До того, как семейство переехало в город, много случилось событий.
Василий долго сомневался, пока уже мать на него не прикрикнула, мол детей пожалей и Лизу…
По приезду домой, когда Гриша с Лушкой и мамой остались с дедушкой, выхаживать его, Ваньша долго ходил из угла в угол, скитался по двору.
Изба ему показалась тусклой и маленькой, после дедовых-то хором, двор тоже казался неказистым,
Ваньша пока ещё не осознал, что по сути, в своём юном возрасте, стал уже богатым человеком.
Походил, как неприкаянный, а потом сел на скамейку и опустил руки.
-Чего ты, Ваньша, быдто подменили тебя в том городе, али известие о том, што ты купецкий унучек, по башке шарахнуло?
Бабушка спрашивает.
-Ба…а ты…ты знала, ну что мы…что мама.
-Што дочка Гришки — купца? Конешно знала, а то? Я ж яё и прятала у себя…
Ваньша молчал.
Василий тоже молча ходил по дому, делал дела.
-Бать…
-Ну?
Я схожу что ли, с парнями постою.
-Иди, ну.
Конечно, по деревне слухи поползли, ну, а как без этого? Где-то кто-то видел, где кто-то, что-то слышал…
-О, Ванька -миллионщик, ну куды нам паря до него, — дурашливо кривится Кирюха, сгибается в поясе, — проходите вашсковородье, почём нонче осетрина?
-Осетрина не знаю, а вот тумаки бесплатно раздаю, подходи, не пожалеешь.
-Но-но, ты шибко -то не зазнавайся, что? Наигрались вами да выперли? Кому вы нужны купцы, мля…
Кирюха и не понял, как прилетело ему в ухо, потом ещё раз…
-Ты что? Что творишь -то — подлетела сверкая глазами Алёнка. Его Ваньшина Алёнка, — Кирюш, больно?
-Да пошла ты…-Потом поймал удивлённый Ваньшин взгляд, опёрся на Алёнкино плечо и отчего -то захромал.
Зыркнула глазами Алёнка на Ваньшу и пошла с Кирюхой.
-Чего ты? Не знал?- спрашивают парни, — засватали её, как только вы уехали, так он отца уговорил, сватов заслали, отец -то Алёнкин сразу согласился, да говорят и девка не шибко горевала, а то ж, в богатую семейку попадёт. Кто же с Власовым -то породниться не хочет.
-Ото старый Мыкола локти наверняка кусает, што продешевил девку -то, знал бы, что Ваньша купецкий внук, там сам бы Алёнку приволок на себе…- сказал кто-то из ребят.
Все засмеялись, Ваня постояв пошёл с затуманенными глазами, в ушах долбило.
Как так? Алёнка? Его Алёнка, самая родная и любимая.
Не заметил сам, как свернул не в тот проулок, шёл потому что бесцельно…
-Уйди, Никишка, пусти говорю,закричу.
-Кричи…кто тебе поможет, да стой ты, чего ломаешься ну. Стой ду ра а я, я же по -хорошему, Акуль, жениться, да не смогу, да только всё сделаю для тебя…звезду с неба достану…в меха, шелка, во всё что хочешь оден,у покорись только.
-Пустииии.
-Ты, что, думашь Гришке нужна? Да зачем ты ему? Он теперь вон, купеееец, стой Акулька…стой…
-Аааа…
Не помнит сам себя Ваньша, как подлетел к здоровому Никишке, как схватил его и оторвал от девчонки, как дубасил…не понимая кто перед ним, вымещая боль и злобу свою.
-Стой, стой Ванечка, ты же его убьёшь, охолонись, — повисла Акулина на руке у Ваньши, платье у девчонки разорвано на груди, коса растрёпана.
-Что он тебе сделал?
-Ничего Ванечка не успел, ничего не сделал, успокойся родимый.
-Кха, кха.. щеннок…ууурою…
-А мы тебя на каторгу отправим, понял Никишка, — откуда -то взялась стайка девчонок, с палками в руках и настроенных очень серьёзно. Услышав крики Акулины девчонки побежали на её зов, Никишка сумел утащить девчонку далеко от дома. -Не одну девушку попортил, -говорит краснощёкая Анфиса, дородная девушка, — попадись мне, попробуй, удушу мерзавца.
Акулину трясло, она стояла и плакала беззвучно, пытаясь прикрыть грудь.
Ваньша снял с себя пиджак, накинул на девушку.
Никишка встал, сплюнул кровь.
-Смотри, Никишка слово пикнешь против Ваньши, все против тебя пойдём и тятька твой тебе не поможет…
-Да пошли вы, — Никишка мигом протрезвел, встал и пошатываясь пошёл, девчонки заохали, запричитали возле Акулины.
— Девушки, давайте Ваню домой проводим?
-Сначала Акулину.
-Да вы что, сума сошли…Акулину отведём, я сам дойду.
-Ну уж нет, мы тебя одного не пустим, — замахали девушки руками и дружной стайкой повели Акулину домой, увлекая с собой и Ваньшу…
У дома Акулины, самая бойкая — Анфиса, пошла проверить у крыльца, взяв с собой ещё пару девушек.
Двое остались за оградой.
-Акулина, — Ваньша волнуется, — ты не подумай…никто не узнает о том, что произошло. Но тебе что-то решать надо, не всегда я рядом буду или девушки.
-Да что думать, — криво улыбнулась девушка, — видно мать права, за Яшку Злобина замуж идти надо, не даст этот чёрт мне жизни.
-Ты что? Ты…ты…да с ума сошла? А как же Гриша?
-Нужна я ему…
-Конечно нужна, Акулина, что ты…он…он велел передать привет и потерпеть немного, он заберёт тебя, — придумывал на ходу Иван, хорошая девушка Акулина, несчастная только, а Гриша… Ваня уверен, любит брат её и слово в слово передал бы…да что там, сам бы сказал.
Девушки тактично отвернулись, дав поговорить Ваньше с Акулиной.
Долго ходил по селу Ваня, долго стоял у Алёнкиного дома…Видела в окно Алёнка Ванюшку, плакала, кулаки кусала, да сделать ничего нельзя было, назад не воротишь…
Повелась на слова Кирюхины на речи его, да на подарки…А кто её осудит? Старый Влас сказал, лавку для них откроет специально…Эх, раньше бы правда открылась про Ваньшу…
Домой под утро пришёл, плакал Ваньша…маленький он ещё, это с виду кажется, что вырос.
-Ванюша…кваску саночек?
-Не хочу… ба…
-Иди чё скажу…тайна, Вань…токма ты никому не скажи…Сын мой, от в твоём возрасте был и так ему девчонка полюбилась, Фроська Воронова, так он её оберегал…Женюсь и всё ты тут…мужик ишшо живой был мой, мы его ну отговаривать, что мол паря с ума спятил, куды тебе, гуляй…
А он одно— женюсь и всё ты тут, так он ту Фроську любил…Он жа рукастый у меня, сынок…приданное слышь, как девка себе готовил — стулья с кружевами из дерева вырезанными, стол, Ваньша…что барский, горку, таку сделал, люди любоваться приходили резная вся…Посуду деревянную, ложки всякие там, ооой красота…
А она, Вань…подолом метнула и…за лавочника Власова взамуж выскочила…
-Чегооо?
-Ну…за Кирюхинова тятьку. О, как. Фроська -то, он же старше, Власов то её, ну где-то на два десятка лет будеть. Дааа, санок.
А сын мой, ну он порубил ту всю красоту и в костре изжёг, а сам в город подалси, вот, восемь зим там жил, а потом, слышь…девушку привёз, ииих Ваньша, что за девка -то была…Глазищи, что небо коса в руку толшЫной, видать што благородная.
Мальчонка… мааахонький с ней…я их всем сердцем и полюбила, сначала она сердешная, боялась на улицу и нос казать, а потом освоилась.
Гляжу и сынок мой чаще приезжать стал…А потом…обженились, в церкви, всё, как положено…
Любит её, жану свою, на руках готов носить, а она его…Ведь могла через время поехать, в ноги отцу — матери упасть, у кого сердце выдержит? Ну поругались родные, ну и что, всякое бывает, оттаяли бы.
А она осталась, двоих ишшо внуков мне родила, таки ребятёшки хорошие, все трое, всех люблю и её мою ласочку…
-Баба…ты про маму с отцом, что ли?
-Вань, ну у мене других -то сынов нету, он токма, да дочка…
Тятька хотел на Кирюхиной матери жениться?
-Но…Господь отвёл, она ить, старым Власом крутить, как хочеть…Да и Бог с нимя, на что нам о них думать, правда, Ваня?..Болит? — ткнула пальцем ниже ключицы.
-Болит.
-Живоё Вань, оттого и болит…ты свою стретишь ишшо…молодёхонький, а красивый…
-А ежели не стречу, баба…
-Да ну…
Ваня посидел, пошёл отцу помогать.
-Ты Никишку разукрасил, — отец не спрашивал, утверждал.
Ваня молча смазывал колесо телеги.
Потом сидели вдвоём, отец курил, Ваня так сидел.
-Тять…я бы ведь убить мог…Я…Я не понимал, во мне будто зверь проснулся, раньше не понимал, а теперь знаю, как это… мне бить хотелось, я…как Гриша, я помню, глаза у него красные были…я такой же…Только я сильнее, тять…Я его бил и Кирюху представлял.
Я хотел…до конца, — Иван посмотрел на свои руки. — Я ведь у б и ть хотел, тять…
Он девчонку…чуть не попортил.
-Ты молодец,конечно, что за девушку заступился только старайся не драться сынок.
А про Алёнку забудь, продалас.ь…кто больше дал, за того и пошла.
— Её отец заставил,тять.
-Сам -то веришь, Вань…Не связывайся…
Никишка к Акулине перестал приставать, даже делал вид, что не знакомы, к Ваньше подошёл и…руку протянул.
-Здоров ты, Ванька…а лет через пять, вообще медведем станешь…ну силища. А про девку ту…ты забудь, она Кирюхе глазки строила, а потом тебе жалиться бежала…
-Акулину не тронь…
-Не трону…пока. Сама прибежит, кому она нужна? Из приданного мать ледащая да чугунок на печи, она подёнщица Ваня…А Григорий…Он найдёт себе благородную, вот увидишь…
Ваня сжал кулаки и пошёл домой, на вечёрки он больше не ходил…А потом и вовсе Гриша приехал, отец Ваньше велел в город ехать, чтобы помогать матери с сестрой за дедом и хозяйством смотреть.
Ваня всё рассказал Грише, у того желваки заходили.
-Не, Гринь…ты Никишку не тронь…я его…я чуть не оприходовал его…Он пока Акулину не трогает. Сказал мне, что мол ты её бросишь, а он подберёт, мол, благодетель…
И уехал Ваньша, чтобы никогда больше сюда не вернуться.
Судьба у парня заковыристая вышла, как у всех из семьи Василия и Лизы…
На пятак, где все собирались, Гриша не пошёл, не хотел расспросов.
Он ждал когда мать Акулины уляжется, потом тихонечко стукнул в окно…
Вышла девушка.
-Приехал…- в руки опустилась…
Всю ночь ворковали, голубки.
Утром Григорий подошёл к отцу.
-Я женюсь, тять.
— Женишься, как время придёт, — невозмутимо ответил отец.
-Я сейчас женюсь, — упрямо говорит.
-Нет.
-Чего?
-Чего слышал, вот хотя бы осьмнадцать будет, вот тогда и женишься. А за девку не бойся, Ваньша Никишку отделал, почище чем ты тогда Онучкина…Он трусливый, ждать будет.
И ты, сынок, жди…
-Чего ждать, отец…
-Когда слёзы перестанут на глаза наворачиваться, от тогда ты мужиком станешь, а пока…пока ты мой сын… дитя, Гришка…Иди- ка, подсоби…
-Да, тяять, — вытирая непрошеную влагу, говорит Григорий.
-Угу…я про то жа…
