— Открывай, паразит! — голос отца прорезал утреннюю тишину элитного жилого комплекса на Остоженке.
Сергей нехотя поднялся с дивана, натянул джинсы и поплёлся к двери. Едва он повернул замок, как Павел Николаевич ворвался в квартиру. Лицо его было багровым от ярости.
— Ты хоть понимаешь, что натворил? — отец схватил сына за плечи и встряхнул. — Мерседес всмятку! Драка в ресторане! Ты в криминальной хронике, мать твою!
— Пап, я…
— Молчать! — Павел Николаевич размахнулся и влепил сыну пощёчину. — Двадцать два года тебе, а ведёшь себя как малолетний придурок! Всё! Хватит! Либо завтра же идёшь в военкомат, либо едешь к деду в деревню. И там будешь жить, пока не поумнеешь!
— Это ещё что за бред? — Сергей потёр горящую щёку. — К какому деду?
— К моему отцу, — из-за спины мужа показалась мать, Елена Силантьевна. Глаза её были красными от слёз. — В Сосновку, к дедушке Силантию.
— Ты с ума сошла? Я туда не поеду!
— Тогда армия, — отрезал отец. — Выбирай. Даю тебе час на размышления.
Родители ушли, оставив Сергея в полном смятении. Армия или деревня? Оба варианта казались кошмаром. Но в армии придётся подчиняться, вставать по команде, маршировать… А дед — это всего лишь старик в глуши. Наверняка можно будет договориться, подмазать, в крайнем случае — просто свалить через пару недель, когда отец остынет.
— Деревня, — выдавил Сергей через час, когда родители вернулись.
— Собирайся. Завтра утром выезжаем, — коротко бросил отец.
***
Дорога заняла весь день. Сначала четыре часа на машине до районного центра, потом ещё два часа на разбитом автобусе по просёлочной дороге. Сергей сидел, уткнувшись в телефон, пока не пропала связь. Последние десять километров пришлось идти пешком — дорогу размыло после дождей.
Сосновка встретила их тишиной. Десяток покосившихся домов, заросшие огороды, старая церковь с проваленной крышей. У крайнего дома, добротного, но старого, их ждал дед.
Силантий Игнатьевич выглядел моложе своих шестидесяти восьми. Высокий, прямой как струна, с седой бородой и пронзительными голубыми глазами. Военная выправка чувствовалась в каждом движении.
— Здравствуй, Павел, — дед кивнул зятю, потом перевёл взгляд на внука. — Значит, Серёжка. Вырос.
— Сергей, — поправил парень.
— Здесь ты будешь Серёжкой, — отрезал дед. — Пошли в дом.
Внутри было чисто, но бедно. Русская печь, простая деревянная мебель, на стенах — старые фотографии в рамках. Павел Николаевич достал конверт с деньгами.
— Силантий Игнатьевич, тут на первое время…
— Убери, — дед даже не взглянул на деньги. — Не нужно мне твоих подачек. Парня оставляй и езжай.
— Но как же…
— Проживём. Работать будет — есть будет. Всё просто.
Отец хотел что-то возразить, но мать тронула его за руку. Они попрощались и ушли. Сергей остался один на один с дедом.
— Ну что, внучек, — Силантий Игнатьевич усмехнулся в бороду. — Давай знакомиться с хозяйством. Вон там сарай — дрова колоть. Там курятник — птицу кормить. Огород — полоть и поливать. Вставать будем в пять утра, ложиться в девять вечера. Вопросы?
— Это какой-то бред…
— Это жизнь, парень. Настоящая жизнь. А то, что ты там в Москве вытворял — бред. Пошли, покажу, где спать будешь.
***
Первая неделя была адом. Сергей не помнил, чтобы когда-нибудь так уставал. Руки покрылись мозолями от топора и лопаты, спина ныла от непривычной работы, ноги гудели от постоянной ходьбы.
Дед был неумолим. Никаких поблажек, никаких отговорок. Не наколол дрова — не поешь. Не покормил кур — они не снесут яйца, и завтрак будет без омлета. Не полил огород — овощи засохнут, и зимой есть будет нечего.
— Дед, давай я тебе просто денег дам, купишь всё в магазине, — предложил Сергей на третий день, когда руки уже не разгибались.
Силантий Игнатьевич посмотрел на него как на умалишённого.
— Какой магазин, дурень? Ближайший — в тридцати километрах. Да и что там купишь? Тухлятину по тройной цене? Нет уж, своё надёжнее.
На пятый день случилось непредвиденное. К дому подошла девушка — молодая, светловолосая, в простом ситцевом платье. Сергей как раз возился с дровами, весь взмокший, грязный.
— Здравствуйте, Силантий Игнатьевич! — крикнула она деду, который чинил забор. — Мама просила передать вам лекарство от давления.
— Спасибо, Настенька! Проходи, чаю попьём!
Девушка вошла во двор, окинула Сергея внимательным взглядом.
— А это, значит, ваш внук из Москвы?
— Он самый. Серёжка, знакомься — Настя, дочка нашего фельдшера.
Сергей попытался придать себе более презентабельный вид, отряхнул руки.
— Сергей. Очень приятно.
— Мне тоже, — Настя улыбнулась. — Как вам наша деревня?
— Да так… Скучновато после Москвы.
— Скучновато? — девушка прищурилась. — У нас тут такая красота — леса, река, поля. А какие рассветы! Вы хоть раз рассвет встречали?
— Ну… в клубе пару раз до утра не спал…
Настя расхохоталась.
— В клубе! Ой, не могу! Силантий Игнатьевич, а внук-то у вас с юмором!
Она ушла, оставив Сергея в полной растерянности.
***
На второй неделе дед взял Сергея с собой в лес. Силантий Игнатьевич работал егерем — следил за порядком, боролся с браконьерами, помогал лесникам.
— Смотри внимательно, — говорил дед, показывая следы на земле. — Вот здесь лось прошёл, самец. Видишь, какие глубокие отпечатки? Килограммов на четыреста потянет. А вот тут косуля с детёнышем.
Сергей пытался вникнуть, но всё казалось одинаковым — деревья, кусты, трава. Как дед во всём этом ориентировался, было загадкой.
В глубине леса они наткнулись на капкан. Железные челюсти были расставлены на звериной тропе, замаскированы листьями.
— Сволочи, — выругался дед. — Опять браконьеры.
Он аккуратно обезвредил капкан, спрятал его в рюкзак.
— А что с ними делать будем? — спросил Сергей.
— Искать. И когда найдём — в полицию сдадим. Только вот найти непросто. Они хитрые, гады.
Внезапно впереди послышался шум. Из кустов показались двое мужчин с ружьями.
— А, Силантий! — один из них, бритоголовый детина, ухмыльнулся. — Всё по лесу шастаешь? Не надоело?
— Не твоё дело, Колян. Лучше скажи, что с ружьями в лесу делаете? Сезон охоты закрыт.
— А мы так, прогуливаемся, — второй, помоложе, нагло ухмыльнулся. — Не запрещено вроде.
— С заряженными ружьями прогуливаетесь? И капканы, случаем, не ваши?
— Какие капканы? Ты чё, дед, совсем из ума выжил?
Силантий Игнатьевич достал из рюкзака обезвреженный капкан.
— Вот эти. На вашей совести уже три лося. Думаете, я не знаю?
Колян шагнул вперёд, лицо его потемнело.
— Ты, старый, полегче. А то мало ли что в лесу случиться может. Упадёшь, ногу сломаешь, и никто не найдёт.
Сергей почувствовал, как внутри поднимается волна злости. Эти двое угрожали его деду!
— Эй, ты! — он шагнул вперёд. — Попробуй только!
— О, московский мажор голос подал! — Колян расхохотался. — Ты чё, пацан, драться собрался?
— Если придётся.
— Серёжка, не лезь, — дед положил руку ему на плечо. — Колян, уходите по-хорошему. И чтоб я вас больше здесь не видел.
— Посмотрим ещё, кто кого не увидит, — бритоголовый сплюнул под ноги.
Браконьеры ушли, а дед повернулся к внуку.
— Спасибо, что заступился. Но драка — последнее дело. Мы их по закону возьмём. Я уже заявление в полицию написал, улики собираю.
— А если они правда что-нибудь сделают?
— Не посмеют. Трусы они. Только на словах храбрые.
***
В начале третьей недели дед слёг. Началось с простого кашля, а к вечеру поднялась температура. Сергей растерялся — что делать, как помочь?
— В аптечке аспирин есть, — прохрипел Силантий Игнатьевич. — И к Василию Петровичу сходи, он фельдшер наш. Третий дом от церкви.
Сергей побежал за фельдшером. Василий Петрович, отец Насти, пришёл быстро, осмотрел больного.
— Воспаление лёгких начинается. Надо антибиотики. Настя в район поехала, к вечеру привезёт. А пока — постельный режим, обильное питьё, аспирин каждые четыре часа.
— А как же хозяйство? — забеспокоился дед.
— Я справлюсь, — неожиданно для себя самого сказал Сергей.
И он справлялся. Вставал в пять утра без будильника, кормил кур, доил козу (этому дед успел научить), колол дрова, готовил еду. К вечеру валился с ног, но чувство выполненного долга было новым и приятным.
На третий день болезни пришла Настя. Принесла лекарства, осталась помогать.
— Вы молодец, — сказала она, помешивая кашу на плите. — Я думала, сбежите в первый же день.
— Куда сбегу? Дед больной, за хозяйством следить надо.
— А в Москву? К папиным деньгам?
Сергей задумался. Действительно, почему не сбежал? Мог бы просто сесть на автобус и уехать. Но что-то держало его здесь.
— Знаете, Настя… Можно на «ты»?
— Можно, — улыбнулась девушка.
— Я всю жизнь что хотел, получал. Любую машину, любую девушку, любую вещь. Только вот счастливым от этого не был. А здесь… Здесь я впервые чувствую, что делаю что-то нужное. Настоящее.
— Настоящее, — повторила Настя. — Хорошее слово. Мой отец говорит, что ваш дед — самый настоящий человек в нашей деревне. Все его уважают.
— За что?
— За то, что он есть. Всегда поможет, никогда не откажет. Зимой, когда у Петровых корова заболела, он полночи с ней просидел, выходил. А когда у старой Марьи Ивановны крышу снесло ветром, первый пришёл помогать. И денег никогда не берёт.
— Отец предлагал ему переехать в Москву. Квартиру бы купил, всё бы было.
— И что?
— Отказался. Говорит, корни здесь.
— Правильно говорит. Дерево без корней засыхает.
Они проговорили до позднего вечера. Настя рассказывала о деревне, о людях, о своей мечте открыть школу для местных детей. Сергей слушал и удивлялся — как много может быть в человеке света и тепла.
***
Дед поправился через неделю. Первым делом обошёл хозяйство, остался доволен.
— Молодец, внучек. Не ожидал, честно скажу.
— Дед, а можно мне с тобой в лес ходить?
Силантий Игнатьевич удивлённо поднял брови.
— Учиться? А зачем тебе?
— Интересно. И… правильно это. Лес беречь надо.
— Надо, — согласился дед. — Ладно, будешь ходить. Только учиться придётся серьёзно. Следы различать, повадки зверей знать, растения изучать.
Следующие две недели пролетели незаметно. Сергей ходил с дедом в лес, учился читать следы, ставить фотоловушки для наблюдения за животными, различать голоса птиц. По вечерам приходила Настя — якобы помочь по хозяйству, но всё больше они просто разговаривали, гуляли по деревне.
В конце месяца приехали родители.
Павел Николаевич не узнал сына. Сергей загорел, окреп, в глазах появилась уверенность. Он встретил родителей спокойно, без прежней наглости.
— Ну что, нагулялся? — спросил отец. — Поехали домой.
— Я дома, пап.
— Это место, где я нужен. Где моя работа имеет смысл.
— Какая работа? Ты что, с ума сошёл? У тебя в Москве квартира, машина, счёт в банке!
— И что? Что я с ними делал? Прожигал жизнь. А здесь я помогаю деду лес беречь. Здесь природа, которую надо защищать от браконьеров. Здесь люди, которым нужна помощь.
— Не смеши меня! Ты просто…
— Павел, — вмешалась мать. — Посмотри на него. Он изменился. Он стал мужчиной.
— Елена, не говори глупостей!
В этот момент во двор вбежал соседский мальчишка.
— Дядя Силантий! Серёжка! Там браконьеры! В лесу! Лося подстрелили!
Дед с Сергеем переглянулись.
— Звони участковому, — коротко бросил Силантий Игнатьевич. — Говори, пусть срочно едет к старой просеке. Серёжка, бери фотоаппарат и верёвку. Пошли.
— Куда вы? — забеспокоился Павел Николаевич. — Это же опасно!
— Пап, это моя работа, — Сергей надел рюкзак. — Дед, я готов.
Они ушли, оставив родителей в полном недоумении.
В лесу действительно были те самые браконьеры — Колян с напарником. Они разделывали тушу лося. Дед с Сергеем залегли в кустах, начали фотографировать.
— Тихо, — шепнул Силантий Игнатьевич. — Дождёмся полиции.
Но Колян их заметил. Вскинул ружьё.
— А, старый пень! И щенок московский! Ну что, попались?
— Это вы попались, — спокойно ответил дед, поднимаясь. — Полиция уже едет.
— Ну так пусть едет. А вас тут не будет.
Колян направил ружьё на деда. Сергей, не думая, прыгнул вперёд, сбил браконьера с ног. Завязалась драка. Второй браконьер бросился на помощь товарищу, но тут подоспел дед — старый десантник ещё помнил боевые приёмы.
Через десять минут оба браконьера лежали связанные, а из леса показались полицейские.
— Вовремя, — усмехнулся дед. — Забирайте этих героев. И тушу как вещдок.
***
Вечером вся деревня гудела. Браконьеров наконец поймали! Сергей с дедом стали героями дня.
— Я горжусь тобой, сынок, — Елена Силантьевна обняла Сергея. — Ты стал настоящим мужчиной.
Павел Николаевич молчал. Потом подошёл к Силантию Игнатьевичу.
— Спасибо вам.
— Не за что. Парень сам изменился. Я только направил немного.
— Силантий Игнатьевич, давайте я вам дом новый построю? Или технику какую куплю для хозяйства?
— Не надо, Павел. У меня всё есть. А вот школу в деревне открыть — это дело. Настя давно мечтает. Учительница она хорошая, а здания нет.
— Школу? — Павел Николаевич задумался. — Это можно. Я займусь.
— Ты точно остаёшься? — спросил отец.
— Да, пап. Я хочу стать егерем, как дед.
— А как же бизнес? Я думал, ты продолжишь моё дело.
— Пап, у каждого своя дорога. Твоя — в Москве, среди контрактов и сделок. Моя — здесь, в лесу.
— А девушка?
Сергей улыбнулся.
— Завтра к её родителям пойдём. Свататься.
Мать всплеснула руками.
— Как свататься? Сынок, ты же её месяц знаешь!
— Мам, я всю жизнь себя искал. И нашёл здесь. И Настю нашёл. Мы друг другу подходим.
— Знаешь, а ведь он прав. У каждого своя дорога.
***
Свадьбу играли через два месяца. Вся деревня гуляла — такого праздника здесь не было лет десять. Павел Николаевич приехал с подарком — документами на строительство школы.
— Вот, — вручил он пакет Насте. — Стройка начнётся весной. К сентябрю будет готова.
Настя расплакалась от счастья.
— Спасибо! Спасибо вам огромное!
— Это вам спасибо. За сына.
Силантий Игнатьевич поднял рюмку.
— За молодых! За то, чтобы жили в любви и согласии! И чтобы корни свои помнили!
После свадьбы жизнь потекла размеренно. Сергей сдал экзамены, получил удостоверение егеря. Вместе с дедом они обходили лес, следили за порядком. Настя преподавала в новой школе — детей набралось двадцать человек из окрестных деревень.
По вечерам они собирались все вместе — дед, Сергей, Настя. Пили чай, разговаривали. Силантий Игнатьевич рассказывал о прошлом, о войне, о том, как важно беречь землю.
— Земля — она живая, — говорил он. — Её любить надо, а не использовать. Тогда и она отплатит добром.
Через год у Сергея с Настей родился сын. Назвали Силантием, в честь деда.
— Вот и продолжение, — улыбнулся старый егерь, держа внука на руках. — Будет кому лес передать.
Павел Николаевич приезжал часто. Привозил подарки, играл с внуком. Однажды сказал Сергею:
— Знаешь, сын, я тебе завидую.
— Почему, пап?
— У тебя есть то, чего у меня никогда не было. Гармония. Ты на своём месте.
— Пап, но ты же успешный бизнесмен. У тебя всё есть.
— Деньги есть. А счастья? Я всю жизнь гнался за прибылью, а ты нашёл смысл. В простых вещах.
— Никогда не поздно изменить жизнь, пап.
Павел Николаевич задумался.
— Может, ты и прав. Может, стоит притормозить. Больше времени с твоей мамой проводить. Внука воспитывать.
