцепившись в подушку, которая уже давно потеряла его запах. Семь месяцев как не стало её любимого мужа Валеры… Сгорел от рака…
Днем она функционировала как робот: чай, работа из дома, бессмысленный взгляд в монитор. А ночью накатывало — тихая, всепоглощающая пустота, в которой не было даже сил плакать. Мир потерял краски, звуки и смысл.
Она часто смотрела фотографии, вспоминала те счастливые моменты, которые они вместе прожили…
Не утешали слова близких — что ему там хорошо, нет боли и страданий, что она должна дальше жить… Легко сказать… Когда, будто кусок сердца вырвали из груди… Они так мечтали о ребёнке, о совместных поездках в горы, на море… Не успели…
Когда Марина познакомилась с Валерой, им было по тридцать пять лет обоим, за плечами были неудачные браки, но у них всё было замечательно. Единство душ. Казалось, вся жизнь впереди! Но, болезнь приходит, несмотря на возраст и планы…
Валера начал терять часто сознание. Обследование показало, что у него неоперабельная опухоль в голове. Дальше всё было как в тумане… Даже похороны она помнила с трудом. Или не хотела помнить…
Родители жили в другом городе, виделись редко. Зато свекровь поддерживала, они часто разговаривали, пили чай, и вспоминали его…
А потом Валера стал приходить в снах. Они были такими яркими, такими реальными, что просыпаться было новым мучением. Она ненавидела утро, которое разлучало их снова.
Вот он сидел напротив за кухонным столом. Такой знакомый и осязаемый, что Марина могла разглядеть мельчайшие морщинки в уголках его глаз.
«Забыла полить герань, — говорил он, и голос его звучал не во сне, а точно в комнате. — Она же засохнет. Ты же любишь ее».
Она просыпалась и с удивлением обнаруживала, что действительно забыла полить цветок. Поливала. Потом во сне он советовал ей достать зимние вещи, потому что завтра резко похолодает. И она послушно лезла на антресоль, обнаруживая, что завтра и правда прогнозируют заморозки.
Это было странно, пугающе и… спасительно. Он был рядом. Он заботился. В этих снах не было боли, только тихая, грустная нежность.
Он не говорил о вечном, не читал моралей. Он давал советы, простые и бытовые, как раньше.
— Кран-то подтекает в ванной, — заметил он как-то раз. — Вызови сантехника, того, усатого, помнишь? Он хорошо делает.
Марина вызвала. И правда, тот самый, усатый, всё починил.
Как-то она встретила в подъезде соседа Сергея.
— Марина, здравствуйте. Как вы? — его голос был мягким, полным неподдельного участия.
— Нормально, — автоматически ответила она, глядя в пол.
–Если что нужно… знаете, где я живу, — он замялся, чувствуя неловкость. — Картошку там донести, мусор вынести, починить что-то…
Она кивнула и быстро прошла мимо, сжавшись от чужого внимания. Но вечером муж приснился снова. Он молча смотрел на нее, а потом сказал: «Он хороший человек. Не бойся».
Марина проснулась с учащенным сердцебиением. «Не бойся? Чего?» — думала она с паникой. Боялась всего. Боялась жизни, в которой его нет. Боялась предать его память одной лишь мыслью о другом.
Сергей не навязывался, но его забота была постоянной. То солит тротуар перед подъездом раньше всех, то незаметно поправляет ящик с почтой, который у нее всё время падал. Как-то раз принес ей интересную книгу…
Однажды он осторожно пригласил её на концерт в местный дом культуры — «просто выйти из дома полезно». Марина, сама не зная почему, почти согласилась, но в последний момент её охватила такая паника, такое чувство вины, что она захлопнула дверь перед его добрым, смущённым лицом.
В ту ночь она не спала, рыдая в подушку и умоляя мужа простить её за слабость, за то, что чуть не предала их любовь…
Узнайте, как мы выращиваем сады и производим вкусные и полезные соки.
И он пришел. Сон был особенным. Они гуляли в том самом парке, где гуляли всегда. Валера взял её за руку, и ладонь его показалась почти теплой.
— Хватит, — тихо сказал он. — Прекрати плакать. Я всё вижу.
— Я не могу без тебя, — выдохнула она, и слезы потекли по ее щекам уже во сне. — Это так больно, жить без тебя…
— Я знаю, любимая. Но ты должна жить. За двоих. Ты слышишь меня?
Она молчала всхлипывая.
— Живи за двоих. И будь счастлива. Это единственное, чего я хочу. По-настоящему хочу.
Ты же знаешь, я всегда желал тебе только счастья. Ты думаешь, там, где я теперь, есть место ревности или обиде?
Он обнял её, и впервые за все эти месяцы она почувствовала не призрачное, а настоящее, теплое утешение. И разрешение.
Марина проснулась на рассвете. В комнате было светло и тихо. Не пусто, а тихо, спокойно. Она встала, подошла к окну. Утреннее солнце золотило крыши. Она уже не плакала.
Она вспомнила его слова: «Живи за двоих». Это был не приказ. Это был дар. Последний подарок от него.
Целый день она провела на кухне. Месила тесто, чистила яблоки, вдыхая знакомый, уютный запах сдобы. Она пекла его любимый яблочный пирог. Тот самый, с корицей.
Вечером она взяла ещё теплый пирог, положила его на тарелку и, не дав себе времени передумать, вышла из квартиры. Постояла секунду у соседской двери, глубоко вздохнула и позвонила.
Дверь открылась почти сразу. Сергей выглядел уставшим после рабочего дня. Увидев её, он удивленно поднял брови.
— Марина? Все в порядке?
— Здравствуйте, Сергей. Я испекла пирог. Решила поделиться, — она протянула ему тарелку. Рука чуть дрожала.
Он взял тарелку, смотрел то на нее, то на пирог, и по его лицу медленно расползалась улыбка — растерянная, но искренняя.
— Спасибо! Заходите, чайку попьем! Если вам, конечно, нетрудно…
Она вошла. Они пили чай с пирогом. Говорили о книгах, о погоде, о чем-то простом и незначительном. И ей не было страшно. Было немного грустно, но светло.
Всё происходило постепенно. Прогулки, разговоры, совместные походы в магазин. Он никогда не давил, не торопил события. Он просто был рядом. И в его присутствии она начала потихоньку возвращаться к жизни. Краски медленно, но верно наполняли её мир.
Через полгода они поженились. Скромно, тихо, только самые близкие были с ними. И даже бывшую свекровь пригласила. Та была искренне рада за Марину.
Как-то они пошли туда, где теперь был он. Место тихой скорби, кладбище… Шли молча, держась за руки. Сергей нёс цветы.
Марина присела на краешек гранитной плиты, положила ладонь на холодный камень.
— Я послушала тебя. Живу. Как ты и велел…
Она чувствовала легкое дуновение ветра в ветвях старого дуба, слышала, как где-то поёт птица, и тепло руки Сергея на своем плече.
И в этом не было ни боли, ни предательства. Была лишь тихая, бесконечно печальная и в то же время светлая благодарность. За любовь, что была. И за любовь, что есть сейчас… Валера навсегда остался у неё в памяти и сердце, но жизнь продолжается, и она должна быть счастливой!
