– Ты хоть понимаешь, что мы так и состаримся в этой коробке? – Ксения стояла посреди их крошечной кухни, размахивая журналом с интерьерами. – Мише уже десять лет, а у него даже своей комнаты нет!
Антон медленно отложил кружку с остывшим чаем. Суббота, единственный выходной за две недели, а начинается он с того же, с чего закончилась пятница. И четверг. И вся предыдущая неделя.
– У него есть свой угол. Мы специально зонировали пространство, помнишь? – он старался говорить спокойно, хотя внутри уже закипало знакомое раздражение.
– Угол! – Ксения швырнула журнал на стол. – Вот именно, что угол! Посмотри, как живут нормальные люди! Лариска из моего отдела только что переехала в трёшку. Сто двадцать метров!
Антон невольно усмехнулся. Лариска. Та самая, чей муж владел сетью автомоек. Сравнила, называется.
За окном моросил мелкий октябрьский дождь, превращая утро в серую кашу. Антон смотрел на капли, стекающие по стеклу, и думал о том, что точно так же, капля за каплей, из их семьи утекает что-то важное. Когда это началось? Год назад? Два?
Он помнил другую Ксюшу. Ту, что смеялась, когда они впервые зашли в эту квартиру – голые стены, запах свежей штукатурки и огромный кредит на двадцать лет вперёд.
– Наш дом! – тогда она кружилась по пустой комнате, раскинув руки. – Ты представляешь? Наш собственный!
Они познакомились на свадьбе общих друзей. Антон приехал из Кургана, где работал на заводе мастером смены. Ксения – коренная москвичка, яркая, амбициозная, работала менеджером в рекламном агентстве. Почему она выбрала его – простого провинциала – Антон до сих пор не понимал. Может, привлекла его основательность? Или то, как он смотрел на неё – словно она была восьмым чудом света?
Первые годы пролетели в тумане счастья и бешеной работы. Антон устроился на стройку – сначала прорабом, потом начальником участка. Платили хорошо, но работать приходилось по двенадцать часов, часто без выходных. Ксения тоже не сидела сложа руки – карабкалась по карьерной лестнице, вечерами подрабатывала фрилансом.
Миша родился на третий год их брака. Помнится, Антон тогда стоял в роддоме, держал на руках крошечный свёрток и думал: вот оно, настоящее. Ради этого стоит вкалывать.
И он вкалывал. Брал любые подработки, соглашался на командировки, на ночные смены. Ипотека висела дамокловым мечом – тридцать пять тысяч в месяц, больше половины его зарплаты. Но он справлялся. Они справлялись.
– Ты меня слушаешь вообще? – голос Ксении вернул его в настоящее. – Я говорю, что Валера может устроить нам ипотеку под минимальный процент. Его двоюродный брат в банке работает.
Валера. Новое имя в их разговорах, появившееся месяца три назад. Коллега Ксении, недавно переведённый из питерского филиала. «Такой интересный человек, столько повидал, столько знает». Антон встречался с ним пару раз на корпоративах жены. Лощёный тип лет сорока, с идеальной причёской и часами стоимостью с их годовой ипотеку.
– Ксюш, мы только год назад выплатили кредит, – Антон потёр переносицу. – Только-только начали жить спокойно. Зачем нам новая ипотека?
– Спокойно? – она всплеснула руками. – Ты называешь это спокойной жизнью? Тридцать восемь квадратов на троих! У нас даже посудомойку поставить некуда!
– Зато это наши тридцать восемь квадратов. Без долгов, без кредитов. Разве это не важно?
Ксения посмотрела на него как на ребёнка, который никак не может понять простую истину.
– Антон, ты же умный человек. Недвижимость – это инвестиция. Мы продадим эту квартиру, возьмём ипотеку, доложим и купим нормальное жильё. Через несколько лет продадим ещё дороже.
– А жить где? В ипотеке? Опять пахать как проклятый, чтобы банку отдавать?
Миша высунулся из-за ширмы, отгораживающей его «комнату»:
– Мам, пап, вы опять ругаетесь?
– Не ругаемся, сынок, разговариваем, – Антон поднялся, подошёл к сыну, взъерошил волосы. – Ты уроки сделал?
– Ага. Пап, а мы правда переедем? У меня будет своя комната?
Антон покосился на жену. Та стояла, скрестив руки на груди, с видом победительницы.
– Посмотрим, Миш. Иди пока мультики посмотри.
Когда сын ушёл, Антон вернулся на кухню. Ксения уже успела открыть ноутбук и что-то просматривала.
– Смотри, вот отличный вариант. Трёхкомнатная, семьдесят метров, Новая Москва. С нашим первоначальным взносом платёж будет всего пятьдесят тысяч.
– Всего? Ксюш, это больше, чем я зарабатываю!
– Ну так найди работу получше! Или бери подработки, как раньше. Валера говорит…
– Опять Валера, – Антон не сдержался. – Может, Валера и платить будет?
Ксения захлопнула ноутбук.
– Знаешь что? Я устала. Устала от твоей провинциальной психологии. «Наше», «без долгов», «спокойно жить». А я хочу нормально жить! Чтобы у ребёнка была своя комната, чтобы можно было гостей позвать, чтобы не стыдно было!
– Перед кем стыдно? Перед Лариской? Перед Валерой?
– Перед самой собой! – она вскочила, глаза блестели от слёз. – Мне тридцать три года, Антон! Тридцать три! А я живу как студентка в общаге!
Она выбежала из кухни, хлопнув дверью ванной. Антон остался сидеть, уставившись в пустую стену. На холодильнике магнитом была прикреплена их фотография с моря – пятилетней давности. Они втроём на пляже, смеются. Миша ещё совсем маленький, строит замок из песка. Ксения в ярком сарафане, загорелая, счастливая. Сам он – непривычно расслабленный, без вечной усталости в глазах.
Это был их первый отпуск после выплаты основной части ипотеки. Неделя в Сочи, самый дешёвый отель, но они были счастливы. По крайней мере, ему так казалось.
Вечером того же дня Ксения ушла «прогуляться с подругой». Вернулась за полночь, пахло от неё не только духами, но и чужим табаком, хотя сама она не курила. Антон ничего не сказал. Может, и правда с подругой встречалась, мало ли.
Но таких «прогулок» становилось всё больше. Корпоративы, тренинги по выходным, внезапные командировки. Антон не дурак, он многое замечал. Новое бельё, которое она надевала явно не для него. Телефон, который теперь всегда лежал экраном вниз. Странная рассеянность и раздражительность дома.
Он мог бы устроить скандал, потребовать объяснений. Но что толку? Если человек решил уйти, его не удержишь. А если не решил – зачем торопить события?
Переломный момент случился через две недели после того разговора. Антон вернулся с работы раньше – отменили вечернюю смену. Дома никого не было. Миша на продлёнке, Ксения, как обычно в последнее время, задерживалась.
Он принял душ, разогрел вчерашний суп. Сел на их маленький диванчик, включил телевизор. И тут заметил, что ноутбук жены не выключен, просто погашен экран. Не хотел лезть, честно не хотел. Но что-то толкнуло пошевелить мышкой.
Переписка в мессенджере была открыта. С Валерой, конечно.
«Солнце, ты придёшь сегодня?»
«Не знаю, Антон что-то подозревает»
«Да брось, твой тормоз ничего не подозревает. Он только о своей халупе думает»
«Не говори так о нём»
«Ладно-ладно. Но ты же понимаешь, что так не может продолжаться вечно? Тебе нужно определиться»
«Я знаю. Дай мне ещё немного времени»
«У Алины квартира освобождается на следующей неделе. Переезжай ко мне»
«А Миша?»
«Ну раз в неделю будет к отцу ездить. Или пусть с нами живёт, места хватит»
Антон закрыл ноутбук. Сел обратно на диван. Странно, но он не чувствовал ни ярости, ни обиды. Только усталость. Бесконечную усталость.
Когда Ксения вернулась, он сидел всё там же.
– Ты чего в темноте сидишь? – она щёлкнула выключателем.
– Думаю.
– О чём?
– О том, что ты права. Нам действительно нужна квартира побольше. Вот только покупать её будете вы с Валерой.
Она замерла в дверях.
– Ты… откуда?
– Не важно. Собирай вещи, Ксюш. Или я должен уйти? Как вам с любовником удобнее будет?
Она медленно опустилась на стул.
– Антон, это не то, что ты думаешь…
– Это именно то, что я думаю. И знаешь что? Я даже благодарен тебе. Потому что сам бы никогда не решился. Продолжал бы тянуть эту лямку, делать вид, что всё нормально.
– Но… а как же Миша?
– Миша останется со мной. Если ты не против. Твоя новая жизнь, инвестиции, квартиры побольше – в этом мало места для десятилетнего мальчика.
Ксения заплакала. Тихо, почти беззвучно.
– Я не хотела, чтобы так получилось. Просто… просто мы стали чужими. Ты вечно на работе, уставший, замученный. А я… я хочу жить, понимаешь?
– Понимаю, – Антон кивнул. – И ты будешь жить. Только без нас.
Развод оформили быстро, без скандалов. Квартиру оставили Антону с Мишей – Ксения не стала претендовать. Алименты он платить отказался, сказал, что сын будет жить с ним. Она не возражала.
Валера, надо отдать ему должное, сдержал слово. Через месяц Ксения переехала к нему. Антон видел фотографии в соцсетях – огромная квартира с панорамными окнами, дизайнерский ремонт, та самая посудомойка, о которой она мечтала.
Миша поначалу тяжело переживал. Замкнулся, стал хуже учиться. Антон водил его к психологу, старался больше времени проводить дома. Постепенно наладилось. С матерью мальчик виделся раз в две недели, но без особого энтузиазма.
– Пап, а почему мама ушла? – спросил он однажды.
Антон долго подбирал слова.
– Знаешь, Миш, люди иногда хотят разного. Маме было тесно в нашей квартире. Не в смысле метров, а… внутренне тесно.
– А тебе?
– А мне нормально. Мне с тобой хорошо.
Прошёл год. Антон научился готовить, что-то сложнее яичницы. Научился делать прически – в классе у Миши была девочка, которая ему нравилась, и сын решил произвести впечатление новой причёской. Не вышло, зато насмешили полкласса.
По выходным они гуляли в парке, зимой катались на коньках, летом ездили на дачу к друзьям. Маленькая квартира больше не казалась тесной. Наоборот, в ней стало как-то уютнее, теплее.
Однажды вечером, когда Миша делал уроки за своим столом (они всё-таки купили ему нормальный стол, передвинув диван), Антон варил макароны и думал о том, что счастье, наверное, измеряется не квадратными метрами. И не размером ипотеки. И даже не количеством комнат.
Оно измеряется тем, как сын сопит над задачкой по математике. Как скворчит масло на сковородке. Как за окном зажигаются огни города, а у вас дома тепло и спокойно.
Телефон пиликнул. Сообщение от Ксении: «Можно Мишу на выходные?»
«Спрошу у него», – ответил Антон.
– Миш, мама зовёт на выходные. Поедешь?
– А мы же хотели на каток?
– Можем в воскресенье сходить.
Миша задумался.
– Пап, а можно я лучше с тобой останусь? Мы же батут собирались посмотреть в спортивном?
– Можно, – Антон улыбнулся. – Конечно можно.
Он написал Ксении, что Миша хочет остаться дома. Она ответила смайликом. Грустным.
Позже, когда Миша уснул, Антон вышел на их крошечный балкон. Город внизу жил своей жизнью – спешили машины, в окнах напротив мелькали силуэты. Где-то там, в одной из высоток, Ксения обживала свои вожделенные квадратные метры.
А здесь, в тридцати восьми квадратах, умещалась целая жизнь. Не идеальная, не роскошная, но настоящая. Своя.
Дождь, начавшийся с утра, наконец прекратился. В разрыве туч показалась луна, осветив мокрые крыши. Антон подумал, что завтра надо будет купить новые коньки – Миша из старых вырос. И ещё какао. Они всегда пьют какао после катка.
Мелочи? Возможно. Но из таких мелочей и складывается то, что не измеришь квадратными метрами. То, что не купишь в ипотеку. То, ради чего стоит жить.
Миша что-то пробормотал во сне. Антон улыбнулся и пошёл проверить, не сбросил ли сын одеяло. Не сбросил. Спал, подложив руку под щёку, – точь-в-точь как в детстве.
Антон постоял немного, глядя на сына, потом тихо вышел. В их маленькой квартире было всё, что нужно для счастья. Просто не все это понимают сразу. Некоторым нужно потерять, чтобы понять.
