С утра Нике позвонил папа. Два года назад они с мамой разошлись, и теперь он общался с дочерью, когда находил на это время. Не так уж и часто находил. Еще звонил иногда…
-Дочка, поздравляю тебя, моя милая! И сочувствую.
-Папа, ты придешь завтра на линейку?
-Никак не могу, Никуша. Я работаю.
-Но это моё первое 1 сентября! Мама отпросилась, — Нике стало грустно.
-Ну прости, девочка моя! У нас первое сентября не является уважительной и веской причиной, чтобы отпрашиваться с работы. Ты у меня девочка умная, читаешь уже вовсю, пишешь, рисуешь. С линейкой-то уж вы с мамой как-нибудь справитесь. Ну давай, Котёнок, я побежал…
-Папа, почему ты сказал «Сочувствую?» — спохватилась Ника.
-Что-то есть в этом грустное, дочка. В первом сентября. Как ни крути, а свободе-то конец!
Мама погладила Нике форму и повесила на шкаф. Форма висела напоминанием, не давала волнению девочки улечься. А волновалась она прилично! Глядела на поглаженную синюю юбку и белоснежную рубашку, на синий жилет и белые ленты для волос, и ужасно, просто ужасно, волновалась. Но волнение это было скорее радостным… пока не позвонил папа.
-Ты пойдешь со мной в магазин? — спросила мама.
-Пойду! — обрадовалась Ника.
Хоть отвлечься немного от переживаний. Первый раз в первый класс! Как-то оно всё будет?..
Магазинчик был небольшим, располагался на первом этаже их дома. Поразительно, что хозяин магазина, дядя Арсен, умудрился разместить в небольшом помещении огромный ассортимент. Магазин начинался с холодильника с мороженым, далее шли узкие ряды — первый с водой и пивом. Пройдя по нему, покупатель оказывался в закутке с порошками, шампунями и пастами. Тут же были корма для животных. Закуток был справа, а слева начинались продукты. Тут можно было купить и хлеб, и молоко, и чай с кофе, и любую колбасу. Были в магазине и замороженные полуфабрикаты, и сыры, и большой выбор десертов. Цены были немного выше, чем в супермаркетах, но зато удобно — спустился на лифте, вышел из подъезда на внешнюю сторону дома — вот тебе и магазин. Сегодня, перед 1 сентября, Арсен ко всему прочему продавал букеты. Цветы были расставлены в вазах справа от входа, напротив холодильника с мороженым.
Хозяин каждый день сам работал в своем магазине. Были и продавцы, но и Арсен не покидал своего поста. Был эдаким капитаном на собственной яхте, который за всем следил, и активно участвовал. Арсен был знаком со всеми покупателями и первым делом здоровался с ними.
-Здравствуйте, Алина. Привет, Вероника!
-Здрасьте, дядя Арсен! Я завтра в школу уже иду.
-О-о! Поздравляю. И сочувствую.
Алина зыркнула на Арсена с осуждением и прошла в сторону продуктов. Ника встала рядом с кассой, за которой работал хозяин, и спросила:
-Почему сочувствуете?
-Ну всё! Свободе конец! Но ты девочка умная, тебе понравится, — уверенности в голосе Арсена не было.
-Я уже читаю. И пишу. И считаю. Рисовать умею, — перечислила Ника.
-Ну тогда точно понравится! — сказал Арсен.
И почесал нос. Ника тут же вспомнила одну ситуацию. Вероника тогда разбила вазу, мамину любимую. Она знала, что будет скандал, поэтому пыталась отнекаться от совершенного проступка. Не я, да не я. Докажи, что я. Мама тогда сказала: «Ты трогаешь лицо, значит обманываешь!» Ника запомнила, и потом с важным видом применяла это во дворе. Ей казалось, что так она выглядит умнее сверстников. Они-то не знают, как определить, врет человек, или нет. Хотя… благодаря Нике уже знают. А теперь и дядя Арсен схватился за нос. Видимо, совсем он и не уверен, что Нике понравится в школе.
После магазина Ника пошла гулять с друзьями. В компании были дети старше. Ника спросила у девятилетней Даши:
-В школе хорошо, или плохо?
-Ох, блин! Напомнила! Вставать каждое утро, таскать учебники, слушать учителей, они такие душные. Бубубу да бубубу. На перемене вообще дурдом — в коридоре носятся все. Уроков как зададут, так у меня мамка рыдает, чему нас такому учат во втором классе. Я не люблю школу! Жду, когда уже она закончится. Прям вот не кончалось бы сегодня воскресенье — как бы было здорово!
-Ты в третий пойдешь?
-Да-а! — простонала Даша. — Только еще в третий!
-Че, мелочь, кончилась твоя свобода?! — хлопнул её по плечу Егор, одноклассник Даши и сосед Ники. — Ну и правильно! Чего нам, одним мучиться? Ты тоже давай, ходи! Моя мать говорит, что они с твоей будут нас по очереди провожать и забирать. У меня уроков больше, придется тебе ждать меня в школе. У вас продленка будет, так что это не проблема.
-О, продленка! — фыркнула Даша. — Вообще кринж!
-Блин! — выкрикнула Ника. — Ну зачем вы все! Зачем? Я домой пойду.
-А че я такого сказал? — не понял Егор. — Вероника — психованная!
Но она уже уходила с площадки. Шла домой.
Картинка сделана с помощью ИИ
В подъезде Нике встретилась соседка, тётя Валя. Соседка очень жалела Нику, когда мама с папой разошлись. Всё норовила погладить по голове, да сказать какую-нибудь гадость, завуалированную под сочувствие. Что-нибудь типа «бедная ты моя сиротка». Сейчас тётя Валя тоже не прошла мимо.
-Вероника! Бедная моя деточка! Ты в первый класс завтра идешь?
-Иду! Конец свободе! А вам-то что?
-Ты чего это мне хамишь? — опешила соседка. — Конечно, без отца растешь, мать на работе ломается — когда ей тебя воспитывать. Ну ничего! В школе-то тебя научат уму-разуму. Там с тобой точно никто сюсюкаться не будет! А я еще жалела её, сиротку!
-Никакая я вам не сиротка! — Ника открыла дверь своей квартиры ключом и зашла домой, захлопнув дверь перед носом у тёти Вали.
-Нагулялась уже? — удивилась мать. — Ну, может и к лучшему. Всё-таки завтра в школу. Отдохни дома, наберись сил.
Нике показалось, или это тоже прозвучало с сочувствием? Мол, сегодня ты еще отдохни, а уж завтра!.. Начиная с завтрашнего дня — никакого отдыха! Школа, школа и школа. И свободе конец.
Ника вошла в комнату и посмотрела на форму, висящую на самом верху. Мать повесила плечики с формой на ручку, которая открывала антресоли. Форму надо было испортить — гарантия, что в школу Ника не пойдет. По крайней мере, завтра. А что будет послезавтра — так далеко девочка не заглядывала. Ника подпрыгнула раз, второй… форма была слишком высоко. Стул, который стоял около её письменного стола, был не самой удачной подставкой, чтобы достать до антресолей. Стул был офисным, с колесиками. Встанешь на такой, и уедешь куда-нибудь головой в окно. Несмотря на малый возраст, Ника это понимала. Ну а что тогда? Стащить табурет с кухни! Только на кухне мама. Готовит что-то. Она спросит, зачем табурет. Мама спросит! Мимо неё муха без разрешения не пролетит, Ника знала это. Но вариантов не было — убиться, упав с офисного стула на колесах, она не хотела. Взвесив, чего Ника не хочет больше — убиться, или идти 1 сентября в школу, девочка поняла, что лучше быть в школе живой, чем в больнице с травмами. Однако, попробовать отмазаться всё-таки стоило. Больница! Болеть! Вот что надо Нике! Заболеть!
-Мама, что-то мне плохо. Трясет и горло болит, — сообщила девочка входя на кухню.
Алина измерила дочке температуру. Посмотрела горло, вздохнула и сказала:
-Ну что ты выдумываешь! Есть будешь?
-Попозже, — сказала Ника.
Она встала с табуретки, и взяла её в руки. Мама удивленно посмотрела на Нику.
-Что? — с вызовом спросила Ника. — Табуретка мне нужна для дела! Нельзя, что ли?
-Да можно, — пожала плечами мама. — А что за дело?
-Я потом тебе расскажу! — пообещала Ника.
Потом мама узнает сама. И трепку ей задаст, конечно же. Но это будет потом, а сейчас Ника испортит форму и завтра не пойдет в школу. Не отдаст она свою свободу задешево! И не надейтесь.
Ника дотянулась кое-как до формы, но не до крючка плечиков. Тогда она начала дергать и качать свою парадную форму, чтобы та свалилась. Ну давай! Ну еще чуть-чуть! Да падай ты уже!
-Так! — сказала мама прямо в ухо Ники.
Девочка закачалась на табуретке, но мама поймала её. Обняла, погладила, потом поставила на пол.
-Форму испортить задумала?
-Ничего я не задумала! Я… я… я примерить хотела!
-Так мы мерили уже!
Никак помолчала, сопя.
-Ну? В чём дело?
-Я не хочу в школу! Это конец свободе! Меня там будут учить уму-разуму и сюсюкаться со мной никто не станет! — Ника зарыдала.
Алина взяла дочку за руку, подвела к кровати, усадила её, и сама села рядом. Сидела и гладила своего ребенка по голове. Когда рыдания начали стихать, она заговорила:
-В школе не всегда просто и легко — врать не стану. Но это были мои лучшие годы жизни!
-Правда? — Ника от неожиданности перестала плакать совсем.
-Чистая правда. Новые друзья, новые знания. Всё интересное такое. Школьный театр. Школьные концерты. Потом первая школьная любовь… ну, это тебе пока рано. Ника, не бойся школы. А что касается свободы… она в принципе весьма условна в обществе. Главное, чтобы свобода была у тебя внутри.
-Где внутри? — не поняла Ника.
-Вот тут, — мама постучала пальцами ей по груди. — Всё будет хорошо! Я же рядом.
-Папа на линейку не придет, — пожаловалась Ника.
-Папа работает. Ты не обижайся на него.
-Я подумаю. Это ведь он всё начал! Сочувствую, говорит. Потом Арсен. Потом Дашка с Егором.
-И тетю Валю, наверное, встретила? — засмеялась Алина.
-Ага. А ты откуда знаешь?
-Обороты знакомые услышала. Никуша, поверь, школьные годы — лучшая пора. Потом захочешь вернуть, а всё. Не получится. Ты у меня девочка умная. Слушай учителей, и всё будет хорошо.
Мама говорила очень убедительно. Ника подумала, что маме она верит больше, чем всем остальным. Мама — самый любимый человек. И самый близкий. И самый умный.
Вечером Вероника засыпала совершенно спокойная. Мама сказала, что разбудит вовремя, чтобы сделать хвосты с белыми бантами. Раз сказала, значит разбудит. Ну что же? В школу так в школу! Последний день лета закончился…
