Светлана Сергеевна уже давно вдова и живет одна.
Ей семьдесят три, но подруг она растеряла, когда ушла на пенсию и помогала дочери, внука и внучку растила.
Дочка у неё хорошая, и зять, и внуки чудесные. Но ей с ровесниками бы пообщаться, о жизни поговорить, а не с кем. Однажды Светлана Сергеевна в поликлинике с одной женщиной разговорилась, они не раз встречались у кабинета одного врача. Но Вера Владимировна говорила только о болезнях и это ещё больше испортило настроение Светлане Сергеевне.
Каждый их разговор лишь усугублял и без того не самое радужное состояние Светланы Сергеевны. Зачем так много говорить о болячках, если они так отравляют их жизнь?
Однажды, в продуктовом магазине, Светлана Сергеевна решила побаловать себя. Вспомнив детство, она потянулась к последней, такой аппетитной, булочке с маком.
Но она не успела толком и руку протянуть, как какой-то небритый дед в очках щипцами для выпечки ухватил эту последнюю булочку, и ловко положил в пакетик.
Глаза их встретились. И вдруг, после секундной заминки, этот незнакомый, небритый дед в очках, неожиданно спросил,
— Светланка? Простите, не знаю, как по отчеству, но вы очень похожи. И глаза, взгляд с укором, и светлые волосы, и… любовь к булочкам с маком! Светка Шустрова, ты?
Светлана Сергеевна смотрела на него так изумленно, что он смутился и отпрянул.
— Простите меня, я, видимо, ошибся, виноват. Хотите, я вам свою булочку отдам? Я ее руками не трогал, простите, пусть это будет компенсация за мою бесцеремонность. Просто вы так похожи, как сейчас помню, как мы со Светланкой ели такие булочки, внутри маковая начинка, а сверху глазурь. Правда, сначала она меня била портфелем в начальных классах и называла очкариком, Кондуктором из-за фамилии, и ябедой, а потом мы с ней подружились. У меня дома в кладовке в темноте смотрели фильмоскоп, диафильмы такие на пленке. Вы, наверное, такое уже не застали, я присмотрелся, вы ведь моложе меня лет на десять?
Светлана Сергеевна слушала этого деда, и поверить не могла.
Почему он такой старый?
Но это был точно он, теперь она поняла. И когда он замолчал наконец-то, она не выдержала,
— Мишка Кондаков, так это ты что ли? Помню, помню, как в кладовке мы диафильмы смотрели, до самого девятого класса. Ты даже меня поцеловать осмелился, а потом вы переехали, и ты меня забыл!
— Светка, неужели всё-таки это ты? Какое счастье, что я не ошибся, — разволновался он, снял очки, протер их, снова надел и уставился на нее.
— А ты всё такая же красивая и вредная. Ты же мне тогда сказала, чтобы я больше не смел тебя целовать!
— И ты поверил? Да ладно, дело прошлое, — улыбнулась Светлана Сергеевна.
Ей вдруг стало так хорошо.
Она теперь рассмотрела его черты.
Ну да, конечно это Мишка. Хоть и старый, но чем больше он говорил, тем больше она узнавала своего школьного друга.
— Светланка, идём ко мне чай пить, булочка тебе, а у меня есть ещё конфеты и мармелад — апельсиновые дольки, ты ведь их любила, не разлюбила ещё?
— Нет, не разлюбила, — отвечая она насмешливо смотрела на него, словно она отвечала не про конфеты, а про них самих.
— Ну что, пойдешь в гости, не откажешься? Я недавно сюда переехал, вернулся в свой район, внук женился и в моей будет жить, а мне купили однушку в старом районе, мне хватает…
Они вместе поднялись на этаж, Михаил Ильич открыл квартиру, дал ей тапочки, поставил чайник, и усадил Светлану Сергеевну в кресло,
— Сиди, я сейчас!
Пока закипал чайник, она рассматривала комнату. Некоторые вещи она даже узнавала, этот шкаф стоял ещё в детстве у Мишкиных родителей, и эта люстра тоже старая.
Взгляд её упал на книжный шкаф, он тоже был из прошлого — о боже, это же их любимая книга — «Капитан сорвиголова» Луи Буссенара, они вместе ею зачитывались, а потом Светлана подарила Мише её на день рождения.
Светлана Сергеевна не удержалась, встала, отодвинула стекло книжного шкафа, и достала эту книгу. Открыла — ну точно, она же тогда ему подписала, — лучшему другу от Светы Ш.
— Да, это она!
Светлана Сергеевна вздрогнула и оглянулась — надо же, он побрился и стал похож на себя, даже уже и не старик.
— Идём чай пить, Светлана, я так рад, Светка, чёрт, что я говорю. Так разволновался, ведь у меня совсем нет знакомых ровесников, тоска просто, и вдруг ты. А я с женой развелся давно, хозяйничать научился, пока работал — не скучал, а тут… А ты как?
Они сели пить чай, и долго рассказывали друг другу о всей своей жизни. О детях, о внуках, о том, что оба одиноки и рады встрече.
— Слушай, так раз мы опять рядом живём, предлагаю дружить, как и в детстве, ну чтобы не пропасть по одиночке. Я с тобой сразу словно помолодел и про болячки забыл! — радостно предложил Михаил Ильич.
— Диафильмы что ли будем смотреть в кладовке? — не удержалась и пошутила Светлана Сергеевна.
Михаил Ильич расхохотался, опять снял и надел очки,
— Да уж, фильмоскопа давно нет, я его детям своим пытался показывать, но им это уже было не интересно. А я бы, кстати, даже и посмотрел с тобой!
Они пили чай, шутили и юность вспоминали, забыв о возрасте. Потом Михаил Ильич предложил завтра прогуляться перед обедом.
— Света, а может сходим поедим в кафе какие-нибудь гамбургеры, я давно хотел, но одному было как-то скучно и неудобно, пойдём?
— Ладно, Мишка, уговорил, хоть я и не люблю такую еду, но один раз можно, — согласилась Светлана Сергеевна…
Вскоре дочка Светланы Сергеевны разволновалась,
— Мама, говорят, тебя видели с мужчиной, и вообще ты какая-то не такая стала? Надеюсь, ты не собралась замуж, а то у Наташи Русаковой мама замуж вышла, поверила, а потом не знает, как и отвязаться. Дед её старый, готовить ему надо, стирать на него, специально наплёл ей про любовь, чтобы жить припеваючи.
— Не волнуйся, Аня, это мой школьный друг, просто друг, и замуж я не собираюсь…
У них с Михаилом и правда и в мыслях не было пожениться, а зачем? Им и так хорошо, они знают друг друга сто лет. У них всегда были общие интересы и они и сейчас совпадают.
Чтобы не пропасть по одиночке
Это так тепло и хорошо, когда рядом есть хоть кто-то, кто помнит тебя ещё той девчонкой, школьницей Светланкой. И больше им даже и не надо ничего, кроме той дружбы, которая, к счастью, все эти годы жила в их памяти…
Дружба, поддержка и теплые отношения с тем, кого знал с самого детства, когда они ещё были так наивны и не умели притворяться.
Лучше и не придумать!
